привет
готовишься к встрече? :)а должен?
прозвучало так, будто ты не особо рад тому, что мы увидимся:/ Тёма глупо улыбается — Глеб как ребенок себя ведет, и это безумно умиляеткто тебе такое сказал?
хз, ты так ответил :(ты очень милый, знаешь?
знаю ;)как скромно
ну да, я такойя хочу с тобой увидеться очень
я рад :)какой у нас дресс-код?
нууу надень что-то, что будет легко снять ;)))ты меня так в могилу сведешь
о нет, сведу я тебя немного другим способомзачем тогда формальности с кафе?
я хочу такхаха окей
а ты? против похода в кафе?а это свидание?
а ты хочешь, чтобы это было свиданием?хз почему нет
тогда это свидание :)хорошо тогда до встречи ;)
до встречи :))***
Итак, Артём не уверен, как именно должно проходить первое свидание, и что на нем должно происходить, но в одном он уверен: на первом свидании не сосут члены, стоя на коленях в туалете кафе. Конечно, в начале вечера они сидят и болтают за столиком, пьют дорогое вино с закусками. Просто встреча двух друзей, просто разговоры ни о чем и просто витающее между ними напряжение. Ничего необычного, правда. И похрен, что у Тёмы в жизни не было более сексуально напряженных свиданий. На самом деле с Голубиным интересно, он рассказывает много интересных штук о модельном бизнесе, и о том, как он воевал с менеджером, да и вообще со всеми, за свои многочисленные татуировки. Только он постоянно кусает и облизывает свои губы, и Тёма, глядя на это, сам как-то инстинктивно делает то же самое со своими. Что творит, вы поглядите только! Хочется взять блондина за шею и притянуть к себе для глубокого поцелуя. Но не посреди кафе, никак нет. Гомофобная Россия — вы не забывайте. Не дай бог детей из детдома возьмет богатая пара геев, ужас какой. Эту агитационную херню они тоже обсуждают, и оба приходят к тому, что у правительства уже давно шарики за ролики заехали. Всё идет вполне неплохо, ничего не предвещает беды, пока Глеб не приступает самым очевидным и вызывающим образом намекать второму парню на более уединенное времяпрепровождение. Воздухом Артём давится, когда Голубин своей ногой ведет между его, посылая волны электрических разрядов по всему телу. Смотрит в голубые глаза вопросительно, словно не понимая, в чем дело. Дыши, Тёмыч, дыши. Да только невозможно восстановить дыхание, когда самый прекрасный ангел (в прямом смысле) глядит на тебя из-под ресниц, закусывая нижнюю губу, такую полную и мягкую. Шатохин не может больше терпеть, поэтому кидает пару купюр на стол, хватает парня за руку и ведёт в сторону туалетов. Глеб послушно идет за ним, тихо усмехаясь. Казалось, что и обслуживающему персоналу, и посетителям было абсолютно ровно на то, что двое парней сейчас так стремились попасть в уборную. Тёма заталкивает парня в одну из кабинок и щелкает замком. Прижимает младшего к стенке и целует грубо, сразу же врываясь языком в горячий рот, сжимает небольшие упругие ягодицы. Голубин стонет в рот Тёме, бессовестно толкается бёдрами вперед, желая создать трение, и сжимает плечи старшего. Артём значительно ниже, Глеб замечает это лишь сейчас. Ему приходится довольно сильно наклоняться, чтобы отвечать на требовательный поцелуй. — Ведешь себя как шлюха, ей-богу, — шепчет Тёма горячо на ухо, заправляя светлые пряди за него. Проводит языком по ушной раковине, и у Глеба коленки подкашиваются. Артём слегка отстраняется, чтобы полюбоваться раскрасневшимся личиком модели, а затем облизывает чужие губы, отчего блондину сносит крышу, а глаза ярко искрятся. Под давлением сильных рук на хрупкие плечи Голубин опускается на колени перед Артёмом и трется щекой, точно котенок, о бугор, скрытый джинсами и бельем. Шатохин стонет от этой картины: ангел с повадками демона. Глеб отстраняется и пытается расстегнуть ширинку на чужих левайсах, но руки дрожат так, что сделать это не удаётся, поэтому Артём расстегивает джинсы сам, а после запускает пальцы в светлые волосы Глеба. Блондин рывком стягивает штаны вместе с бельем, грубо задевая член, отчего Тёма скулит. Голубин медленно проводит языком от основания до головки, заставляя коленки старшего дрожать. Водит губами по члену, но в рот не берет, тогда Артём сжимает отросшие волосы, и сам надевает его ртом на истекающий смазкой орган. Голубин послушно принимает в глотку сантиметр за сантиметром, стонет и закатывает глаза. Шатохин думает, что то, как выглядит Глеб сейчас, намного лучше его фантазий. Парень сильно втягивает щеки, так, что скулы увидишь за километр; по подбородку течет слюна от его интенсивных движений; из глаз текут слёзы, когда блондин заглатывает особенно глубоко. Если бы Тёма умел, он бы написал с него картину. Но он не умеет, поэтому старается каждый глебов жест запечатлеть в своей памяти. То, как блестят его губы; как эстетично смотрятся его татуированные руки на члене старшего; как растрепались его отросшие волосы; как преданно он смотрит в глаза артёмовы, пока сосет. Грязный. Грешный. Падший ангел. Артём собирается кончить, потому что это все слишком, он больше не может. Слишком хорошо. Слишком грязно. Глеба слишком много. Просто слишком. Пытается отстранить младшего, но тот крепче сжимает член у основания и плотнее губами обхватывает. Заглатывает максимально глубоко, практически давится, и начинает сглатывать. Горячая глотка крышесносно стискивает член, стоны Глеба посылают по нему вибрации, и Шатохин изливается прямо в горло. Голубин давится сильнее, уже плачет по-настоящему от дискомфорта, но все так же не даёт Артёму вытащить член. Он хочет быть хорошим для него. Выпускает орган, только когда он начинает опадать, и все, что может сделать Тёма — это упасть на колени рядом с Глебом. Смотрит на него и все, что хочется с ним сделать — это поцеловать сладко-сладко и уложить спать. Спать уложить посреди общественного туалета он, конечно, не может, но зато может поцеловать. Чувствует свой вкус на чужом языке, гладит парня по растрепанным волосам, нежно проводит пальцами по мягкой щеке, стирая слёзы. Глеб дышит тяжело, глаза стеклянные, будто кукольные; губы распухли, ярко-красные, а в глотке саднит. Тёма покрывает его лицо поцелуями, шепча о том, какой Голубин молодец. И младший думает, что чаще хочет слышать его похвалу. Может быть, даже всегда. Как ни в чем не бывало, они выходят из кабинки, убедившись, что они в помещении одни, и приводят себя в порядок. Артём обеспокоено глядит на Глеба, пока тот умывает лицо и поправляет волосы. Однако он поднимает голову и хитро улыбается Шатохину в отражении. Самый редкий дьявол с самым ангельским лицом. — Поехали ко мне? — выдает Тёма, сам от себя того не ожидая. — Так сразу? — Ты, прав, я тороплюсь, — Шато неловко отводит взгляд и прикусывает губу. Глеб смеется. — Дурак ты. Поехали.