Узел

Перекрестите концы так, чтобы широкий оказался поверх узкого. Пропустите широкий конец под узким и вытяните влево, оберните через шейную петлю так, чтобы он вышел срава от узкого конца. Оберните широким концом узкий, проденьте в шейную петлю снизу вверх и пропустите через образовавшуюся петлю. Затяните узел. Эггси просыпается на сбитых влажных простынях, с трудом переводит дыхание, прижимает руку к груди, в которой скачками бьется сердце и… Вот оно. Эротический сон с участием агента Галахада. Та-дам! Вообще-то Гэри понимал, что так и будет. Он здоровый молодой парень, всю сексуальную жизнь которого сожрал, пережевал и выплюнул Кингсман. Так что да, этого стоило ожидать. Не то чтобы он воспринимал это как знак свыше, но теперь, когда он осознал, что Гарри не просто привлекает его как предмет сексуальных фантазий, Гэри решает, что пора что-то изменить между ними. Но для начала надо прощупать почву с другой стороны. Узнать насколько сам Гарри хочет чего-то кроме их странной дружбы (дружбы, Эггси? Кого ты наебать-то решил?) Он собирается, как на задание. Бреется, чистит зубы ровно три минуты, укладывает шухер на голове во что-то приемлемое (не прилизывается, но делает прическу более аккуратной), выбирает чистые вещи (без дырок и не кричащего цвета), надевает джинсы, которые не будут скрывать его задницу. Задница в этом деле – его главное оружие (он надеется на это). Гэри делает несколько дыхательных упражнений, потому что в горло вдруг набивается ком слизи, а сердце выстукивает что-то латиноамериканское и зажигательное. Руки дрожат, и это уже совсем нелепо. Он замочил столько врагов, а переживает из-за чего-то столь обыденного, что ему самому смешно. Ноги сами приводят его в красный кабинет Гарри. Все эти газетенки на стене оказывают умиротворяющий эффект. Он ухмыляется краешком губ, размышляя какой же мистер Харт все таки тщеславный. Да, ни в одной из статей не описаны его героические подвиги по спасению мира, и все же вот они – крошечные доказательства его побед. Эггси подумывает завести похожую привычку, но, если их таких долбодятлов будет двое – стены их дома будет полностью заклеены низкопробной желтой прессой. Харт приходит минут на пять позже Гэри, но это не удивительно. Дом большой, а они все сталкиваются и сталкиваются, как намагниченные друг другом. - Доброе утро, мой мальчик. И от этих интонаций приятная, сладкая дрожь прокатывается от шеи до бедер. Гэри теряется – никакой утренней уверенности нет и в помине. - Ага, утро, Гарри, - он поворачивается и едва сдерживает крохотный смешок. Встрепанная после сна челка мистера Харта всегда заставляет его улыбаться. Гэри иногда тает от нежности, глядя на нее. Эта легкая небрежность – самый надежный показатель того, как они близки. Никто другой во всем мире не видел агента Галахада таким растрепанным. - Во сколько у тебя миссия? Анвин застывает. Черт возьми, еще ж миссия. В прошлый раз он достаточно взбесил Гвен, когда отвлекающим маневром взорвал чей-то нехилый особнячок (пустующий, конечно), так что ожидает чего-то унизительного и костедробящего одновременно. Хотя уверен, что она не отправит его на верную смерть (почти). - Вечером. М… Гарри? – бывший наставник вопросительно вздергивает бровь, в его глазах до сих пор утренняя дымка и какое-то странное, совершенно очаровательное выражение. Гэри еще не может дать ему название, но это что-то хорошее. Так что он решает, что не будет ничего страшного, если он… - Так ты трахался с мужчинами? Гарри не застывает посередине движения, его лицо не меняет вежливо-добродушного выражения, но сонная дымка улетучивается. Он собран в миг, - Гэри сам не может объяснить, как понимает это, просто чутье, выработанное на парных миссиях, - сосредоточен как дикий зверь перед прыжком. Но он сыт, так что может поиграться с едой. (Боже, Анвин, что у тебя в голове?) - Ты хочешь узнать что-то конкретное? Гарри отлично играет в шахматы, но и в них Гэри есть чем его удивить. Только Гарри предпочитает Го, что странно, настолько нетрадиционная для потомственного лорда, - или кем там этот черт является, - эта древняя игра. Го предполагает куда большее количество возможностей и тактик, и в ней Гэри ну… Не силен. Зато он любит сложные задачи. - Просто любопытствую, - он склоняет голову к плечу. – Ты никогда не рассказывал про своих пассий. - Джентльмен никогда не хвастается своими победами, - Гарри усмехается коротко. Раскусил-таки, сволочь. – Но я не вижу ничего предосудительного в том, что мужчина может быть настолько же желанен, как и женщина. Кентукки, помнишь? Гэри на мгновение отвлекается от своей гениальной стратегии. Он рад тому, что мистер Харт уже более спокойно относится к тому… Несчастному случаю. Конечно, просто не будет никогда, и это навсегда останется с ним, как камень привязанный к шее, но теперь это не тянет его на дно. В Кентукки еще до всего замеса Гарри разозлился. Речь проповедника накалила его, что заставило хлестко ответить той безумной женщине. И Гэри помнит, конечно помнит, это его «со своим чернокожим бойфрендом». - Ясно, - задумчиво тянет он. – Так как насчет свидания? А вот это уже выбивает Гарри из колеи. Эггси хохочет внутри дьявольским смехом. - Что, прости? - Свидание, Гарри, - он закатывает глаза, показывая все пренебрежение к повторению того, что Харт прекрасно слышал. – Ужин, прогулка, несколько поцелуев… Он мог бы быть тоньше или осторожнее в этом вопросе. Только черт возьми, это же Гарри. Какие проблемы? - Не думаю, что это… - Хорошая идея? По мне, так просто расчудесная. - И все же, - Гарри растерянно качает головой, и все спокойствие с Анвина слетает вмиг. Он что-то неправильно понял? Переборщил? – Это несколько… То, как он тянет свои мысли, выуживает из себя, выдавливает, напрягает. Гэри вдруг соображает, что переборщил, так что думает, что хуже уже не станет. Он стремительно летит к Гарри и замирает на неуклюже крошечном расстоянии. Смотрит на его губы, и вдруг все словно становится нормально. Теплое дыхание касается его лица, круглые, невозможно большие зрачки Гарри заполоняют радужку. Эггси легко берет его за руку и переплетает пальцы, кладет другую ладонь ему на шею. Линия роста аккуратно постриженных волос короткой щекоткой отзывается в пальцах. И медленно, очень ласково прижимается губами к губам. Они гладкие, теплые и мягкие. Это не столько поцелуй, сколько прикосновение, но Гэри кажется, что его накачали гелием, и он вот-вот взлетит как воздушный шарик. Ударится беззащитным надутым боком о потолок и вылетит в окно. Гарри, его невозможный Гарри, прикасается к бокам, кладет свои руки на бедра. Будто знает, что Гэри сейчас улетит и не собирается его отпускать. Харт легко отстраняется, касается его губ своими пальцами, ласкает щеку, пока не прижимает к ней свою ладонь и целует по-настоящему. Его пальцы впиваются в бедро, притягивают ближе. Все становится мокрым и чуточку безумным. Гэри забывает дышать, сосредотачивается на их маленький игре. Его язык исследует рот Гарри, потом наоборот. Никакого противоборства, только мягкое разрешение узнать друг друга и в этом смысле тоже. Когда Гарри отстранятся, Эггси дышит заполошно, как слон. Они соприкасаются лбами и просто стоят. Глаза Гарри прикрыты, и, когда он говорит, его голос чуть низкий и хриплый: - Значит, вот как? - Ага, - улыбается новые Галахад, и внутри у него все поет, как те треклятые птички диснеевских принцесс, - вот так.

***

Гарри смотрит на него и думает, чем я тебя заслужил, мальчик мой? Гэри смотрит в ответ тепло и ласково, он думает, что пора покупать смазку.