Не знаю, как назвать

      Животик Торда рос немного быстрее, чем тот ожидал. Спустя месяц его уже было немного сложно спрятать, а ещё две недели спустя — началась отсидка в кабинете с документами. Токсикоз закончился, головные боли — тоже. Им на смену пришли боли в животе и пояснице, но они не были такими частыми и, по мнению омеги, более терпимыми. По скорости роста живота и его небольшому размеру парень понял, что малыш будет омегой как и он сам. Так же это значило, что он появится на свет через четыре месяца.       Спустя ещё один месяц малыш начал шевелиться внутри животика. Ребёнок был очень активным, двигался почти весь день. Иногда, но очень редко кроха сильно толкался, но Торд дискомфорта не испытывал.       Торд: *гладя животик, лаского посмеиваясь* (А малыш сильный, однозначно пошёл этим в Тома. Хоть он и омега, но сможет за себя постоять.)       Однако из-за энергичности малыша, Ларссону пришлось уйти в декрет раньше, но он ни о чём не жалел. Перепадов настроения не было. Единственное, из-за чего омега часто плакал, это то, что Тома нет рядом. Часто, по ночам, омега лежал на кровати, плакал, поглаживая живот, и звал альфу, хоть и понимал, что его нет рядом и он даже не знает о ребёнке. Ему так хотелось, чтобы его возлюбленный был рядом, обнимал его, целовал, заботился, гладил растущий животик, в котором находился их будущий ребёнок.       Сама беременность протекала хорошо, рогатый питался здоровой и полезной пищей, ходил на прогулки в сопровождении одного из своих доверенных лиц. Беты также приютили своего беременного лидера у себя в доме, так как у него из мест жительства были только комната на военной базе и дом его друзей. Свойственных для беременных каприз не было, но так было даже лучше как для беременного, так и для его солдат. Также омега часто ходил на УЗИ, чтобы убедиться, что малыш растёт здоровым. На последнем УЗИ сероглазый узнал, что у него родится мальчик. Он был на седьмом небе от счастья.       Но самыми сложными были последние полтора месяца до родов. В этот период беременному омеге был просто необходим оплодотворивший его альфа, так как в его отсутствии малыш очень сильно буянил, безпрерывно колотил «маму» о стенки живота. Тоже самое было и с Тордом. Ему было тяжело ходить, когда Торм, так его назвал норвежец, пинался ручками и ножками в разные стороны. Особенно чувствительным местом был низ живота. Но и эту проблему беременный омега решил быстро. Не забываем, что рыжевато-русоволосый был давно влюблён в Тома и, когда они поселились в одном доме, успел стащить у альфы несколько толстовок, которые впоследствии забрал с собой. Из-за того, что одежда черноглазого хранилась в пакетах «зиплок», на самой одежде хорошо сохранился запах Риджуэлла. Почувствовав запах отца-альфы, ребёнок успокаивался и не пинался как бешенный.       Была последняя неделя беременности. Середина зимы. Время близилось к ночи. Торд, нагуляввшись на улице в сопровождении Пола и Патрика, вернулся домой и отправил бет в магазин, так как продукты начали кончаться. Забыла сказать, что дом, в котором жили поляк с нидерландцем, находился в пятнадцати минутах езды от ближайшего магазина, а так как сейчас зима то вовсе полчаса. Беты в который раз пытались уговорить Ларссона родить в роддоме, но тот отказался, хотел родить дома. Когда солдаты уехали, омега, поглаживая животик, направился в выделенную ему комнату. Сев на кровать, он стал смотреть в окно, не убирая рук с живота. Он снова начал думать о Томе и о друзьях. Как они там? Скучают? Эдд и Мэтт точно. А Том? Том, как считал рогатый, скорее всего уже забыл его. Рогатый отвернулся от окна, лёг на бок и в очередной раз заплакал и начал снова звать Риджуэлла, а через некоторое время уснул.       Однако проспать беременный долго не смог. Торм снова начал бить омегу о стенки животика. Сонный Торд решил, что малыш снова просил присутствия папы-альфы. Поглаживая живот, омега встал с кровати и уже собирался взять худи Тома, но внезапная острая боль внизу живота заставила его сесть на обратно кровать. Рыжевато-русоволосый зашипел от боли, ему стало тяжело дышать. Он пытался притупить боль, поглаживая живот, но боль становилась всё сильнее и сильнее. Через некоторое время он почувствовал, как что-то сжимается у него в животе. Через миг он почувствовал, как что-то мокрое начало стекать по ногам.       Торд: *испуганно* О нет… хух… почему сейчас?.. хах *почувствовав сильную схватку, схватился за живот* ААААА!!!       Тяжело дыша, Торд улёгся на кровать и достал мобильник, но из-за сильной боли, которая разошлась по всему телу, не мог сосредоточиться и позвонить бетам. К схваткам присоединились пинки малыша. Омега старался дышать глубоко и равномерно, что получалось, но с большим трудом. Когда боль пронизывала тело рожающего, тот сжимал руками одеяло. Так продолжалось несколько часов, пока рожающий не почувствовал что-то твёрдое между ног. Он хотел свести ноги вместе, но быстро одумался и, чтобы убедиться в своей догадке, сняв штаны, аккуратно дотронулся до этого чего-то. Догадка была верна: это была головка ребёнка. Боль немного отступила, что позволило рогатому быстро собраться с мыслями. Он сразу вспомнил, что говорил ему Пол: ровно и глубоко дышать, а во время потуг — тужиться. Так он и начал делать. На лбу выступила испарина. Благо ребёнок был небольшого размера, поэтому всё проходило более менее легко.       Несмотря на это, все роды Торд плакал. Ему было больно, одиноко и страшно. После нескольких часов боли, сероглазый был словно в бреду, в ушах звенело, в глазах всё было размыто. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание от боли и усталости. Но, неожиданно, омега услышал чей-то голос. Он не мог разобрать, кому он принадлежал и откуда исходил, ведь был рыжевато-русоволосый один дома.       Голос: Прошу, держись! Осталось совсем немного! Ещё один раз!       Голос придал норвежцу уверенности. Собрав последние силы, беременный отдышался и, почувствовав очередную потугу, напряг мышцы живота, окончательно выталкивая ребёнка из своего тела. В этот момент омега едва не закричал, но успел прикрыть рот рукой. Малыш легко выскользнул из родового пути и опустился на одеяло. Торд опрокинул голову назад, тяжело дыша. Он почувствовал сильное облегчение, спокойно задышал. Тут снова послышался голос, полный облегчения и радости.       Голос: Ты молодец… Ты сильный омега…       Торд был ещё немного в бреду после родов, но на этот раз он смог его распознать. Однако его размышления прервал внезапный плач. Сердце забилось с большой скоростью. Опираясь на дрожащие от усталости руки, омега принял сидячее положение и посмотрел туда, откуда доносился плач. Между его ног на промокшем от вытекших вод и небольшого количества крови одеяле лежал новорождённые ребёнок. Его ребёнок. Их с Томом ребёнок. Из серых глаз рогатого потекли новые слёзы. Ларссон взял своего новорождённого сына на руки. Малыш был очень лёгким и крошечным и Торд держал его осторожно, чтобы невзначай не навредить, и пытался успокоить.       Торд: *в полголоса, ласковым, но усталым тоном* Тише, Торм… я здесь… Твой папа здесь… Не плачь…       Тут роженик услышал приближающейся шаги и через секунду в комнату вошли Пол и Патрик. Выглядели они испуганно и обеспокоенно, а при виде ребёнка у Патрика вообще слёзы потекли.       Пол: *виновато* Т-Торд… мы… простите нас… мы…        Торд: *перевёл усталый взгляд на солдат* Просто сделайте то, что нужно, скорее… пожалуйста…       Пол всё делал аккуратно: вытащил послед, перерезал пуповину, начисто вытер малыша антибактериальными влажными салфетками и под конец завернул кроху в мягкое тёплое одеялко сиреневого цвета. Патрик в это время помогал Торду. Сперва помог переодеться, потом поменял постельное бельё и уложил омегу на кровать.       Патрик: Поздравляем вас с рождением малыша.       Торд: Спасибо…       В этот момент Пол подходит к кровати и протягивает новорождённого омеге. Малыш к этому времени успокоился и тихо посапывал, завёрнутый в одеялко. Торд аккуратно взял своего сына и стал рассматривать его. Торм был очень похож на Тома. Такой же пепельно-русоволосый. Только кожа светленькая, как рогатого. У норвежца потекли слёзы счастья, сам он мягко улыбался и аккуратно, несильно прижал малыша к себе. Он не мог оторвать взгляда от крохи. Такого маленького и беззащитного. Неожиданно малыш издал негромкий звук похожий на писк, начал немного морщиться и под конец открыл свои большие глазки.       Патрик: *смотря на ребёнка* Ого…       Пол: Да, сразу видно, от кого он.       Три пары глаз устремились на глазки малыша. Большие, полностью чёрные с блестящими серебристыми радужками. Торд был в восторге от таких необычных и красивых глаз.       Торд: *одной рукой убирая край одеяла с лица ребёнка, устало и нежно нашёптывая* Привет, Торм… *смаргивая с глаз новые слёзы* Я так рад наконец увидеть тебя, моё солнышко… *нежно провёл пальцем по маленькой щёчке* Какой же ты у меня красивый…       Малыш смотрел на своего родителя, немного звонко посмеялся. На его маленьком розовом щекастеньком личике играла весёлая, пока ещё беззубая улыбка.       Торд: *нежно поцеловал ребёнка в лобик* (Жаль, Тома здесь нет. Может, увидев малыша, он оттаял бы.)       Через некоторое время новорождённый омежка мило зевнул и снова заснул. Старший омега передал малыша Патрику и тот уложил его в кроватку, которую они купили задолго до родов и установили рядом с постелью. Торд ещё некоторое время смотрел на своего сына, после чего сам начал засыпать. Неудивительно, ведь роды сильно выматывают, к тому же во время родов и после них сероглазый много слёз выплакал. Как после такого не захотеть спать? Погружаясь в сон, рогатый снова услышал голос, но на этот раз полный вины.       Голос: Прости меня…       Торд услышал это, но продолжать думать, чей это голос, не мог, потому что уже заснул.