Чума

«Терпеть не могу, когда все становится сложно. Но ты решил усложнить это еще сильнее!» Слова минувшего разговора продолжали звучать у Алана в голове. Сердце начинало бешено колотиться стоило только ему задуматься обо всем этом. Юноша и представить не мог как до этого дошло. Еще три месяца назад он и знать не знал, что ему придется отсиживаться на крыше среди белого дня и прятаться от Чумы. Не то, чтобы он не хотел его видеть, просто разговаривать с ним становилось все более невозможно. «Я не собирался с этим ничего делать, потому что нам это ни к чему. Верно?» Верно. Конечно, верно. Алан был готов вырвать сердце из своей груди, лишь бы оно перестало так мучительно громко стучать. Никому от этих чувств не было лучше. Он знал об этом с самого начала, едва понял, что с ним происходит. Три месяца ему понадобилось, чтобы все испортить. Три месяца назад все еще было хорошо. Было лето, Центр осиротел наполовину. Чуме только-только исполнилось пятнадцать, и он был намерен праздновать всю ночь напролет. Он захватил столовую, пользуясь отъездом большей части персонала, и даже узурпировал кухню, заставив кого-то из младших мальчишек готовить ему пирог. Пирог получился подгорелым и по своей консистенции напоминал подошву, но сахарная присыпка и джем делали его съедобным, и даже вкусным. Кто-то бренчал на гитаре, кто-то пел песню, путая слова. Алан сидел в стороне и смотрел на праздник издалека. Ему просто нравилось наблюдать, как изменяется выражение живого лица Чумы. Он мог смеяться и скучать, обижаться и злиться в одну и ту же минуту. Отчего-то казалось, что это все неуместная актерская игра, но менее увлекательным наблюдение от этого не становилось. На День Рождения Алан подарил другу швейцарский нож, одну из немногих вещей, оставшихся у него от прошлой жизни. Мальчишка радовался как ребенок, и Алан снова не мог понять истинные ли это его эмоции. Чума налетел на него словно шторм, крепко стискивая в объятиях. В этот момент внутри парня что-то оборвалось. Следующий месяц он старался не смотреть Чуме в глаза, но волей-неволей все поглядывал на него украдкой. Затем он и вовсе решил ограничить их общение, потому что находиться с рыжим и дальше у него не было больше никаких сил. И вот, сегодня Чума решил, наконец, прояснить ситуацию. «То, что ты пидорас, еще не повод меня игнорировать. Не делай вид, будто ты можешь просто взять и уйти. Я никуда тебя не отпускал». Он знал все с самого начала. Более того, он понял это даже раньше, чем Алан сам себе в этом признался. «Я блин прекрасно знаю все, что ты обо мне думаешь. И не делай вид, что ты не хотел меня еще до весны. Сколько еще праздников «любви» должно было пройти, прежде чем ты бы созрел вписать в бланк мое имя?» Разумеется, решать эту проблему Чума не собирался. Он пустил все на самотек, пока это не запутало ситуацию окончательно. Теперь рыжий чувствовал, что постепенно теряет друга, и это ему более чем не нравилось. Чума никогда не позволит Алану отдалиться, даже если им обоим придется невыносимо страдать. Юноша прятался на крыше от болезненной дружбы, но от своих чувств ему не было спасенья. Не было места, где Алан мог бы спрятаться от Чумы. Ведь как можно спрятаться там, где хватает взгляда с крыши, чтобы оглядеть весь принадлежащий им мир?

***

Кристин исполнялось семь. День Рожденья отмечали в столовой – девочка была всеобщей любимицей, единственной принцессой среди мальчишек-хулиганов – на празднике собрались все, и большие, и маленькие. Мисс Блэр следила, чтобы старшие ребята не заходили слишком далеко, но ее присутствие было практически незаметно и не влияло на ход мероприятия. Старшие организовали для младших замечательный квест-путешествие, чтобы именинница добралась до своих подарков, пройдя целую череду испытаний. Они немного переборщили со страшилками, но в целом, маленькие дети были просто в восторге от игр со взрослыми. Именинница сидела на коленках старшего брата и рассказывала ему, какие подарки ей сегодня поднесли. - Привет, малышка, - Чума опустился на одно колено рядом с девочкой и ущипнул ее за розовую щечку. – Как настроение? Кристин засмеялась. Прикосновение к щеке вызвало легкую щекотку. - Дай мне свою руку, - рыжий протянул девочке раскрытую ладонь, побуждая ее к ответному действию. - Что ты еще задумал? – возмутился Алан, подозрительно оглядывая ладонь Чумы. - Ничего особенного, - Кристин аккуратно протянула крохотную ручку, и рыжий нежно обвил ее пальцами. – Это тебе, малышка. В его руках сверкнуло янтарным блеском крохотное колечко. Внутри смоляной капли застыл нежный цветок. Похоже, Чума приготовил этот подарок еще летом, и теперь кольцо блестело на маленьком пальчике девочки, с восторгом разглядывающей чудесный сюрприз. - Как красиво… - прошептала Кристин и протянула ручки, чтобы обнять Чуму. Он развел руки, позволяя девочке сползти с колен брата и обвить его шею. Алан нахмурился. - Не сердись. Она не вечно будет твоей, - улыбнулся Чума, прижимая малышку к себе. – Что ты будешь делать, когда она захочет выйти замуж? - Замолчи, ей же только семь! - Я выйду замуж за тебя, - Кристин ослабила объятия и заглянула в глаза рыжего. - О, конечно, моя детка, я подожду, пока ты вырастешь. - Никаких свадеб. Ни сейчас, ни в будущем, - Алан вырвал сестренку из рук Чумы. - Но, братик! - Когда ты вырастешь, он будет старый и некрасивый, - юноша усадил девочку на свои колени, но она больше не желала сидеть спокойно. - Неправда! - Ох, неужели? – Чума хмыкнул и поднялся на ноги. Он протянул Кристин руку и та с воодушевлением за нее схватилась. – Пойдем, пусть твой братик посидит в одиночестве и подумает над своим поведением. Малышка решительно скатилась с колен Алана и встала рядом с рыжим, цепляясь за его ладонь. - Кристин, ты же не можешь с ним уйти, - девочка поджала губку и спряталась от брата за спиной Чумы. - Ревнуешь? – рыжий лукаво сощурил глаза. «Кого и к кому?» - читалось в его взгляде. Алан вспыхнул. Малышка потянула Чуму за край толстовки. - Чума, а как это? Мальчик снова сел на одно колено, оказавшись на одном уровне с Кристин. - Это когда ты кого-то любишь, а он любит не тебя, а кого-то другого. Но на самом деле это тебе только кажется. - Ты учишь ее всякой ерунде! - Я готовлю ее ко взрослой жизни! - Я ничего не поняла! С кухни принесли пирог. Он сладко пах яблоками, и вся троица моментально растаяла. - Предлагаю перемирие, - объявил Чума, и Алан, молча, согласился, тихонько притягивая Кристин к себе за ручку.

***

- Жду твоего возвращения через два часа, если не вернешься, тебе будет очень плохо, - Чума прошептал эту фразу на ухо Алану. Детишек уже пора было укладывать спать, и рыжий запоздало сообразил, что образцовый старший братец сейчас уйдет читать любимой сестренке сказки. Именинница будет сладко сопеть в своей постельке, но Чума не мог позволить такой роскоши ее брату – праздник для взрослых только начинается. – Тебе будет очень плохо. Очень, - мальчик больно укусил Алана за мочку уха и позволил покинуть столовую. Спустя полтора часа свет был уже выключен, а помещение освещали только свечи и фонари. Воспитатели уже давно ушли, убежденные, что дети разбрелись по комнатам, сразу же, как наелись пирога. Малыши действительно видели уже десятый сон, тогда как старшие мальчишки вернулись обратно, прихватив заранее заготовленные банки с алкоголем. Алан вернулся, как и обещал. Чума моментально всучил ему в руки жестянку с пивом. - Я вообще-то не пить сюда пришел. - Ну да, ну да. Мог бы тогда совсем не приходить, - укоризненно глянул на него рыжий. - Но ты сказал… - Ничего не помню… Следующие полчаса Чума пристально следил, чтобы Алан периодически прикладывался к банке в его руках. Сам он лишь разок отхлебнул, и отставил жестянку в сторону. - Хочешь поговорить? – рыжий окинул друга обеспокоенным взглядом и устроился напротив него. Алан не думал, что сейчас подходящее время для серьезных разговоров. Он вообще в принципе не мог сейчас думать. - Нет. Не сегодня, - голова слегка кружилась и казалась слишком горячей, горло пекло, а корпус тела слегка кренило в бок. Юноша чувствовал себя не очень хорошо и попытался сосредоточиться на какой-нибудь мысли, чтобы не потерять рассудок окончательно. - А я хочу, - Чума упрямо поджал губы. Алан уставился на них и больше не мог оторвать взгляда. - Ты слишком близко. - А ты говори еще громче. - Если ты не отодвинешься, я тебя поцелую. Алан сам не понял, зачем произнес свои мысли вслух. Чума на секунду замер, а затем улыбнулся. - Нет. Здесь слишком много народа. Они удержат тебя в рамках. Парень даже не огляделся кругом. Он ощущал движение вокруг себя: в столовой было весело, темно и шумно, но взгляд его был устремлен только в одну неподвижную точку. Застывшие в улыбке губы всего в нескольких десятках сантиметров от него. Если бы он наклонился, то… Улыбка Чумы дрогнула. - М? Ты меня пугаешь. Алан резко подался вперед, запечатляя поцелуй на губах рыжего. Юноша замер, прижимаясь сухим горячим ртом к желанным губам. Чума отстранился. Он вскочил со стула и быстро огляделся вокруг. На него недоуменно уставился сидевший неподалеку парнишка. Рыжий зашипел на него взволнованным тоном: - Чего уставился?! Видишь, парень перепил. Перепутал меня с бывшей подружкой! С кем не бывает! Парнишка икнул. Его глаза были остекленевшими и пустыми. Похоже, ему было абсолютно плевать, кто и чем сейчас занят. Он бы не удивился, даже если бы на столе начали сношаться розовые котята с единорогами. - Идем! – Чума потянул Алана за рукав, тот беспрекословно выполнил приказ. Он удрученно склонил голову, позволив рыжему вести его по коридору. Мысли прояснились. Сделанного было не исправить. Парень на мгновение утратил способность чувствовать, а затем грудь стальными тисками сдавила вина. - Я не хотел этого, - тихо произнес он, уставившись в пол и следуя за Чумой по пятам. - Нет, хотел, - огрызнулся рыжий, и они вновь замолчали. - Я ведь предупреждал, что сделаю это, - Алан вновь повторил попытку извиниться. - И я помню об этом. Они уже миновали второй этаж. Чума стремительно поднимался по лестнице, не давая себе и секунды передышки. - Извини, - выдохнул Алан, останавливаясь посреди лестничного марша. До третьего этажа оставалась лишь пара метров. - Хватит! Мне надоело тебя слушать! – рыжий схватил парня за плечи и прижал к выбеленной стене. – Ты предупреждал! А я не слушал! Это я виноват в случившемся... Алан не видел лица Чумы в темноте, но его шепот дрожал, как натянутая тетива. - Я недооценил твои чувства. В самом деле, я не думал, что это настолько нестерпимо… - хватка на плечах Алана ослабла. – Я не мог знать, что с тобой происходит. Мне не с чем сравнивать. Я никогда не испытывал то же, что и ты. Мне жаль… Рыжий отвернулся и убрал руки с плеч своего друга. - Мне жаль, что я не могу ответить тебе. Это не потому, что я тебя не люблю, а потому, что я в принципе не способен любить. Я ведь говорил тебе. Мы - разные. - Мы не… - Разные, - повторил Чума. – Любовь – это доказательство существования души. Неудивительно, что ты оказался способен на это чувство. Душа, есть только у таких как ты. Не у меня. Даже если я отдам тебе свое тело, тебе ведь будет мало, верно? Ты наделил меня какими-то качествами, которыми я не обладаю. Это твои фантазии. Ты влюбился в иллюзию. Я не хочу разочаровывать тебя. Алан слушал взволнованный шепот и отказывался верить словам. Его любовь не была иллюзией. Рыжий не был плодом его воображения. Он реально существовал, и он не был пуст. Чума не был только телом, каким хотел оказаться. Его сердце было разбито вдребезги еще в детстве, но Алан верил, что его можно собрать по кусочкам. Он чувствовал это, даже когда мальчик говорил жестокие вещи. Рыжий глубоко вздохнул. Из его рта вырвалось облачко пара, растворившееся в темноте лестничного пролета. - Даже зная это, я не могу и дальше смотреть, как ты страдаешь, - Чума мягко вернул ладони на плечи Алана. – Я хочу вернуть тебе поцелуй, когда ты протрезвеешь. Если ты, конечно, еще сам будешь этого хотеть… - его губы дрогнули в улыбке, но юноша не мог этого видеть. - Впрочем, я ведь не буду тебя спрашивать. Чума отстранился и посмотрел в зияющий проем, за которым начинался коридор третьего этажа. - Спокойной ночи, Алан. Он развернулся и поспешил вниз. Его шаги были уверенными, как и прежде, но что-то в их ритме заставляло насторожиться. Этой ночью, рыжий будет долго ворочаться, перед тем, как уснуть. - Спокойной ночи, Чума. Рыжий замер. На долю секунды.