****
С твёрдым намерением остаться на ночь на работе Чонин никак не мог сосредоточиться и ждал, пока директор Ким уйдёт домой, чтобы можно было спокойно вникнуть в новый проект, который их отдел начал ещё в пятницу. Поднимаясь с места и разминаясь на пути к окну, Чонин вздрогнул, когда дверь за спиной скрипнула, и обернулся — Чунмён, уже одетый в пальто, удивленно посмотрел на него, после чего закрыл кабинет на ключ. — Так тебе больше не нравится здесь работать? Вопрос застал парня врасплох. Он никак не ожидал, что директор Ким захочет продолжить утренний разговор, особенно в таком ключе. — А что, всё-таки хотите меня уволить? — с явной обидой спросил Чонин, из-под опущенной головы глядя на мужчину. — Я делаю выводы из твоих же слов. По-моему, ты сам пытаешься спровоцировать увольнение. Чонин промолчал, отводя взгляд, и Чунмён вздохнул. — Почему ты до сих пор здесь? — Я собираюсь разобраться в том, что пропустил. — Иди домой, Чонин, — устало произнёс Чунмён, и в груди Чонина разлился холод. Он сдвинул приподнятые брови к переносице, напряженно сжимая руки в кулаки, чем вызвал очередной вздох. — И не смотри так на меня, я не собираюсь увольнять тебя, просто не нужно убивать себя на работе, — снисходительно добавил мужчина. — Я сейчас живу в отеле, — между делом рассказал Чонин, пытаясь намекнуть на некоторые перемены в его жизни, и Чунмён вопросительно выгнул бровь. — А там отвратительный матрас, так что мне нет особой разницы, где спать, — быстро проговорил он, мысленно закатывая глаза от своей, должно быть, кажущейся глупой болтовни. — Тем более я должен догнать остальных, так что как-нибудь переживу одну ночь. — Не веди себя так. Я подвезу тебя, — не дожидаясь ответа, Чунмён развернулся, но слова Чонина, брошенные с отчаянием ему вслед, остановили его: — Тогда вы тоже не ведите себя так, будто ничего не случилось. Будто ничего не понимаете и ничего не знаете. Чонин смотрел на Чунмёна несмело. Ему хотелось наконец объясниться, но спросить напрямую о том вечере было страшно. Страшно услышать то, что Чонин больше не был нужен. Кажется, это бы просто убило его. — Что конкретно? — Чунмён сделал шаг вперёд, и Чонин опустил глаза, прикрывая веки. — Не знаю, почему ты ведёшь себя как ребёнок? Почему снова говоришь со мной на «вы», когда я неоднократно просил тебя так не делать? Или почему разговариваешь со мной так, будто мы с тобой нововыявленные кровные враги? — Я не могу, — Чонин покачал головой, — так умело делать вид, что между нами ничего не произошло, потому что, — слова давались с трудом, глаза щипало от подступающих слёз, но он упрямо терпел, переходя на полушепот: — это причиняет мне боль. — Чунмён сделал ещё несколько быстрых шагов и притянул его за грудки, обнимая. Чонин уткнулся в чужую шею, вдыхая любимый — среди прочих ненавистных — аромат парфюма. Чунмён успокаивающе гладил его по спине, и он был готов простить ему, что угодно, хотя отдалённо понимал — прощать было нечего. — Я сам виноват во всём, — Чонин озвучил свои мысли и только прижался сильнее, будто после этих слов Чунмён мог бросить его. — Нет, — тихо возразил тот. Они стояли так какое-то время, словно не видели друг друга годами, пока Чонин не отстранился. Потому что не мог так просто справиться с нахлынувшими вновь чувствами. — Я должен всё обдумать. Он сделал шаг назад, на безопасное расстояние, потому что взгляд Чунмёна снова горел той самой щемящей нежностью, в которую хотелось погрузиться с головой. Он был готов отдаться чужим рукам и губам, снова прыгнуть в этот одурманивающий омут с головой, но Чунмён понял его правильно и кивнул. — Не знаю, когда именно я перестал контролировать себя, — обессиленно произнёс Чонин. — Я — как только увидел тебя. — Чунмён окинул его неожиданно собственническим взглядом, таким, от которого подгибались колени, и продолжил: — И в итоге пришёл к тому, что от ревности позвонил своему бывшему, которого практически ненавидел. — Чонин округлил глаза, и Чунмён слабо улыбнулся. — Доброй ночи. Он вышел из отдела, оставляя Чонина ещё несколько секунд потерянно смотреть себе вслед. Но теперь без былых иллюзий. Чунмён больше не казался ему идеальным. Он был человеком со своими слабостями и желаниями. Однако всё это время Чонин видел в нём кого угодно: идеального мужчину, любовника, гениального архитектора и превосходного руководителя, но не того, кто тоже был способен совершать ошибки и... чувствовать. Чонину было комфортно с Чунмёном, пока тот делал вил, что его всё устраивало, пока он скрывал своё недовольство и ядовитую ревность. Но идеальных людей, как известно, не бывает. Да и разве нужен был ему идеальный Чунмён?11. Особенный
29 сентября 2019 г. в 20:33
На столике стопкой скопились коробки из-под пиццы, жалюзи на окнах не поднимались ещё с самого заезда, а в небольшой комнате не прекращал гореть тусклый желтый свет. Потолок в номере был идеально ровным, белым, словно натянутое полотно, на которое проецировались воспоминания. Чонин посвящал этому большую часть своего времени и успешно игнорировал входящие звонки.
На них у него не было ни сил, ни желания, поэтому, поддавшись, своей временной инфантильности, Чонин успешно занимался саморазрушением. Впрочем, звонка от того, кто, по его мнению, должен был сделать хоть что-нибудь, не было. Чонин бы даже согласился выслушать гневную тираду за прогул пятницы, но ответом служило молчание, и отсутствие чужого имени среди «пропущенных» вгоняло в тоску. Он — всего лишь пустое место.
Не спасала ни бутылка сочжу, составившая ему компанию пятничным вечером, ни вредная еда, которая больше не имела вкуса, ни ледяной душ или удары в подушку кулаком по утрам до боли в мышцах, потому что невозможно заставить себя встать с кровати. Особенно когда одиночество и пустота номера буквально душили его.
«Просто… Ради чего?..» — спрашивал себя который раз Чонин.
Но в понедельник утром ему пришлось переступить через себя. Не было смысла жалеть себя и дальше, иначе он бы окончательно скатился в депрессию.
Хотя Чонин прекрасно понимал, что в данный момент он не был способен сохранить лицо перед Чунмёном, не говоря уже о том, чтобы спокойно говорить с ним. От одной только мысли внутри вспыхивала злость, а в носу начинало щипать от подступающей обиды, будто ресурс уважения к себе и так не был исчерпан окончательно.
Поэтому, собрав всю волю в кулак, Чонин вышел из отеля, где его немедленно встретил холодный ветер со снегом в лицо. Он застегнул куртку, покрепче перехватывая свою сумку, и шагнул по лестнице вперёд, в следующую секунду находя себя на полу. Затылок опалило болью.
«Чертовы осенние туфли»
Обреченно выдыхая пар изо рта, Чонин сложил руки вместе с сумкой на груди и понуро посмотрел в небо, после чего рывком присел. Оглядываться по сторонам было бы неловко, если бы он не плевал на всех из-за искреннего безразличия.
— Вы в порядке?
Около него стоял симпатичный парень в бежевом тренче и улыбался с сочувствием, пока Чонин не вскинул на него раздраженный взгляд. Улыбка на миловидном лице стала неуверенной и отозвалась у Чонина легким чувством вины, которое он проигнорировал.
— Спасибо, — бросил Чонин после того, как поднялся на ноги, и задумчиво проводил кивнувшего в ответ незнакомца до здания отеля.
Смог бы Чонин влюбиться в кого-то вроде этого парня так же, как в Чунмёна? Он мог бы попробовать сделать это назло, но ни чужая внешность, ни доброта не трогала его, потому что в голове каждый раз возникал один и тот же человек, и всё в итоге обращалось именно к нему.
Перешагивая порог офиса, Чонин был мрачнее тучи, потому стойко выдержал осуждающие взгляды коллег, стараясь игнорировать внутренний дискомфорт и волнение. Он сразу же отыскал Чондэ. Тот стоял около своего рабочего места с бумагами в руках и обернулся на вошедшего, после качая головой, — никакой поддержки. Ясно.
Чонин поджал губы, отвёл недовольный взгляд и крепко обхватил ручку своей сумки, на ходу нервно поправляя галстук. Он быстро прошёл по офису и с демонстративным безразличием занял своё место, раскладывая вещи. Никто из этих людей не смел осуждать его, он работал всё это время как проклятый!
— Лучше сразу на ковёр к боссу. Он ждёт тебя.
Чонин поднял голову — Чондэ стоял около него с немым вопросом на лице. Мужчина кивнул в сторону двери молча, и Чонин впервые поймал себя на том, что сейчас ему как раз бы не помешало несколько шуток, пусть даже с уже приевшимся сарказмом.
— Я сказал, что ты болеешь, но директор Ким ответил дословно: «С каких пор это считается поводом не ходить на работу»? — нарочито строгим голосом проговорил Чондэ и отпустил смешок, явно пытаясь разрядить обстановку. Кажется, он впервые видел своего младшего коллегу настолько недовольным.
— Спасибо, — сдержанно кивнул Чонин, после чего попытался искренне улыбнуться, и, видимо, удачно, ведь морщинки на лбу мужчины разгладились — он заметно расслабился. — Всё хорошо, тебе не о чём беспокоится, хён, — сухо проговорил Чонин и поднялся со своего места.
У кабинета директора он привычно дал себе пару секунд, после чего постучал, выдыхая и отсчитывая удары своего сердца до громогласного разрешения войти.
Чунмён несколько минут просто смотрел в ноутбук, хмурился. На нём была расстегнутая на несколько пуговиц помятая рубашка, словно он работал всю ночь и наверняка зарывался пальцами в небрежно спадающую на лицо чёлку во время каких-то несостыковок.
Такого Чунмёна хотелось немедленно обнять, как Чонин делал раньше, от такого Чунмёна хотелось его былой нежности и заботы. Чонин в ту же секунду поймал флешбэки, покрываясь мурашками, и с усилием подавил желание наплевать на всё и просить о том, чтобы было как прежде.
Он заставил себя вспомнить вечер четверга, чтобы между ними выросла невидимая стена. Она не позволяла подойти ближе.
Чунмён набрал на клавиатуре текст и быстро скользнул по Чонину глазами. Он явно не ожидал увидеть именно его, поэтому снова вернул внимание экрану, только в следующее мгновение осознавая — удивлённо замирая и вскидывая брови.
Чонин с усилием заставил себя ответить на тяжелый взгляд исподлобья, который Чунмён перевёл на него после. Мужчина молча смотрел на Чонина какое-то время.
— Что ты себе позволяешь? — чересчур громко спросил Чунмён, и Чонин всё-таки опустил глаза, чувствуя, как учащается пульс. Спокойно. — Решил, что я буду терпеть любые твои выходки? — Чонин скрипнул зубы, закипая. — Личная жизнь никак не должна влиять на работу, — отчеканил мужчина, и парень раздраженно посмотрел на Чунмёна, на что тот выгнул бровь и прищурился.
— Личная жизнь не должна влиять на работу? — усмехнулся Чонин и склонил голову к плечу. — Тогда почему вы всё ещё не уволили меня?
— Да ты совсем обнаглел? — Чунмён хмыкнул и откинулся на спинку кресла. — Хотя здесь моя вина, признаю. Нужно было выстраивать здоровую субординацию.
Чужие слова эхом пронеслись в голове, и Чонин проглотил горькую обиду, чувствуя, как мерзкий холод волнами разливается в его груди.
— Вот, значит, как. — Он закивал, глядя на острые носы своих туфель, и вскинул подбородок — Чунмён всё это время смотрел на него из-под нахмуренных бровей. — Если вас что-то не устраивает, вы знаете, что делать.
Чонин выскочил из кабинета, сразу же попадая под расстрел заинтересованных взглядов, и прикрыл аккуратно дверь. Прошёл к своему месту, не чувствуя ног, рухнул на стул и спрятал лицо в дрожащих ладонях. Это конец, и он сам стал причиной этому.
— Тебе, наверное, нравится каждый раз испытывать терпение директора Кима? — услышал Чонин, но никак не отреагировал, пододвигая к себе ноутбук и делая вид, что занят. Сейчас он меньше всего хотел удовлетворять интерес тех, кто с самого начала ждал его провала. — Но ты неизменно в списке лучших сотрудников отдела. Интересно, почему, — бросили едко, после чего стул напротив скрипнул, и коллега отвернулся к своему экрану. Чонин облегченно выдохнул, но легче не стало.
Ближе к обеду сотрудники архитектурного отдела заметно оживились, собираясь у выхода. Чонин задался вопросом, но озвучивать его не собирался, всё ещё чувствуя себя лишним, когда за соседний уже пустующий стол присел Чондэ.
— Ты продолжаешь работать и не пишешь заявление об увольнении, а значит, готовься к всеобщей ненависти и порицанию.
— Я уже привык за столько месяцев, — буднично отозвался Чонин.
— Что он сказал тебе?
— Ничего не сказал, хён, — раздраженно ответил парень, демонстративно продолжая работать. — Ничего.
— Сегодня директор Ким пригласил нас пообедать всем отделом, так что можешь расслабиться — настроение у него явно хорошее.
Это и расстраивало больше всего.
— И правда, с чего бы ему быть плохим из-за какого-то обычного сотрудника, — с досадой проговорил Чонин и вздрогнул, когда мимо как ни в чём не бывало прошёл Чунмён.
Парень поджал губы и отвернулся — вероятность того, что директор Ким мог услышать этот разговор, отдавалась неприятным чувством внутри.
— Вот именно, не переживай, — подливал масло в огонь Чондэ, говоря шепотом. — Просто останься на выходных, выполняй все его поручения. Раз уж он тебя не уволил, попробуй восстановить репутацию, — он ободряюще похлопал его по плечу и поманил рукой за собой — к собирающимся у выхода коллегам.
Они зашли в ближайшую закусочную с длинными столами и даже успели занять отдельную комнату, пока заведение не заполнилось такими же голодными работниками. Здесь у входа стоял приятный аромат кофе, на стенах висели зелёные растения, а гостей встречала радушная хозяйка.
Чонин, который до этого плелся позади всех и никак не участвовал в беседе, повесил свою куртку на вешалку, остановился у стола из тёмного дерева в поисках свободного места и зацепился взглядом за одно — у самого края рядом с директором Кимом.
Чунмён, до этого смеявшийся над чьей-то шуткой, заметил то, как замялся Чонин — благо многие были заняты легким разговором и попыткой усесться поудобнее. Мужчина перестал улыбаться и похлопал по скамейке рядом с собой, сразу же отворачиваясь, и Чонин послушно занял это место, физически чувствуя тепло от чужого тела.
Он опустил взгляд на свои руки, краем глаза наблюдая за расслабленным и довольным Чунмёном. Их бёдра слегка соприкасались, и сердце Чонина тоскливо сжалось — он сразу же взялся за свою тарелку с лапшой, когда им принесли еду, чтобы отвлечься.
— Я работал до этого в нескольких компаниях, и мне не везло с руководителями. — Чонин почти не слушал, о чём вели беседу его коллеги, пока рядом не заговорил Чунмён. — Трудно работать под чрезмерным давлением. Крики, выговоры, штрафы за любую ошибку, — всё было. Поэтому я не пользуюсь такой системой. Но вы сильно не расслабляйтесь, — добавил Чунмён и отпустил смешок.
— Мы и не думали, — с широкой улыбкой ответил Чондэ, сидящий напротив. — Не хотелось бы сидеть на одном быстрорастворимом рамёне и искать другую работу.
— Не говори за всех. — Уголки губ Чондэ тут же опустились, и он демонстративно поморщился, пользуясь тем, что говорящий находился рядом. Как только в разговор вмешивался самый старший в отделе, большинство по привычке опускали головы, взгляды, чтобы не привлекать к себе внимание в ожидании начала конфликта, потому что для другого его рот не открывался. — К Чонину же это не относится, ему всё сходит с рук.
Чонин опешил, удивленно всматриваясь в суровое лицо, обрамленное короткой стрижкой. Густые брови мужчины были вопросительно вскинуты, колкий взгляд направлен точно на Чунмёна, а его верхняя губа, над которой красовалось подобие усов, была чуть приподнята.
— Ты хочешь научить меня общаться с моими сотрудниками? — Чунмён положил палочки на стол и спокойно посмотрел на мужчину в ответ.
— Я всего лишь констатирую факт. Ваше дело, как поступать, но я считаю, что это не справедливо по отношению к другим сотрудникам.
— Что-то я не могу вспомнить, когда конкретно ты оставался после работы, чтобы выполнить план быстрее. — Взгляд Чунмёна становился тяжелее, и Чонин сглотнул. — Зато тот, кого ты сейчас пытаешься прилюдно унизить, делал это постоянно. Ещё и года не прошло, как он работает с нами, но он уже был лидером проектов, когда мы брали за основу именно его идеи. Он не раз помогал мне, и я ценю это. Поэтому Чонин для меня особенный сотрудник, — Чунмён выделил последние слова, и Чонин удивленно вскинул брови, понимая, — его разговор с Чондэ был услышан.
Он опустил голову, сдерживая улыбку, — как мало ему было нужно, чтобы растечься лужицей от внутренней теплоты.
Слово «особенный» крутилось в его голове до конца рабочего дня.