Ай в клане ненависти

После тяжёлого пробуждения и гигиены, наступил завтрак. Солнечный свет проходил сквозь занавески на маленькой, заставленной бытовой техникой, кухне. Передо мной сидели клоны обоих родителей. Так случается крайне редко. У мамы бледная кожа, тёмные глаза и волосы, убранные в высокий хвост. Папа тоже бледный, с глазами светло-зелёного цвета и банданой, закрывающей волосы цвета кофе. Родители одеты в стандартную форму — водолазка и штаны синего цвета, а также массивный зелёный жилет. Мы тихо говорим обо всем и ни о чем сразу. Раньше я задумывалась почему так легко называю их родителями, но теперь поняла, что они и по характеру, и по внешности сильно походят на моих настоящих родителей. Мать более серьезная, чем отец, но оба они терпеливые и спокойные. Очень скоро техника развеется, а я одна останусь дома. Мне это в привычку, ибо вот уже месяц мне приходится сидеть без няни. Эта заботливая, но впечатлительная женщина, уволилась сразу после моей первой тренировки. Предположения, что она сидит и с другими красноглазыми, скорее всего, ошибочные. Видела бы она, что я делаю сейчас. На небольших квадратных часах красная стрелка показала ровно девять. Клоны, махнув на прощание, развеялись и комнату заволок густой белый пар. От хлопка, который сопровождает отмену техники теневого клонирования, проснулся маленький пушистый зверёк — призывной хомяк. Он взял огромный, по сравнению с ним, секундомер и кивнул мне. Я кивнула ему. Простая система общения жестами, так как по-человечески Широ не говорит. Не знаю почему рыжего хомякообразного назвали Широ, но мне и не интересно. После кивка, я села на пушистый маленький коврик, который положили специально для меня. Болотный цвет не располагает, но по качеству довольно приятный. Началась медитация, манипуляции чакрой… По истечении трёх дней, после принятия препарата, покоившегося в плющевом зайце (кстати я его зашила), всё начало меняться. Я ярче начала всё ощущать, обращать внимание на мелочи и чувствовать чакру. Мне кажется, это связанно. Когда остаётся около трёх четвёртых резерва, направляю чакру в глаза. По факту я пережила целую смерть, после такого Мангекё точно должен пробудится, но довольствуюсь двумя запятыми, с которыми хожу весь день. Выключаю перед сном, ведь когда уснула с шаринганом, было ощущение, что линзы не сняла, даже после смерти не забыла как это неприятно. Ну и головная боль, вместе с ополовиненным резервом, тоже не радуют. Чакроканалы объяло жжение, до сих пор мне привычное. Встала и начала делать упражнения. В пушистых лапах вновь появился секундомер. Широ останавливает меня по истечению часа, а я смотрю больше ли осталось чакры по сравнению с прошлой разминкой. Я резво набрала темп, выработанный за месяц тренировок. Вскоре, после разогрева, перешла к ударам. Родителям про физические тренировки не говорила, а хомяку сказала, что это секрет, так что если няня не жаловалась. Родители знают только про трёхразовую медитацию. Инвентарь для занятий не попросить, избивала я диванную подушку, завёрнутую в одеяло. Удары мягкие, просто тренировала точность и скорость. Училась по тренировкам, которые подсмотрела красноглазками у более опытных бойцов. Благо, клановый полигон не далеко. Выглянул в окно и этого достаточно. Меня замечали, но игнорировали — всё же супер секретные техники в общественном месте не тренируют. На то оно и общественное. Не успела я перейти к ударом ногами (испиныванию бедной невинной подушки), как в дверь постучали. С показным усердием, немного крехтя, отодвинула гигантский кусок дерева, пытаясь понять, кто бы это мог быть. Меня поражает ситуация в деревне. Малолетки, вроде Обито, по полю боя шляются, а такие амбалы, вроде того, что передо мной, по гостям расхаживают. Вот смотрю на гостя, а эта шпала смотрит на меня. Вопросительно выгибаю бровь (часто так делаю, в прошлой жизни не умела) и молчу. Знаю, не вежливо, но пока мне ещё родители не объясняли правила приличного поведения. Даже после случая с Фугаку. Понимая, что ни слова от меня не дождётся, мужчина начал первый. — Здравствуй. Тебя приглашает для спарринга мой сын, и, если тебе не трудно, я провожу тебя сейчас. Он случаем ничего не попутал? И что ответить? Вдруг, отказав, поступлю неправильно? А если проиграю? Ситуация не безвыходная, просто меня не предупреждали о таких случаях. Надо собраться и успокоится. Хорошо, рискну! Убить меня трудно, а поставить синяк невозможно. Всё равно откат времени использую. Намылим задницу индюку! Ещё не знаю кто это, но вызывать на бой маленькую девочку, которую не видел по минимуму, странно. — Здравствуйте. Немного неожиданно, но я сочту за честь провести с Вашим сыном тренировочный бой. Если Вы не против, я пойду в этой одежде. — Хорошо, идём. Он кивнул, развернулся и пошёл, давая рассмотреть эмблему клана, которую в нашей семье и не заметишь. Родители холодны к клану и его традициям, но относятся ко всем с уважением. Я пошла за ним с гордым, насколько это возможно взмыленому недавней тренировкой детю, видом. За мной помчался хомяк. Он что-то шипел, но предвкушение от моего первого сражения было важнее. Дошли мы скоро. На небольшом поле стоял хорошо сложенный ребёнок, с хмурым лицом и решимостью в тёмных глазах, напряжённый, даже слишком мальчик для пяти лет. Мне два. Я девочка-задохлик. Не смешно! Что за черт?! Меня решили прикопать, чтобы проблем клану не доставляла? Ну да, из моего существования чуть ли не целый заговор создали, а то, как иногда на меня косятся, когда хожу по территории клана, не заметит только гражданский или ребёнок. Кем я и являюсь. Не совсем, но они не знают и позволяют себе так вести. Из-за моего культурного шока, который можно описать лишь некультурными словами, я пропустила и приветствие, и объявление о начале боя. На высокой скорости он занёс руку для удара, но я успела поставить блок и непроизвольно активировать шаринган. Мой удар в плечо — у меня получается его ударить и даже толкнуть на землю, но он сбивает меня с ног при собственном падении. В последний момент он оттолкнулся от земли рукой и, оказавшись на ногах, решил избить лежащую на земле меня. От резкой атаки ушла перекатом, и, дождавшись очередной попытки нанести удар по корпусу, нагнулась мальчику под руку для удара в живот. Он отлетел и упал на землю, а я ударила кулаком, выбросив немного чакры рядом с его головой, обозначая свою победу. Пошла трещина. У меня шаринган. У соперника такой роскоши нет, и бой закончился очень быстро. Я горда собой, пусть мне и пришлось разглядеть чудный цвет газона на площадке. Я вышла из этой битвы, несомненно, победителем, и, отвесив поклоны благодарности, скрылась домой. На плече сидел хомяк. Недовольный нахохлившийся хомяк, который позже ткнул пальцем на надпись, висящую на холодильнике. — Пожалуйста, не выходи из дома, — прочитала я вслух то, что было написано чёрным на желтоватом листе с липким краем. Я тяжело вздохнула и приложилась лбом об стену. Как я могла об этом забыть?