Рубин и Янтарь

Весь оставшийся день, позабыв о юном одержимом лорде, Сирил пытался понять, как следует поступить. С одной стороны, ему не терпелось встретиться с таинственной незнакомкой и узнать, кто она, связана ли как-то с его семьей и что знает о ее прошлом. С другой, назначенная встреча вполне могла оказаться ловушкой, на чем настаивал мрачный как туча Гилберт, приводя многочисленные аргументы. Написав короткое письмо магу и решив отвезти его с утра, юноша лег спать, но еще долго не мог заснуть: то влажная от пота сорочка прилипала к груди и стесняла дыхание, то ему слышался скрип половиц, хотя он и знал, что слуга лег спать вслед за ним. Не находя себе места от беспокойных мыслей, не оставляющих его ни на миг, он ворочался с боку на бок, а сон все не шел. «Кто она такая, если смогла распознать во мне демонолога? Она вполне ясно выразилась об этом в своем послании… Это возможно, только если она сама носит такой же Дар. Неужели я наткнулся на еще одного практикующего, но если подумать, в городе, где живет миллион человек, это не так уж и невероятно, ведь и одержимых здесь великое множество. Если это правда, то должно быть, она приметила меня где-то на улице и проследила за мной до дома, а после решила сперва присмотреться и понаблюдать за мной и Гилбертом…» Откинув одеяло и вновь закутавшись в него спустя минуту, Сирил шумно выдохнул и уставился невидящим взглядом в потолок, продолжая терзаться сомнениями. «Желай она зла, вряд ли стала бы приглашать в столь оживленное место. Скорее, ей самой нужны какие-то гарантии безопасности, и встреча на виду у прохожих показалась ей удачным решением…» Юноше хотелось верить, что незнакомка не причинит ему вреда и даст хоть какие-то ответы на те вопросы, которыми он задавался, будучи еще ребенком. Он все думал о записке и в сотый раз повторял те несколько строк, что были заключены в ней. Постепенно его дыхание выровнялось, одеяло перестало казаться тяжелым, а простыня горячей. Внезапное спокойствие овладело им, вот только объяснить эту странную перемену он никак не мог. Юноша вновь закрыл глаза, на этот раз веки тут же налились тяжестью, и сон, наполненный зыбкими образами прошлого, одолел его в один миг. *** Изнуряющая жара, которой не могли припомнить даже старожилы, держалась целую неделю, и только к ее концу небо заволокли низкие дождевые тучи, чьи рваные края, как и кроны деревьев в саду, безжалостно трепал поднявшийся ветер. Постучав в дверь и не дождавшись ответа, в небольшую опрятную комнату заглянул Гилберт с подносом в руках, однако сидящий за столом юноша даже не пошевелился. Склонившись над старой книгой, он бережно перелистнул хрупкую страницу левой рукой и сделал перепачканной чернилами правой пометку в лежащем рядом блокноте. Он не поднял головы и тогда, когда слуга, приблизившись, поставил поднос на край стола. - Я принес вам чай и кусок пирога, испеченного Мэри, - мягко произнес он, взглянув на Сирила. – С вишней, как вы любите, - немного помедлив, добавил он и снял с еще теплой плетеной корочки накрахмаленную салфетку. - Спасибо, это очень кстати, - рассеяно отозвался Сирил, не прервав своего занятия и даже не посмотрев в сторону подноса. Слуга, не торопясь оставить его одного, шагнул к окну и бросил взгляд на метавшиеся ветви старых вишен. - Погода испортилась, будет гроза, - еще раз попытавшись завязать беседу, тихо сказал он. – Я закрою ставни, а вы, Сирил, оставьте на сегодня господина Адамса, уже смеркается. Вы и так сидите за книгами днями напролет, а уж Бестиарий, наверное, скоро будете знать наизусть. Вам стоит хотя бы ненадолго отвлечься и уделить внимание хозяйству, - с сочувствием проговорил он, ласково улыбнувшись юноше. - Может, съездите со мной к оценщику руды? За партию прошлого месяца вам дали низкую цену, мне будет проще добиться прибавки в вашем присутствии… - Шахтой есть кому заниматься, Гилберт, - нетерпеливо бросил юноша, лишь на миг подняв на слугу глаза, – а с твоим личным присмотром я тем более уверен, что дела с добычей и продажей идут как надо. Езжай один, мое присутствие там вовсе необязательно, я должен продолжать занятия, - с нажимом сказал он. – Я – последний Блэквуд-Арден, теперь никто, кроме меня самого, не поможет мне овладеть искусством. - Я знаю, вы тяжело переживаете смерть отца, вам, как и мне, его не хватает, - тихо произнес слуга, качнув головой, - но не следует изводить себя бесконечными занятиями и сидеть за книгами дотемна, забросив все остальные дела. Уверен, Джеймс сказал бы вам то же самое. За эти два года вы многого достигли, а вашему прилежанию можно только позавидовать. Когда вы подчините своего первого демона... - Именно, - вздохнув, прервал его юноша и поднял взгляд. – Без этого я не смогу продвинуться дальше. Создание первой полноценной цепи всегда должно проходить под присмотром более опытного мастера. Кто присмотрит за мной, а, Гилберт? Теперь только я сам, но ты прав, мне нужен перерыв, иначе я скоро ослепну, – юноша нехотя закрыл старинный том и откинулся на стуле, принюхиваясь к запаху выпечки. - Я слишком сильно хочу стать полноценным экзорцистом, хочу, чтобы отец гордился бы мной, и порой забываюсь, не зная меры... Спасибо, Гилберт, - мягче добавил он, улыбнувшись слуге. - Не знаю, что бы я без тебя делал. - Ох, хозяин... - мужчина слегка улыбнулся в ответ, и вновь бросил отстраненный взгляд в окно, - вам не придется думать об этом, я никуда не денусь, пока вы будете нуждаться во мне. Смотрите-ка, - добавил он, взявшись за оконную раму, - кажется, начинается. Две крупные капли ударились о стекло, через секунду уже целый поток барабанил по окну и стенам, с каждым мгновением ускоряя ритм. Затем потемневшее небо рассек зигзаг молнии, вслед за которым раздался оглушительный гром, заставивший зазвенеть стекла в переплете и чайную посуду. - Совсем близко, - обеспокоенно качнул головой слуга. - Как бы... В окнах полыхнуло, его голос потонул в новом раскате, а через мгновение Гилберт взволнованно бросил: - Там что-то горит, прямо за садом! "Молния... - сердце в груди юноши забилось чаще: - Огонь небес! Туда мог спуститься Огонь небес!" Вскочив из-за стола, Сирил в два шага оказался рядом с Гилбертом и, бросив короткий взгляд сквозь завесу дождя, не теряя ни секунды, вылетел из комнаты, не ощущая ничего кроме биения собственного сердца. "Это может быть моим единственным шансом. Быстрее! Нельзя его упустить!" Узкая деревянная лестница. Холл с низким потолком. Входная дверь. Позади что-то кричал Гилберт, но юноша уже не слышал его. Он бежал все быстрее и быстрее, несмотря на порывы ветра, струи дождя, заливающие глаза, и раскисшую от воды землю. Рубашка, промокнув в один миг, прилипла к телу, дыхание сбилось, но Сирил не сбавлял скорость. Перемахнув через низкую каменную ограду сада, он оказался на старой овечьей тропе. За ней лежало поле склонившейся от ветра люцерны, а в его дальнем конце возвышалось огромное горящее дерево. Еще десяток ярдов. Пытаясь отдышаться, Сирил замер на месте, неотрывно глядя на расколотый надвое обугленный вяз. На верхних ветвях, среди языков огня, уже опадающего под ливнем, будто в такт рассекающим небо молниям танцевало множество огненных духов и, резвясь, разбрасывало вокруг гаснущие искры. "Это наверняка они - Огни небес! Иначе и быть не может! О, Триединый, отец всегда мечтал подчинить одного из них, как грандмагистр Блэквуд! Грифон был сильнейшим из его демонов!" - Хозяин! - спустя пару мгновений позади раздался голос подоспевшего слуги. – Вы с ума сошли, накиньте плащ, вы же насквозь промокли! Пойдемте скорее в дом, здесь оставаться опасно! - Нет, - не поворачивая головы, отрывисто бросил юноша, все еще пытаясь отдышаться. Осознав, что так и сжимает в руке бесполезное перо, он отбросил его, подняв правую ладонь к груди: - Здесь демоны, Гилберт! Я должен попытаться! - Но, Сирил, - со страхом возразил слуга, - вы еще не готовы! Все дальнейшее словно скрыла пелена. От обуявшего его возбуждения юноша не обращал внимания на уговоры, не чувствовал холода, стоя в насквозь промокшей одежде и ощущая только странный жар внутри. "Я должен сделать это! Вот он, мой шанс!" Врата проявились. Сирил создал черно-красную цепь и, накинув ее на одного из демонов, стянул его на землю. В тот же миг тварь резко рванулась вверх, сбив юношу с ног и волоком потащив его в поле, а остальные демоны испуганно разлетелись во все стороны и истаяли среди потоков воды и вспышек молний. Демон бесновался, то натягивая, то ослабляя цепь, и издавал рев, слышимый одному лишь Сирилу. Почти ничего не соображая, юноша сам рычал, упирался ногами и катался по земле, стремясь всеми силами удержать сгусток пламени, мечущийся в мокрой траве и без устали рвущийся в небо. Отчаяние переполнило его, цепь истончилась до совсем ненадежной нити, он почти не чувствовал ударов о землю, саднивших локтей и ладоней, опаленных огнем. Их борьба длилась нескончаемо долго, под конец юноша затих, только слезы катились из глаз от неимоверного напряжения. Внезапно все оборвалось. Пламенеющий демон, покорившийся его воле, пораженно застыл на земле, больше не пытаясь вернуть свободу и унестись ввысь к своим сверкающим собратьям. Тяжело дыша, дрожа всем телом и стуча зубами, Сирил неотрывно смотрел на демона и цепь, не слыша причитаний Гилберта, пытавшегося поднять и укрыть его плащом. "Я смог. Я сделал это!" А потом непроницаемая тьма заволокла взгляд юноши. Воспоминание, померкнув, ушло, а на смену ему пришли совсем другие образы... *** Ощущая неподдельную обиду, юная девушка с золотыми волосами, убранными в сложную взрослую прическу, спешила по широкому, светлому коридору к комнате сестры. Шелковое небесного оттенка платье с узким корсетом стесняло ее движения, но Ханна шла, не останавливаясь, вновь и вновь с горечью вспоминая слова отца: «Прости, милая, но я не смогу поехать с тобой и матерью в театр на следующей неделе…» - так он ответил ей в начале весны. «Я рад твоим успехам, Ханна, но сейчас мне некогда, Габи, лорд Стокворт и Мария ждут меня, так что я рассмотрю его позже, иди к себе…» - он лишь мельком взглянул на первого сотворенного ей демона, а тот истаял, не дотянув и до вечера того же дня. «Где твои сестры? Мне нужно срочно поехать в Орден вместе с ними, магистр Каннингхэм настаивает на незамедлительной встрече…» - отец уехал и провел там весь день, хотя семья собиралась на празднования именин Его Высочества. Он обещал, что она сможет прокатиться на коньках, ведь на центральной площади и в главных парках залили магические катки, а вечером они собирались смотреть фигурные фейерверки, которые мастера иллюзий должны были запустить над рекой… Отец вновь обидел ее просьбой, прозвучавшей буквально пару минут назад, когда Ханна, заглянула к нему, чтобы продемонстрировать новое платье из зачарованного шелка, законченное на неделе и доставленное только сегодня: «Я занят, дорогая. Но раз уж я увидел тебя, попроси Марию, зайти ко мне…» Дойдя до лестницы, девушка выдохнула и, коснувшись ладонью каменных перил, на миг замерла, пытаясь поглубже спрятать собственные чувства – медленно растущее непонимание и смятение от все более ясного осознания: отцу не до нее, потому что он что-то скрывает. Еще до первого приезда драконов в их дом - три года назад - Ханна смутно ощущала, что существует некая тайна, волнующая и занимающая все мысли отца, некий мир, в который были вхожи ее старшие сестры и отчасти мать, вся семья, кроме нее. Однако Ханна уверяла себя, что это происходит лишь потому, что она еще слишком мала... Потом в их жизни появились драконы и, побывав у них однажды, стали желанными и частыми гостями их семьи. Лорд Халвар и леди Осхиль… С их приездом что-то окончательно изменилось. Отец привечал их, бесконечно обсуждал с ними что-то в своем кабинете, а время от времени звал туда же и старших дочерей, мужа Габриэллы и порой магистра Каннингхэма, что в последние годы нередко посещал не только их городской дом, но и загородное поместье. Время шло, и отец все чаще пропадал в Ордене, а если и оставался дома, то запирался у себя. Помимо мастера Касселя и магистра Каннингхэма к нему стали приезжать и другие мастера артефактов и магистры Орденов, но все же… до этой весны, он уделял ей хоть чуточку внимания, а после и вовсе будто забыл о ней. «Что же такого случилось этой весной?» - недоумевала Ханна. – «Оливер и еще несколько одержимых слуг слегли с лихорадкой, но все они вскоре благополучно выздоровели, вот только отец почему-то перестал брать Мейсона с собой, когда выезжает в город, да и дома Оливер теперь не отходит от него ни на шаг и практически ни с кем не разговаривает. Габи и лорд Стокворт будто и вовсе не замечают меня, хотя раньше лорд Генри частенько приносил мне сладости и книги. Лорд Халвар приезжает без своей невесты, хотя прежде леди Осхиль бывала у нас куда чаще него… Мария сдружилась с ней и как-то даже назвала своей третьей сестрой, а сейчас все делают вид, словно их совершенно не удивляет, что она больше не появляется у нас…» - прикусив губу, Ханна бросила мимолетный взгляд вниз, задержавшись лишь на ковровой дорожке, покрывающей широкие ступени. «Что же происходит? Почему мне никто ничего не говорит? Даже мама, пусть она и не знает всего…» - вновь вздохнула девушка, но справившись с собой, преодолела лестничный подъем и, дойдя до двери, робко постучалась к сестре: - Мария, ты здесь? Я могу войти? Получив утвердительный ответ и толкнув тяжелую белую дверь, она оказалась в спальне сестры, обтянутой светло-кремовым шелком с узором из букетов и лент, наполненной светом из высоких окон и тонким ароматом алых роз, стоящих на комоде в китайской вазе. Мария, облаченная в украшенное дорогим кружевом платье, что-то писала за столом, хмуря брови, но вскоре отложила перо и закрыла чернильницу. - Что случилось? – с улыбкой поинтересовалась она, поднявшись девушке навстречу. - Ничего… - отвела глаза Ханна, - просто зашла сказать, что отец хочет тебя видеть… - Хорошо, спасибо. Я как раз закончила письмо, запечатаю и сразу же поднимусь к нему, - кивнула Мария, встретившись взглядом с сестрой. Заметив ее поджатые губы и печальное лицо, молодая женщина ласково спросила: - Ты чем-то расстроена, Ханна, или мне показалось? - Нет... - девушка переплела пальцы рук и, старательно пряча свою обиду на Марию, Габи и в первую очередь на отца, быстро сменила тему: - Ты написала письмо... Оно для леди Осхиль? - Да, для нее, - Мария, вздохнув, бросила взгляд в открытое окно, откуда доносилось пение птиц и шелест листьев загородного сада. Она вновь нахмурила брови и собиралась еще что-то прибавить, но лишь вернулась к столу, сложила письмо и вложила его в конверт. - Она не навещала нас вот уже три месяца, - сказала Ханна, наблюдая за тем, как сестра запечатывала конверт, - последний раз мы виделись, кажется, в начале апреля… Почему она больше не приезжает, что-то случилось? - Леди Осхиль помогала отцу в одном проекте, но теперь когда его первый этап закончен, определенные обстоятельства вынудили ее вернуться в Камберленд, и отцу пришлось отказаться от ее услуг. Она регулярно пишет мне, а я – ей. Честно говоря, - добавила женщина со светлой грустью, - мне ее очень не хватает. Мы стали близки, ведь она - Видящая и как никто другой понимает меня. Я бы хотела навестить ее, но пока не могу - для дальнейшей работы над проектом отцу нужен сильный Видящий, и в отсутствии леди Осхиль я выполняю ее обязанности. "Отец выбрал Марию, когда в его распоряжении Видящие из Внутреннего круга? Она заняла место леди Осхиль? Неужели отец так отстранился из-за каких-то исследований? И почему ни он, ни мама, ни Габи ничего не сказали мне о них, а Мария говорит только сейчас?" - Вот как... - отстраненно произнесла Ханна, уставившись на мысок туфли и до боли стиснув переплетенные пальцы. – Как я понимаю, именно из-за этого проекта отец проводит так много времени в Ордене? Вы обсуждаете его с Габи, лордом Стоквортом, лордом Халваром и магистром Каннингхэмом? Эти исследования как-то связаны с «телами» для демонов? Ведь господин Кассель постоянно приезжает к нам с конца зимы… - Ханна, - вновь вздохнула сестра, - я не могу ответить тебе сейчас… - Но почему? – сжав кулаки, Ханна с негодованием и нескрываемой обидой взглянула на Марию. – Я уже не ребенок, на предстоящем балу меня выведут в свет… Или дело в том, что отец мне попросту не доверяет? Я чем-то разочаровала его? - О, Ханна, - засмеялась женщина и, приблизившись к сестре, мягко обняла ее. - Отец гордится тобой и любит, пожалуй, даже больше чем всех нас вместе взятых. Думаю, он и молчит только по этой причине – он оберегает тебя. - Ты так считаешь? - с легким недоверием и одновременно облегчением, спросила Ханна, подняв на сестру заблестевшие зеленые глаза. - Но вся эта таинственность... Мария приложила палец к губам и вновь ласково улыбнулась: - Все так, как я говорю, пусть сейчас я не могу ответить на твои вопросы, но могу сказать, что отец поставил поразительный эксперимент и добился таких результатов, в которые сложно поверить. В свое время ты все узнаешь, наберись терпения, Ханна, и пока запомни одно: скоро наша жизнь изменится, и, уверяю, никому из нас не придется об этом жалеть. *** Открыв глаза, Сирил еще пару минут неподвижно лежал и будто наяву слышал слова Марии - «…никому из нас не придется об этом жалеть…» «Мария ошибалась… - горькая улыбка коснулась его губ. – Никто не мог подумать, что дальше их ждет только смерть и забвение. Ханна готовилась к своему первому выходу в свет… Тем летом ей исполнилось пятнадцать, а в мае следующего года Ордена и всех его членов уже не стало…» Пошевелившись, юноша приподнялся и, прислонившись к изголовью кровати, потянул за цепочку часы, лежащие на прикроватном столе. Открыв их, он не сразу разобрал положение стрелок в неверном утреннем свете. Мысленно он все еще был в загородном доме Блэквудов вместе с Ханной и ее сестрой. Только присмотревшись и пару раз сморгнув, он сосредоточился – без четверти шесть. Скоро Гилберт заглянет, чтобы разбудить его. Вернув старые часы на место, Сирил глубоко вдохнул и, вновь опустившись на подушку, нахмурился: «Драконы не просто сотрудничали с магами Ордена, они помогали лорду Блэквуду в каких-то закрытых личных исследованиях… Если он так доверял им, то Халвар и Осхиль Лакс наверняка что-то знали и о мятеже… О, Триединый, если бы я только мог поговорить с кем-то из них!» Образы, пришедшие во сне, вновь напомнили Сирилу, как сильно он хотел узнать о тех майских событиях, и сомнения, совсем недавно изводившие его, ушли, бесследно истаяв, словно утренний туман. «Рей просил сообщить ему, если экипаж вернется, и не делать глупостей, - юноша бросил задумчивый взгляд на сложенный пополам лист, что светлым пятном выделялся на темной столешнице. – Что ж, по крайней мере я удовлетворю его первую просьбу. По дороге к Ладгейт Хилл мы заедем к нему, и я передам записку Джеку. Эвон уезжает в мастерские не позже начала десятого, значит, он прочитает ее либо днем, либо, что более вероятно, только вечером и никак не сможет отговорить меня, - мысленно кивнул он, усмехнувшись. – Кто бы ни была эта странная незнакомка, я должен встретиться с ней. Если я так и не найду рубин лорда Блэквуда вопреки словам Кроу, возможно, эта встреча будет моим единственным шансом узнать о прошлом хоть что-то…» *** К полудню оба рукава улицы Ладгейт Хилл, обтекавшие стройку с двух сторон, шумели как улей. Мостовая пестрела от спешащих по своим делам приказчиков, кучера проезжающих кэбов кричали и ругались на груженые телеги, не желавшие уступать дорогу, под треск лебедок и скрежет подъемных цепей десятки рабочих копошились вокруг огромного здания собора, со всех сторон заключенного в клетку из лесов. В нескольких шагах от колонн портика была организована площадка, огороженная канатными веревками, на которых через равные промежутки были закреплены полотнища с символикой ордена Мастеров. Внутри группа из четырех мужчин рассматривала обработанные каменные блоки, однако юноша, торопливо идущий к фонтану, не замечал ничего вокруг, ощущая только нетерпение, усиливающееся с каждым шагом, и затаившийся где-то в глубине страх. По правую руку от демонолога молчаливо шел мрачный Гилберт, до последнего пытавшийся отговорить его от встречи и теперь безуспешно бросающий напряженные взгляды по сторонам. Оказавшись около фонтана, юноша бросил взгляд на огромный циферблат часов, украшающих почти полностью завершенную правую башню, и, убедившись, что назначенный час настал, едва сдержал вздох разочарования. Отсчитав удары колокола, он сверился с карманными часами, после чего еще раз огляделся по сторонам – около круглой чаши небольшого фонтана, в центре которого располагался пока еще пустующий пьедестал, никого не было. Неподалеку только несколько человек в одежде, покрытой вездесущей каменной пылью, обступили статуи, приготовленные для основания пьедестала и укрытые от непогоды пропитанной мешковиной. «Где же она? Неужели передумала?» - растерянно размышлял Сирил, оглядываясь, но натыкался взглядом лишь на случайных прохожих и строителей, что-то обсуждавших у основания укутанных каменных фигур, напоминавших приведений. Так прошло пять минут, а спустя еще пять слуга не выдержал и сказал: - Хозяин, раз она не пришла, нам не стоит здесь оставаться, я думаю… - не договорив, он замолчал и с опаской уставился на замеченную ранее группу, осматривающую статуи. Мужчины расступились и от них к фонтану медленно направилась женщина. Склонив голову на бок, Сирил с нескрываемым интересом смотрел на подходящую незнакомку. Та была в дорогом платье необычного пепельно-серого цвета и такой же серой кружевной накидке, лежащей на плечах. Голову женщины украшала элегантная шляпка с пышным страусиным пером, а лицо и волосы скрывало два слоя плотной серебристой вуали, скрепленных на шее фигурной булавкой. В руках, затянутых в перчатки с кружевной отделкой, покоилась изящная прогулочная трость с металлическим набалдашником. – Приветствую вас, госпожа... – произнес юноша, сделав шаг навстречу и от волнения замешкавшись. – Мое имя вам уже известно, но я не знаю, кто вы. Это мой слуга – Гилберт О’Брайн, вы просили, чтобы и он пришел вместе со мной, - юноша замолчал, но незнакомка ничего не ответила, поэтому он продолжил: - Я действительно хочу узнать то, что вы сочтете нужным рассказать мне. Женщина вновь промолчала и, будто и вовсе не замечая юношу, глядела только на слугу, стоящего рядом с демонологом. - То же самое лицо… - едва слышно вздохнула она, чуть качнув головой. – Столько лет прошло, но я не ошиблась… – О чем вы? – удивленно переспросил Сирил, переглянувшись со слугой. – Простите, госпожа, пусть я и не могу разглядеть вас, но скорее всего я никогда не встречал вас ранее… - обеспокоенно добавил Гилберт. – Это так, - едва кивнула она… - Но всему свое время, - незнакомка повернула голову к Сирилу и пару мгновений всматривалась в его лицо. – Вы принесли то, что я просила? - Да… - ответил юноша, осознав, что устаревшая манера строить фразы и голос женщины кажутся ему знакомыми, словно когда-то ему уже доводилось разговаривать с ней. Опустив руку в карман коута, он извлек найденный в Ордене родовой перстень Блэквудов и потускневший медальон, снятый с шеи грандмагистра. Раскрыв его, юноша показал незнакомке изображение, сохранившееся внутри – портреты Мелиссы, Ханны и ее сестер. – Эти вещи принадлежали моему предку, а эта создана им, - юноша поднял вторую руку так, чтобы женщина увидела перстень с черепом на его пальце, и замер в напряженном ожидании. – Быть может, этого недостаточно, но больше ничего не уцелело… - Что ж, мне знакомы эти вещи и лица изображенных людей, - незнакомка нарушила молчание, и Сирилу показалось, что ее голос дрожит, – но сможете ли вы назвать мне их имена? «Знакомы?! О, Триединый! Да кто же она такая?!» - Да, но все же сперва мне хотелось бы знать, с кем я имею дело… - Я должна быть уверена, - покачала женщина головой. - Хорошо, - юноша поглубже вдохнул и неторопливо произнес, проведя пальцем по рисунку, запечатленному на слоновой кости: - Здесь изображена вторая жена моего предка Мелисса Блэквуд-Арден, ее дочь – Ханна и две ее сводные сестры – Мария Блэквуд-Арден и Габриэлла Стокворт… Леди Ханна была моей прапрапрабабкой. Выйдя замуж за племянника лорда Стокворта, она стала Ханной Блэр, а после ее внучка и правнучка вновь меняли свою фамилию, поэтому я урожденный Гейтс, но, как и мои предки, я никогда не забывал свое родовое имя. - Что ж, я вам верю, - незнакомка вновь качнула головой, и сквозь дымчато-белый кокон вуали юноше показалось, что она неотрывно глядит на него. - Верю, что вы - действительно потомок лорда Блэквуда. Когда Ингвар написал мне письмо, где рассказал о встрече с вами, сперва я решила, что вы обманули его... Мне было сложно принять тот факт, что кто-то уцелел, сумел спастись и выжить. А еще я отчего-то полагала, что в вашем лице увижу черты тех, кого так хорошо знала... Но я совершенно забыла о том, что прошло столько лет. Вы совсем не похожи ни на кого из них. "Она говорит так, будто лично знала лорда Блэквуда и его семью..." - Ингвар? - только и смог спросить Сирил. - Но я не знаю никого с таким именем... - Вы ошибаетесь. В своих путешествиях он предпочитает использовать другое имя, сценическое… Ему всегда нравились поэтические образы, и поэтому он назвался… - Северной звездой?! - догадавшись, шумно выдохнул юноша, - а вы... Вместо ответа женщина вынула булавку, удерживающую вуаль, и приподняла два слоя плотной, пусть и воздушной ткани. Взглянув в ее печально-отрешенное лицо с глубокими глазами цвета льда и светлыми почти белыми волосами, убранными назад, Сирил замер на месте, позабыв как дышать и не в силах поверить в реальность происходящего. Однажды он уже видел эти черты, только тогда их обладательница была младше, да и смотрели на нее не его собственные глаза: - Леди Осхиль Лакс?! - еле слышно проговорил он. - Да, господин Блэквуд-Арден, - женщина, кивнув, вновь скрыла свое лицо. - Вы правы, и то, что вы узнали меня, является еще одним доказательством ваших слов, как и Огонь небес, стоящий за вашей спиной... как и перстень, что вы носите. «Перстень? Огонь небес?» - Вы можете видеть Грифона?! – начал было юноша, но тут же осекся, вспомнив сон, приснившийся ему этой ночью. – Вы Видящая и вместе с вашим женихом когда-то помогали грандмагистру Блэквуду в каком-то совместном проекте, - растерянно добавил он. – Если вы что-то можете мне рассказать, я буду бесконечно вам благодарен! Я с детства мечтал узнать правду о произошедших в Ордене событиях и даже не мог представить, что мне посчастливится встретить вас… - Вы снова правы, - медленно, раздумывая над каждым словом, проговорила Осхиль. – Я, как и моя покинувшая этот мир сестра, владею даром изучать демонических созданий, разглядывая их. И какое-то время я действительно помогала вашему предку в этом... совместном проекте, - протянула она и, вскинув голову, бросила взгляд на бледного от изумления и не находящего слов слугу, – можно назвать его и так. Что вы знаете о носимом вами перстне? - Мне известна его сила, миледи, - нахмурившись, нехотя признался Сирил, - но мне неизвестно, как именно мой предок зачаровал его и при каких обстоятельствах собирался применять. Я знаю лишь, что таких перстней было несколько, и что их изготовили незадолго до мятежа из очень редкого металла - небесного железа. Отец считал, что они сыграли свою роль в падении Ордена. - Незадолго, несколько… - голос женщины наполнился печалью, - вы даже не знаете, когда мой жених создал их? Не знаете, сколько их было? Но ведь вы носите Хранителя памяти, вы узнали меня, как же так вышло? «Как я и думал, Халвар Лакс напрямую связан с этими перстнями… Значит, это действительно его клеймо стоит на них!» - Моя семья утратила искусство обращения с демоном рода, - ответил Сирил с досадой. – Последние записи Ханны погибли до рождения родителей моих родителей в пожаре, уничтожившим первый, купленный еще при жизни Мелиссы дом. Я пытаюсь восстановить это умение, но, к сожалению, хоть и добился определенных успехов, пока вижу только обрывки воспоминаний и никак не могу влиять на порядок, в котором их являет Хранитель… Женщина лишь покачала головой и вновь тихо вздохнула: - Память людей так коротка… - Прошу вас, - взмолился юноша, ясно ощущая, как близко стоит к разгадке тайны, изводившей его всю сознательную жизнь, - поделитесь со мной тем, что вам известно! Возможно, узнай я, что погубило моих предков, я смог бы сохранить эту историю для своих детей и не допустить подобную трагедию в будущем. И я хочу понять, заслужил ли мой предок свою страшную судьбу… - Возможно, в вашем неведении и есть ваше спасение, - после долгого молчания тихо ответила Осхиль, сжав тонкие миниатюрные пальцы на набалдашнике трости. – Я могла бы многое рассказать вам, но до сих пор не знаю, стоит ли тревожить прошлое и нарушать сон мертвых? Ради чего оживлять давно потускневшие воспоминания и вновь испытывать старую боль? - сделав паузу, она спросила: - Вы можете назвать мне причину? Сирил ответил не сразу, лихорадочно размышляя над тем, что сказать. Он и его душевный покой были безразличны драконице, но когда-то она явно любила семью его предка… «Мария сдружилась с ней и как-то даже назвала своей третьей сестрой…» - Ханна ревновала сестру к драконице… «Мы стали близки, ведь она - Видящая и как никто другой понимает меня» - так сказала сама Мария… - Я прошу вас рассказать мне вашу историю ради памяти той, с кем вы когда-то были близки как сестры… Ради Марии Блэквуд, - тихо произнес юноша, подняв глаза и попытавшись сквозь вуаль встретиться взглядом со стоящей перед ним женщиной. - Да… - вновь дрогнул голос Осхиль, - потомок ее сестры вправе просить о подобном. И ради моей дружбы с Марией я могла бы рассказать вам о ее судьбе… Возможно, именно ее дух привел меня сюда. Хотя сперва я решилась встретиться с вами только из-за него, - женщина вновь кивнула в сторону слуги, - и из-за этого… - сняв перчатку, Осхиль протянула руку вперед, продемонстрировав юноше точно такой же перстень-череп, как носил он сам. Но в его глазницах не было демонов, перстень драконицы был пуст… Сзади что-то невнятно пробормотал ошеломленный Гилберт, но его слова смешались с окружающим шумом. А юноша, будучи совершенно сбитым с толку, только нервно переспросил: – Причем здесь мой слуга?! Как вообще он может быть связан с вами и событиями столетней давности?! - Если я поведаю вам свою историю, господин Блэквуд, вы получите ответ на этот вопрос, как и на многие другие… - сказала Осхиль, вновь натянув на пальцы серую ткань. - Но подобные разговоры не стоит вести здесь и сейчас… Я должна предупредить вас: обретенные знания вряд ли принесут вам покой и, возможно, они изменят вас навсегда. Поэтому подумайте хорошенько, насколько сильно вы хотите встретиться с прошлым? Я пробуду в Лондоне еще три дня, - мягко добавила она и, не оборачиваясь, подняла правую руку. Один светловолосый мужчина шагнул к ним из группы, все так же стоящей возле укутанных статуй. Подойдя и смерив Сирила пренебрежительным взглядом таких же льдистых глаз, он почтительно взглянул на драконицу. - На протяжении этих трех дней в одиннадцать утра Бьоррн будет появляться у вашего крыльца в уже виденном вами экипаже. Если вы все же решитесь и выйдете к нему, он отвезет вас в то место, где я остановилась, и там вы услышите мой рассказ, - спокойно произнесла женщина, собираясь уходить. – Однако на вашем месте, господин Блэквуд, я бы не стала этого делать. Есть тайны, которым лучше оставаться нераскрытыми…