Узел

«Онассис» - узел, скрытый от взгляда. Завяжите «Простой узел». Широкий конец поведите вправо и вденьте в шейную петлю поверх завязанного узла. Гарри предвзят. Было бы странно это отрицать. Но все равно мало кто может поспорить с тем, насколько Эггси умелый. Его заслуги неоспоримы, способности очевидны, а достижения ставят его на одну ступень с лучшими агентами Кингсман за все времена. Гэри умело изображает богатенького пижона или аристократа в седьмом поколении, когда это нужно. Он очаровывает пожилых, надменных дам и ловко кружит голову молоденьким пресыщенным леди. Анвин умеет адаптироваться, держать ситуацию под контролем и находить самые неожиданные, смелые пути достижения цели. Проблема заключается в том, что, когда миссия заканчивается, он тут же становится громким, безмерно общительным, наглым вихрем, сбивающим с ног и рушащим все преграды. Как будто стягивает с себя кожу. Вырывает гнилой зуб. Покидает утомленную страстной ночью женщину. То, что Эггси для себя переоценил их отношения было видно невооруженным глазом. Они всегда были очень близки, возможно, ближе, чем полагает друзьям (кого ты обманываешь, Харт? Какие друзья?). Теперь он будто захотел приблизиться еще на (сто) один шаг. Эта мысль отдавалась теплом где-то в животе и заставляла сердце стучать в горле. Как будто теперь ему было можно. Беспричинно трогать напряженные плечи, чертить большим пальцем круги на запястье, касаться теплых улыбчивых губ. Гарри Харт прожил достаточно, чтобы понимать к чему все идет, но в этом и была проблема. Он прожил достаточно. Когда Гэри спрашивают, что их связывает с Гарри, тот улыбается уверенно и чуточку мечтательно. - Ты даже не представляешь, что мы пережили вместе. Гвиневра улыбается в ответ, но растерянно. Она ожидает каких-то подробностей про крепкую мужскую дружбу, и странная мягкость в глазах нового Галахада ее смущает. Хотя на первый взгляд ответ не таит в себе ничего необычного. - Трудности объединяют нас, - она легко пожимает плечами. – И должна признать Галахад довольно разносторонний мужчина, но разве тебе не хочет общаться с кем-то… Своего возраста? - У меня есть жизнь помимо Кингсман, - безмятежно отвечает (врет) Анвин. – И потом, как ты думаешь, сколько Гарри лет? - Сколько? – Анна удивлена. Она знает все досье агентов наизусть. Это нужно чтобы правильно распределять нагрузки и уравновешивать команды. К примеру, Эггси ни за что нельзя отправлять с Борсом, потому что они оба те еще показушники и не дураки выпить. Но вот с Галахадом они удивительная команда. И возраст Харта она тоже помнит, но внутри ее гложут сомнения. Они все же появились позже этих двоих, кто знает, сколько информации они успели подправить. Эггси все еще улыбается спокойно и как-то непринужденно: - Тридцать два. Только выучка не дает Анне охнуть от удивления. Потому что все эти седые волосы и морщины… Но мистер Харт действительно в отличном состоянии, как и любой агент. Он подтянут, силен, и, если убрать все джентльменские замашки, в этом есть смысл. - Не такая уж и большая разница, - теперь Эггси легко жмет плечами и, насвистывая что-то незамысловатое, удаляется по своим делам. Иногда Гвиневра тоже вспоминает историю об одном из почивших Артуров и страшно боится того, что не может понять, когда мистер Анвин решает солгать. Гарри рассматривает свои руки. В редких морщинах с одной стороны и мозолях с другой. С яркими голубоватыми прожилками. К вечеру они становятся еще заметнее, выступают из-под кожи как непокорная лава. Он думает, как будет обнимать Эггси этими руками, и никакой легкости внутри нет. Он слушает Анну вполуха. Понял ее интерес еще с первой реплики этого театра дешевого абсурда имени Гэри Анвина. Гарри не может понять, почему новый Галахад так безответственно коверкает информацию. Но может, Эггси и не в курсе на самом деле. Может, он прикинул сам, хотя раньше глазомер его никогда не подводил. Ему немного горько. Мишель предпочитает держаться подальше от их дома с последней неловкой (для всех) встречи, но она любит Эггси и желает ему только добра. Его безопасность – ее приоритет. Так что она звонит несколько раз в неделю, несмотря на то, что все равно ничего не может изменить. Гарри не любит эти разговоры. Он не прислушивается и не остается, если Эггси решает принять звонок прямо при нем. Это очень личное. И в то же время Гэри всегда после них немного растерян, в его глазах столько грусти, что Харта каждый раз тянет спросить все ли в порядке с его семьей. (И просто тянет, но это совсем не важно). Вот почему любви к звонкам Мишель в Гарри ни на грамм. Это получается случайно. Он просто хочет забрать из кухни свою книгу, которую читал пока готовил, и попадает аккурат на середину их милого общения. - Боже, мам, да Гарри всего сорок! – возмущенно кричит надежда Кингсман и всплескивает руками, как дирижируя оркестром. Ему отзывается только ложка, сбитая свободной от телефона рукой со стола. – Как ты вообще можешь так говорить?! Гарри не знает сути разговора, не хочет даже задумываться, если честно. Он не смущен и не взволнован, хотя кажется дернулся кадык. Эггси стоит спиной и не видит этого. Харт не скрывает своего местонахождения, так что буквально через секунду Гэри оборачивается и улыбается ему. Подмигивает ему. Тянется к нему. Гарри ловко избегает загребущих ручонок бывшего протеже и спокойно забирает то, за чем пришел. У него не выходит читать. Потому что ему интересно зачем мистер Анвин манипулирует его возрастом, хотя сам Харт никогда не делал из этого секрета и никогда не стеснялся прожитых лет. Он невзначай потирает лицо, и в руку отдаются тактильные ощущения. Себя нельзя обмануть. Он чувствует глубокие бороздки около глаз, чуть более мягкую кожу (о какой упругости можно говорить в сорок пять?), грубые волоски пробивающейся щетины. Он просто не хочет, чтобы Эггси его видел, касался. Чтобы у того открылись глаза. Это приносит щемящую тоску прямо в сердце и ранит, Господь, как сильно ранит. Потом получается еще глупее. Они в приличном заведении, и Харт отходит в уборную освежиться и помыть руки перед едой. Эггси клятвенно обещает сделать то же сразу после его возвращения, а пока берется заказать для них еду. - … и стейк прожарки медиум для моего брата, - как раз заканчивает Анвин и ослепительно улыбается. Официантка дарит ему ответную улыбку, а потом замечает Гарри и закатывает глаза. Харт думает, что же его выдало? Седина в волосах? Он качает головой на оскал своего бывшего ученика и присаживается напротив. Ждет, когда подадут аперитив, и, только когда они остаются одни, начинает разговор в непринуждённой любопытствующей манере: - Тебя это развлекает, не так ли? Гэри мог бы строить из себя дурочка (ему отлично удается эта роль), мог бы уклониться от ответа или перевести тему, но он только ухмыляется в ответ: - А тебя нет? Гарри отказывается говорить, что его забавляет, что эта путаница в возрасте в глазах других придает его образу шарма. - Возможно, раз или два, но вряд ли могу вменить себе любовь к приевшимся шуткам. Эггси вдруг подается вперед, его тут же становится больше, он заполняет собой все пространство. Неуемной энергией, жаром молодого тела, полным шалости взглядом. Харт не дергается, даже не начинает движения, чтобы отстраниться. Эггси может играть с кем хочет, но не с ним. - Знаешь сколько тебе лет, Гарри? - Просвети меня, - он бросает это легко, непринужденно, немного саркастично. - Ровно столько, сколько ты пожелаешь сам, - Эггси отстраняется, но его рука на столе неприлично близко к руке бывшего наставника. Он снова улыбается, светло и мягко. – Знаешь, ты - человек без возраста… - Как дьявол, - заканчивает сравнение за него Гарри. – Только вот это не так. - М… Какое это вообще имеет значение? - Иногда не нужно искать глубоко смысла там, где его нет. Это просто то, что видно невооруженным глазом, - он легко касается ладони Гэри и не может отвести взгляд. Это такой контраст, но он не хочет анализировать. Прикосновение по-прежнему приятное и отдает легким теплом в грудь. - Мне нравится то, что я вижу, - медленно говорит Эггси и кивает на их руки. Он переплетает их пальцы и немного сжимает. Это то, что всегда между ними происходит. Связь, которую не смог разрушить ни Валентайн, ни (прошлый) Виски. - Мне тоже, - ласково отвечает Гарри и думает – произносит, - мой мальчик. Он говорил так и раньше, но сейчас интонация совсем не та. Щеки Эггси едва заметно вспыхивают румянцем, и Гарри думает… Да, это именно она. И сегодня ему снова двадцать, и еще долго будет столько же.

***

Он все равно отправляет Гэри мыть руки, потому что он – Гарри Харт и его не проведешь. Эггси говорит, что он скучный старикан и показывает язык. Гарри говорит, что видел, как он в пять лет пускал слюни на игрушки в прямом смысле слова.

***

Когда они идут домой, Гэри осторожно берет его за руку. Гарри только сжимает его пальцы сильней и убирает обе их ладони в свой карман.