Mr & Mrs Black

Наташа уставилась на звонок. Светящийся оранжевый свет, который преследовал ее, неприятно кричал, напоминая о своей функции. Одно нажатие и двухдюймовая дверь из чистого дуба откроется и откроет ее цель. Из всех заданий в мире одно лишь нажатие на дразнящую кнопку казалось сродни отключению ртутного спускового крючка, прикрепленного к пластику взрывчатки. В отличие от обезвреживания бомбы, способной уничтожить целый квартал, звонок в дверь был тяжелым испытанием с последствиями, с которыми Наташа не была уверена, что готова справиться. Вся бравада, которую она чувствовала по телефону несколько часов назад, исчезла, как песок в урагане пятого уровня. Она бы продала свою почку за голос Клинта в ее ухе, кормящий ее данными, и проводящий ее через ситуацию, пока она не достигнет какой-то точки, которая была в пределах ее компетенции. Он был человеком, который играл роль посредника между ней и другими агентами. И все это без ее заботы о том, что они подумают. Она делала свою работу и делала ее хорошо, какая разница, если они никогда не приглашали ее присоединиться к ним во время кофе-брейков. Но Гарри был другим. Он не был заданием или другим агентом. Наташе было небезразлично, что он о ней думает, ей нравилось время, которое они проводили вместе. Целых два дня, за всю свою жизнь Наташа не чувствовала себя такой обыкновенной. Что-то, чего она не понимала, о чем будет тосковать, пока не столкнется с этим. В них никто не стрелял. Мир не рухнул, когда она не смогла попасть в лунку. Ничего страшного не произошло, если не считать короткой игры в "Ударь крота", но даже тогда никто не пострадал. Это были лучшие дни, которые она могла вспомнить за долгое время. Однако ужин в его доме совсем другое дело. Это было интимно. Лично. Он пригласил ее в свое святилище в знак доверия и влечения. Метафорический шаг вверх по лестнице их отношений. Наташа не знала, стоит ли. Она хотела. В этом не было никаких сомнений. Чувства, которые он внушал ей; тепло, комфорт и понимание были эмоциями, которых она не чувствовала уже долгое время. По крайней мере, не в романтическом смысле. У нее были Клинт, Лора и их дети. Но в случае с Гарри это было по другому. Это значило больше. Ей пришло в голову, что она может относиться к Гарри как к мишени. Скрутить и изменить ее собственную личность, чтобы соответствовать тому, что он хотел и нуждался. Она уже лгала о том, кто она, что делает еще один шаг вперед. Это сразу же решило ее проблему, кем быть, и завершило задачу удержать его. Но она не хотела лгать ему. Гарри был так откровенен с ней. Он был самим собой. Наташа хотела дать ему то же самое. Она не могла взять назад уже сказанную ложь, но настоящее еще не было высечено на камне. У нее все еще был выбор вернуть ему меру приличия, чего Наташа не получила от многих людей. Или дал, если уж на то пошло. Вопрос был как? Как она могла быть самой собой, быть той, в ком Гарри нуждался и кого хотел, не раскрывая секретной информации? Это был чулан, полный скелетов, которые грозили похоронить ее и его, если их открыть. И, несмотря на всю свою доброту и сострадание, Гарри не мог понять и принять человека с таким количеством крови на руках. Было бы несправедливо ожидать этого. Слишком много для нее, чтобы надеяться. Пресытившись своей практичностью и эмоциями, воспроизводившими греков и персов в битве при Фермопилах, Наташа просто нажала кнопку звонка. У нее не было плана. Она понятия не имела, что делать дальше. Оставалось только одно направление. Вперед. Страх никогда не был причиной неудачи. Это может быть полезно. Даже спасти жизнь. Но это не было оправданием, чтобы не стремиться к тому, чего она хотела. И Наташа знала, чего хочет. Ее нервы были на пределе, когда она услышала, как поворачиваются замки. Ее уши улавливали каждый скрип . Несмотря на то, что она паниковала, достаточно чтобы она сбежала, Наташа заставила себя успокоиться и слегка улыбнуться. Он был одет в честь своего имени. В чёрное. На нём было нечто похожее, когда они впервые встретились: рубашка с длинными рукавами, две верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны чуть ниже локтей, брюки и кожаные оксфорды. Различием был жилет, который еще больше подчеркивал V-образный наклон его спины к талии. Это было знакомо. Тем не менее, более желанной и слишком знакомой частью его, которую она ценила, был взгляд, который приветствовал ее. Он стоял с лицом, словно в Рождественское утро: неподдельное счастье и доброта. Это длилось какое-то мгновение, но Наташе не хватало этого, чтобы почувствовать исходящее от нее напряжение. Это был взгляд, которого она жаждала, о котором думала в нерабочее время дня. Улыбка человека, который думает, что она никто, обычная женщина, которой нечего предложить, кроме самой себя, и все еще рад ее видеть. Конечно, эта улыбка сменилась чем-то другим, когда его глаза бесстыдно блуждали по ней. Что-то более чувственное, и от этого ей стало жарко. Это ее успокоило. Честные, порядочные эмоции сбивали с толку и несколько выбивали из колеи. Похоть и желание вот те аспекты человеческой психики, с которыми она знала, как иметь дело. ***************************** У него был план. Простой, но достойный план, который Гарри разработал по дороге домой с той же силой мысли, что и полномасштабный налет на британское Министерство Магии. Это уже не было лёгким подвигом, поскольку они подверглись значительным обновлениям безопасности с момента гибели Волдеморта. Все это было сброшено с вершины астрономической башни Хогвартса, когда он открыл дверь, чтобы привести ее в действие. Она была видением. Восхитительной богиней, которую его глаза пожирали столь нагло. Он не собирался таращиться на нее, как ошеломлённый гормонами подросток, но Гарри сомневался, что кто-нибудь осудит его. Рыжевато-каштановые волосы ниспадали на плечи свободными локонами, обрамляли мягкие черты лица, которое современный Микеланджело не смог бы даже вообразить. Ее макияж был мягким, скорее подчёркивающий, чем подавляющим ее естественные очаровательные черты. Оттенок серых теней и туши для ресниц, чтобы подчеркнуть ее дымчатые, глаза цвета морской волны. Лёгкий нежный румянец на ее щеках был таким щадящим, что Гарри не мог решить, был ли он нанесен кистью или естественным. Пухлые, соблазнительные розовые губы. Ни следа помады или блеска, как и нравилось Гарри. Ничего, что встанет между ними. Если придет время, когда он сможет попробовать ее на вкус, он будет смаковать ее и только ее. Самым привлекательным в ней было платье, вернее, то, что оно плохо скрывало. Маленькое чёрное одеяние с тонкими прозрачными кружевами, окаймляющим букву " Т " из смеси полиэстера и спандекса. Фасад скромности, который только дразнил фарфоровую кожу над грудью и торсом. Он не скрывал изгибов ее тела, как у песочных часов: выпуклость груди и глубокий вырез на талии, переходящий в широкие бедра. Она перетекала в свободную, слегка оборчатую юбку, которая была как идеальный абзац: достаточно длинный, чтобы охватить тему, но достаточно короткий, чтобы быть интересным...очень интересным. Он был достаточно коротким, чтобы, когда ночной воздух дул самым мягким из ветров, он мог мельком увидеть замысловатые кружевные узоры черных чулок, которые любовно обнимали сладострастные бедра и икры, натянутые трехдюймовыми каблуками. Гарри облизнул пересохшие губы, подбирая нужные слова. Приветствия, комплименты и тому подобное проносились в его голове со скоростью скоростного поезда. Великие писатели и поэты использовали сотни, если не тысячи словосочетаний для описания красоты. Но Гарри никого из них не знал. Или, по крайней мере, его мозг отказывался делать какие-либо усилия, глядя на Наташу, чтобы что-то придумать. Нуждаясь в словах, прежде чем небрежное приветствие, которое он намеревался произнести, стало необратимо неловким, Гарри выдавил неэлегантное: - Привет! **************************** Наташа почувствовала, как ее улыбка стала мягче, искреннее, Когда Гарри окинул ее взглядом. Она почувствовала удовлетворение, когда его горящий взгляд прошёлся по ее телу. Он был причиной, по которой она потратила время, чтобы одеться именно так. Выбрала нечто впечатляющее, дразнила и соблазняла, не пересекаясь с неприятным и очевидным. Ей бесконечно нравилось, что это работает. - Привет, - сказала она намеренно из-под длинных густых ресниц. - Ты прекрасно выглядишь. - Удалось выговорить Гарри. Его язык сумел высвободиться, чтобы произнести больше одного слога. Для него это было явным преуменьшением. - Ты тоже близок к этому. - Улыбка Наташи превратилась в ухмылку. В последние несколько секунд ее мозг был занят работой, одновременно представляя и не позволяя думать о нем как о подарке. Безупречно завернутый с истинным призом, доступным только тогда, когда он будет раскрыт. Она помедлила, моргнула еще пару раз, прежде чем ее улыбка из игривой превратилась в дразнящую. - Ты собираешься пригласить меня войти? Я не совсем одета для прогулок...как ты наверняка заметил. Это было легко. Повернувшись, она с удовольствием увидела, как вспыхнуло его лицо. Небольшая краснота на его лице не имела ничего общего с холодом. - Да, конечно. Прости мне мою невоспитанность. - Сказал он, отступая в глубь дома. У Наташи было достаточно места для маневра. Когда она вошла, у нее не было никакого оправдания, кроме того, что это доставляло ей удовольствие. Искрящееся покалывание, которое пробежало вверх и вниз по ее позвоночнику, когда его глаза слегка прикрылись. Когда она проходила мимо, он уловил ее запах. Аромат, который был цветочным и заставил его тело затвердеть в ожидаемом, но растущем неудобстве. Как гончая, он почти последовал за этим запахом, когда тот замаячил в нескольких шагах. Меньше всего ему хотелось, чтобы она думала, будто его влечет к ней в первую очередь физически. Она была красива и сексуальна, этого нельзя было отрицать. И это была бы ложь, граничащая с лжесвидетельством, если бы он сказал, что не заинтересован в том, чтобы узнать ее настолько плотски и интимно, насколько это возможно. Но он не хотел, чтобы она так думала, это все, что может быть между ними. Гарри не хотел, чтобы она поверила, будто он предлагает ей только физическую близость. Наташа оглядела гостиную и с удивлением обнаружила, что все не так, как она себе представляла. Ее первоначальные догадки колебались между спартанской холостяцкой квартирой, домашней обстановкой или типичной мужской фантазией. Она знала, что он может себе это позволить. Ее приветствовали ни то, ни другое. Он был теплый, с тонкими гранями ярких деревянных светильников и несколькими картинами на полке над незажженным камином. Там было всего три рамы для фото, каждая с определенным мотивом. Первая была из простого белого дерева, на ней были изображены Гарри и другие мужчины в пустынной форме и бронежилетах четвертого уровня, окружавшие вездеход "Викинг БВС-10" С легко узнаваемыми штурмовыми винтовками SA80. Ожидаемая фотография из отчета Клинта. Середину явно занимал ребенок. Очаровательно склеенная рамка из палочек от мороженого и кусочков головоломки, в которой были головы мифических зверей. Внутри была фотография Гарри с маленьким ребенком с мышиными волосами и такими же карими глазами и женщиной. Это беспокоило Наташу гораздо больше, чем должна была бы беспокоить невинная фотография. Волосы у нее были длинные, волнистые и светло-каштановые. Она выглядела ненамного старше Гарри и имела резкие аристократические черты лица. Надменный аристократический взгляд, в котором она не сомневалась, был безошибочно распознан широкой улыбкой, коснувшейся уголков еще более широких и мягких глаз. Она была прекрасна. С ее широкой, щедрой улыбкой, щеками, прижатыми к волосам маленького мальчика, и головой, прижатой к Гарри. Глядя на него, видя, как Гарри счастлив рядом с ней, она почувствовала укол в сердце. Напоминание о том, что она никогда не сможет стать такой. Напоминание разозлило ее, и Наташа повернулась к последней рамке деревянной, скошенной и покрытой темными пятнами. Это был молодой Гарри, из его отроческих лет. Рядом с ним стоял долговязый рыжеволосый парень и курчавая брюнетка. Гарри обнимал их обоих, их улыбки были широкими, яркими и невинными. На фотографии были только плечи и выше. Но, судя по покрою одежды, Наташа могла поклясться, что они были в мантиях. Не слишком диковинно для некоторых более традиционалистских британских школ. Студенты Оксфорда все еще носили мантии и шляпы. - Мои одноклассники, - сказал Гарри, встав плечом к плечу с ней. - Рон и Гермиона. - Вы, были близки? - Спросила Наташа, глядя на него снизу вверх. - Были, - ответил Гарри, глядя на нее. - Мы были почти неразлучны, когда были моложе. - Что случилось? - Спросила она. Выражение его лица, как всегда, было таким беззащитным. Легко было заметить следы грусти, и все, что она могла сделать, это не протянуть руку и коснуться его. Как будто она могла стереть грусть нежной лаской. - Мы выросли , - он пожал плечами, как будто это не имело значения, - мы выросли и я пошел в одну сторону, а они в другую. Они женаты, у них трое детей. - Вы все еще поддерживаете связь? - Не так часто, как хотелось бы, - сказал Гарри к собственному огорчению. - Мы видим друг друга в неурочный день, но работа отнимает много времени. И у них есть свои обязательства. Наташа оставила эту тему. Это было совсем на нее не похоже. Она всегда была единственной, кто выуживал малейшую информацию. Но она была не на работе. Вместо этого она задала вопрос, который мучил ее с тех пор, как она увидела фото. - А что с ними? - Она указала на фотографию привлекательной женщины и маленького мальчика. Она не была уверена, что хочет услышать ответ. Для нее ревность служила определенной цели. В этом не было никакого смысла. И все же она почувствовала, как уродливое ощущение, похожее на лезвие, пронзило ее ребра. - Это мой крестник Тедди. Его отец и мой были лучшими друзьями в средней школе. - Гарри нежно улыбнулся. - А это его бабушка, которая также является моим боссом. - Ага, - кивнула Наташа, чувствуя, как кирпич, плавающий в животе, растворяется, как антацид, - Типичное старомодное кумовство на работе. - Я был бы оскорблен, если бы это было не так. - Гарри весело рассмеялся. Правда, Андромеда и он были порождением кумовства. Только не в традиционном смысле, как он подозревал, думала Наташа. - А я-то думала, что ты впечатляешь, - игриво похлопала его по плечу Наташа, - а ты смеешься над тем, что работаешь на родню. - Уверяю тебя, я достаточно опытен во многих областях. - Он ухмыльнулся, едва прижимая ее плечо к своей груди, и посмотрел на нее сверху вниз. - О? - Она ответила на его ухмылку застенчивой улыбкой, повернувшись к нему лицом. - Что это за области? - Ну, - Гарри сделал шаг к ней, разделяя их на доли дюйма, - я пригласил тебя на ужин. Не совсем то, на что надеялась Наташа, но это было причиной ее визита. Сделав небольшой шаг вперед, их тела были в шаге от того, чтобы прижаться друг к другу, Наташа дала ему время передумать и перейти прямо к десерту. Или, по крайней мере, небольшой закуске. Когда он не двинулся с места, она немного разочаровалась. Поведя бедром, Наташа великодушно махнула, - Веди меня. ****************************** Гарри было трудно дышать рядом с ней. Ее запах наполнял его с каждым вздохом и заставлял кровь бежать по венам. Ее изогнутые губы взывали к нему, приглашая слегка наклонить шею и насладиться ими. Его останавливал только страх разрушить момент. Дебил, понял Гарри. Испортил хороший момент с поцелуем. Однако с ним случались и более странные вещи. Это был не тот случай, когда он мог все испортить. Он положил руку ей на поясницу, достаточно низко, чтобы его не приняли за платоническую, но достаточно высоко, чтобы считать приличной, и повел ее из гостиной на кухню. Гарри вытащил табурет из-под стойки, разделявшей кухню и столовую, и протянул руку. - Разве ты не джентльмен? - Наташа улыбнулась, изящно взяв Гарри за руку и позволив ему помочь ей устроиться на стуле. - Только с теми, кто мне нравится.- Легко возразил Гарри, легонько поглаживая большим пальцем ее тонкие пальцы. - Не хочешь ли выпить бокал вина, пока ждешь? - Только если ты присоединишься ко мне. - Сказала она, наслаждаясь ощущением его руки на ее. Это было целомудренно, почти платонически. Тем не менее, тлеющий огонь все еще тек вверх по ее руке, в грудь, и заставил Наташу слегка сжать ее бедра. Гарри попятился, неохотно отпуская руку, как будто они были связаны заклинанием. Именно реальность того, что они не были зачарованны друг другом и только гравитация, заставила его отпустить. Как только вино было распределено щедрыми порциями, звон бокалов перед первыми глотками, - они погрузились в уютное молчание. Гарри занялся приготовлением обещанной еды, а Наташа наблюдала и наслаждалась обыденностью, которую чувствовала только рядом с ним. Если бы Гарри не сказал, что он бухгалтер – в некотором роде, – а Клинт этого не подтвердил, Наташа без труда поверила бы, что Гарри повар. Он плавно двигался по кухне, чуть ли не скользя от плиты к стойке, где лежали его ингредиенты, и обратно. Не было никакой мерной посуды, все делалось на ощупь, зрением и обонянием. И когда аромат наполнил кухню, Наташа поняла, что Гарри хорошо разбирается в том, что делает. - Похоже, ты делал это и раньше. - Сказала она, нарушая иллюзорное молчание, отделявшее их от внешнего мира. - Я готовлю время от времени. – Подтвердил он. - И сколько раз тебе приходилось впечатлять женщин в своем доме? - Она игриво рассмеялась. - Что именно? - Гарри усмехнулся через плечо, - Сколько женщин? Или конкретно в моем доме? - Оба. - Сказала Наташа, вдруг очень заинтересовавшись, скольких женщин он очаровал своим подходом. - Ну, - Гарри посмотрел на потолок в насмешливом раздумье, - два года назад был пикник компании. Их было не меньше пятидесяти. Наташа закатила глаза и насмешливо фыркнула. Она знала, он знал, что она не это имела в виду. Но как ему было удобно играть с ней, она восприняла это как общую победу. -А другой? - Ни одной. - Это был его краткий ответ, мгновение тишины в нем, прежде чем он улыбнулся ей и продолжил, как будто ничего не произошло. Тот ранний кирпич в животе Наташи вернулся как шлакоблок. Это было то, что она одновременно хотела и боялась услышать. Шепчущий голос в ее голове сообщил ей, что ночь прошла от случайной попытки заманить его ближе к себе через дразнящее искушение, к той, где она устанавливала ориентиры. Она метафорически лишала его девственности. И давление, которое Наташа оказывала на себя, грозило раздавить ее, как каток. В то же время значительная часть ее, гордившаяся тем, что была его первой, купалась в порочных мыслях. По правде говоря, он тоже был ее первым. Не в смысле ужина или пребывания в чьем-то доме, а в том, что она делает это по собственному выбору, а не из чувства долга. Осознание того, что их уникальная близость была разделена, заставило ее сердце учащенно забиться. Она не хотела уподобляться своему другу с луком и говорить что-то бессмысленное в попытке преодолеть напряжение между ними. Гарри вышел на открытое место. Выставил себя перед ней. Имело смысл только выстрелить. Ей просто нужно было дождаться подходящих условий. Он чувствовал себя немного глупо, открывая такую информацию женщине, на которую пытался произвести впечатление. Гарри предположил, что она могла бы отыграться позже, сказав, что она была первой женщиной, для которой он готовил в своем нынешнем жилище, но это была бы вопиющая и ненужная ложь. Ложь, чтобы успокоить его эго за то, что он казался таким любителем, когда дело касалось свиданий. И все же это была правда. Всегда шафер, но никогда не жених. Несколько свиданий, когда женщинам нравился его внешний вид или то, что он предлагал, но они не могли понять, кем он на самом деле был или чего хотел. Возможно, было несправедливо ожидать, что кто-то может быть таким, но это не помешало Гарри не соглашаться. Женщина, которую он находил умопомрачительно привлекательной, без усилий чувственной, и понимал, что время лечит не все раны. Кто-то, кто наслаждался им, брал то, что он давал, и был доволен. Если это был сон, Гарри не хотел просыпаться. Просто плавайте без усилий в притворстве. С едой было покончено. Выключив огонь, он схватил вилку, ложку и две простые белые керамические миски. Заботясь о том, чтобы дать равные порции, он скрутил макароны в сверкающие спиральные башни. - Хочешь поесть здесь или в столовой? - Спросил Гарри, держа миски в руках. Наташа перебирала в уме все " за " и "против" со скоростью, которой позавидовал бы и суперкомпьютер. Столовая: официальная обстановка, между ними стол. Это давало возможность для более ортодоксальных поддразниваний, таких как поглаживание ее ногой в чулке по его ноге. Очевидно. В ее намерениях не будет никаких сомнений, но они противоестественны и могут поставить под сомнение ее мотивы. Цель была богата, возможно, привыкла к традиционным методам. Наташа оценила первый сценарий, прежде чем быстро переключиться на другой. Кухонный стол: случайный, гораздо более интимный в рассмотрении. Это успокоит цель. Меньше пространственного разделения, но нет возможности для неожиданного физического контакта. Расслабленная атмосфера снизит запреты. У нее был только один выбор. - Здесь хорошо. - Она легко улыбнулась. - Великолепно. - Гарри просиял, осторожно пододвигая к ней миску. Столовая была прекрасна, но Гарри редко там обедал. Она была слишком просторной, напоминая ему о том, как пуст его дом. - Приятного аппетита. - Сказал он, напряженно положив руки на прилавок и вглядываясь в лицо Наташи. Он ждал, затаив дыхание, пока ее вилка царапала керамику, вертя блестящую лапшу. Он стоял, загипнотизированный, пока ее глаза не встретились с его. Ее губы приоткрылись и обвились вокруг серебряного инструмента. Как только еда коснулась ее языка, из горла вырвался протяжный стон. Звук, от которого его штаны натянулись до предела. - Рад, что тебе понравилось.- Сказал он, стиснув зубы и улыбнувшись так натянуто, что ему стало больно. Наташа наслаждалась низким, хрипловатым голосом. Еда, несомненно, была хороша. Мастерски сделанный рецепт, который был лучшей суммой, чем его части. Она наслаждалась этим, но это не было даже десятой частью аргументации. Чтобы увидеть выражение лица Гарри. Откровенно похотливый блеск, который скользнул по его глазам и охватил ее, как расплавленный огонь. Гарри указал на свою еду, прижимаясь ближе к стойке, чтобы скрыть очевидное возбуждение. Он не мог сказать наверняка, но сильно подозревал, что она намеренно пыталась заставить его расстегнуть молнию. Физически невозможно, но Гарри готов был поклясться, что сейчас докажет обратное. Феромоны и гормоны пронизывали воздух вокруг них; похоть, желание и вожделение покрывали их подобно дождю пыльцы. Наташа перестала стонать, но сделала вид, что смотрит на него, втянув щеки, чтобы отхлебнуть лапши. Гарри попытался изобразить невозмутимость и безразличие, но собирался оставить вмятину на кухонном шкафу. - Знаешь, я тебя не понимаю. – Наташа решила прервать напряженность. Гарри приподнял бровь, отставил пустую тарелку и вилку и наклонился к ней, опершись на локти. - О? Разве это плохо? - Интригующе. - Поправила она. Он повторил ее движения, наклонившись так близко, как только мог. - Я довольно прост. Чего ты не понимаешь? - Ну, ты успешен, красив, и все же ты одинок. - Не то чтобы я не польщен комплиментами, - усмехнулся он, - но я не слышал вопроса. - Что с тобой не так? Гарри усмехнулся. - Я просто редко хожу на свидания. - Нет, - покачала головой Наташа, выпрямляясь и скрещивая руки на груди. Она прищурилась, изучая его, как нечто таинственное. - Я на это не куплюсь. Парень вроде тебя? Твои возможности для отношений бесконечны. - Это правда. - Гарри пожал плечами в ответ на ее скептицизм. Чтобы избежать ее испытующего взгляда, он собрал остатки еды и направился к раковине. - Это еще не все.- Сказала она, поднимаясь на ноги и следуя за ним. Он помолчал, вода очистила почти все мыло, которым он намылил губку. Ответ был очень прост. Так просто, что это было трудно объяснить. - Ты умираешь? Его голова дернулась через плечо так быстро, что Гарри удивился, как он не услышал треска. - Что? Нет! Что навело тебя на эту мысль? - У тебя посттравматический синдром? - Она продолжала свои попытки определить, что в нем такого странного. - Едва ли. - Гарри закатил глаза. -Есть вещи, которыми я занимался в Афганистане и которыми не хочу хвастаться, но я никогда не причинял вреда кому-то, кто не мог причинить вреда ни себе, ни другим. - Так в чем же дело? - Она стояла спиной к раковине, прижав руку к его руке, и испытующе смотрела на него. Прежде чем уйти, он поставил тарелки на полку. Гарри все еще чувствовал на себе ее взгляд, когда вытирал руки, прожигая дыру в затылке. Как будто все его секреты выплеснуться наружу, если она будет достаточно пристально смотреть на него. - Я не очень-то люблю показное счастье. - Он вздохнул и повернулся к ней. - Большинство людей хотят этого восторга, они бичуют его, как наркоманы. А я нет, и мало кто может это оценить. Это был странный ответ. Даже для Наташи, которая готовилась к худшему. Вот почему она не могла понять этого раньше. Она искала что-то экстремальное и его ответ был бессмысленно просто. - Тогда чего же ты хочешь? - Удовлетворенности. - Гарри с тоской вздохнул, закрыв глаза, словно воображая, как его захлестывает жажда покоя. Он позволил себе только вздохнуть, чтобы представить, притвориться, что чувствует спокойствие, прежде чем подойти к Наташе. - Я хочу быть с кем-то, кто может оценить маленькие и простые вещи в жизни. Прогулка в парке летним днем, свернувшись калачиком на кушетке у камина и читая книгу зимой. Ужины дома вместо модных ресторанов. Кто-то, кто не против просто быть со мной, не нуждаясь в словах, потому что молчание не будет неловким. Дышать. Наташе пришлось напомнить себе, что нужно дышать, когда он плавно скользнул к ней. Ей удавалось дышать коротко и неглубоко, сердце колотилось в ушах. Он подошел к ней с безмятежным лицом, но походкой хищника. Как животное, которое охотится ради острых ощущений, а не ради потребности. Но голос не приказывал ей бежать. Было тихо. Наташа поняла его. Наконец-то она поняла, что у нее по спине бегут мурашки. Они были одинаковы. Они оба просто хотели быть нормальными. Так что нет, Наташа не собиралась бежать. Потому что она не была добычей. Она стояла спиной к стойке, Гарри держал ее за руки, и ей некуда было идти. Она держала его там, где хотела. Близко, пойман в ловушку и сосредоточен только на ней. - Я могу жить с этим. - Сказала Наташа, проведя пальцами по лацкану жилета Гарри. Ее руки онемели, разум кричал, чтобы она притормозила, но она ничего не могла с этим поделать. Это был просто ее страх, неуверенность, и Наташа перестала его слушать. ******************************* Тонкие ловкие пальцы играли с пуговицами, вертели их туда-сюда. Гарри ждал, затаив дыхание. Не будет никаких сомнений в ее намерениях, как только она просунет эти пластиковые кусочки в щели. У Гарри больше не было причин сомневаться или останавливаться. Жилет легко расстегнулся. Наташа прижала ладони к мускулам его торса, наслаждаясь твердостью его мускулов под своими пальцами, когда она двигала их к его груди. Она не могла дождаться, когда почувствует, как его кожа прижимается к ее собственной. С терпением, которого она не чувствовала, Наташа медленно стянула жилет с его плеч и позволила ему упасть на пол. Мягкий тонкий кусочек ткани, упавший на пол, с таким же успехом мог быть стартовым пистолетом для ушей Гарри. Потому что какая бы логика ни была в нем, какая бы плотина самодисциплины ни была в нем, она взорвалась. Он сократил расстояние между их губами, как змея, крепко прижимая их друг к другу. Она была такой мягкой, теплой и сладкой, какой он ее себе представлял. Так маняще, что он утонуть в этом ощущении. Он наслаждался прикосновением ее тела к своему, как будто это было последнее, что он когда-либо чувствовал. Она не могла дышать. Как ни старалась Наташа успокоиться, взять себя в руки, мозг ее работал на автопилоте. И единственное, что ее волновало, - это как можно больше взять у Гарри. От того, как он пожирал ее, у нее перехватило дыхание. С предубеждением выбросил за дверь тренировки и здравый смысл. Когда его руки переместились от прилавка к ее бедрам, это было похоже на огонь, пронзивший ее чулки и кожу. По мере того как они поднимались все выше и ближе к вершине, вопрос о готовности к ситуации соединился с логикой и разумом, когда влага пропитала ее. Длинные тонкие пальцы прошлись по краю ее черного белья, прежде чем сдвинуть его в сторону. Она уже нетвердо держалась на ногах, но когда один единственный палец начал играть с ее лепестками, искусно раздвигая их, ее колени задрожали и угрожали подогнуться. Он еще ничего не сделал, а она уже чувствовала, как ее охватывает наслаждение. От Наташи исходил такой жар, что Гарри до боли захотелось добраться до нее. Она была более чем готова к встрече с ним. Он мог бы полностью обнять себя в ее влажном тепле одним движением. И все же он не мог удержаться от того, чтобы не поддразнить ее, чтобы не издавать тихих звуков, которые были музыкой для его ушей. Наташа разорвала их губы, несмотря на то, что это причиняло ей почти физическую боль, и укусила Гарри за шею. Податливая плоть на ее зубах обеспечивала некоторую легкость от хаоса, проходящего через ее систему, как электричество. - Ты меня убиваешь, Гарри. - Это чувство более чем взаимно.- Его хрипловатый голос зазвенел у нее в ухе. Она позволила ему взять себя за руку, ощупывая гладкую кожу его пояса, скользя по шелковой ткани его брюк, прежде чем устроиться...она прикусила губу. Ей нравилась заурядность Гарри. Именно это в первую очередь и привлекло ее к нему. Однако одна его часть была явно незаурядной. Она прикусила нижнюю губу, один из ее стонов сменился его собственным, когда она провела ладонью по пульсирующей выпуклости его тела. Она не была терпеливой, но ощущение его присутствия положило конец этому маленькому терпению. Наташа хотела, чтобы он вошел в нее. Глаза Гарри слегка расширились от шока, когда Наташа набросилась на его пояс. Она потянула за него, отстегивая явно оскорбительный кусок кожи и дергая его ремень через петли, как хлыст, посылая его туда, куда он должен был приземлиться. Он покусывал ее шею, в то время как его собственные руки возились с петлей и молнией, мешая ему видеть ее в прославленной наготе. Не дожидаясь, пока молния достигнет низа, Гарри оторвал руки Наташи от себя, но только для того, чтобы скользнуть платьем вниз по ее телу. Ей пришла в голову мысль быстро стащить с него одежду, разбросав ее вместе с жилетом по разным местам. Стоя на коленях, Гарри был встречен видом кружевных чулок. Его втянули внутрь, позвали прикоснуться губами там, где соприкасались кружева и кожа. Жар, исходящий от нее, обжег его щеки, и ему захотелось нырнуть еще глубже. Наташа чуть не упала, когда губы и язык Гарри ласково прошлись по ее бедру. Если бы ее руки не нащупали прилавок, она вполне могла бы это сделать. Когда он уткнулся носом в ткань ее трусиков, она знала, что он чувствует влагу, которая липла и просачивалась сквозь нее. И когда он дразняще лизнул ее, она прошипела неразборчивое проклятие. Ворча себе под нос и чувствуя, как возбуждение, вызванное Гарри, пронзает ее насквозь, Наташа рискнула посмотреть вниз. Зрелище сводило с ума. Невозможно было не заметить, что Гарри по-прежнему почти полностью одет, в то время как на ней не было ничего, кроме самого необходимого. Нечестный сценарий в ее случае. Он был сыт ею по горло, но она едва успела снять с него рубашку. На противоположном конце спектра, выражение крайнего голода, которое распространилось по его лицу, удовольствие, которое он получил от ее дрожащих ног. - Я хочу попробовать тебя на вкус. - Сказал он, слова отскочили от ее ног, прежде чем долететь до ушей. Это была не столько просьба, сколько утверждение. Гарри хотел провести языком вверх, вниз, внутрь и вокруг ее киски, пока она не задрожит, и не закричит. Она увидела, как его пальцы сжали резинку на ее бедрах. Наташа чувствовала, как они бьются о ее бедра, и ей потребовалась вся ее мимолетная сила, чтобы не позволить Гарри сделать то, чего они оба хотели. Она схватила его за волосы и заставила посмотреть на себя. - Достаточно, - проглотила она комок в горле. Гарри уставился на нее, следя за ее жестами. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Наташа вцепилась в его рубашку и принялась расстегивать пуговицы. - Я не говорила "стоп", - Наташа сорвала рубашку с его плеч, ее голос был на октаву выше рычания, - но...хватит прелюдий. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Туфли, рубашка и брюки. Снимай. Немедленно. - Я не из тех, кого надо упрашивать. - Гарри сбросил с себя рубашку, сбросил ботинки и носки и позволил гравитации забрать брюки. Он смотрел, как она делает то же самое, отказывая ему в привилегии сорвать с нее трусики или стянуть их зубами. Но были идеи и для других случаев. Она разделась так же быстро, как и он. Не сводя с него глаз. Его тело производило гораздо большее впечатление, чем можно было предположить по одежде. Твердые мускулы, пересыпанные короткими, короткими волосками на груди, прежде чем спуститься вниз, придавая правдоподобие термину "счастливый след", и небольшое количество шрамов. Он излучал древнюю мужественность, противоречащую его цивилизованной личности. Бензин к огню уже грозил поглотить ее. Когда она расстегнула лифчик, у Гарри потекли слюнки. Груди такие бледные и совершенные, как и все остальное. Он протянул руку, обхватив их ладонями и удивляясь, как они так идеально ложатся в его ладони. Опустив свой рот к груди, его язык лениво высунулся, медленно расточаясь по светло-розовую ареолу, прежде чем засосать ее тугой сосок в рот. Наташа вздохнула. Ее ногти впились в его голову, когда она прижимала его к своей груди. Каждое движение его языка посылало толчок по ее телу. Она просунула руку под них, и ее пальцы нащупали твердость, которую она жаждала, прикрытую спортивными боксерами. Это было единственное, что стояло у нее на пути. Гарри лениво, с открытым ртом поцеловал ее между грудей, прежде чем прикусить ее обнаженную шею. Он просто не мог насытиться. Шелк ее чулка скользнул вверх по его ноге. Он жадно вцепился в мышцы ее икр и бедер, прежде чем погрузить пальцы в ее задницу. Гарри вцепился в нее, притягивая так близко, что знойная влага между ее ног испачкала его нижнее белье. Он зарычал, наслаждаясь доказательством ее желания. На месте и балансируя, Наташа зацепилась каблуком за край своего последнего препятствия. Гарри зашипел в ее шею, покусывая крепко, когда она впилась в его бок. Она была беззащитна, все ее жизненно важные части были на виду, и... Наташе было все равно. Все, что имело значение, - это снять нижнее белье. Когда ей удалось подогнать облегающий материал вокруг него и на пол, она использовала ногу, обернутую вокруг него, чтобы дернуть Гарри к себе. Он действительно был ее подарком, и вся упаковка была содрана. Не было ничего, что отделяла их потом. Ничего, кроме туфель и чулок. Это только усиливало ее сексуальную привлекательность. Как будто это возможно. Этого было достаточно, чтобы заставить его напрячься до боли, и было только одно возможное средство. Она взяла его за руку, ее пальцы легко и ласково поднялись к голове и опустились к коротким жестким волосам у основания. Наташа чувствовала, как бьется его сердце в ее ладони. Ее ноги раздвинулись шире, оседлав его. Она подвела его к подстриженному треугольнику каштанового цвета, скользя кончиком по влаге, которую он вызвал. - Натали... - простонал Гарри, прижавшись лбом к ее лбу и прикрыв глаза. Они хотели закрыться от волны, которая пронеслась от одной головы к другой, но не сделали этого. Он не хотел ничего пропустить. Ни единого мгновения. - Наталия. - Она сглотнула комок в горле, слово было произнесено с ее родным акцентом. Это было невозможно. Обнажить себя еще больше, чем обнаженность. Но, она хотела поделиться с ним в момент истины между ними. Потому что нет ничего честнее, чем то, как сильно они хотят друг друга. - Скажи мое настоящее имя. Наталия. Беззащитность ее заявления ошеломила его. Доверие, которое она оказала ему, открыв что-то невероятно личное. Гарри никогда ни к кому не чувствовал такой врожденной близости, как к ней. Он повторил ее имя, и славянский акцент с легкостью слетел с его языка: - Наталия! Её имя, которое больше никто не произносил, тронуло Наташу до глубины души. Хриплый и полный обещаний, которые будут питать многие из ее полуночных мыслей. Она сделала единственное, что могла. Схватив Гарри за шею одной рукой, обхватив ногой его бедро, Наташа втянула его в себя. Она вздрогнула и прерывисто вздохнула, когда он погрузился в нее медленно, мучительно, дюйм за дюймом. Гарри застонал, когда Наташа втянула его в себя. Она была влажной, теплой и удивительно гостеприимной. Чистое наслаждение охватило его, лишило чувств. Он зашипел, когда она вцепилась в него, его пальцы крепче сжали ее ягодицы. В своем смутном блаженстве Гарри встретил Наташу на полпути, полностью погрузившись в ее тепло. Он зарычал, когда она выкрикнула его имя. Нет ничего лучше для мужчины, чем знать, что он удовлетворяет женщину. Его длинные, медленные, глубокие толчки взрывали ее. Она была переполнена до краев. Растянулась так идеально, что не смогла бы больше выдержать, даже если бы попыталась, но не чувствовала себя неудобно. Наташа зарылась лицом в шею Гарри, грубо покусывая и посасывая кожу, не в силах ничего сделать, кроме как удержаться и позволить Гарри взять ее. - Сильнее, детка. - Пробормотала она сквозь стиснутые зубы. Гарри принял её наставления близко к сердцу, схватив ее за бедра и двигаясь вперед с силой, которая сотрясала их тела. Он черпал из своей похотливой страсти к ней, позволял ей подпитывать его. И это было мощно. Он не собирался останавливаться, пока ее горло не охрипнет от крика удовольствия. Пока все соседи не узнали его имя. Наташа протягивает руку за спину, цепляясь за прилавок, как за спасательный круг. Она разминала руки, толкаясь вперед каждый раз, когда он делал выпад, и отталкиваясь от него каждый раз, когда он отступал. Он схватил ее за грудь, сжал пальцами соски, и они затряслись от напряжения. Его ворчание и стоны, когда он брал ее, заставили живот Наташи сжаться сильнее, чем переполненная пружина, которая была под угрозой… Слишком поздно. - Черт...я кончаю. - Это было то, что ей удалось произнести, - длинное хриплое предложение, которое превратилось в протяжные стоны и всхлипывания. В следующую секунду обе ее ноги оторвались от земли и обвились вокруг его бедер, притягивая его, пока он почти не врезался в шкафы. Гарри усадил Наташу на прилавок, но не остановился. Она задрожала и прильнула к нему, облегчая его бедра в податливую плоть своих бедер. Все это время она дергалась, сжималась, царапалась и даже колотила кулаками по его спине. Она была такой необузданной, такой страстной, что Гарри поддался ей. Вскоре после этого, когда Наташа все еще извивалась и корчилась, Гарри хмыкнул, войдя в неё по самую рукоять, прежде чем выпустить несколько мощных залпов. Ее легкие не могли решить, что важнее дыхание или стоны. Когда он выплеснул свой жар внутрь нее, она смогла только стонать. От его быстрой пульсации, вздымающейся и сжимающейся, она почти сошла с ума, её зрение едва вернулось к цвету после собственного оргазма. - Это было невероятно. - Гарри глубоко вздохнул, уткнувшись носом в нос Наташи, прежде чем прижать свои губы к её. - Значит ли это, что утром ты будешь так же мил? - Она укусила его. - Только если приготовишь мне завтрак? - Возразил он. Намек не ускользнул от Наташи. Она не колеблясь кивнула, не доверяя своему языку, чтобы не выдать себя. - Но ночь еще только началась. Что мы будем делать до завтрака? - Я уверен, мы сможем что-нибудь придумать, если соберемся с мыслями. - Гарри провел языком и зубами по ее ключице. - Ну, у меня есть мысль, - простонала она, - если, конечно, ты готов. Не нужно быть гением, чтобы понять, к чему она клонит. Положив руки на одну из любимых частей ее тела, Гарри поднял ее со стола и закружил. - Спальня? - Спросил он. Наташа склонила голову набок, на ее губах играла озорная улыбка. - Рано или поздно мы доберемся и туда. ************************************* Это был самый спокойный сон за долгое время. Глубокий сон, хотя и короткий, и позволял ему видеть приятные сны. Большинство дней, это был звон будильника или телефона, который будил его. Напомнила ему, что это всего лишь еще один день в его жизни. Но в то утро нежное тепло солнца, пробивавшегося сквозь жалюзи, заставило Гарри медленно открыть глаза. Его тело одеревенело и болело в лучшем смысле этого слова. Он едва ли мог жаловаться на дискомфорт, когда его боль была вызвана насыщением любовницы. И, как и предсказывала Наташа, они добрались до спальни. В конечном итоге. Гарри лениво повернулся, вытянув руку в поисках теплого тела, которое рухнуло рядом с ним рано утром. Его глаза распахнулись, когда он коснулся пустых, остывающих простыней. Он вскочил и быстро осмотрелся. Ни следа. Ничего, кроме струйки тепла под его ладонью и запаха ее тела, прильнувшего к его подушкам. Он коротко фыркнул, качая головой от наивности своих утренних мыслей. Надежда на то, что она все еще будет там, готовая и желающая вступить в новый бой. Или, по крайней мере, продолжительное посткоитальное блаженство. Гарри чувствовал себя идиотом. Как девочка-подросток в тех дрянных романтических фильмах, которая, безрассудно отдав свою девственность школьному мечтателю, спрашивает, позвонит ли он. Он был безрассуден. Слишком поглощен моментом. Легкое эхо, отразившееся от стен его дома, заставило Гарри приостановить вечеринку жалости. Кто-то был в его доме. Крошечная часть его мозга подсказала, что это могла быть Наташа. В этом был самый логичный смысл. Грабители, как правило, не совершают взломов и проникновений по утрам, и анти-Аппарационные и анти-Портключные обереги не были запущены. Убедившись, что будильник не звонит, он выскользнул из кровати и медленно выдвинул ящик. Если это были грабители, не нужно, чтобы они знали, что он не спит. Надев пижамные штаны, Гарри быстро и бесшумно спустился в гостиную. У подножия лестницы он навострил уши. Медленно, глубоко дыша, Гарри попытался различить звуки. Не только где, но, возможно, и сколько. Он уже прокручивал в голове сценарии: лучший маршрут, план нападения и оправдания для полиции на случай, если ему придется кого-то вывести из строя. Не обнаружив никакого другого присутствия, кроме этого, на кухне, он пополз вдоль стены. То, что его приветствовало, повергло его в шок. Рассеяло все сомнения, которые таились в темных закоулках его мозга. Наташа стояла перед плитой с лопаточкой в руке и множеством сковородок, шипящих яичницей, беконом и французскими тостами. Ее глаза сразу же поймали его, когда он выделился на фоне открытой двери. Она приветствовала его только улыбкой и черным длинным рукавом. Рубашка, застегнутая только на одну пуговицу, открывала бледную соблазнительную плоть, которую он обильно исследовал утром. Теплая кожа, которую он все еще испытывал искушение взять зубами, посасывает и покусывает. - Эй, - она взмахнула лопаточкой, - я не слишком шумела? - Нет, - ответил Гарри, запихивая свое бушующее либидо обратно в клетку. Честно говоря, он был удивлен, что ее движения не разбудили его. С другой стороны, он был совершенно измотан. - Я должен был скоро проснуться. Нет покоя финансовым нечестивцам. - Да, я тоже рано встаю. - Наташа засмеялась, переворачивая сначала гренки, потом бекон. - Надеюсь, ты не возражаешь, но я ведь обещала приготовить вам завтрак. - Ну да. - Гарри только улыбнулся. Он прислонился к дверному косяку, просто глядя на нее. Гарри не думал, что когда-нибудь устанет от этой сцены. - Ты хочешь, сахара в кофе? Или ты слишком традиционалист? - Беззаботно спросила Наташа, прекрасно понимая скрытый смысл его темного взгляда. Искушение было велико. Но желудок подавлял другую часть тела. Гарри покачал головой и прошел мимо нее к шкафам, остановившись лишь для того, чтобы поцеловать ее в щеку. То, что она подсознательно наклонила голову и встала на цыпочки, чтобы встретить его, ударило его в живот, как пуля. Он был рад, что они стоят спиной друг к другу, чтобы не ослепить ее улыбкой, которая была опасно близка к тому, чтобы расколоть его лицо. Наташа купалась в домашнем блаженстве. Ночь горячего секса, от которого ее нижняя часть тела приятно болела, пробуждаясь рядом с любовником и непринужденные утренние отпущения грехов, которые Гарри воспринимал спокойно. Все, что ей нужно, - это фартук и жемчужное ожерелье, и Наташа сможет сыграть убедительную домохозяйку. Она почувствовала, как Гарри подошел к ней сзади и поставил кофеварку на свободную конфорку. Его твердое тело прижималось к ней, прижимая к ручке плиты. Она выпрямилась, слегка приподняв бедра, чтобы потереться о него. - Это утреннее или из-за меня? - Как тебе больше нравится. Он зарычал ей в ухо, отчего у нее по спине побежали мурашки. Опять же, очень заманчиво. Но потребности должны быть удовлетворены. Она развернулась под его рукой, ухмыльнулась и схватила тарелки. - Еда остынет.- Сказала Наташа, ставя их на тот же прилавок, на котором они обедали. - Кроме того, я все еще немного отхожу от предыдущих...действий. Услышав ее мурлыканье, Гарри глубоко вздохнул. Вот тебе и контроль над его либидо. - Да, конечно. Я только принесу газету. Он обернулся, подождал пару шагов, прежде чем оглянуться на Наташу. Убедившись, что она не смотрит, Гарри поправил своё хозяйство. То, что в его доме появилась соблазнительница, имело свои недостатки. Ну, не совсем так… Холодный утренний воздух помог ему справиться с ... проблемой. Не совсем, но он замечательно подходил вместо ледяной ванны. Он дошел до конца подъездной аллеи и взял завернутую в пластик газету. - Доброе утро, Гарри! - Он обернулся и увидел своих соседей, одетых в халаты, с кофейными кружками в руках. Это была пожилая пара. Мужчина-водопроводчик, а женщина-учительница средней школы без криминального прошлого, если не считать нескольких нарушений правил дорожного движения и штрафов за парковку. Да, он проверил всю округу. Самое смешное, что Гарри не помнил, чтобы когда-либо официально встречался с ними, не говоря уже о том, чтобы назвать свое имя. Смущающий жар вспыхнул на его лице, борясь с самодовольством в груди. Он натянуто улыбнулся милой паре и машинально помахал рукой. Они просто стояли и понимающе улыбались, время от времени заслоняя улыбки своими кружками. По какой-то причине он не мог оторвать от нее глаз. Когда неловкость возросла, Гарри поспешно ретировался. Он успел дойти до ступенек, прежде чем услышал крик пожилой женщины: - Скажи этой Наталье, какая она счастливая. Гарри просто двигался быстрее, почти хлопнув дверью, заперся у себя в спешке, чтобы сделать его закрытым. По неизвестным причинам, он повернул замки и запер дверь. Это не очень помогло, но ему стало немного легче. Когда он вернулся на кухню, его ждала полная тарелка завтрака. Наташа как раз нашла его кофейные кружки, держа две между пальцами и кофейник в руке, когда она повернулась, чтобы улыбнуться ему. - Ты очень близок с соседями. - Ты слышала, да? - Он почесал шею. - Думаю, ее услышала вся улица. - Она поставила чашку и кивком пригласила его сесть. - Я впервые с ними разговариваю. - Смущенно признался Гарри. Наташе потребовалось меньше секунды, чтобы обработать эту информацию. Наверное, ей должно быть стыдно. Но это было не так. Наташа не думала, что они были настолько громкими или несносными, но в то время все ее внимание было сосредоточено на других вещах. Кроме того, она не понимала, чего стыдиться. Если бы супруги были недовольны тем, что им не дают спать всю ночь, Наташа почувствовала бы легкое раскаяние. А так как это было не так, ей не было стыдно ни за какие звуки, связанные с их страстной ночью вместе. Если она добьется своего, у них будет еще много чего. - Один сахар или два? Гарри был приятно удивлен, что Наташа не слетела с катушек. Не то, чтобы он ожидал ее тоже, но у людей была более странная реакция на простые вещи. Что было легким поддразниванием между поколениями; он планировал, что Тедди попытается спрятать голову между плечами, когда молодой человек, наконец, найдёт подругу. - Два, пожалуйста. Наташа бросила ему в чашку два кубика сахара, потом ложку и положила между ними мраморную поверхность. Наверное, хорошая идея. Гарри вытащил смешную часть газеты, оставив остальное гнить, прежде чем выбросить ее позже. У Гарри не было ни желания, ни необходимости читать об этом с самого утра. - Ты не возражаешь, если я почитаю новости? - Она отхлебнула кофе. - Пожалуйста. - Сказал Гарри, даже не пытаясь сдвинуть газету. Наташа усмехнулась, зная его игру. Она демонстративно наклонилась, дразня его взглядом, и потянулась через стойку. - Спасибо тебе. - Мне это лишь в радость. - Он ухмыльнулся, отрезая кусочки тоста. - Не сомневаюсь. - Она ухмыльнулась в ответ, а потом нарочно развернула газету, чтобы прикрыться. Ей стало щекотно, когда Гарри заворчал. Весь экстаз Наташи от их простого человеческого общения покинул ее. Ее поддразнивание было преднамеренным, но в тоже время удачным. Ей не нужно было беспокоиться о том, что она поскользнется на заголовке. Резня в Маленьком Токио. Спокойно, стараясь не обращать внимания на кофе, Наташа просмотрела первую страницу. Восемь погибших, один из которых разыскивался Интерполом за международную контрабанду и торговлю людьми. Полиция ищет неизвестного человека в черном в качестве возможного подозреваемого. Читать было особенно нечего, если не считать предположения репортера. Оценки, которые будут меняться по мере того, как дело станет федеральным или международным, в зависимости от того, кто выиграет битву за юрисдикцию. Ее не слишком волновала цель. Несчастье, постигшее контрабандиста и его команду, не могло случиться с более достойными людьми. Ладно, есть более достойные люди, но это не меняет ее аргументов. Наташу беспокоило отсутствие информации у ЩИТа. Контрабандист Батиста не был достаточно опасен, чтобы привлечь их внимание. Он был низкого уровня. Если бы Батиста перевозил ядерные материалы, все было бы по-другому. Ее внимание привлек убийца. Неопознанный убийца, совершивший лобовую атаку с коэффициентом семь к одному, небрежно уехал в черном европейском седане, и все менее чем за три минуты. Это был профессионал. Дерзкий и безрассудный, но все же кто-то с высоким уровнем мастерства. - Что-нибудь интересное? - Спросил Гарри с любопытством, поскольку она не отходила от чашки кофе. - Хм-м-м, - неопределенно протянула она и бросила газету на стойку. Если случившееся было достаточно важным, Наташа не сомневалась, что директор Фьюри доведет это до их сведения. На радаре Щита было много заданий. В свободное время у нее были дела поважнее, чем увеличивать нагрузку. - Ты в порядке, милая? Беспокойство на его лице было трогательным. Она потянулась через холодную поверхность, сжимая его руку, которая стала еще теплее от горячей кружки. - Да. Я в порядке. Кто-то решил сократить отпуск кучки преступников. Навсегда. - Хм, - кивнул Гарри, - и тебе их жалко? - Я бы так не сказала, - она тщательно взвешивала слова, - но я думаю, что такие парни должны быть в тюрьме. Чтобы заплатить за свои преступления. - Иногда единственная цена за злодеяния смерть. - Сказал Гарри, прежде чем быстро добавить, - как показала история. - Ты не веришь в реабилитацию? Искупление? - Тост, который она жевала, вдруг показался ей грязным. Она была густой и давила на горло, мешая затаенному дыханию. Искупление? В этом отношении он отказывался быть похожим на Дамблдора. Гарри не собирался раздавать "билеты на искупление", как педофил раздает конфеты. Он не верил в восстановление морали в том виде, в каком ее усвоил Гарри. Из всех дорог в жизни истинное искупление было самым трудным и наименее пройденным. Это не означало, что он не верил в то, что это невозможно, что если кто-то действительно хочет измениться, то может. Он был живым доказательством того, что человек может измениться. - Я верю, - медленно начал Гарри, отложив газету и полностью сосредоточившись на Наташе, - я верю, что настоящее искупление требует самого искреннего раскаяния. То, что человек может зайти так далеко в бездну, прежде чем выбраться, почти невозможно. - Так ты думаешь, это возможно?- Спросила Наташа, делая все возможное, чтобы телепатически вытянуть из него ответ, который она хотела услышать. Она не думала, что сможет вынести другого. Не проживая с ним. - Пока воля или разум достаточно сильны, - пожал плечами Гарри, - я не вижу причин, почему бы и нет. Ее сердце выпрыгнуло из груди и заняло свое законное место. Она спокойно и медленно выдохнула, дыхание она проводила через нос. Гарри не вышвырнул ее из своей жизни. Наташа почувствовала себя почти бескостной от облегчения. - Во сколько тебе на работу?- Она сменила тему. Любые философские расспросы о Гарри были опасны для ее сердца, как она начинала понимать. - Примерно через час. - Ответил Гарри, взглянув на часы через плечо. - Я тоже. - Не совсем так, но Наташа была уверена, что Клинт позвонит ей, как только его дети пойдут в школу. Разговор о ее "свидании" с Гарри в его присутствии, вероятно, заставит его почувствовать себя неуютно. - Мне, наверное, пора собираться. - Если хочешь, можешь сначала принять душ.- Предложил Гарри. - Я займусь посудой. - Окей. - Растерянно сказала Наташа.Ее предложение не было произнесено вслух. Нахмурившись, она прошла мимо него. Не успела она сделать и трех шагов, как решила попробовать еще раз. - Ты ведь знаешь, что Калифорния переживает засуху? - ГМ ... - начал Гарри, не зная, откуда взялся этот вопрос и как на него ответить. -Я слышал, что это проходит. - Хочешь помочь планете? - Она расстегнула его рубашку, позволив ей раскрыться. Гарри был прав. Под рубашкой у нее действительно ничего не было. Он не думал, что когда-нибудь снова будет смотреть на свою одежду так же. -Я думал, ты ... ещё не отошла? - Я быстро исцеляюсь. - Наташа пожала плечами, повернулась и пошла к лестнице. Бросив быстрый взгляд через плечо, она увидела, что Гарри не отстает. Он медленно шел по ее следам, бесстыдно наслаждаясь тем, как она поднимается по ступенькам. Возбужденная твердость, которой он щеголял раньше, вернулась с удвоенной силой. Ее соблазнительно-обещающий взгляд через плечо, когда она бросила его рубашку на лестницу и вошла в ванную, не помогло делу. Он знал, что не должен отвлекаться. Он действительно должен был скоро быть на работе. Он должен был подать свой отчет первым делом утром, с деталями, которые могли быть переданы только по VOIP-телефону, зашифрованному KG-117D. Но когда Наташа высунула голову из-за поворота, застенчиво пряча свое тело, Гарри уже не думал о встрече. Он подумал, не позвонить ли, и предупредить что опоздает. Батиста не будет более мёртвым от этого. И Гарри, возможно, сойдет с рук опоздание на работу. - Гарри ты идёшь?- Спросила она с тихим смешком. Мерлин, эта женщина, однажды втянет его в неприятности. Он почувствовал, это нутром.