Рубин и Янтарь

НЕ БЕЧЕНО

Размытое пятно чуть светлее окружающей его тьмы. Чье-то смуглое лицо, приблизившись, склонилось над ним. Ощущая ужасную жажду, он попытался разлепить онемевшие губы. В то же мгновение все тело пронзила боль, вернувшая его в небытие. Шум дождя где-то над головой. Лицо склонилось ниже, но снова не разглядеть. Темная кожа, большие глаза. Чей-то приглушенный голос. Иссохшее горло раздирал сухой песок, а каждый вдох отдавался жгучей болью в грудной клетке. - П-ии… - с трудом прошептал он и, ощутив на языке прохладную сладковатую жидкость, вновь провалился во тьму. Языки пламени, взметнувшись, окружили его. Кожа вспыхнула вслед за волосами, а затем, отвратительно воняя, начала обугливаться плоть. Он исчезал в огне и, отчаянно крича от боли, в последнем молящем жесте протянул руку к дракону, из открытой пасти которого стекали горящие нити слюны. Темно. Прохладные простыни. Распластавшись, он неподвижно лежал на кровати в гостевой спальне Эвона, удивленно глядя слезящимися почти слепыми глазами в потолок. Тень над ним. Присмотревшись, юноша едва заметно вздрогнул, с трудом узнав Равиндру, молчаливо стоящего подле. Его почти черное лицо, закутанная в ткань фигура, подсвеченная багровыми сполохами сияющего ожерелья, да и весь его образ неуловимо отличались от того, каким запомнил дракона Сирил, и лишь спустя несколько мгновений юноша осознал, что с ним не так. Равиндра выглядел выше и стройнее, чем на Белом пире, а черты его еще молодого лица казались мягче, с него исчезли тяжелые веки, первые морщины и складки возле слегка опущенных уголков губ. Напряженно взглянув на юношу, Наследник поднял шестипалую ладонь и медленно провел ею перед глазами Сирила, едва не касаясь его кожи. - Niḻal dēśatt ninn pātt kiṭakkunnu, - тихо произнес дракон, и комната, как и он сам, провалилась в темноту, в которой вновь отчетливо зашумел нескончаемый дождь. Дуновение ветра на лице и обнаженном теле. Прохлада камня под спиной. Он лежал на какой-то ровной поверхности с вытянутыми вдоль тела руками. Глаза заволокло дымкой из-за продолжающих скапливаться слез, а лишенные ресниц веки слипались при малейшей попытке сморгнуть. Горло захлебывалось песком, а сухие губы стянула отвратительная корка. Неровный поверхностный вдох обжег все тело. Кожа будто вспыхнула вновь, левая нога почти отнялась, а оттуда, где была правая рука пришла волна резкой нестерпимой боли, от которой на миг потемнело в глазах. Где-то на краю зрения мелькнули рыжие сполохи огня, вызвавшие непередаваемый ужас. Невольно дернувшись, юноша хрипло застонал, желая только одного – вернуться в лишенную боли и огня тьму. Шорох где-то в районе правой, также почти онемевшей ноги, и выплывшее оттуда бледное лицо, закрывшее весь его мир. Выразительные, наполненные страхом и отчаянной надеждой глаза. - Сирил! Сирил, вы слышите меня?! Сирил! – прозвучал рядом смутно знакомый голос и, юноша, вновь безуспешно сморгнув, ошарашенно уставился на склонившегося к нему человека. - Ги-и-лберт? – неуверенно прошептал он, потерянно разглядывая разбитое лицо слуги, застывшего рядом. Огонь… Он был в огне… Он горел… А потом… голова дракона… тьма… «Камень. Я держал камень!» - Ка-амень! – уже вслух выдохнул Сирил, чуть шире приоткрыв глаза, и почти тут же взвыл от обжегшей его боли. – Где? Вздрогнув, будто от удара, О’Брайн потерянно качнул головой: - Будь проклят этот камень. Если бы не он… Он у дракона, - глухо произнес он. «Забрали! После того ада, что я прошел?! Он мой! Он должен быть моим!» - вырвался из груди юноши новый стон, но почти в то же мгновение другая мысль буквально обожгла его воспаленное сознание. «Эвон! Серадж! Меня увели…» - О-остальные? – с мольбой спросил он, не отводя застланных слезами глаз от лица слуги. – Ж-и-ивы? - Все целы, нам вреда не причинили, - склонившись почти к самому лицу юноши, тихо ответил О’Брайн. – Они там же, где и были… В доме Сварана… Вас же отнесли в ближайшую пещеру… Вы бы не выдержали… - задрожал его голос, сбившись на невнятные причитания. – О, Господи, Сирил, что же вы наделали! Господи… Но вы живы… Живы! Дракон сказал, что придет к вам во сне и заставит очнуться. Он так сказал. Вы хотите пить? Только не говорите, не тратьте силы! Просто моргните, - торопливо закончил он, не сводя с юноши наполненных болью глаз. На миг сомкнув веки, Сирил хотел было приподняться, но даже от одной мысли об этом у него перехватило дыхание, а в глазах начало темнеть. Малейшее движение вызывало боль и оттого юноша глухо завыл, ощущая полное бессилие. - Даже не думайте пытаться сесть. И старайтесь лишний раз не шевелиться чтобы не тревожить ожоги, - продолжил слуга упавшим голосом и, немного повозившись где-то рядом, поднес к губам юноши пропитанную сладковатой жидкостью ткань. Напоив Сирила, О’Брайн промокнул ему залитые накопившимися слезами глаза и глубоко вздохнул: - Вы лежите третий день. Приходили в себя несколько раз. Пять или шесть. Это вода с медом. Сейчас вечер… наверное, - тихо прибавил он и напряженно замер, будто прислушиваясь к шумящему где-то рядом дождю. «Три дня!!! Господи, Гилберт... А что с его лицом? Это ведь... следы побоев!» - Ги-илберт, - с трудом пролепетал он, мучимый мгновенно вспыхнувшим чувством вины, но мужчина жестом остановил его и, сделав новый глубокий вдох, уже почти спокойно проговорил: - Я сказал – не тратьте силы. Вам нужно отдыхать. Все эти три дня за вами присматривали драконы... ну, и я. Вам не нужно беспокоиться. Ваши ожоги промыты и перевязаны. Повязки меняли уже дважды. Вас пытались поить, но вы почти сразу теряли сознание. И вот еще что – сейчас я помогу вам с естественными нуждами, иначе снова придется перестилать простыни и беспокоить ожоги. Гилберт вел себя как прежде, заботился о нем, как и в детстве, не упрекая и не виня ни в чем. Осознав это, Сирил, морщась от боли, осторожно улыбнулся и, помедлив пару мгновений, благодарно пролепетал: - Спасибо… Напряженно кивнув, О’Брайн замолчал и расторопно принялся за дело. Убрав наполнившуюся миску и прикрыв тонкой тканью пах лежащего обнаженным юноши, он встал и ненадолго скрылся из вида, загремев чем-то в глубине пещеры. - А, знаете, пока вы пришли в себя… - долетел до Сирила его обеспокоенный голос. – Да, пожалуй, я сейчас позову их. Пусть поменяют вам повязки. Я сейчас вернусь… вот увидите… и минуты не пройдет… К вам только мне разрешено заходить. Шаги О’Брайна смолкли и вскоре в пещеру вслед за ним вошли темнокожие мужчина и женщина, облаченные в простую синюю ткань. Пока мужчина менял повязку на левой стопе юноши, женщина осторожно промазала все его тело пахучей мазью, последней нанеся ее на лишенную волос голову и лицо. Вокруг разнесся запах трав, мучительные прикосновения остались позади, и Сирил, обессиленно распластавшись, с облегчением выдохнул. Что-то прошептав, мужчина поманил женщину за собой к выходу, но прежде чем они вышли, их окликнул О’Брайн и, указав на замотанную до локтя правую руку юноши, настойчиво несколько раз повторил: - Рука? Рука? Рука? - Хару, - раздалось в ответ, и драконы скрылись. - «Хару» - значит утром, - торопливо сообщил слуга, вновь приблизившись к юноше. – Они поменяют повязку утром, - рассеянно повторил он, осторожно взяв Сирила за практически не пострадавшую от огня левую ладонь, и взволнованно прибавил: - Вам нужно выпить еще. У меня есть молоко и подслащенная медом вода. А хотите, я смешаю их и подогрею для вас, добавив травы? Это должно облегчить боль. Меня научили. Только вам придется немного подождать. Совсем немного. «Они не хотят лишний раз трогать руку… Неужели?» - с ужасом осознал он, вспомнив пророчество. - Да… - прошептал Сирил и, набравшись смелости, едва слышно спросил: - Что с рукой? Сгорбившись, О’Брайн отвел взгляд и потерянно покачал головой: - Они сохранили вам кисть, но… я не знаю, сможете ли вы когда-либо пользоваться ею. «Камень… Все из-за камня…» Юноша глубоко вздохнул и, закашлявшись, глухо завыл от боли, едва не вернувшей его в небытие. Справившись с собой, он виновато взглянул на расплывающиеся очертания слуги и, останавливаясь после каждого слова, задал последний волнующий его сейчас вопрос: - Равиндра… Что… дальше? - Что будет со всеми нами… Дракон не сказал. Когда в следующий раз придет Сваран, думаю, все прояснится, и я расскажу вам. Сейчас вас не должно это волновать. Думайте только о том, чтобы поправится. Позже к вам придет МакГрегор, ну и господин Сингх, конечно... Пока их не пускают, только меня. И это к лучшему. Я знаю, через что вы прошли, - вновь задрожал голос слуги. – Я почувствовал, когда ваших волос не стало, - с трудом взяв себя в руки, продолжил он. - Связь теперь такая слабая… На какой-то миг мне показалось, что она и вовсе оборвалась, но она есть. Сейчас приготовлю питье, и вы снова должны спать, вам это необходимо. Иначе Грифон сделает то, чего не сделало с вами это трижды проклятое пламя. «Грифон… Грифон? Грифон!» Попытавшись почувствовать привычно натянутую цепь, Сирил едва сдержал изумленный возглас, только сейчас осознав, что огненный демон исчез, не оставив и следа. - Его нет… - хриплым голосом произнес юноша, проклиная неудержимо текущие слезы, скрывающие от него весь мир. – Я… не чу-увствую его! – в то же мгновение вспомнил он борьбу и ликование в ту ночь, когда сумел накинуть на гордого Огня небес свою цепь. - Потеря-ял! Я… Он… – бессвязно зашептал Сирил, в отчаянии глядя куда-то в сторону слуги. - Тише-тише, успокойтесь. Сейчас так будет даже лучше, - с видимым облегчением ласково произнес О’Брайн и, склонившись к юноше, поднес ему чашку с ароматно пахнущей смесью. – Попробуйте пить через соломинку, а если не сможете, я снова напою вас, используя ткань. Он не помнил, как погрузился в сон, принесший с собой новые бесконечные видения ненавистного, пожирающего все огня. Дракон в сотый раз разинул наполненную горящей слюной пасть, и Сирил, вздрогнув, проснулся, широко раскрыв пустые глаза. Это простое движение вновь отдалось болью. Все тело по-прежнему жгло. Нещадно дергало правую руку и оттого Сирил едва сумел сдержать невольный стон. Где-то вдали, не переставая, молотил дождь, а в пещере в этот раз было несколько светлее. Рыжие сполохи не окрашивали стен, и оттого юноша облегченно вздохнул, с трудом справившись с поднявшимся из глубины страхом. На краю зрения маячил Гилберт, что похоже дремал, сидя рядом с ним, а около обожжённой щеки юноши, свернувшись в клубок, слабо мерцал едва живой Хранитель памяти. Не желая будить слугу, Сирил несколько раз сморгнул, пытаясь освободить глаза от накопившихся слез и, осторожно пошевелил левой здоровой рукой, оценивая свои силы. Впрочем, несмотря на предосторожности, О’Брайн почти в то же мгновение вздрогнул и, склонившись к юноше, вымученно улыбнулся. - Вы, наверное, хотите пить… Сейчас, подождите немного, я принесу вам воды с медом. Вы проспали еще почти полсуток, но это хорошо. Вам нужно спать и набираться сил. И еда, - поднявшись, засуетился он. – Сегодня я заставлю их принести вам бульон, или приготовлю его сам, пусть даже для этого мне придется изловить и ощипать одного из бродящих вокруг павлинов! - Не стоит… - выдохнул юноша, чуть раздвинув губы в подобии улыбки. – Но я… не против… поесть… - солгал он, не чувствуя голода из-за накатывающей волнами боли. - Вот видите! Я сейчас позову их! – озарилось надеждой лицо слуги. – Поменяют вам повязки, а затем я попрошу принести для вас еды, да хотя бы сырого мяса – я сварю суп сам, тут снаружи под навесом есть кухня. Напоив юношу, О’Брайн ненадолго скрылся и вернулся в сопровождении уже виденных Сирилом мужчины и женщины, что, подойдя ближе молчаливо принялись за дело. В этот раз, закончив с бинтами на ноге, мужчина, дождавшись, пока женщина нанесет мазь на обожжённое тело Сирила, мягко и осторожно приподнял его замотанную правую руку. От накатившей боли из глаз побежал новый поток слез, но юноша лишь хрипло простонал, со страхом и надеждой глядя на свою скрытую светлой тканью кисть. Ловкими движениями женщина начала снимать пропитавшиеся сукровицей тряпки, кое-где разрезая их ножом. Боль усилилась, и перед глазами юноши потемнело. Последним, что успел увидеть Сирил прежде чем снова провалился во тьму, была вздувшаяся, превратившаяся в кровавое месиво ладонь, открывшаяся под нижним слоем ткани. Огонь. Много огня. Драконья пасть. Сирил, дернувшись, открыл слезящиеся глаза, измученно глядя в необработанный свод пещеры, подсвеченный ненавистными рыжими сполохами. Сколько прошло времени? Он не знал, да и это было неважно. - Гилберт… - глухо позвал он. Слуга возник будто из ниоткуда и, не тратя времени понапрасну сразу напоил его приготовленным сладким молоком, отдающим пряностями. - Вы снова потеряли сознание, - опечаленно покачал он головой, убирая пиалу, но взяв себя в руки, поспешно прибавил: - Утром будет пятый день, как вы лежите. Сейчас вы точно должны поесть. Я ненадолго оставлял вас и возвращался к вашим спутникам, поэтому смог обо всем договориться. Господин Сингх перевел мою просьбу, и пока вы спали, драконы принесли все необходимое. Сейчас-сейчас, подождите. Я поправлю подушку и слегка приподниму вам голову. - Сера-адж? Эвон? – обеспокоенно переспросил юноша. - С ними все хорошо. Ничего не изменилось, - ободряюще проговорил О’Брайн, и отойдя в глубину пещеры, вернулся с плошкой, от которой приятно пахло чем-то мясным. – Вы чувствуете себя лучше? Как я и собирался, я сварил для вас бульон, а также раздобыл подходящую миску и ложку, так что смогу накормить вас, - явно излишне суетясь, торопливо закончил он. Осторожно кивнув так чтобы не вызвать новый приступ боли, Сирил с благодарностью уставился на слугу, что молчаливо ухаживал за ним, совершенно позабыв о себе. - Спа-сибо, - с трудом глотая суп, только и смог выговорить он. От теплого бульона его снова начало клонить в сон. Немного уменьшился шум в ушах и тошнота, вызывающая слабость. Только изнуряющая жгучая боль по-прежнему продолжала мучить его, не позволяя пошевелиться или чуть глубже вдохнуть. «Ничего… Когда-нибудь это закончится… Я справлюсь. Я должен… Это ведь не было напрасно? Не могло быть…» - раз за разом мысленно повторял Сирил, и стараясь не смотреть на мелькающие где-то совсем рядом рыжие отсветы огня, не сводил слезящихся глаз с бледного лица слуги. Когда миска опустела, О’Брайн удовлетворенно кивнул и отставив ее, промокнул скопившиеся слезы юноши. Помолчав пару мгновений, он задумчиво произнес: - Когда я виделся с вашими спутниками, господин Сингх рассказал мне кое-что, что вам следует знать. К ним снова спускался Сваран и заверил, что никому из нас больше не причинят вреда. Наследник… то есть уже Повелитель дал свое слово, а также распорядился чтобы вы ни в чем не нуждались по крайней мере до тех пор, пока ваши раны не будут исцелены. - Все-таки Повелитель… – полувопросительно повторил Сирил. - Да… - вздохнув, продолжил О’Брайн. – Это вторая новость, о которой рассказал Сваран. То, что произошло… - вновь дрогнул его голос. – То, что вы выжили и вынесли рубин Четвертой царицы из огня... Драконы сочли чудом, посланным Владыкой. Знаком, что он не желает возврата к старым порядкам. На церемонии выбора голоса всех влиятельных семей были отданы Наследнику. Лишь Рамеш назвал самого себя, но не имея более сторонников, он, как и его семья, также был вынужден признать власть своего кузена. Отныне Равиндра – полноправный правитель Четырех долин. - Что ж... Хорошо… - едва слышно отозвался Сирил, чувствуя, как вновь слипаются его глаза. - Теперь отдыхайте и набирайтесь сил, - ободряюще улыбнулся слуга. – Возможно, скоро вашим спутникам позволят прийти и навестить вас. *** Еще череда наполненных огнем снов и пробуждений, состоящих из боли. Смена повязок, нанесение мази и мясной бульон. О’Брайн дежурил рядом с ним и днем и ночью, практически не покидая юношу и это осознание помогало справится с глубинным ужасом, стоило Сирилу лишь краем глаза увидеть желто-рыжий отсвет масляных ламп. Постепенно, очень-очень медленно жизнь возвращалась к нему. В нескончаемом полотне боли появились первые прорехи. Он начал поворачивать голову и улыбаться, не боясь, что вот-вот провалиться в небытие, а ближе к концу второй недели и вовсе первый раз сумел немного приподняться и совсем слегка пошевелить правой рукой. За прошедшие дни юноша окончательно убедился, что безвозвратно потерял Огня Небес. Произошло то, о чем он не мог даже и помыслить. При столкновении со столь сильным почти первозданным источником огня – демон, не сумев удержать свою форму, просто растворился в нем, слившись с родной стихией. «Мои мечты… Я так хотел походить на грандмагистра Блэквуда… И… все напрасно… - порой беззвучно шептал Сирил, с тоской глядя на свою изуродованную обездвиженную руку. – Если я не смогу пользоваться ей в полную силу, мне никогда более не создать и не подчинить ни одного демона… Как, впрочем, и не изгнать… Все из-за камня… Из-за чертова камня, который я так и не получил! - все яснее с горечью понимал он, ЧТО именно потерял, пытаясь обрести рубин. – Остается лишь трость и демон рода». Видя его подавленное состояние, слуга, как мог, пытался обнадежить юношу и, придя к нему однажды, наконец, сообщил долгожданную новость - его спутникам все же разрешили ненадолго прийти и навестить его. Это известие застало Сирила врасплох и, пребывая в смешанных чувствах, он так и не смог понять, хочет ли этой встречи. Нестерпимо желая увидеть любимого и друга, он в то же время отчаянно боялся предстать перед ними в столь плачевном и неприглядном состоянии, и оттого замешкался с ответом, отведя взгляд. - Не знаю, что насчет господина Сингха – он выглядел крайне подавленным все эти дни, - проницательно заметил О’Брайн, наблюдая за его колебаниями, но господин МакГрегор постоянно спрашивал о вас и хотел увидеть. Если вы готовы… - Нет… я не готов. Но… когда еще я буду готов… - наконец, обреченно вздохнул Сирил, а после задумчиво взглянул на слугу. – Пожалуйста, помоги мне. Мне нужно хоть как-то привести себя в порядок перед этой встречей… *** Тьма и снова ненавистный безжалостный огонь, пожирающий его плоть. Он, прерывисто дыша, с ужасом открыл глаза и уставился на ставший уже привычным необработанный свод пещеры. «Гилберт?» - хотел было позвать юноша, краем глаза заметив силуэт сидящего рядом человека, но почти в то же мгновение осознал, что место слуги занял маг. Сложив руки на груди, Эвон молчаливо рассматривал юношу, и в этом отстраненно-задумчивом взгляде сквозила жалость и недоумение. Заметив, что он проснулся, Эвон качнул головой, словно отгоняя собственные мысли, и натянуто улыбнулся: - Доброе утро, кенар, - склонившись к Сирилу, мягко произнес он, но в его голосе юноше на миг почудилась фальшь и все та же унизительная жалость. «Уверен – я кажусь ему отвратительным, - внутренне похолодел он, ощущая горечь. - Огонь изуродовал меня. И волосы… Он любил мои волосы, а теперь…» - Здравствуй, - тихо отозвался юноша, пытливо вглядываясь в желтые глаза. – Я рад, что ты пришел. Гилберт говорил, что с тобой и Сераджем все хорошо, но я волновался. Хотел увидеть. - Да уж, нам лишь пригрозили немного и держали под стражей... и то недолго, а вот О'Брайну досталось, - ненадолго замолчал маг, продолжая неотрывно смотреть на него все с тем же болезненным недоумением. – Потом... после… с нами, как и прежде, обращались как с дорогими гостями. Ты же… тоже выглядишь лучше… полагаю… О’Брайн говорил, что скоро тебя, вероятнее всего, перенесут обратно в дом Сварана? - Нет, не говорил, это хорошо… - тихо протянул юноша, все яснее чувствуя горечь и отчуждение. Маг был так близко, но в тоже время так далеко, будто стена, что возникла между ними после Белого пира никуда не исчезла, по-прежнему не позволяя юноше вернуться в мир живых. Он так ждал этой встречи, столько раз рисовал ее в своем воображении, но сейчас не мог произнести ни слова и только болезненно смотрел в лицо мага, старательно ища тень отвращения в его глазах. «Лучше бы он не видел меня таким. Жалким. Изуродованным. Лучше бы… Бесполезно - мне уже не стать прежним…» - Прости, - невпопад заговорил он, отвечая внутренним мыслям и накопившиеся чувства, вырвавшись наружу, полились нестройным потоком слов. – Я знаю, что для тебя значила моя внешность. Знал с самого начала. Когда мы только встретились – ты увидел слегка чудаковатого красавчика с необыкновенно длинной косой, и я понимал, что только это - мое правильное лицо, необыкновенные волосы, а также молодое тело и дали мне возможность сблизиться с тобой. Знаю, потому что ты и сам не раз говорил мне об этом. Это был мой единственный козырь, и я никогда не питал иллюзий на этот счет. Сейчас же я выгляжу, как жареный цыпленок, нет… даже хуже, ведь на него хотя бы приятно смотреть. Все эти ожоги… и… волосы. Прости… - глухо закончил он и, протянув левую ладонь, слегка прикоснулся к колену мага. - А, знаешь, - помолчав пару секунд, внезапно заговорил Эвон, чуть прищурив глаза. – Я много чего боялся... в жизни. Что дядя узнает о моих наклонностях… Что не будет рядом человека, которому я смогу открыться… Что когда-нибудь сделаю с родней то, чего никогда никто не поймет и не простит. Я боялся задохнуться в мастерской, когда отыскал тот подземный ход. И даже, что вы с О'Брайном, чего доброго, прикончите меня в винном погребе, - иронично ухмыльнулся он, и Сирил, с трудом сдержал смех, заставивший его поморщиться от боли. - Но так сильно, как в тот день, я боялся только дважды, - посерьезнев, продолжил он, и юноша сквозь бриджи ощутил, как напряглось его тело: - Когда понял, что выхода из подземелий нет, и придется шагать вслед за тобой в этот чертов портал, будь он проклят! И… когда пришел в ту комнату и занял красное кресло, ожидая Мастера… - осекшись, маг резко замолчал, и с легкой досадой несколько мгновений всматривался в глаза юноши, что на миг отразили страх, но вот Эвон вздохнул и, опустив взгляд на ладонь Сирила, все еще лежащую на его колене, медленно проговорил: - Впрочем, нет. Даже тогда я боялся меньше. - Эвон… - только и смог еле слышно произнести юноша. - Господи, - едва заметно вздрогнув, поменялся в лице маг. – Раньше я боялся только за себя и не был наблюдателем. А в то утро я узнал, что бывает другой страх, что можно быть настолько беспомощным… Я думал, что больше не увижу тебя! Внезапно я понял, что это конец, что я… - не договорив, замолчал он, выразительно всмотревшись в глаза юноши. – После всего что между нами было… Ты думаешь мне нужны твои извинения?! Думаешь, что до сих пор привлекаешь меня только внешне?! Может, ты не только выглядишь, как жареный цыпленок, но у тебя еще и мозги цыплячьи?! - Нет… - пораженно произнес Сирил, чуть сильнее стиснув пальцы левой руки, но собравшись, все же продолжил: - Мне жаль… Мне бесконечно жаль, что ты и Серадж пережили все это. Что я так напугал тебя. Я знаю, что пусть вас и не было рядом, в каком-то смысле вы прошли этот путь и горели вместе со мной. Я обрек вас на это и никогда не прощу себя… - Ну, нам-то виднее… И мы уже простили, - примирительно произнес маг и накрыл руку юноши своей. – Так что теперь нам всем нужно постараться забыть этот кошмар, а тебе нужно отдыхать и набираться сил. Едва заметно кивнув, юноша благодарно улыбнулся. - Волосы вырастут, - продолжил меж тем Эвон. - Да не настолько, но… Если ты считаешь, что это важно для меня, то мне всегда казалось, что тебе пойдет носить каре на уровне плеч. Шрамы можно спрятать иллюзией. Можно купить чары, что позволят избавиться от дурных снов, или заказать новый амулет взамен того, что изготовил для тебя Баррингтон-Хейг… Я задействую свои связи в Министерстве и договорюсь обо всем, как только мы вернемся домой. Серадж сказал, что мы все еще сможем отплыть в Мелинду даже если отправимся в Коччин не раньше чем через месяц, или даже через два. Но… разумеется, этот срок будет зависеть от твоего самочувствия и воли нового правителя Четырех долин. - Равиндра… - чуть плотнее сжав губы, прошептал Сирил, но сумев отбросить мысли о драконе, вновь заглянул магу в глаза и тепло улыбнулся. Разговор смолк, но юноша более не чувствовал отчуждения. Эвон был рядом, мягко прикасался своей ладонью к его левой руке и оттого Сирил, ощущая необыкновенное умиротворение, совершенно позабыл о времени. Наконец, шумно выдохнув, он едва заметно вздрогнул и, прогоняя оцепенение, все же спросил: - А Серадж не придет? - Придет… - уклончиво произнес Эвон, на миг отведя взгляд, - но позже… - Хорошо, - слегка кивнул Сирил и, подумав, все же прибавил: - А, знаешь, несмотря на твои слова, есть кое-что за что мне все же нужно извиниться… - Вот как, и за что же? - За твои испорченные именины, ведь уже середина февраля… - виновато отозвался юноша, вновь заглянув магу в глаза. - Нет, кенар, у тебя теперь точно цыплячьи мозги! – спустя мгновение усмехнулся Эвон. *** Шумно выдохнув, он проснулся вновь, и прогоняя остатки огненных видений, попытался унять бешеный стук сердца. Как и прежде, он был не один – рядом, опустив голову, неподвижно сидел новый гость и на его смуглом будто постаревшем на десяток лет лице отражалась искренняя боль. - Здравствуйте, Серадж, - чуть повернувшись к индусу, негромко позвал юноша и тот, вздрогнув, медленно поднял на него глаза и потерянно улыбнулся. - Спасибо, что наконец пришли, я очень хотел вас увидеть, - продолжил Сирил, ответив индусу приветливой улыбкой. - Да… мне давно следовало это сделать… прийти еще тогда вместе с Реем, - негромко проговорил Серадж, с сочувствием посмотрев на юношу. – Просто я надеялся… Рей сказал, что вам уже лучше, да и ваш слуга постоянно сообщал нам о малейшем изменении вашего самочувствия. Мне хотелось вас навестить, но… - на миг дрогнул его голос, – я все никак не мог решиться, - качнув головой, нервно переплел руки он. «Да что с ним такое?» - удивленно посмотрел на индуса Сирил, понимая, что вместо привычного жизнерадостного друга видит одну лишь его тень. - Но, почему? – спросил он, испытующе взглянув в смуглое лицо. - Потому что все это время мне не хватало духу посмотреть вам в глаза. Вы через такое прошли… Чуть не погибли… О, Боги! - внезапно вскинув голову, с мольбой произнес Серадж. – Простите меня, Сирил! Простите меня за все это! Я обещал вам защиту и помощь, когда вы рассказали мне о пророчестве Кроу. Я обещал Рею вас беречь и… оказался абсолютно беспомощен, когда все случилось. Я должен был вас отговорить. Я должен был сделать хоть что-то! Хоть что-то… чтобы вы не лежали сейчас здесь в таком состоянии… Но не сделал ничего… - Но вы и не могли ничего сделать… - потерянно отозвался Сирил, остро ощущая собственную вину. В темных глазах Сераджа, что индус старательно прятал, он снова увидел то, о чем уже сказал Эвону – все они сгорели вместе с ним, хотя и провели тот день далеко от погребального костра, беспомощно сидя в пещере. – Это мне следует попросить у вас прощения за то, что пренебрег всеми предупреждениями и привел вас сюда – я и только я виновен в том, что случилось… - Нет, Сирил, это не так… Я виноват перед вами. Я бесконечно виноват и не знаю… сумею ли хоть как-то искупить свою вину… - Но… - попытался было вновь возразить Сирил, однако индус жестом остановил его и, подняв ладонь, медленно произнес: - Я ошибся… с переводом. Если бы не это, - чуть тише признался он, тоскливо улыбнувшись, - возможно, произошедшего можно было избежать… Удивленно взглянув на него, юноша промолчал, ожидая продолжения. - Все это время… Еще когда мы только вошли в драконий город и услышали выкрики горожан… - явно прикладывая огромные усилия, проговорил индус. – Они называли вас не посланником Владыки, Сирил, нет… Это слово, можно перевести иначе, и мне следовало помнить об этом. Драконы говорили о вас, как о послании Владыки! Послании… Есть и другие значения – ритуальная вещь, или… дар. Понимаете? – с отчаянием потряс он головой. - Вы с самого начала были для них чем-то неодушевленным, только лишь даром Индры! Тем самым особым даром, который можно принять, а можно положить в погребальный костер родственника… На миг замерев, юноша продолжил пристально смотреть на Сераджа. - Когда Наследник говорил с вами перед пиром Примирения, он сказал, что все еще сомневается, так как не знает - Посланник вы, или только дар. А после вашей ошибки, он сказал, что отныне уверен в том, что вы именно послание. Я понял это на Белом пире, когда он повторил свои слова для гостей. Ударение. Я так часто сомневался в нем, но все же не допустил мысли о другом смысле, и вот теперь… О, Боги, Сирил! Благодаря младшему принцу мы знали о тайном ходе, мы могли бы бежать! Мы могли бы молить Равиндру отпустить нас, пойми я это раньше… Я… - Довольно, Серадж, - решительно остановил индуса юноша. – Вы не виноваты. Даже и переведи вы все правильно, уверен, Равиндра не отпустил бы нас. Мы были нужны ему - ведь согласно снам принца Лалита, я должен был помочь ему занять трон Четырех долин. А побег… Пусть бы мы вышли за пределы дома Сварана. Мы не знали безопасной дороги чтобы покинуть город. Нас бы схватила стража и, возможно, тогда пострадали бы мы все. Но даже если нет… Вы сделали, все что могли, и я ни в чем вас не виню. Мы все живы и, надеюсь, скоро отправимся домой. Пару мгновений индус молчал, но вот он благодарно улыбнулся и впервые за весь разговор встретился с юношей взглядом: - Конечно. Как только вы поправитесь. - Да… после того, как Равиндра отпустит нас и… объявит о дальнейшей судьбе камня, - с нажимом произнес он, не желая верить в то, что все было напрасно. – Четвертая царица уцелела, а значит, мы все еще можем снять проклятие, лежащее на вас. - О, Сирил, - вздохнул индус, печально поглядев на скрытую повязками правую руку юноши. – Не думайте об этом. Вы и так сделали все мыслимое и немыслимое чтобы обрести этот рубин. Что бы ни решил дракон – я навсегда останусь вашим должником. Если бы я мог хоть что-то сделать для вас… - Можете, и прямо сейчас, - чуть шире улыбнулся юноша, на время отбросив гнетущие мысли о камне лорда Блэквуда. - Подайте мне воды и расскажите, что там было дальше, в истории про бродячего принца и его слугу царя-ракшаса. Они вроде бы добрались до города Шринагара? *** К середине третьей недели юношу на носилках перенесли в его спальню в покоях Сварана и вскоре он наконец смог сидеть, не морщась от боли. Эвон и Серадж навещали его, и долгими разговорами как могли пытались отвлечь от тяжелых мыслей. О’Брайн заботился о нем, а драконы-слуги исправно приносили еду и меняли опостылевшие повязки. Когда же наступил март, Сирил начал ненадолго вставать и ходить по пещере, опираясь на плечо Гилберта, и впервые за почти месяц облачился в легкую льняную рубашку и бриджи. В один из дней драконы-лекари окончательно сняли с него бинты – левая стопа зажила, хотя и продолжала отдавать резкой болью при малейшей попытке опереться на нее. Треснувшие ребра срослись, а большая часть ожогов сильно побледнела. Правая же рука, почти не слушаясь его, ныла и отныне была сплошь покрыта уродливой сетью бугристой, кое-как зарубцевавшейся кожи. Желая скрыть свой лысый череп, и ощущая себя крайне неуютно, юноша обратился к Сераджу с просьбой одолжить ему полотно, что индус использовал в Мелинде в качестве головного убора. С улыбкой выслушав его, Серадж предложил научить юношу завязывать тюрбан и Сирил с энтузиазмом согласился. За несколько дней освоив самый простой способ повязывать голову он начал постоянно носить тюрбан и, хотя бы отчасти, ощущать на голове привычную тяжесть. Все чаще путешественники стали, как и прежде, собираться в гостиной, стараясь делать это днем, чтобы лишний раз не зажигать при Сириле огня. За дружеской беседой и обсуждениями обратного пути, юноша ненадолго успокаивался, и пусть он по-прежнему вздрагивал и кричал во сне каждую ночь, хотя бы в эти минуты он понимал, что все закончилось. Только две навязчивые мысли - как намерен поступить с камнем Равиндра, и отпустит ли он их, не давали Сирилу покоя и, витая в воздухе, порой заставляли его хмуриться и надолго замолкать, полностью погружаясь в себя. Это же беспокоило и его компаньонов, и с каждым новым днем юноша все отчетливее замечал тень на их встревоженных лицах. *** Тот день начался так же, как и долгая череда дней до него. Зарядивший ночью ливень ближе к утру стал тише, а с восходом солнца и вовсе стих, сменившись едва заметной водянистой пылью. Слуги молчаливо принесли ланч, а затем забрали опустевшие тарелки и также молчаливо ушли, но вот вслед за ними к путешественникам спустился Сваран и, обратившись к Сераджу, бросил несколько коротких слов: - Равиндра желает на закате видеть вас, Сирил. Вас одного. Он пришлет за вами носилки, - задумчиво перевел индус, встревоженно переглянувшись с магом. - Разумеется, если такова воля Повелителя… Я буду готов, - медленно проговорил юноша, ощутив одновременно слабую надежду и всколыхнувшийся страх. Передав слова юноши, Серадж замолчал, а старый дракон, молчаливо кивнул и вышел из пещеры. - Господи! - спустя пару мгновений обреченно проговорил Сирил, в поиске поддержки робко взглянув в лица индуса и мага. – Я так ждал этого момента, но теперь… Почему он хочет говорить со мной наедине? Зачем вообще зовет? Уверен, если бы он просто хотел сообщить нам что мы свободны он позвал бы нас всех, или, быть может, передал бы свой приказ и вовсе без личной встречи… - Может, он зовет тебя чтобы отдать камень? – внезапно твердо проговорил маг, встретившись с юношей взглядом. – Ты заплатил за него сполна. После всего через что ты прошел… После того, что Равиндра получил свой трон благодаря тебе. Да, черт возьми, хотелось бы верить, что теперь-то он и сам тебе обязан! - Я бы не стал на это рассчитывать, Рей, - мягко возразил Серадж и, взглянув на Сирила, прибавил: - Но, в любом случае, вы же помните, что Равиндра пообещал не причинять никому из нас вреда… На миг замерев, Сирил отвел взгляд и несколько мгновений безуспешно пытался унять растущий внутри страх, так до конца и не разобравшись, чего же именно он боится больше: что дракон не сдержит свое слово, или, что все было напрасно, и Равиндра просто отпустит их ни с чем. - Да… я помню, - наконец, тихо произнес он, слегка качнув головой.