Впервые в жизни Неро откровенно скучал...

Неро вздохнул. Как он и подозревал, разговор, прошедший на кухне, был направлен на то, что Ви не вызывал ни капли доверия в глазах добрейшей души девушки и что ему стоило бы, наверное, держаться того подальше. Нет, конечно же, он поддерживал Кирие в полном недоверии черноволосому юноше, но… Что-то в нем казалось невероятно притягательным, но охотник не мог определиться, что именно: все, начиная от элегантно-аристократичных повадок, заканчивая приятным, вызывающим постоянно дрожь своим бархатистым низким голосом. Конечно же, больше доверия все это не дарило, но отказаться от пребывания демонолога в своей жизни влюбленный парень уже не мог, как бы не хотел. — Кирие… Он не такой уж и плохой парень, каким может показаться, — Неро присел за стойку, стараясь особо не мешать девушке. Все же, его нахождение на кухне обычно заканчивалось тихим локальным разрушением с попутным заляпыванием всех поверхностей едой, а с одной-то рукой он мог наломать еще больше дров, чем обычно, поэтому оставалось лишь мирно сидеть, поддерживая диалог. — Но это никак не делает его менее подозрительным, — шатенка нахмурилась, раскладывая еду по тарелкам, — Конечно, я поверю тебе, но… Я беспокоюсь за тебя, Неро. Юноша в очередной раз за день тяжело вздохнул. Оправданное беспокойство его, конечно, радовало, но… — Не волнуйся, принцесса, — парень встал и приобнял сестру, с невероятной нежностью зарываясь в длинные каштановые волосы носом, — Со мной все будет в порядке, я сумею за себя постоять и, если что, защитить тебя. Для этого мне даже не нужна демоническая рука. А Ви… Не думаю, что он что-то сделает — ему это ни к чему. Слова парня успокоили шатенку, что, прикрыв янтарные глаза, самозабвенно наслаждалась теплом столь родного тела. Постояв так еще пару минут, Кирие все же нехотя выпустила охотника из цепких объятий, решая пригласить всех остальных на ужин. Ви узнал имя Кирие уже в чертогах владения последней. Это было здание, дом, резное и древнее, как и весь город, по сути. Кажется, подобная архитектура могла бы стать собором, а служило лишь обычным жильем. Это несколько удивляло, однако не в его прерогативе было задавать лишние вопросы. Да и не настолько уж это было любопытно. А внутри все буквально благоухало, душило жизнью, заставляя задыхаться в этом потоке, запахе чужих переживаний и подозрений. Но и это темноволосый терпит спокойно, совершенно не меняясь в лице ни во время напряженного ужина... Слегка гнетущая атмосфера ужина скрашивалась лишь болтливостью Нико и редкими переругиваниями с южанкой, но Неро все равно было чертовски неуютно. Он то и дело бросал краткие взгляды на статную фигуру демонолога, которые, конечно же, не остались некой тайной для шатенки. И, сразу после ужина и странного переговора с Николеттой, Кирие с лучезарной улыбкой сообщила: — Знаешь, Ви, у нас лишь одна свободная комната и та, увы, завалена всяким хламом. Поэтому до завтра останься, пожалуйста, в комнате Неро, — в янтарно-каштановых глазах промелькнул странный огонек, — Все же, больше особо и негде. ... ни после озвученной фразы о ночевке в комнате Неро. И это после того, как еще недавно прозвучала фраза о большом количестве свободного места в доме. Его ипостась — змей искуситель. Он был тем, кто низверг Адама и Еву с сада райского за то, что они сорвали запретный плод. И он смотрел за этим с непременным удовольствием. Его голос — песнь сирены, ведущей на убой корабли. Его тело — ваяние из мрамора под рукой искусного мастера. Чернила, опрокинутые лабиринтами узоров на точеные черты его фигуры. Его душа — лишь человечность иного. Он — тень, следующая своему предназначению. Алиса в тумане Страны Чудес плутающая, не в силах найти небольшой дверки под ногами. За которой зарождалась его собственная душа, настолько слабая в своем желании, что даже сам Ви еще не видел её сущности. Ведь он — лишь молчаливая тень. Именно потому ни единый взгляд с презрением или недоверием, ни единое слово с подколом или угрозой не достигали той маленькой дверки его души, отскакивали, словно от мягкой резины, не проникая вглубь, потому что Ви не был человеком. Вот только в момент близости с Неро он все же ощутил что-то совершенно непривычное, чуждое, но настолько приятное. И в этот момент темноволосый не считал себя и тенью тоже. Тогда он был никем — эфемерный силуэт, вожделенный юным охотником и податливо отдающийся в подернутые поволокой желания глаза, утопая в цвете лазурной глади. Тогда он — призрак своего величия, изящный, грациозный, словно лань, с малахитовым тоном глаз, подобным болотной топи. Точеные черты, длинные пальцы. Он — змей искуситель, низвергнувший Адама и Еву из райского сада. Он тот, кто держит в руке запретный плод, подаренный недолгим, но крайне сладким, поцелуем на чужих устах. Ехидные смешки со стороны Нико, многозначительные взгляды, все эти разговоры не остаются незамеченными под тонким надзором Ви. Он хоть и делает вид совершенной непричастности и безразличия, утопая в строках поэзии собственной книги, но чутко следит за обстановкой. Однако комментировать не берется, понимая, что едва ли девушки признают затейливость своего плана. Лишь усмехается, слегка ведя плечами и заставляя мышцы перекатываться под тонкой кожей, оголяя крылья лопаток. — Мне не играет особой роли, — ласкает слух глубоким голосом, с легкой хрипотцой под шелест ветра. Попытки возмущения беловолосого были сразу же отброшены спокойными фразами Кирие и парню ничего не оставалось, как смиренно согласится, мимолетно переведя взгляд на механика, чье лицо исказила хитрая улыбка. Пообещав себе, что он еще напомнит Нико о ее странных и тупых идеях, юный охотник решил показать, куда все же идти Ви. Перебирает пальцами рукоять трости, катает её, чеканя каждый шаг легким стуком о пол. Следует за Неро, словно тень, всматриваясь в беловолосый загривок настолько пристально, что мог бы прожечь в нем дыру. Под полуприкрытыми ресницами — томность взгляда, бескрайнее болото с огоньками любопытства, пляшущих вокруг костра в дебрях его глаз. Ей богу, этот взгляд, пристальный и прожорливый, можно было бы видеть в снах, самых кошмарных… или самых страстных. Оставаться в одной комнате с эфемерной фигурой не сказать, что не хотелось… Просто Неро боялся, что ему совсем сорвет крышу от такого близкого контакта с «мистером-загадочностью» и то, что начиналось в фургоне, может продолжиться здесь. Наверное, если бы он мог — он бы уже давно сгорел от пристального взгляда, ощущаемого коротко стриженным затылком. От эмоций, которые переполняли его и так беспокойную душу, лишь стоило ему услышать бархатный глубокий голос, что тягучим медом лился в уши, невольно заставляя задерживать дыхание. Сейчас Неро был похож на натянутую струну, которая в любой момент с оглушительным звуком могла лопнуть, окончательно срывая крышу и так не стабильному охотнику. В переплетении чужих миров его собственный, демонолога, мир был зыбкими песками, курганами пустынь, под палящим солнцем уничтожающим все живое. Его мир — неловкость молчания, с которой охотник всматривался в искаженную загадочностью ипостась. Его глаза — нефритовые очи змеиного изваяние, горою возвышающегося на точеных японских храмах. Он сам — эфемерное явление своего истинного силуэта, такой неуловимо чарующий, настолько неумолимо влекущий. Инкуб — демоническая тварь, владеющая навыком перевоплощения. Иначе было сложно объяснить столь жаркую одержимость зеленого мальчишки, охотника, за душой которого таилась невероятная сила. Потенциал, нераскрытый Данте ни раньше, ни сейчас. И елейная человечность другого человека пригревается под крылом столь импульсивного, но невероятно сильного паренька, надеясь избежать смертельного удара в грядущей потасовке. Мысли Ви гудят, словно рой диких пчел, неумолимо обивая стены черепной коробки. И все они — о Неро, о том, насколько этот коренастый, крепко сложенный мальчишка поражает рассудок. Совершенно неудивительно, что его стат цепляет взор настолько сильно. Крепкие плечи с перекатывающимися желваками мышц под бронзовой кожей, точеные черты лица, слегка угловатые, покрытые недельной щетиной. Сильные широкие плечи, лазурно-голубые, словно рассветное небо, глаза, в океане которых можно было тонуть настолько неистово, что никакой спасательный круг не поможет всплыть. Комната юноши, до которой они достаточно быстро дошли, была самой обыкновенной и не отличалась какой-то изысканность, являясь чуть ли не самым типичным представителем стандартных комнат: большая двухместная кровать со старой тумбой рядом, раскиданные бумаги и какие-то журналы, захламленный стол, старое кресло да простейший шкаф. Было понятно: Неро не был из тех людей, кто любил красивые вещи или вообще хоть как-то задумывался о чем-то красивом, отдаваясь простому чувству удобства. Демонолог ныряет в полумрак комнаты первым, словно тень, исчезая из виду лишь на мгновение, пока глаза не привыкнут к перемене цветовой гаммы. Он окидывает малахитом глаз окружение, отмечая его весьма примитивную, но отточенную комфортом, особенность. Слегка потертая мебель, приваленная тем, что называется в народе, “творческим беспорядком”. Всего в меру, ни больше и не меньше — этакая типичная комната подростка, который не слишком часто бывает дома. Ничего особенного. Неро тихо смутился тому, какой беспорядок царил в комнате. Хотя, именно на фоне этого беспорядка статная худая фигура смотрелась как-то инородно приятно, заставляя Неро невольно залюбоваться. Пальцы продолжают перекатывать трость, опираясь острым концом оружия в мягкий ковролин пола, покрывающего часть белесой древесины. Резные кольца побрякивают от прикосновения с металлом рукояти, добавляясь к музыке мягкого звона цепочек запястий. Весь его лик — сплошной экспонат. Взгляду есть за что уцепиться, однако всего так много, что сложно сфокусироваться на чем-то конкретном. Неро и сам не понял, как решил обнять худую фигуру со спины, с некой искренней любовью зарываясь носом в смоляно-черные волосы, вдыхая их запах. И почему держал молодого человека так крепко, словно боялся, что если он его отпустит, то тот рассыплется, растворится словно видение. Чужие крепкие руки, словно змеи, лианы иного мира, теплого и солнечного, без сакральной тьмы в самой глубине недолюбленного ребенка, проскальзывают под руками демонолога почти незаметно. Словно ветром проходя по телу, заставляя слегка поежиться от стаи мурашек, тронувшей своим ходом худощавое тело темноволосого. И лишь потом смыкаются, своеобразным пленом замыкая хрупкое тело во власти чужого тепла, отчего Ви как-то невольно немо хватает воздух в приоткрытые губы, словно рыба, выброшенная на мель. Прикосновение отдает электрическим импульсом, отдавая едва ли не до кончиков пальцев, заставляя чувствовать все намного более чутко, более отзывчиво. И это чувство пробирает до самых костей искренностью, наполненностью юношеских чувств, подправленных спесью страха потери. Демонолог снова глухо хватает воздух губами, после чего опускает голову, на секунду задумчиво кусая край пухловатой губы. — Ви, я… — парень не мог подобрать слов, все так же зарываясь носом в черные волосы. Ему хотелось многое сказать этому чертовски привлекательному и подозрительному демонологу, но, увы, получалось только молча стоять в надежде, что его не оттолкнут, оставляя недосказанность тяжелым комом висеть в воздухе. Сердце бешено стучит, отдаваясь болезненным гулом в ушах, казалось, словно оно вот-вот пробьет костяную тюрьму ребер, выбираясь наружу. Как же давно Неро не чувствовал себя настолько волнительно, настолько живым, что он даже и не знал, что и испытывать: радость, смущение или отдаться волнам полного непонимания происходящего с собой. — Ты?.. — тянет Ви, переспрашивает, глубоко и тихо, закрадываясь в самые уголки сознания. Хочет знать завершенность фразы, хочет услышать, что же такого скрывается в душе мальчишки, о чем он так испуганно страшится сказать. Но не отталкивает. Тонкие пальцы, выбитые из лучшего мрамора, с россыпью чернильных пятен на молочной коже, касаются чужих рук на изгибе талии. Холодком гладят по бронзовой коже, когда на устах играет улыбка, загадочно-взволнованная, прикрытая копной лоснящихся волос.