Рубин и Янтарь

НЕ БЕЧЕНО

Каждый шаг за пределами пиршественной залы остро врезался в его память. Десять шагов. Двадцать. Сто. Едва не оступившись из-за внезапно обуявшей его слабости, юноша сбился со счета и бросил взгляд по сторонам. Стражи молчаливо вели его. Вперед и вверх, по грубым шершавым ступеням. Дождь прекратился и сквозь редкие разрывы туч проглядывали первые тусклые звезды. Пара переходов под открытым небом и новый подъем. Почти вертикальная стена со входом, скрытым уже привычной темно-синей тканью, что в свете висящей рядом масляной лампы, казалась практически черной. - Pēāyi, - произнес один из гвардейцев и, приоткрыв занавес, слегка толкнул юношу в спину. Темные ладони стражей освободили его плечи, и Сирил послушно вошел в открывшийся его глазам проем. Ткань бесшумно опустилась следом, но юноше, будто наяву привиделось, что за ним захлопнулась тяжелая кованная дверь. Сделав несколько неуверенных шагов, Сирил потерянно осмотрел свою тюрьму. Квадратная пещера с необработанным сводом, тонкий тюфяк и гаснущая лампа, стоящая на полу. Почти всю стену напротив входа занимал широкий проем, сквозь который виднелись далекие огни долины и ночное небо. Разделенный на четыре части тремя простыми массивными колоннами, он вел лишь в пустоту и, подойдя к нему, Сирил поспешно сделал шаг назад, с ужасом глядя на лежащий далеко внизу карниз и острые скалы. Между колонн не было тканевых створок, ничего, что могло бы позволить отгородиться от царящей за пределами пещеры ночи, и оттого внутри гулял ветер, норовя погасить последний еле живой огонек. Поежившись, Сирил опустился на лежащую на полу циновку и беспомощно обхватил себя руками, в этот миг в полной мере начиная осознавать то, что его ждет. «Я выйду отсюда только чтобы умереть…» - беззвучно произнес он, едва пошевелив губами, и от этой мысли, несмотря на теплую ночь, тело пробил сильнейший озноб. Страх сковывал, а жизнь покидала его вместе со стремительно тающей надеждой. Сейчас, замерев в оцепенении, Сирил потерял счет времени и молчаливо уставился невидящим взглядом на один из камней стены. Он сам загнал себя в ловушку и теперь оставалось лишь принять свою судьбу. - Но… Я не хочу умирать! Не хочу!!! – на мгновение встрепенувшись, хрипло прошептал юноша, широко раскрыв глаза. «Что, если…» - лихорадочно размышлял он, вновь и вновь обводя взглядом окружающую его пещеру. Однако все было напрасно - отсюда не было выхода. Он мог лишь приблизить свой конец, сделав шаг в ночное небо. С трудом подавив обуявшую его дрожь, Сирил прикоснулся к груди и достал из-под рубашки показавшийся ему удивительно тяжелым трилистник. - Вот значит, как ты покарал меня за самонадеянность… - с горечью произнес он, все четче видя стену, что будто бы отделила его от мира живых. – Что ж… возможно, я заслужил это… но… Эвон, Гилберт, Серадж… Они здесь из-за меня. Прошу тебя, Триединый! Они должны жить! Должны! – в исступлении повторял он до тех пор, пока не сбилось дыхание, а глаза не защипало от проступивших слез. - Только бы Равиндра сдержал свое слово и отпустил их… - обессиленно проговорил Сирил, выпустив трилистник из окоченевших пальцев и, подтянув колени к груди, попытался согреться. Он вспомнил, как маг подарил ему эту подвеску, вспомнил тепло и искры веселья, что отражали янтарные глаза. Их знакомство с Сераджем и его вечные шутки. Ворчание Гилберта, его бесконечную преданность и любовь. Печальный взгляд леди Осхиль и встречу с Северной Звездой. Мрак запечатанного Ордена, холодные блики одинокого портала, ласковые прикосновения матери и улыбку отца. Как наяву, он увидел покрытые морщинами лица деда и бабки, а затем и образы, явленные ему Хранителем памяти. Вся жизнь постепенно проходила перед глазами юноши в странном оцепенении, заменившим ему сон. Черный единорог вновь нес его к желтой реке, он снова падал с обрыва и шел к дому с высокими трубами. Черноволосый мальчик поднес свечу к портьере, и языки пламени, взметнувшись, постепенно поглотили все вокруг. Вздрогнув, Сирил очнулся, с ужасом осознав, что казавшееся черным небо стало светлеть. Гася тусклые огни звезд, неумолимо приближался его последний рассвет. Кромка неба едва успела позеленеть, когда, бесшумно приподняв полог, в пещеру вошли двое мужчин и три немолодые женщины, принесшие с собой синюю ткань, масло, кувшины с водой и большой таз. С потаенной надеждой взглянув на них, Сирил невольно подался вперед, разгибая затекшие колени, однако, никто из вошедших даже не посмотрел на него. Отводя глаза, они в полном молчании стащили с юноши рубашку, ткань, скрывавшую бедра, а затем и нижнее белье. Также, старательно избегая его взгляда, женщины жестом указали юноше на таз и, расплетя Сирилу косу, долго и тщательно мыли его, за все время не произнеся ни единого слова. Закончив, они облачили Сирила в богато расшитую жемчугом и опалами синюю ткань и, пропитав его еще влажные волосы густым сладковато пахнущим маслом, вновь заплели их в заметно потяжелевшую косу. После одна из женщин принесла юноше плошку с молоком, а затем, забрав с собой кувшины и таз, все пятеро слуг вышли из пещеры. С трудом заставив себя опорожнить неглубокую глиняную чашку, Сирил отрешенно уставился на стремительно светлеющее небо. Облизнув пересохшие губы, он медленно встал и, сделав несколько шагов, попытался справиться с вернувшейся дрожью. «За мной скоро придут… Я должен быть готов…» - мысленно проговорил он, вновь протянув пальцы к висящему на шее трилистнику. - Дай мне сил… Прошу тебя… - прошептал юноша и, немного подумав, бережно снял подвеску, а затем и зачарованный Луиджи амулет. - Не хочу чтобы вы сгинули в пламени.. – горько улыбнулся он и, помедлив, стащил с пальцев перстень подчинения и фамильный перстень Блэквудов, найденный в Ордене. Оставив украшения на подстилке, служившей постелью, Сирил долго смотрел на них, будто прощаясь. Но вот позади раздался шорох, и в пещеру заглянули двое вооруженных копьями гвардейцев. Бросив пару коротких слов, они указали юноше на выход. Кивнув, Сирил покрепче сжал побелевшие губы и вышел из пещеры на практически негнущихся ногах. Оказавшись под открытым небом, он уже знал, куда его ведут. Спуск по широкой лестнице, вырубленной в толще скалы и тревожный бой барабанов. Босые стопы неприятно холодил камень, а вскоре прибавилась и липкая копоть, что покрывала все вокруг. Двор, что они проходили вчера. На круге в центре уже возвышалась массивная конструкция из сложенных в несколько слоев стволов деревьев, на которых покоилась огромная драконья туша, обернутая плотной темно-синей тканью. Роговые отростки на голове Ранакха украшали массивные золотые кольца, безжизненно лежащие лапы унизывали усыпанные камнями браслеты, а все вокруг тела мертвого дракона утопало в дарах. Здесь были деревянные сундуки, искусно обитые металлом, ткани, пышные венки из ярких цветов, драгоценные чаши и глиняные кувшины. Впрочем, Сирил взглянул на них лишь мельком. Едва ступив на нижнюю ступень, ведущую во двор, он с трудом удержался на подкосившихся ногах, в этот миг четко осознав – никто и ничто не спасет его. Один из сопровождающих указал на сложенный погребальный костер и подкрепил свои слова ощутимым уколом в спину. Вздрогнув, юноша вновь молча кивнул и, приложив неимоверное усилие, сделал новый шаг к смерти. «Демон защитит меня от огня на несколько минут…» - будто патока текли в голове юноши отстраненные мысли. Он вспомнил один из вечеров, проведенных с магом, его мрачную улыбку и рассказ о пожаре в мастерских, в ответ на то, как он с гордостью ненадолго опустил кончик своей косы в пламя. А затем в голове всплыли и собственные слова, когда он все же решился открыть Сераджу правду о своем даре. «Дым… Он убьет меня быстрее, чем пламя…» - невольно поежившись, понял он, продолжая свой путь. «Возможно, я даже не почувствую боли. Волосы сгорят первыми, тем более, их пропитали маслом, а затем…» - холодный пот прошиб все тело. Новый шаг, приблизивший его к костру. Стражи терпеливо ожидали в стороне, не смея подойти к последнему ложу их мертвого правителя. А остальные? Черный от копоти двор выглядел пустым, но прислушавшись, юноша разобрал множество голосов, долетающих откуда-то сверху. «Это колодец… - внезапно вспомнил он и, словно в подтверждение своих мыслей, ощутил на щеках дуновение ветра, идущего из-под скалы. – Все здесь внизу будет залито огнем. Они будут наблюдать со скал. А что, если…» Замерев на миг, он услышал недовольный оклик стражи и, инстинктивно дернувшись, преодолел последние отделяющие его от костра шаги. Еще одно резкое слово, и Сирил покорно взобрался на вершину сложенного костра, остановившись подле одного из крыльев Ранакха. Глаза застилала дымка, в голове царил полный сумбур, а сердце, сходя с ума, бешено билось, норовя разорвать грудную клетку. «Здесь сильная тяга… Я не сразу задохнусь от дыма, находясь около земли. У меня будет несколько минут… Если я сумею выбраться из костра, когда здесь все запылает и доберусь до края площадки… Может, меня пощадят?» Слабая надежда заставила его вспомнить, что он еще жив, и юноша, проводив взглядом удаляющихся гвардейцев, медленно распрямился, а после поднял голову к розовеющему небу. Он не ошибся – на скалах сверху громоздилось множество синих крылатых тел. Тихо переговариваясь, драконы жадно тянули шеи, чтобы не упустить ничего происходящего внизу. С каждым следующим мгновением их прибывало все больше и больше – в воздухе мелькали десятки темных силуэтов, что, опускаясь, занимали свободные уступы, цеплялись крыльями за остовы мертвых деревьев и крупные валуны. Где-то вдалеке раздались вопли павлинов, застрекотали пробуждающиеся насекомые, но звуки наступающего утра почти полностью вытеснил нарастающий гомон голосов. Медленно поднимаясь, солнце осветило край противоположной скалы, залив камни и сидящих на них ящеров золотым светом. Вздрогнув, Сирил опустил взгляд, ясно услышав приближающийся откуда-то из-за спины шорох. Он становился все громче и явственней, а вскоре из глубины скалы под свод между колоннами медленно вползли новые, отливающие в синеву драконы. Волоча по земле огромные сложенные крылья, они, разделившись, неторопливо стали занимать места вокруг костра. Остановившись между колонн - по пять с каждой из сторон, два десятка огромных ящеров, подняв чешуйчатые шеи, молчаливо замерли в ожидании. - Прошу тебя, помоги мне! – едва слышно прошептал Сирил, в забытьи безуспешно пытаясь нащупать пальцами заветный трилистник. – Выбраться из огня… Выбраться… - бессвязно прибавил он, уже не в силах подавить нарастающую дрожь. Полоса солнечного света спустилась ниже, озарив две трети колодца. Бой барабанов стал громче, и к нему прибавились тоскливые звуки местных духовых инструментов. Голоса, доносящиеся сверху, постепенно стихли. Среди собравшихся началось какое-то движение, и, вновь подняв голову, юноша заметил вышедшего вперед зелено-синего дракона в темно-синей тунике, отливающей в красноту из-за пылающего на шее Равиндры рубина. Подняв одно из крыльев, Наследник медленно заговорил короткими отрывистыми фразами, среди которых Сирил различил лишь имя «Ранакх». Когда же Равиндра, прерывая свою речь, ненадолго замолкал, особенно протяжно взвизгивали невидимые трубы. - Триединый, прошу, помоги мне! – шептал юноша снова и снова, не отводя застывшего, остекленевшего взгляда от зелено-синей фигуры, стоящей на вершине скалы. Солнце поднялось еще выше и, золотые лучи коснулись тела Ранакха, рассыпавшись теплыми бликами от отразившей их чешуи. - Прошу! Я должен выбраться! Должен! – бешено застучала кровь в ушах, заглушая прочие звуки. Что-то белое мелькнуло на вершине. Равиндра произнес еще одну короткую фразу, и ритм барабанов изменился, став резким и пронзительным. Словно по невидимому сигналу, драконы, сидящие вокруг костра, опустили чешуйчатые морды и воздух наполнил жуткий, всасывающий гул. - Я не хочу умирать! НЕ ХОЧУ! – отчаяние заполнило все его существо. Время будто ненадолго замедлило свой ход, и со скалы полетел сброшенный драконами белый павлин. Широко раскрыв крылья, он, поддерживаемый восходящим потоком воздуха, медленно спланировал прямо на спину Ранакха и, ошарашенно повертев украшенной венчиком головой, озадаченно уставился на застывшего в ужасе Сирила. Свистящий звук, до ужаса напоминающий огромные мехи, повторился, но ничего не произошло. Теплый луч солнца, скользнул по липким из-за масла волосам юноши и коснулся его покрытого испариной лба. - ПРОШУ!!! - в безумной мольбе прохрипел он. Вытянув шею, павлин испуганно заорал, и мир обратился в жидкое пламя. Что-то защекотало его кожу, а перед глазами сгустился желто-оранжевый сумрак. Горячо. Нечем дышать. Пытаясь вдохнуть обжигающий воздух, Сирил чувствовал себя утопающим, и инстинктивно вскинув руки, попытался раздвинуть огненную пелену. Он был уже наг – ткань исчезла в первую секунду, а затем прямо перед ним огонь поглотил белую птицу, не оставив ни следа. «Выбраться… Быстрее…» Почти ничего не видя вокруг кроме текущего, как вода огня, юноша опустился на четвереньки и, двигаясь на ощупь, пополз к краю горящей конструкции. Где-то, будто в другом мире, продолжали глухо гудеть трубы и бить барабаны. Опора под весом его тела скрипела, норовя обвалиться и похоронить юношу вместе с собой. А еще через мгновение его руки, проскользнув, провалились в щель между сложенными стволами, и Сирил плашмя упал вперед, ударившись головой о горящие бревна. Что-то вязкое под пальцами. В нос ударил невыносимо-резкий запах горелого мяса, и юноша, с трудом отпрянув от драконьей туши, потерял еще несколько драгоценных мгновений опорожняя взбунтовавшийся желудок. Исторгнув выпитое молоко вперемешку с желчью, Сирил, шатаясь и дрожа мелкой дрожью, безуспешно попытался приподняться, уже ничего не различая иссохшими от дыма и невыносимого жара глазами. «Еще немного и я окончательно ослепну!» - с ужасом успел подумать он, прежде, чем вспышка озарила его сознание и, покрепче зажмурившись, Сирил натянул кроваво-красную цепь. Резвясь в струящемся пламени, Грифон даже не заметил этого, в эйфории пожирая огонь и практически сливаясь с ним. Вернув себе зрение, Сирил в отчаянии уставился на окружающую его пелену. «Я стоял недалеко от края… Он должен быть где-то здесь… Совсем рядом… Только где?!» Несколько ушедших безвозвратно секунд. Даже глаза демона не могли проникнуть сквозь залившее все вокруг пламя, но все же, присмотревшись, юноша сумел понять, куда ползти. «Вперед и чуть левее… Вот только…» Замерев на еще один бесценный миг, юноша, уже с трудом понимая, что происходит, вздрогнул, неотрывно глядя на странный сгусток красного света, что сумел разобрать лишь благодаря зрению Грифона. Достаточно яркий и удивительно ровный. Этот огонек мог быть только... «Демон! Внутри камня… Рубин лорда Блэквуда!» Крайнее бревно. Еще пара усилий, и он выберется из костра, поползет вперед… к краю площадки… к жизни… но… «Свойства рубина… Расспросите МакГрегора…» - всплыли в воспаленном сознании юноши слова провидца. «Только жар, сопоставимый с драконьим огнем, способен расплавить подобный камень…» - задумчиво проговорил маг. «Помните о времени…» - встревоженно продолжил Кроу с печальной улыбкой, озарившей его бледное лицо. «Время… вот оно! Жизнь Сераджа… Воспоминания лорда Блэквуда… Рубин сгорит в этом адском пламени!» - внезапно осознал Сирил и, не думая больше ни о чем, пополз к призрачному огоньку. Рядом раздался громкий хлопок, и юноша взвыл от нестерпимой боли, что обожгла его левую ногу, практически обездвижив ее. Кипящее масло из взорвавшегося кувшина, залило все вокруг. Покрепче стиснув зубы, Сирил продолжал ползти туда, где еще несколько секунд назад видел красноватый свет. Нога не слушалась, в висок, почти оглушив его, врезался кусок еще одной взорвавшейся вазы, а легкие от недостатка воздуха сдавило настолько, что юноша с трудом мог вдохнуть. Новый язык пламени, пройдя совсем близко, лизнул его затылок, и обжег голову, а после, распавшись, пробежал по всему телу, сделав его слабым и больным. - Волосы! Волосы!!! - согнувшись почти от физической боли, глухо простонал юноша, уже практически не осознавая себя, но вот под толстым слоем пепла и почерневшей чешуи мелькнул заветный красный огонек. Кожу все сильнее жгло постепенно нарастающим жаром, но юноша, позабыв обо всем, разгреб руками пылающие останки и, превозмогая нечеловеческую боль, вцепился пальцами в раскаленный продолговатый предмет. «Выбраться… время…» Новое, нелепое движение в попытке встать. Бросок вперед и падение. Проседающие бревна подтолкнули его, и Сирил, не разжимая правую руку, кубарем выкатился из костра. Удар о камни залитого драконьим пламенем двора едва не вышиб из него дух. Внутри что-то хрустнуло. Грудная клетка вспыхнула, будто и ее залило беспощадным огнем. «Колонны… добраться…» С трудом перевернувшись, юноша, глухо застонал и, кое-как опираясь на левую руку, из последних сил пополз к краю площадки. Каждое движение походило на пытку. Ужасно жгло сбитые колени. Левая стопа отнялась, а правая рука превратилась в один пульсирующий сгусток боли. Перед закрытыми глазами плясали разноцветные круги, а уши заложило от непрекращающегося шума и множества пришедших вслед за ним голосов. Двигался ли он вообще? Присмотревшись, Сирил едва не взвыл от отчаяния – отпущенное ему время истекало, а спасительные ступени, ведущие к колоннам, были по-прежнему слишком далеко. Но вот что-то изменилось. Впереди показались люди. Много людей. Темноволосый мужчина в старинном камзоле с изящной тростью. Молодая женщина в развевающемся платье и с лентами в длинных светлых волосах. Прогуливаясь среди пламени, она приветливо махнула рукой таким же светловолосым детям, что, весело смеясь, наперегонки бежали по лестнице и прыгали прямо в бушующий огонь. Их безмятежные наполненные жизнью лица казались юноше смутно знакомыми, но сейчас он не смог бы понять кто они, и откуда он их знает. Старые и молодые, мужчины и женщины, возникая из ниоткуда, словно не замечали его, а порой проходили насквозь и постепенно исчезали в языках пламени. Совсем рядом с лестницей из-за колонны показался еще один высокий силуэт. И в этот раз Сирил мгновенно узнал его. Лорд Блэквуд, недоуменно глядя прямо на него, что-то настойчиво повторял, порой повышая голос. Но вот и образ мятежного грандмагистра, вспыхнув, растворился в новой волне огня, которая выплеснулась прямо на упавшего у нижней ступени юношу. Тело больше не слушалось его, превратившись в наполненный болью обожжённый кусок плоти. Где-то рядом с ним в экстазе бился Грифон, из последних сил поглощая льющееся бесконечное пламя, но юноша уже почти не чувствовал его. Волна, схлынув, ушла, и впереди возникла драконья морда с прищуренными от жара глазами и приоткрытой пастью, из которой свисали нити горящей слюны. «Обретете камень, - вновь прошептал где-то на грани сознания Кроу, и Сирил, угасающим взглядом уставившись на правую руку, все еще сжимавшую рубин, медленно разжал обуглившиеся пальцы. – Потеряете жизнь…» С клокотанием в горле, драконья голова нависла над юношей, и огонь вокруг наконец погас, сменившись кромешной тьмой… *** Ночь постепенно таяла, и черное полотно неба, затянутое облаками, начало светлеть. Повеяло утренней прохладой, в саду раздались пронзительные вопли павлинов, а вскоре одна из птиц, привычно зайдя в гостиную, нахохлилась и начала бродить подле скамей, выпрашивая еду. Громкий мяукающий возглас заставил индуса вздрогнуть и, сбросив оцепенение, овладевшее им в последнюю пару часов, поднять на бледного мага воспаленные глаза. Эвон по-прежнему сидел напротив него, как и он сам по-видимому даже не пытаясь уснуть. Походя на живое изваяние, он неотрывно смотрел куда-то сквозь серые камни пола и порой что-то беззвучно шептал, едва приоткрывая рот. Подошедшая птица вернула Сераджа в реальность, о которой он желал бы забыть, и с трудом сдержав крик отчаяния, индус до боли сжал руки в кулаки, ощущая собственное бессилие. Одолеваемый мучительным чувством вины, он добрые полночи на все лады обращался к охраняющим их гвардейцам, моля их вновь позвать Сварана, или отвести его к Наследнику, но все было напрасно – драконы не удостоили его ни единым ответом. Он клял себя за ошибку, за нелепый обморок, раз за разом возвращался мыслями к тому, что произошло на пиру и безуспешно убеждал себя, что больше ничего не мог бы сделать. Сирил был еще жив. Возможно, именно сейчас он поднимался на погребальный костер Ранакха… Но… они сидели здесь и не могли ничего предпринять. Это осознание сводило с ума, заставляя беззвучно выть от гложущего ощущения собственной беспомощности. Трое, включая Сандипа, пусть даже четверо, если считать ничего не понимающего Джека, против десятка вооруженных воинов… Против целого города драконов… «Это моя вина… Моя…» - снова и снова мысленно повторял Серадж, стараясь не смотреть на мага. Солнце поднималось все выше и выше, а вместе с ним росло отчаяние и боль. За спиной у входа в гостиную послышались шаги и, обернувшись, индус увидел слуг, что, молчаливо войдя, принесли им наполненные рисом и овощами блюда. Не в состоянии даже думать о еде, Серадж было отвел невидящий взгляд, вновь погружаясь в гнетущие мысли, как болезненно вскрикнул, а точнее простонал поднявшийся Эвон, на миг сбросив с лица уже практически приросшую к нему маску мертвенного спокойствия. Тотчас поднявшись следом, индус увидел, что драконы принесли с собой не только еду. На одном из глиняных блюд лежали подвеска-трилистник, украшенная рубинами, амулет из лунного камня и два потемневших от времени перстня. - Ты мне обещал… на вилле… Обещал! Ты помнишь?! – внезапно обернувшись к индусу, со злостью бросил Эвон, но почти в то же мгновение его глаза погасли, а лицо стало безжизненным, приобретя совсем уж нехороший оттенок. Он молча сел на прежнее место и, опустив голову, замер, ничего не видя вокруг. Слова мага обожгли индуса и он, как подкошенный, упал на скамью. «О, боги! Боги… Сирил… Он ведь говорил мне о пророчестве Кроу… Я должен был отговорить его! Должен!!!» Закрыв ладонями лицо, Серадж сгорбился, как древний старик, не находя себе места. Сколько он просидел так, он не смог бы сказать, впав в новое оцепенение, из которого его вывел лишь голос вошедшего Сварана. Подойдя ближе, старый дракон трижды настойчиво повторил всего лишь несколько слов, прежде чем Серадж, очнувшись, наконец, смог разобрать их смысл. - Рей… - неуверенно позвал он мага, все еще не в силах осознать то, что только что передал ему Сваран. – Сирил… - сорвался его дрожащий от волнения голос.