Ай в клане ненависти

Меня забрали через три дня. Зачем так торопились? Ничего не подготовили даже. Меня снова положили на футон в, пока пустой, комнате одну. Я, вообще-то, маленький ребёнок. Да, двадцать три это совсем немного. Но вряд ли маленький ребенок мог бы провести такую тонкую разведку. В ходе аккуратных расспросов я многое узнала. Например, что я непросто перспективный ребёнок с большими запасом чакры, а перспективный ребёнок с огромными запасами чакры и даже двумя! Томое в каждом шарингане. Охренеть. Именно поэтому все, кто находится в деревушке так спохватились. Я вычленила эту информацию из рассказов о клане и деревне. О великом клане и посёлке, который он основал вместе с другим, менее великим, кланом. Также я узнала, что моя новая мама расшифровывает записи, полученные с фронта, и послания, зашифрованные шаринганом. Раньше она, как и большинство учих, сражалась, но ушла по собственному желанию. Отец же работает в госпитале и он ирьерин, пока без ранга. Я бы хотела, чтобы почаще опекуны из селения уходили и следили реже, да вот про войну забыла и про то, что почти все, кто может сейчас, сражаются, а остались те, у кого задача другая. Такими оказались родители. Мне не привычно называть их родителями или ото сан и ока сан, но по именам Нобу и Сэчико они попросили их не называть, ведь мы теперь семья. Про моих родных знают мало. Мама воспитывала меня одна и погибла на миссии. Осталось только имя Иоко и фото. Остальное принадлежит клану и если то, что я ранее слышала — правда корню анбу Конохи. Это только догадки, но расчитывать на то, что мне скажут истину или отдадут дом, где я должна была жить, если бы не смерть матери, не стоит. Ещё у меня спросили имя. Раньше спрашивал только Аки, но я лишь мотала головой. Мне самой интересно было как меня зовут в этом мире, а особенно то, что, видимо, у ребёнка прожившего почти два года, нет документов. Поэтому решила самой выбрать имя — Ай. Всё же я Люба, а Ай по-японски означает любовь.