****
Чунмён даже не посмотрел на него. Чонин поднимался домой на лифте, вспоминая, как с очередным «прости» прижался губами к чужой щеке, но не получил никакой реакции. Он не мог заставить себя выйти из машины, не решив проблему, несколько мгновений выжидающе смотрел на мужчину, разглядывающего высокие жилые дома впереди, и, вздохнув, решил оставить разговор об этом до завтра. Нужно было только пережить этот вечер. Собрав всю волю в кулак и размотав шарф на шее, оставляя его спускаться концами по груди, Чонин набрал код и открыл дверь, которая обо что-то с шумом ударилась. На пороге стоял его чемодан металлического цвета и несколько бумажных пакетов. Сечжу вышла на шум в халате, скрестив руки на груди. — Что происходит? — спросил Чонин, скорее, чтобы просто начать разговор, и взялся за вытянутую ручку чемодана. Он не хотел признавать, что в груди уже зарождалось облегчение. — Да вот собрала капли собственного достоинства, ну и твои вещи заодно, — иронично проговорила она, после чего стала серьёзной и вздохнула: — Я так больше не могу. Я хочу порвать с тобой, — Сечжу покачала головой, но в следующую секунду посмотрела на него с надеждой. Чонин только кивнул, опуская глаза, и она хмыкнул: — Надеюсь, у тебя ещё осталась совесть, чтобы съехать самому. — Если ты так хочешь… Сечжу усмехнулась и прищурилась, не переставая горько улыбаться. — И всё? — Я тоже думал об этом. И то, что сейчас происходит, — только моя вина, — тихо ответил Чонин, сжимая рукоятку. Ему хотелось закончить разговор быстрее, безо всяких объяснений, хотя это и было бы подло. Но признаться во всём, как есть, казалось ещё хуже. — Мне жаль, что я тратил твоё время. Он поднял с пола пакеты и открыл дверь, но Сечжу сорвалась с места, хватая его за плечо. Чонин обернулся — девушка хмурила брови, не переставая вглядываться в его лицо и искать ответы, сводила брови к переносице и просто ждала. Чонин никогда не видел её такой. Она словно готова была упасть перед ним на колени, унижаться, и этим так напоминала его самого, когда он был вместе с Чунмёном. Чонин наклонился к её губам, замирая, и она, притянув за края шарфа, поцеловала его и прижалась к нему всем телом. Однако, кроме всепоглощающей вины и жалости, Чонин ничего не чувствовал и отстранился, разочарованно опуская взгляд. — Почему?.. — выдохнула она и на несколько шагов отступила. — Я просто хочу узнать причину. — Я не знаю, как так вышло, — честно признался Чонин. — Ты даже сейчас не можешь сказать правду. — Сечжу поморщилась и отошла на несколько шагов назад. — Не можешь признаться, что у тебя роман с твоим начальником… — выплюнула она, заставая Чонина врасплох. — Что?.. — громко усмехнулся тот. Чонин вскинул брови, замечая, как испуганно забилось сердце. — О чём ты? — Догадаться было нетрудно. Я ещё тогда, на вечеринке, поняла, что между вами что-то происходит, — девушка покачала головой, кривила губы, стойко сдерживая слёзы, — а ещё эти постоянные командировки. На этих выходных я просто позвонила Чондэ и спросила об этом, но он ничего не знает. — Зачем надо было в это вмешивать моего коллегу? — раздраженно прорычал Чонин, хватая свой чемодан и разворачиваясь к выходу. — Разве я не заслужила твоё доверие?! — крикнула она в его спину, сорванным голосом. — Достаточно было просто рассказать мне! — Я ухожу, — бросил Чонин и хлопнул дверью, к которой после сразу же прижался. Он прикрыл глаза и выдохнул. Чонин не хотел всё заканчивать так. Так радикально и жестоко по отношению к Сечжу, но его дико раздражала эта её беспардонность, с которой она лезла в его душу. Будто ему было так легко — если было бы легко, он давно бы рассказал обо всём! Чонин дал себе остыть, сидя в машине на парковке, дал себе время на то, чтобы в груди улёгся ещё один тяжелый камень, который поначалу не давал дышать. Голова гудела от ощущения страха, что он в одно мгновение перечеркнул всю свою жизнь, уважение к самому себе медленно таяло, и Чонин сжал руль, глядя взглядом исподлобья сквозь другие машины. «К чёрту всё!» Чонин выехал на улицу, недолго думая о том, куда поедет. К одиннадцати часам вечера погода успокоилась, но внутри Чонина царило настоящее буйство эмоций. На светофорах он нетерпеливо барабанил пальцами по рулю. Ему хотелось побыстрее рассказать обо всём, что творилось у него на сердце, наконец разрушить между ним и Чунмёном стену, которую он возвёл сам своими недомолвками. Но теперь ему было, что сказать. Подъезжая к уже знакомому белому дому, Чонин остановился недалеко от него, около последнего поворота. Проезду мешал чёрный автомобиль, на который опирался, судя по всему, его хозяин, — на него падал тусклый свет фонаря, и вскоре, когда тот повернул голову в сторону Чонина, парень узнал его. Внутри Чонина разлился жидкий холод. Тот самый мужчина из элитного ресторана, Пак Сухён, одетый в классический костюм, смотрел точно в прищуренные глаза Чонина, не подозревая об этом из-за плохого освещения. Чонин не успел даже предположить, зачем Пак приехал сюда, как из дома вышел Чунмён. Он закрыл дверь на ключ и подошёл к Сухёну, который тут же приобнял его и после того, как Чунмён отстранился, поцеловал в губы. Чунмён дернулся назад, но в следующую секунду усмехнулся. Чонина накрыла новая волна холода. Он, не замечая, до побелевших костяшек сжимал руль, не двигался и наблюдал. Шок быстро сменился привкусом горькой обиды, которую он тут же попытался проглотить, но она застряла комом в горле, не давая вздохнуть. После пришла ярость, злость — Чонин быстро вышел из машины, не успевая даже обдумать собственные действия. — Директор Ким, — насмешливым голосом позвал он, сталкиваясь сначала с вопросительным взглядом Пак Сухёна, а после с растерянным — того, кого он практически боготворил, того, кто до сих пор стоял недопустимо близко к другому мужчине. — А, так это же тот мальчишка, который нахамил мне в ресторане. — Чунмён поднял на Сухёна вопросительный и немного недовольный взгляд, пока Чонин, совершенно разбитый и лишенный всяких сил, развернулся в сторону своей машины. — Я тебе потом расскажу, — услышал парень из-за спины, пытаясь не обращать внимание на жжение в глазах. — Подожди меня в машине, — сдержанно бросил Чунмён и, когда Сухён кивнул, широким шагом последовал за Чонином. — Чонин, стой. — Мы не на работе, чтобы ты мне говорил, что делать! — раздраженно отозвался он, но остановился вполоборота около водительского сидения — Чунмён же замер в нескольких метрах, с сожалением глядя в слегка покрасневшие глаза Чонина. Ему словно залепили пощёчину. Он не знал, что делать и как реагировать, не знал, что чувствовать и куда себя деть. Вспоминал тот завтрак в ресторане, горько смеясь в мыслях над своей глупостью, — и как он не понял сразу? Всё было очевидно. Сухён отреагировал на Чонина негативно почти сразу. Ревновал? В любом случае этот мужчина позволял себе слишком много, и сейчас было ясно, откуда Сухён знал о предпочтениях Чунмёна и почему допускал во время делового разговора язвительные комментарии, а потом, когда они с Чонином остались наедине, пытался настроить его против Чунмёна. На душе стало мерзко, и парень поморщился, засовывая руки в карманы и сжимая ладони в кулаки. — Только не устраивай сцен, — попросил Чунмён обессилено. — Давай поговорим спокойно. — Не нравится, что я выражаю своё недовольство? — хмыкнул Чонин и опустил уголки губ: — Не надо просить меня успокоиться. — Я вижу, ты не в духе. — Чунмён оскалился в несвойственной ему манере, опустил глаза на несколько мгновений, чтобы после с напускной заинтересованностью изучать Чонина, словно бросая ему вызов. И от этой насмешки Чонин распалялся ещё больше. — Ты издеваешься? Или хочешь сказать, мне показалось, как он целовал и прижимался к тебе?! — низким голосом прорычал парень и покачал головой, в очередной раз морщась: — Ты использовал меня. Чунмён глубоко вздохнул и дернул бровями. — Напомню, что мы с тобой ни о чём не договаривались. — Верно, но это показывает то, насколько тебе наплевать на меня. Слова Чунмёна были непривычно резкими, а голос холодным, без былой нежности, к которой так привык Чонин. Его раздражало то, что Чунмён не хотел признавать свою вину, не хотел понять то, что он чувствовал, и это ранило Чонина так же сильно, как то, что он увидел несколько минут назад. — Так же, как тебе наплевать на свою девушку? Чонин опешил — взгляд Чунмёна был слишком спокойным, а лицо непроницаемым, словно то, что говорил мужчина, было для него незначительным. — Ты ведь держишь её около себя на всякий случай, потому что тебе удобно, — Чунмён склонил голову к плечу, разглядывая Чонина, опустившего глаза, — и развлекаешься вместе со мной после работы. Как-то лицемерно сейчас обвинять меня, не находишь? — Ты знал о том, что у меня была девушка с самого начала. Я никогда не скрывал этого. — Хорошо, я понимаю тебя, иначе бы не согласился на всё это. Я дал тебе время, — кивнул Чунмён. — Но что ты от меня хотел? Чтобы я ждал тебя как собачка, пока ты возвращался к ней каждый вечер? — склонил голову мужчина, улыбаясь. — Ты даже купил кольцо для неё, не так ли? — Я так и не купил его, — нахмурился Чонин. — Прости, но я сделал свои выводы. Чунмён пожал плечами, и парень покачал головой, возражая тихо: — Это тебя не оправдывает. — Не всё вертится вокруг тебя, это реальность. Я переступил черту потому, что не смог справится с собой, и в моих действиях по отношению к тебе никогда не было фальши, но и подстраивать свою жизнь под тебя я тоже не собирался. Не пока ты состоял в серьёзных отношениях. Чонин отдалённо понимал смысл слов Чунмёна, но обида оглушала его, пока в голове крутилось жалкое: «Не уезжай с ним». Чунмён смотрел на него выжидающе, но в конце концов развернулся и направился к чужой машине. — Я бросил всё ради тебя, — раздалось громкое и отчаянное в попытке остановить, и Чунмён действительно остановился, оборачиваясь, только чтобы бросить в ответ раздраженно: — Хочешь сказать, что я в этом виноват? Приди в себя, — мужчина напоследок окинул его тяжелым взглядом и оставил Чонина наблюдать за тем, как он садиться в чужую машину. Чонин не мог сдвинуться с места, до последнего и с пустотой в голове провожал чужой автомобиль, не замечая, как по щекам побежали слёзы. Он судорожно выдохнул, залезая в салон, и ещё долго сидел неподвижно, после чего медленно опустился лбом на руль и позволил себе разрыдаться. Ему хотелось кричать от безысходности, потому что внутри всё было будто разодрано на куски, но выходило лишь жалкое скуление. Если бы только Чонин никогда не встречался с Чунмёном... Чонин бы не превратился в безумца, который был готов лезть на стены от собственных чувств и который сломал себе жизнь ради того, кто… поступил с ним так же, как Чонин поступал с другими.10. Последствия
14 сентября 2019 г. в 19:00
Погода была отвратительной, и улицы заполонили разноцветные зонтики, защищающие своих хозяев от смеси дождя и снега. Но на набережной почти никого не было, здесь холодный ветер пробирал до костей, подгоняя людей разбежаться по домам.
Чонин шагал рядом с Чунмёном по длинной пешеходной дороге в сторону припаркованной недалеко машины. Они, никак не защищённые от непогоды и застигнутые ею врасплох, так же, как и большинство, не стали сопротивляться, да и пасмурное небо умело вгоняло в тоску.
Парень периодически вдыхал — тяжелый груз в груди не давал нормально дышать, думать, спать, а атмосфера на набережной вечернего Сеула у реки Хан, где отражался яркими огнями мост, как раз располагала к тому, чтобы похоронить себя в своих мыслях.
— О чём ты всё время думаешь?
Чунмён прищурился, остановился посреди дороги и заглянул в глаза напротив. Чёрные волосы мужчины намокли, и он заметно продрог, чуть приподнимая плечи, пока его руки грелись в карманах серого пальто.
Чонин пожал плечами. Он, наоборот, казалось, ничего не чувствовал. Стоял в распахнутой удлиненной куртке, и наспех обмотанным вокруг шеи шарфом, куда неосознанно уткнулся носом, словно пытаясь скрыть своё беспокойство. Чунмёну ведь и так приходилось во многом проявлять терпение, и Чонин боялся лишний раз жаловаться, не говоря уже о том, чтобы упоминать каким-то образом Сечжу. Эта тема всегда была негласно запретной.
Да и смысл было что-то говорить, давать пустые обещания, когда все эти слова пока ничем не подкреплялись.
— Говорят, в этот раз зима будет тёплой.
Радовало то, что Чунмён не имел привычки лезть к нему в душу. Мужчина кивнул и взял его за руку, привычно сплетая их пальцы, после чего они снова направились прочь от уличного холода в тёплый салон автомобиля Чунмёна.
— Ты устал? — спросил уже там мужчина между долгими поцелуями. Он заботливо провёл по бедру Чонина ладонью, и тот уткнулся лбом в его плечо, тяжело вздыхая. Чонин очень устал, и в большей степени о самого себя, однако близость Чунмёна заставляла забыть его обо всём.
Даже об обещании самому себе.
Отпустить Сечжу было тяжелее, чем когда он это делал в мыслях на работе или после того, как отказывался от приглашений Чунмёна. Чонин каждый вечер ехал в съемную квартиру, чтобы расставить всё на свои места, однако терял время зря. Он мог бы провести его вместе с Чунмёном, но в итоге сидел за работой дома и делал вид, что ничего не происходило, на утро готовил завтрак на двоих и ловил на себе взгляд, в котором до сих пор теплилась надежда.
Однако сегодня Чонин не смог отказать, оправдывался тем, что это ненадолго, и уже полчаса позволял целовать себя, даже не думая возражать. От характерных звуков, которые сопровождали их поцелуи, кружилась голова, а собственные полустоны становились более очевидными, особенно когда рука мужчины оглаживала внутреннюю сторону бедра и приближалась к ширинке. Чонин судорожно выдохнул и отстранился — ещё немного и он снова потеряет контроль.
— Сегодня было много работы, — пробормотал он и прижался лбом к чужому, жмурясь от невыносимого притяжения.
— Хочешь, поедем ко мне?
Чонин приоткрыл глаза, когда Чунмён погладил его по щеке и улыбнулся. Всё ещё влажные пряди чёлки спускались к тёмным глазам мужчины, полным одновременно желания и нежности, от которых захватывало дух. И при мысли, что Чонин мог всё это получить в полном объёме, он понимал, что не хочет больше тянуть. Сегодня.
— Прости, — сожаление спряталось в приподнятых уголках губ, и Чунмён нахмурился, отстраняясь и внимательно слушая. — Сегодня мне нужно вернуться домой.
Мужчина криво улыбнулся, усмехаясь, и повернулся к рулю, отчего внутри Чонина всё сжалось. Парень некоторое время опасливо следил за эмоциями на лице Чунмёна, но тот отрешенно смотрел куда-то вперёд, и Чонин надел шарф, который лежал на его коленях, складывая руки на груди в попытке избавиться от внутреннего холода.
Молчание Чунмёна оседало в груди тревогой.
— Тогда я подвезу тебя, — произнёс мужчина ровным голосом.
Парень откинулся на сидение и пристегнулся, прикрывая глаза и размышляя о том, как бы ему всё это осилить морально до того, как его ментальные ресурсы закончатся.
Чонин чувствовал, как медленно подходил к краю и рисковал потерять не только сразу всех дорогих ему людей, но и самого себя. Словно с каждой секундой возможность всё исправить, снова прийти к равновесию ускользала от него.