YES or YES?

      — Знаешь, когда ты только появился здесь, я подумал — катастрофа. И что этот парень может предложить нашей компании?       Чонин отпустил смешок, не вникая в разговор. Он думал только о прошлой ночи, которая по большей части казалась сном. Чонин ощущал в груди что-то невероятно тёплое, то, что мягко обволакивало его нутро, словно он стал совершенно другим, нежели раньше, и приобрёл что-то новое, что теперь делало мир более ярким в его глазах. Без примеси былых сомнений.       От воспоминаний о прошлой ночи веяло жаром, от них тело становилось ватным и слишком чувствительным. Чонин упорно прогонял это наваждение и, подперев рукой щеку, теперь нетерпеливо ждал, пока офис окончательно опустеет. С того времени, когда он стал жить в доме своего мужчины, это было обязательным ритуалом, чтобы без лишних вопросов уезжать домой вместе с Чунмёном. Но Чондэ не торопился — медленно раскладывал бумаги в только ему известные стопки.       — Нам всем стоило молиться на тебя, ведь директор Ким так изменился. Раньше он был более серьёзным и строгим.       Чонин нервно усмехнулся, наконец обращая внимание на хитро улыбающегося Чондэ.       — Даже не знаю, с чем это связано.       — Может быть, он наконец стал счастливым? — Чонин как можно более безразлично пожал плечами, внутри сдерживая настоящую бурю. — Кстати, а чего ты тут сидишь? — И на пару секунд замер — его будто пытались загнать в угол.       — Перерыв. А потом буду работать, много дел скопилось, — ответил он поспешно.       — Ну а мне пора. — Чондэ отодвинул каждую из стопок на другую сторону стола, взял сумку и, направившись в сторону двери, обернулся с ухмылкой: — Кстати, передай своим делам, что я просил несколько дней в качестве отпуска.       Чонин ошарашенно вскинул брови и оторвал голову от руки, которая тут же безвольно легла на стол. Он смотрел, не моргая, на стремительно удаляющегося Чондэ и не понимал, как реагировать на его слова.       Утешало то, что ему можно было доверять, но это не отменяло тот факт, что в последнее время они совсем перестали быть осторожными.       — Всё нормально?       Чонин повернулся на голос Чунмёна, когда тот выходил из кабинета и закрывал его на ключ, и резко отвернулся обратно. Остатки неловкости давали о себе знать ещё с момента, как он проснулся обнажённый в чужих руках, и Чонин зарделся.       — Да, — ответил он, после чего вздрогнул — Чунмён положил ладони на его плечи, массируя мягко, но достаточно для того, чтобы растаять под чужими руками. Чонин выдохнул и прикрыл глаза, закусывая губу. Его тело и правда оставалось слишком чувствительным, и он сдвинул ноги, начиная возбуждаться.       — Сегодня утром ты был слишком молчаливым, — услышал Чонин рядом со своим ухом. — Хочу поскорее оказаться дома, — томно прошептал Чунмён, и Чонин с судорожным выдохом откинул голову назад, подставляя шею под поцелуи.       Он не успел среагировать, когда руки Чунмёна резко исчезли с его плеч, а в офис вошёл невысокий мужчина в преклонном возрасте, окинувший их обоих строгим взглядом. На нём был серый костюм и голубая рубашка, а лицо казалось таким знакомым…       Чонин поспешно поднялся на ноги и поклонился, узнавая в нём гендиректора, которого он видел только один раз и то на фотографии.       — Извините, гендиректор Ким.       Мужчина показательно проигнорировал его, обращаясь только к Чунмёну.       — Уделишь мне время?       Заметно помрачневший Чунмён отпустил короткое: «Конечно», — открывая ключом свой кабинет и впуская гендиректора первым.       — Жди здесь.       Чонин медленно кивнул, нахмурившись, и облегченно выдохнул, когда Чунмён закрыл дверь.       Ожидание давалось тяжело, Чонин весь извёлся, пока стоял у холодного окна, прижимаясь к нему лбом, и гадал, что вообще успел увидеть гендиректор.       Тот вышел из кабинета уже через минут десять — Чонин поклонился, прослеживая исподлобья траекторию движения мужчины, широким шагом покидающего офис. После чего перекинул взгляд на появившегося следом Чунмёна, настороженно замечая его задумчивость.       Чунмён молчал до самой парковки, и Чонин не спешил расспрашивать, хотя чужая реакция его пугала. Неужели всё и правда было так плохо?       — Ты ничего не объяснишь? — не выдержал обременяющей тишины он.       — Что ты хочешь знать? — холодно бросил мужчина, вызывая недоумение.       — Он что-нибудь понял? — Чонин старался не раздражаться, не превращать разговор в ссору, но получалось плохо.       Чунмён его будто не слышал, безмолвно сел в машину и глубоко вздохнул после того, как Чонин, пристегнувшись, отвернулся от него и сложил руки на груди. В салоне повисло напряжение.       — Это мой отец.       — Ты не говорил, что твой отец — гендиректор, — хмыкнул Чонин пораженно.       Он так часто говорил о своей семье и просил рассказать Чунмёна тоже, а получал в ответ что-то вроде — «ничего интересного» или «обычная семья». Чунмён каждый раз уходил от этой темы, и они спокойно переходили все границы простого флирта в стенах офиса, который принадлежал его отцу.       Чонина поражала легкомысленность Чунмёна, да и он сам, выходит, постоянно проявлял неуважение...       — Мой отец, — начал мужчина жестко, — до сих пор поддерживает со мной связь потому, что я умею зарабатывать деньги, а моя мать не разговаривает со мной уже больше двух лет после того, как я рассказал ей, что никогда не приведу в дом девушку. В любом случае вход в отчий дом мне закрыт. Теперь ты доволен, м? — с нажимом спросил Чунмён, и Чонин опустил глаза.       — Мне жаль.       Чонин чувствовал себя паршиво. За то, что давил и выпытывал, за то, что не мог сделать ничего, — у него самого внутри разрасталась зияющая пустота от того, с какой болью на него смотрел Чунмён. Хотелось спрятать его от всей этой несправедливости, и Чонин отцепил ремень безопасности, крепко прижимая Чунмёна к себе.       — Прости, — шепотом проговорил мужчина, — поэтому я и не хотел начинать разговор сейчас. — Он обнял Чонина в ответ и оставил поцелуй где-то в районе виска. — Такова реальность. И ты даже не представляешь, насколько я ненавижу себя порой за то, что втянул тебя в это. — Чонин зажмурился, отрицательно мотая головой, но не отстраняясь. — В этих отношениях я не могу тебе предложить радостные знакомства с принимающими родителями или семейные посиделки. Здесь только прятки, которым нет конца, будто мы — вечные подростки, занимающиеся чем-то запрещённым под одеялом.       — Я знал, на что шёл. И ни о чём не жалею. — Чонин обхватил лицо Чунмёна руками и уверенно заглянул в его пустые глаза. — У меня было всё то, что ты не можешь мне предложить, но от этого я не стал более счастливым. И я не откажусь от тебя только потому, что кто-то там против. Это я должен быть против них, раз они против того, кого я люблю. Разве эти люди желают мне счастья? — С каждым словом глаза напротив теплели, будто оттаивали, и Чонин улыбнулся, стараясь говорить ровным голосом: — Решено — отныне мы с тобой против всего мира!       Чунмён опустил голову, смеясь, кивнул и с улыбкой откинулся на спинку кресла. Рукой зачесав челку назад, он громко вздохнул, возвращая контроль над своими чувствами, и скосил взгляд на обеспокоенно следящего за ним Чонина.       — Спасибо за всё. Правда.       Чунмён потянулся к его щеке, ласково коснулся острого подбородка, а Чонин перехватил его руку и прижался губами к тыльной стороне, даже не догадываясь, насколько легче стало бремя на чужих плечах.       Он улыбался, пока они ехали домой. В сердце Чонина распускались цветы сквозь зимний мороз, и теперь, оборачиваясь назад, он понимал, что всё шло, как надо с самого начала. И Чонин бы сделал всё то же самое: был бы эгоистом, невыносимым трусом и порывистым смельчаком — безумно влюблённым, — чтобы снова оказаться здесь, рядом с человеком, к которому он испытывал эти сильные чувства. Чтобы оказаться на своём месте.

****

      Однако, несмотря на то, что теперь Чонин собирался провести остаток жизни рядом с Чунмёном и снова окунуться в прелести их отношений, жизнь вносила свои коррективы. Потому что у кого-то всегда могли быть другие планы.       Ранний звонок перед работой от неизвестного номера заставил его вернуться в реальность — вынырнуть из сладкого сна и тёплых объятий Чунмёна.       Чонин сел на кровати, пряча под одеялом обнаженное тело, покрывшееся от холода мурашками, и ответил на звонок, отпустив смешок, — Чунмён выглядел мило. Он недовольно нахмурился, запуская пальцы в лохматую чёлку, и вопросительно посмотрел на сидящего к нему вполоборота Чонина.       Парень нахмурился, слушал, не моргая, и уже через несколько минут положил телефон обратно на тумбочку.       — Звонил гендиректор.       — Зачем? — Чунмён окончательно проснулся, хмурясь.       — Предложил встретиться сегодня перед работой. Точнее поставил перед фактом, что он будет меня ждать за завтраком.       — От этого нельзя ждать ничего хорошего.       — Я понял это, когда он сказал, что об этом никто не должен знать. Видимо, он не в курсе, что мы живём вместе. — Чонин усмехнулся, но как-то нервно, и Чунмён поддержал его улыбкой. — И что мне делать?       — Придётся идти.       — Ладно… — потерянно ответил Чонин, ожидая, что его не отправят на такую жестокую смерть, и сделал резкий вдох, когда Чунмён обнял его, сгребая рукой в охапку.       — Не бойся, я пойду с тобой. Просто нужно приехать раньше него, — произнёс мужчина, устраивая подбородок на его плече. — Но мой дорогой папочка не должен об этом знать.       Чонин взволнованно поджал губы.       Они не знали, когда точно гендиректор приедет в ресторан, оттого времени становилось ещё меньше.       Чунмён быстро надел объёмную рубашку поверх первой попавшейся футболки — и всё это из гардероба своего парня — вместе с уже своими узкими джинсами, чтобы отец наверняка не узнал его, и с удивлённым «что?» уставился на Чонина. Тот посмеивался, застёгивая на себе свою повседневную рубашку, потому что Чунмён выглядел его ровесником или даже младше.       Позавтракать они не успевали, и Чонин всю дорогу жевал губу от волнения и голода. Даже Чунмёну, который оставил несколько поцелуев на его губах, прежде чем выйти из машины, не удалось отвлечь его. Не так Чонин представлял знакомство с родителями своей пары.       Хотя нужно было признать, что присутствие Чунмёна немного успокаивало. Мужчина занял соседний столик, садясь спиной к спине Чонина, а тот, сложив руки на груди, рассматривал заведение изнутри. Светлые тона интерьера, утреннее солнце, заполняющее собой помещение через широкие окна, и малолюдность заставляли его чувствовать себя уязвимым.       — Волнуешься?       — Ещё как, — ответил Чонин, не оборачиваясь, и, когда увидел гендиректора, быстро прошептал, поднимаясь с места: — Пришёл. — Чонин поклонился, как только мужчина подошёл к столику: — Здравствуйте, гендиректор.       — Садись.       Гендиректор сел напротив, на один из трёх оставшихся свободными стул, и рукой отмахнулся от официанта. Парень немедленно отошёл обратно в конец зала.       — Ваше приглашение было неожиданным.       Чонин сложил руки на столе и улыбнулся, глядя в холодные и высокомерные глаза. В этих глазах он узнавал Чунмёна, вот только Чунмён никогда не смотрел на него настолько жестко, даже когда они ссорились.       — Я не потрачу много твоего времени, — сухо произнёс гендиректор. — А ты очень талантлив. Твоё портфолио впечатляет. Как ты успевал учиться и работать одновременно?       — Повезло с практикой, — Чонин пожал плечами, не понимая, к чему тот клонит.       — Ты очень хваткий. Я бы предложил тебе место в похожей компании. — Парень нахмурился, напрягся, отводя взгляд, и сцепил руки в замок. — Конечно, ты будешь стажером, но если ты поднимешься до специалиста, должность будет оплачиваться выше.       — Простите, но меня всё устраивает, — довольно грубо ответил Чонин.       — Это был не вопрос. Я просто пытаюсь быть вежливым. — Гендиректор говорил будничным голосом, и Чонин прищурился, поражаясь его наглости. — Либо ты делаешь, как говорю я, либо я лично проконтролирую, чтобы тебя не взяли ни в одно приличное бюро после того, как я уволю тебя за дисциплинарные нарушения. Директор Ким многое позволяет тебе, и у этого есть свидетели. Как оказалось, тебя не слишком-то любят, Чонин. — Мужчина усмехнулся, наблюдая, как глаза напротив наливаются страхом. — Я догадывался обо всём давно, — он демонстративно осмотрел Чонин брезгливым взглядом: — Не удивительно, что с таким смазливым лицом ты легко сел ему на шею. — Он замолчал и отвернулся, морщась. — Я даю тебе время до вечера. И естественно, мой сын не должен знать о нашей встрече, — быстро закончив, он поднялся со своего стула, на выходе позволил на себя надеть пальто и как ни в чём не бывало покинул ресторан, оставляя Чонина в полной растерянности.       Он глубоко вздохнул, чувствуя, как его потряхивает, и немного расслабился, когда Чунмён сел рядом и сжал под столом его колено.       — Твой отец и правда очень... приятный человек, — иронично подытожил Чонин, стараясь разрядить обстановку, но Чунмён выглядел опустошённым и не реагировал.       В груди Чонина неприятно кольнуло, и это никак не относилось к тому, что он мог потерять своё место в компании. Обида за Чунмёна душила сильнее.       — Значит, у нас в отделе есть крыса, которая доносит моему отцу, — с намёком произнёс Чунмён и подозвал официанта, заказывая себе кофе. После нескольких глотков, ему стало значительно лучше.       Чонин всё это время смотрел отрешенно в окно, совсем не чувствуя голода. Он даже не стал делать заказ, хотя только и мечтал об этом по дороге сюда. Ему нравилась европейская кухня. И, когда Чунмён пододвинул к нему большой кусок торта, Чонин устало вздохнул и сдался, хватаясь за десертную ложку.       — Мой отец всегда пытался меня контролировать, — рассказывал Чунмён. — Несмотря на то, что он знает о моих предпочтениях, он не хочет верить в это. Надеется, что я смогу взять себя в руки. Мама уже не надеется.       — Похоже, твой отец настроен решительно, — поддержал Чонин с набитым ртом.       — Если я планировал работать со своим отцом, нужно было молчать, потому что это создает проблемы не только мне, — с горечью произнёс Чунмён и поморщился: — И если я планировал быть смелым, рассказывая обо всем родителям, нужно было быть им до конца. Поэтому, — он сделал паузу и посмотрел на Чонина: — Если уйдёшь ты, уйду и я.       — Что? — обескураженно вопросил Чонин и покачал головой: — Нет.       — Да.       — Хорошо, — Чонин пораженно усмехнулся чужой упёртости. — И что ты будешь делать?       Чунмён задумчиво посмотрел в сторону официанта, который обслуживал гостя, и пожал плечами.       — Поеду в США. У меня там много знакомых.       Внутри Чонина что-то разбилось, и даже былая сладость на языке стала горечью.       — И когда ты собираешься вернуться? — бесцветным голосом спросил он, чувствуя себя обессиленным и... разочарованным.       — Не знаю, — ответил Чунмён, глядя в окно. — Сложно сказать про страну с кучей новых знакомств и возможностей. Хотя, может быть, я вернусь обратно. Всё зависит от тебя.       Чонин непонимающе нахмурился, начиная раздражаться. Каким образом, это зависело от него? Или он должен был ждать Чунмёна в Корее, пока тому надоест развлекаться в США?       — Да или да, Чонин? — Чунмён хитро улыбнулся, читая в глазах напротив искреннее недоумение, и нагнулся ближе: — Ты едешь со мной.       Чонин молчал какое-то время, совершенно сбитый с толку.       Предложение было настолько неожиданным, как и всё, что происходило с ними в последнее время, что он даже не знал, как нужно отреагировать. Чонин просто смотрел на красивую улыбку Чунмёна, на его горящие глаза, в которых отражался он сам, и, кажется, начинал понимать — здесь и был спрятан ответ. Чонин чувствовал, что он нужен.       — Даже не знаю, что выбрать, — подыграл парень. Внутри него взволнованно билось сердце.       — Ты можешь подумать, а я пока куплю билеты.       — Это сумасшествие, — покачал головой Чонин, отпуская смешок.       — Давай сходить с ума вместе?       И Чонин не мог отказать, даже если бы после этого стал самым главным психом в Республике Корея.