Ай в клане ненависти

— Твааааааарь! — это было единственное, что она успела крикнуть прежде, чем ветер ударил в лицо с такой силой, что даже дышать стало трудно. Быстрее скорости ее подения была только скорость смены мыслей в ее голове, среди которых преобладали «Почему я так спокойно отреагировала на смерть?», «Обманул ли меня черт?» и «Почему он решил играть в шашки, не зная правил?». Душа девушки мчалась либо на перерождение, либо на верную смерть. Перед глазами проносилась не слишком-то веселая жизнь, а именно: одинокие годы в травматологии, где приходилось работать и ждать пока осмотрят вывихнутую или сломанную конечность. Она была слишком хрупкой и маленькой, поэтому каждый удар сказывался на ней сильней, чем на других людях и именно из-за этого простое нападение стало для нее последним. И, не смотря на это, она всегда сильна духом, но только до того момента, пока дело не доходит до уборки прочей рутины. Так она летела, думая о жизни, осуждая и жалея себя, думая есть ли у мертвецов (пусть и обыгравших демона-неумеху в лимбо, шашки, карты, камень-ножницы, боулинг, городки, и все остальные игры) шанс на счастливую жизнь. Он есть. Сердце ей так говорило. Точнее, был, пока перед глазами не появилось растянутое, словно ткань на подрамнике холста, полотно. Девушка, пройдя скозь него почувствовала, как часть ее оторвалась. Часть души осталась там, где-то за гранью, а с с ней остались лишь боль и помутнение рассудка. Из последних сил она просто доверясь интуиции, осела в детское тело с остановившимся мгновением назад сердцем. — Как ее назовете? — Я не знаю. Я подумаю об этом. — Может, назовете ее Ай? По-моему, прекрасное имя, — не унималась акушерка. Знала бы она, что дочь женщины без эмоций, девочка из клана ненависти и силы, просто не может носить имя со смыслом любовь. — Да, наверное. Учиха Ай, — роженица натянула фальшивую улыбку и попросила окончить разговор. Улыбка такая же фальшивая, как и ее жизнь. Жизнь шиноби, теперь матери, и, в первую очередь, безвольной куклы. Да, именно эти роли, именно в таком порядке. Она марионетка, мать и, в нескором времени, а, может уже никогда, шиноби. Мысли переселенки медленно угасали. Она поняла, что все же выжила, но сейчас это ее не радовало. Она понимала , что что-то не так, но это ее не пугало. Похоже, дочь такая же безчуственная, как и мать. Похоже, это не совсем смерть, но и не перерождение.