Рубин и Янтарь

Небо едва заметно посветлело, приобретя необычайно насыщенный зеленый оттенок, впрочем, мало кто заметил эту причудливую игру красок - город еще только просыпался, а безлюдные улицы сковало туманом и тишиной. Мостовую скрывала белая пелена, и повозка, в которой ехала девушка, еле тащилась и жалась к тротуару, скрипя и раскачиваясь на поворотах. Осхиль нервно сжимала тонкие пальцы и провожала призраки домов рассеянным взглядом – туман вокруг можно было принять за снежную порошку, но она не замечала ни этого поразительного сходства, ни озабоченного Бьоррна. Раз за разом она мысленно возвращалась к событиям прошлого вечера: бледное лицо лорда Блэквуда, впервые признавшего собственное бессилие, тело Мейсона, накрытое простыней, и демон, по-прежнему запертый внутри него. "Вот только запертый ли? Или пожелавший остаться в нем?" – от этих мыслей она невольно вздрогнула. "Разве такое вообще возможно? Но вчера я видела это собственными глазами…" - продолжала недоумевать она. Еще не пробило и пяти утра, когда от грандмагистра вновь прибыл экипаж. Приехавший на нем слуга не мог ничего объяснить и умолял ее ехать вместе с ним. С трудом убедив Халвара отпустить ее, Осхиль поспешно собралась и отправилась в путь, с тревогой размышляя только об одном: «Что заставило лорда Блэквуда послать за ней в столь ранний час? Ему все же удалось провести изгнание или демон сам покинул тело? Но эти новости определенно могли подождать, что же тогда случилось?!» Наконец экипаж удалился от реки, проехав несколько кварталов на север, туман немного поредел, и вокруг проступили очертания знакомых улиц и старинных каменных особняков. Вскоре Осхиль подъехала к высокой кованой ограде, за которой виднелись короткая белая дорожка к портику и сад, где море желтых нарциссов застыло в легкой дымке. Словно следуя их примеру, деревья зацвели раньше срока, но внезапно вернувшиеся холода вновь погрузили их в сон – по всему городу ветви утопали в белой пене, но аромат цветов совершенно не ощущался. На крыльце трехэтажного особняка встревоженную Осхиль и Бьоррна уже ожидал еще один лакей, молчаливо проводивший их на второй этаж и так же бесшумно удалившийся прочь после того, как доложил о прибытии гостей. Бьоррн посторонился, пропуская хозяйку, и та, войдя в просторный кабинет, замерла, обеспокоенно глядя на лорда Блэквуда, сидевшего в кресле у камина, потухшего, должно быть, еще вечером – комната успела остыть. Мужчина запоздало поднялся и шагнул ей навстречу. Он выглядел уставшим, лицо бледнее обычного, а всегда ухоженные, заплетенные в косу волосы были собраны в небрежный хвост. Одежду он явно выбирал в спешке – несвежая рубашка, расстегнутый дублет. Под блестящими глазами залегли неприятные темные круги. "Похоже, что он толком и не ложился…" - Доброе утро, милорд. Что стряслось? - подойдя ближе, спросила Осхиль, и ее голос, задрожав, выдал страх. - Вы послали за мной из-за... него? Он все же покинул тело Мейсона? - Пойдемте со мной, миледи, - сухо бросил лорд Блэквуд, не ответив на приветствие. Захватив с собой свечу, он сразу направился к дверям. - Вы должны увидеть это сами, иначе вряд ли поверите моим словам. Растерянно кивнув, драконица поспешила за мужчиной и, оказавшись снаружи, велела Бьоррну ожидать ее возле кабинета. Ее сопровождающий остался крайне недоволен подобным приказом – тревожить госпожу в такую рань, звать ее к себе в дом без всяких объяснений, а после уводить неизвестно куда – подобное казалось ему верхом неприличия. Но Бьоррн лишь сцепил зубы и остался стоять возле двери. Спустившись по лестнице и повернув направо, лорд Блэквуд повел Осхиль по пустующему темному дому к комнатам слуг. Их путь едва освещали редкие зажженные канделябры, в которых горела лишь средняя свеча. Дойдя до спальни Оливера, мужчина остановился и, обернувшись к девушке, задумчиво произнес: - На всякий случай, миледи, я попросил бы вас прикрыть нос и рот. - Но ведь вы говорили, что болезнь передается через кашель, - удивленно отозвалась Осхиль, но все же поспешно вытащила из рукава и приложила к лицу тонкий батистовый платок. - Все верно, миледи, но так нужно, - уклончиво отозвался лорд Блэквуд, после чего прикосновением пальцев зажег принесенную свечу. Отперев дверной замок, он мягко повернул ручку и предложил драконице войти только после того, как зашел сам и также прикрыл лицо тканью. Ставни были закрыты, и в комнате царила темнота и тишина, нарушаемая только едва слышным свистящим звуком, источник которого Осхиль сперва не смогла определить. Тяжелый спертый воздух по-прежнему был наполнен запахом лекарств, на небольшом столе расположились склянки с настойками, выписанными доктором Вейлом, а ширма скрывала за собой узкую кровать. Бросив на лорда Блэквуда вопросительный взгляд, Осхиль медленно обошла стоящую ширму и не сумела сдержать возглас ужаса, невольно отшатнувшись назад: на постели, застеленной лоскутным покрывалом, опираясь на изголовье, неподвижно сидел изможденный и бледный Оливер Мейсон, глядя в противоположную стену пустыми ввалившимися глазами. Длинная рубашка скрывала тело, исхудавшее от болезни, и висела мешком на ставших угловатыми плечах. Напоминающие плети руки лежали поверх одеяла, а свистящее дыхание слуги явно доставляло ему боль. Тем не менее не было ни малейших сомнений в том, что мужчина жив – простыня, которой его накрыли вечером, лежала тут же – на полу возле кровати. - Это невозможно! Это просто невозможно! - позабыв про платок и не замечая, что уже говорит на родном языке, она попятилась и в отчаянии взглянула в лицо лорда Блэквуда: - Я сама видела... Он был мертв! Что все это значит?! - Осхиль, я вас не понимаю, - поспешно ответил грандмагистр. - Я надеялся, что вы сможете мне хоть что-то объяснить... - сняв с пальца перстень и чуть ли не силой вложив его в холодные пальцы девушки, он обратился к слуге: - Вы слышите меня, Мейсон? - Да, милорд, - спустя мгновение ответил слуга, чуть пошевелившись. - Вчера с вами произошло что-то необычное? Помедлив некоторое время, Оливер произнес сиплым голосом, продолжая смотреть в стену: - Нет, милорд… - Вы помните, что заболели? - Да… - но ответ прозвучал тихо и неуверенно, а после слуга закашлялся. Перстень жег пальцы Осхиль, и она не сразу решилась взглянуть на сидящего перед ней мужчину, ощущая в руках ободок металла, ставший удивительно тяжелым. Когда девушка, наконец, подняла глаза, она вновь чуть не вскрикнула и с трудом удержалась от того, чтобы не швырнуть перстень прочь. Сверкающая цепь, ранее оплетавшая голову и шею слуги, более не походила ни на паразита, ни на фамильяра, ни на природного духа. Она покинула свое прежнее место и заполнила все тело Мейсона изнутри. Заметив, что лицо драконицы в один миг побелело как полотно, лорд Блэквуд мягко прикоснулся к ее руке и увлек Осхиль за собой. Заперев дверь и забрав с собой единственную свечу, он в полном молчании повел девушку обратно в кабинет. Осхиль не помнила, как добралась обратно. Ноги шагали будто по облаку, перед глазами было лоскутное покрывало и мертвый, а, вернее, вновь живой слуга грандмагистра. Только взволнованное лицо Бьоррна, перегородившего им путь, и его голос, прозвучавший невообразимо далеко, привели ее в чувство: - Что случилось, моя госпожа?! Вам плохо?! Молча отмахнувшись от своего сопровождающего, девушка вошла в кабинет на все еще негнущихся ногах. Ей все же пришлось опереться о руку лорда Блэквуда, чтобы не упасть. Пододвинув ей кресло, мужчина усадил ее и, нахмурившись, отошел к рабочему столу. Побарабанив по нему пальцами, он взглянул на Осхиль и задумчиво произнес: - Несколько раз за ночь я ощущал, что с демоном в перстне что-то творится – он то начинал метаться, пытаясь разорвать чары, удерживающие его внутри, то внезапно затихал. Я решил проверить, что в это время происходило со второй цепью... Я обнаружил его в таком виде в три утра. Мейсон сам снял простыню и сидел неподвижно, ничего не видя вокруг. Первые полчаса он даже не реагировал на мой голос, но позже ответил на несколько простых вопросов, назвал свое имя… Насколько я могу судить, он все еще одержим, но я не понимаю, как такое возможно, как и не понимаю, почему он жив... – покачал головой лорд Блэквуд. - Он не одержим, милорд, - едва слышно возразила девушка, наконец разжав пальцы и позволив перстню с глухим звоном упасть на стол. - Я не уверена, что этот человек сейчас является тем, кем он был до вчерашнего дня... - медленно добавила она, видя перед глазами только странную цепь, заполнившую все тело мужчины. - Что вы имеете в виду, Осхиль? - мрачно переспросил лорд Блэквуд. - Этот дух, милорд... демон, - поправилась она, медленно подняв взгляд на своего собеседника, - выглядит сейчас так, будто заключен в камень, в перстень или во что-то еще... Я думаю, что он сделал тело Мейсона своим вместилищем... В кабинете повисла тишина. Мужчина недоверчиво вскинул брови, но через мгновение в его глазах вспыхнул неподдельный интерес: - Вы хотите сказать, что Оливер стал живым «телом» для демона? - Возможно, милорд. Если это так, я не представляю, что станет с ним дальше. Опасен ли он теперь? - ответила Осхиль, со страхом глядя на перстень, лежащий перед ней. - Нужно сообщить его семье. Позвольте врачу вновь осмотреть его и пошлите за магистрами вашего Ордена. Хотя бы за лордом Шелдоном. Я не могу поверить своим собственным глазам! Пусть хотя бы еще один видящий… - Нет, - коротко ответил лорд Блэквуд с задумчивой улыбкой. - Но, милорд, - попыталась возразить девушка, однако встретившись с мужчиной взглядом, мгновенно прикусила язык, поразившись перемене выражения на его лице. - Я не стану никому ничего сообщать и попрошу вас о том же, - с нажимом произнес он, и в его тоне она услышала хорошо знакомые ноты – Халвар порой говорил таким же металлическим голосом. - Я собираюсь продолжить наблюдение и понять, как станет развиваться демон теперь, когда он живет в теле Мейсона не на правах паразита. Вы только вдумайтесь, по чистой случайности мы создали живое вместилище! Да и только ли вместилище?! Похоже, что Мейсон вернулся из небытия благодаря этой одержимости! Это просто невероятно и требует тщательного изучения. Вы окажете мне честь, если согласитесь и дальше... - Нет! - резко воскликнула Осхиль, чувствуя, как все сомнения, накопившиеся за два года, разом захлестнули ее. - Как вы себе это представляете?! Как собираетесь и дальше скрывать это?! Скрывать его смерть?! Вы должны сообщить о ней хотя бы его родным, если уж вы не хотите посвящать в эту тайну остальных магистров... - После того, как вслед за Мейсоном заболело еще двое слуг, последние десять дней в доме помимо меня и больных, находился только повар и два лакея, - отозвался лорд Блэквуд, не обратив внимания на ее последние слова, - все остальные сейчас за городом, вместе с моей женой и дочерьми. Никто, кроме меня и вас не видел Мейсона мертвым. Конечно, есть еще доктор Вейл, приезжавший вчера днем. Смерть он не констатировал, но был уверен, что Оливер не доживет до утра – «спасти его может только чудо» - его слова. А что же это, если не чудо? - Я не знаю, но это что-то ужасное, - возразила Осхиль, приложив платок к горящим щекам. - Чудеса бывают разными, миледи. И если Мейсон пойдет на поправку, я просто откажусь от услуг доктора Вейла, чтобы избежать неудобных вопросов. Если вы и я будем молчать, никто ничего не узнает. Скрыть эту смерть на самом деле будет весьма просто… "Его интересует только этот эксперимент! - осознала Осхиль, уже не слушая грандмагистра и пытаясь справиться с гневом. - Он больше не желает изгонять этого духа, а ведь его слуга, может быть, останется жив и после изгнания. Но даже если нет... Он должен быть оплакан родными и обрести покой, а не становиться пристанищем неизвестно для чего, так удачно вселившегося в него... И удачно ли? Что если смерть Мейсона была частью замысла? Что если лорд Блэквуд дал Мейсону умереть, лишь бы увидеть, что произойдет с демоном после?!" - Я не стану участвовать в дальнейшем, - медленно произнесла девушка, в этот миг словно освобождаясь от всего того, что тяготило ее последние две зимы. - И молчать я тоже не стану, - холодно добавила она, поднимаясь. - Мой жених должен обо всем узнать. - Прежде чем вы уйдете, миледи, - спокойно произнес мужчина, сложив руки на груди, - я хочу напомнить вам, что именно вы искали со мной встречи тогда, четыре года назад, и именно я помог в полной мере раскрыться вашему удивительному таланту, не востребованному у вас на родине. Мы с вами прошли длинный путь и оказались здесь только благодаря вашей помощи, а точнее, вашим уникальным глазам. Только вы и я. Только вам я смог доверить эту тайну, о которой не знает даже моя жена, потому что с первого дня знакомства я не сомневался, что вы понимаете меня, что в действительности мы очень похожи, и вас также страстно влечет неизвестное. Пусть и не сразу, но вы согласились поставить этот опыт, а сейчас хотите все бросить. Из-за чего? Вы уже перешли черту, миледи, - чуть тише добавил он, не сводя с нее глаз. - Не слишком ли поздно вы решили вернуться? - Я... ошибалась, - еле слышно ответила Осхиль, ощущая его правоту. Сделав несколько шагов, она остановилась, пытаясь выровнять внезапно сбившееся дыхание. - Только подумайте, миледи, - продолжил меж тем лорд Блэквуд со странной смесью эмоций на лице, - что если этот демон способен излечивать людей, и не только людей? Вы хотите, чтобы я написал матери и сестрам Мейсона о его смерти, но ведь я могу и не писать! Ведь он жив! - Он был мертв целую ночь! И сейчас внутри него этот ужасный дух... - Этот ужасный дух вернул его с того света! Он может дать надежду отчаявшимся… Разве это не может искупить одну случайную смерть, создание перстней? Да и то... - Нет! Не может! - бросила девушка, не позволяя ему договорить и, развернувшись, быстрыми шагами направилась к двери, задержавшись лишь на миг, чтобы повернуть ручку влажными пальцами. Она более не могла слушать грандмагистра – еще немного, и он вновь убедит ее остаться и потворствовать ему. - Прискорбно, - сухо отозвался мужчина, исподлобья взглянув на нее, - прискорбно, что вы оказались излишне подвержены эмоциям и страху. Я думал, вы достаточно мудры, чтобы понять меня, вы ведь старше моей матери, Осхиль, и вы - не человек, а ведете себя так по-людски… - И что это значит? - Это значит, что, к моему большому сожалению, я уже никак не смогу убедить вас остаться и помочь мне. Мои доводы вас не убедили, а два последних пригодных к использованию перстня находятся не в моих руках. "Он что, угрожает мне?!" - Я попросила бы вас осмотрительнее выбирать слова, - пытаясь скрыть собственную тревогу, нарочито резко произнесла драконица, бросив на лорда Блэквуда последний короткий взгляд, заставивший ее на миг застыть от удивления. На лице мужчины не было гнева или негодования, только разочарование и усталость... - Прощайте, милорд, - быстро добавила она, захлопнув за собой дверь, а ожидающему ее Бьоррну кинула лишь одно:- Мы уезжаем. *** Юноша не сразу нашел, что ответить. Чем больше рассказывала драконица, тем меньше оставалось от того образа, что он придумал себе в детстве. Грандмагистр был добр и справедлив к своей семье, но становился жесток и холоден, когда речь шла о достижении поставленных им целей. Ради них он мог зайти очень далеко. Сомнительный и опасный эксперимент... Перстни... Стал бы он использовать их дальше, оправдывая это благой целью и возможностью всегда и везде добиться желаемого бескровно? "Нельзя заставить того, кто не испытывает сомнений..." – так в предсмертном письме говорил отец о свойствах перстня. Но сомнения всегда можно посеять, а позже, лишив человека выбора, использовать демона и навязать свою волю". Сирил медленно поднял глаза и, встретившись с женщиной взглядом, произнес непослушными, будто онемевшими губами: - В воспоминаниях, приходивших ко мне, Ханна считала, что Оливер выздоровел. Значит, грандмагистру удалось скрыть его смерть… Что было дальше, миледи? После того, как демон вернул Оливера к жизни? Женщина молчаливо кивнула служанке, и та вновь отложила шитье и подошла к двери, а Осхиль продолжила свой рассказ: - О дальнейшем мне известно лишь из писем Марии, ведь, как я уже сказала, я отправилась в Камберленд и пробыла там вплоть до весны 1576-го года. Фенрир соткал для меня короткий путь, воспользовавшись им, я поспешно вернулась в наш с Халваром дом вместе с Бьоррном и личными слугами, вот только Халвар остался в столице. Вопреки моим ожиданиям, узнав о том, чего хотел грандмагистр, он поддержал его... *** В комнате повисло молчание. Халвар, сидя напротив нее, не произносил ни слова, а в его светлых, почти прозрачных глазах бродило странное выражение, истинный смысл которого сперва ускользнул от девушки, все еще ощущающей дрожь во всем теле от последних слов Блэквуда и разочарования, застывшего на его лице. "Он не сомневаясь использовал бы перстень. И даже наша дружба не остановила бы его. И я помогала ему?" - Я думаю, нам стоит уехать... – наконец Осхиль нарушила тишину, сцепив пальцы в замок, и в поисках поддержки подняла глаза на жениха. - Твоя работа принесла результаты, ты получил новые знания и… перстни, - добавила она, - ты не сможешь ими воспользоваться, но, может быть, на Старейшин они произведут впечатление… даже если мы не расскажем… - Новые знания? – ядовито спросил Халвар, не дав ей договорить, - перстни, которыми я не могу, а ты и не подумаешь воспользоваться? Да какой в них тогда прок?! - Мы узнаем это дома. Согласно договору тебе следует пробыть здесь еще две зимы, но после всего... Халвар, послушай меня хотя бы раз, будет лучше, если мы вернемся... Халвар прищурил глаза, и в его взгляде пробежала злая искра: - Лучше для кого? Для тебя или меня? Ты две зимы молчала обо всем, а теперь твердишь, что нам нужно уехать? Как быстро ты все решила, Осхиль, - недобро усмехнулся он, сведя густые светлые брови. - Но, Халвар, я не понимаю... - испуганно прошептала девушка, с недоверием всматриваясь в ставшее чужим лицо жениха. - Ты зол на меня, я должна была рассказать тебе раньше… но теперь-то ты все знаешь! Ты же сам был частью этого проекта и понимаешь, что ничем хорошим он не закончится. И ты все равно хочешь продолжать?! Хочешь, чтобы я продолжала?! - Да! И еще трижды раз да! - воскликнул Халвар, не сводя с нее превратившихся в две узкие щелки глаз. - По сравнению с тем, в чем ты принимала участие, эти перстни – сущий пустяк! Дух способный исцелить тело и вернуть в него жизнь! Ты обязана заполучить его! Извинись перед лордом Блэквудом, он только этого и ждет, ему нужны твои глаза! - Халвар, я ведь не знаю, при каких обстоятельствах заболел его слуга! И о том, как протекала его болезнь и как шло лечение, я тоже знаю лишь со слов лорда Блэквуда! Может статься, ему нужна была эта смерть, а потом, чтобы продолжить исследования, ему понадобится еще одна, и еще… - Да с чего вдруг нас должно это заботить? В городе полно больных, пройдет еще месяц – и мертвецов только прибавится. Я пожертвовал бы и сотней людских жизней ради подобного. - Но он ясно дал понять, что заставил бы меня силой, если бы мог! - в отчаянии проговорила Осхиль. – Пусть тебе наплевать на его слугу, но ты, что же, хочешь, чтобы я приносила извинения человеку, который угрожал твоей невесте?! Побагровев, Халвар прорычал: - Моя невеста по собственной глупости решила упустить шанс, который выпадает раз в жизни! Это власть, Осхиль! Распоряжаясь подобной силой, мы смогли бы занять самое высокое место в клане, а не прозябать еще три сотни зим где-то на дальних островах! Ты видела, на что способен этот дух, он продлит наши жизни или даже больше! Разве это не может оправдать и тысячу жертв? - замерев, он хищно уставился на нее. "Разве это не может искупить одну случайную смерть..." – сказал грандмагистр, эти слова набатом забились в голове драконицы, но вскоре постепенно растворились в пустоте, образовавшейся в ее груди. Медленно поднявшись и почти не чувствуя ног, Осхиль попятилась к двери, больше не видя перед собой уютной комнаты, обитой дорогим кретоном и обставленной новой светлой мебелью, которую прошлой весной они вместе покупали с таким удовольствием. Перед ней было только лицо Халвара и его злые холодные глаза, блеск которых напомнил ей совсем другой взгляд. - Я не буду участвовать в дальнейшем, - тихо, но твердо повторила она уже произнесенные сегодня слова. - Ни ты, ни он не убедите меня в обратном. - Мне следовало жениться на твоей сестре! – в бешенстве бросил Халвар, полностью теряя над собой контроль. - Когда еще была такая возможность... Кто знает, быть может, она оказалась бы покладистее тебя! На смену зияющей пустоте пришла горечь, но девушка лишь поджала губы и отвернулась к двери. - Куда ты собралась?! - воскликнул дракон, вскочив со своего места. - Я должна побыть одна... - прошептала Осхиль с усилием, обернувшись только на один миг. – Мне нужно подумать… - О чем? - спросил Халвар, медленно приходя в себя. - Когда мы вернемся домой, возможно, я буду настаивать на разрыве нашей помолвки. *** - Позже я много раз жалела о брошенных в тот день словах. О том, что мы расстались на такой ноте, ведь как бы Халвар ни обидел меня, как бы ни пугал своим тщеславием и заносчивостью, я любила его, и это чувство и по сей день не оставляет меня, вызывая в памяти только его удивительную нежность и заботу. До того, как покинуть Англию, я видела его еще лишь дважды – и вторая наша встреча состоялась на следующий день после мятежа. По роковому стечению обстоятельств этот день стал последним днем его жизни. Голос Осхиль задрожал и, замолкнув, она замерла не глядя на своих гостей и служанку, которая по просьбе Иды внесла новый поднос и заменила полностью остывший чай. Девушка бесшумно унесла грязную посуду, а камеристка, прикрыв за ней дверь, вновь вернулась на свое место. «На следующий день после мятежа… семнадцатое мая. Именно тогда Конклав проголосовал за массовую казнь всех, кто находился внутри помещений Ордена. Неужели лорд Халвар и леди Осхиль были там, среди мятежников?» - Сирил нетерпеливо заерзал на своем месте, перед его внутренним взглядом вновь проступили смутные образы мертвецов, лежащих на пыльном полу, и оплавленные врата, словно ставшие частью каменных стен. «Похоже на драконий огонь. Или на работу очень сильного мастера - заклинателя камня и металла…» «Если все так, получается, именно невероятная сила лорда Халвара позволила запечатать вход в Орден, когда мятежники заперлись там… Но что потом? Леди Осхиль жива, значит, могли выжить и другие… тот же Оливер, он должен был выжить, чтобы стать предком Гилберта… Однако, этот факт все равно не объясняет их невероятного сходства. Но ведь в нем был еще и демон… Что произошло с ним?!» От нескончаемого потока вопросов и предположений юноше стало не по себе. В который раз недоверчиво взглянув на симиляр, он ощутил дрожь и, пытаясь успокоиться, резко сделал большой глоток ягодного чая, но тот оказался горячим и обжег ему язык. Поспешно отставив чашку и поморщившись, он все же собрался с мыслями и задал вертящийся в голове вопрос: - Вы находились в Ордене в тот день, когда случилась эта ужасная трагедия? Вы… стали свидетельницей их смерти? Едва заметно качнув головой, женщина будто сбросила с себя путы оцепенения и чуть подалась вперед: - В тот день я стала свидетельницей многих смертей, в том числе и смерти своего жениха, - глухо произнесла она, оправив вуаль. - Однако это случилось за сотни миль от Лондона, в Камберленде, где к тому времени я прожила уже год. О том, что произошло в стенах ордена Демонологии и почему Конклав проявил подобную жестокость, мне до сих пор ничего неизвестно. "В Камберленде... - вновь поежился юноша и в поисках поддержки взглянул в бледное лицо сидящего рядом слуги, чьи губы подрагивали, а лоб перечертило несколько глубоких морщин. - Разоренные могилы на склоне, недалеко от того самого места, которое служило площадкой для перемещения в Орден больше сотни лет назад... Значит, я был прав, и эти могилы принадлежат спасшимся?" - От Халвара, впервые навестившего меня в середине следующей весны, я узнала, что лорд Блэквуд получил необходимый ему последний голос и намерен объявить о сепарации на ближайшем Совете Конклава. Если я не ошибаюсь, - ненадолго задумалась Осхиль, - этот день приходился почти на середину месяца - шестнадцатое число, - произнесла она, полувопросительно взглянув на юношу. Сирил кивнул, и женщина продолжила: - Более мы почти ничего не обсудили в тот день - несмотря на долгую разлуку, наша встреча была короткой и довольно прохладной. Мысли Халвара занимал лишь предстоящий Совет и, разумеется, демон, что поселился в Мейсоне. И пусть мой жених знал о нем совсем немного, он жаждал заполучить хоть какие-то новые сведения. Спустя год лорд Блэквуд вновь стал появляться вместе со своим слугой, и, наблюдая за его поведением, подмечая за ним разные странности, которые мог заметить только посвященный в эту тайну, Халвар пришел к выводу, что эксперимент продолжается, а демон по-прежнему не изгнан. Расставшись, мы условились о новой встрече на следующий же день - после того, как проголосует Конклав и станет ясно, что ждет ордена Мастеров и Демонологии. Поэтому Фенрир вернулся в столицу вместе с Халваром. Мой жених вновь рассчитывал воспользоваться путем, проложенным ранее между Лондоном и Камберлендом. За прошедшие годы мы не раз путешествовали этой короткой дорогой в обе стороны. И если началом пути могли служить определенные помещения Орденов или даже наш дом в центре Лондона, то дверь в конце была одна - небольшая каменистая площадка выше шахты по склону Хейвелина, вдали от построек, деревьев и людей... «Выходит, окно перемещения в Ордене было открыто спутником леди Осхиль? Звучит невероятно, но с другой стороны, вряд ли людские чары могли просуществовать столько лет, Эвон утверждал, что это нереально даже с современными заклинаниями...» - Прошу меня простить, миледи, - внезапно подал голос Гилберт, - но известно ли вам, что произошло с Оливером за время вашего отсутствия? Вы только что говорили о демоне, интересующем вашего жениха, но что именно стало с человеком? - спросил он. - Ведь в тот день, когда вы расстались с лордом Блэквудом, вы спорили о том, что демон мог не просто занять тело Мейсона, а... воскресить его. Если он действительно был моим предком, я хотел бы это знать. Переведя взгляд на слугу, женщина несколько мгновений молчала, обдумывая ответ. Наконец, она качнула головой и, оправив вуаль, печально улыбнулась: - Несмотря на то, как мы расстались с ее отцом, Мария писала мне письма весь следующий год. Ей пришлось занять мое место, и поначалу она рассказывала про то, что видела, пусть и без особых подробностей. Впрочем, это длилось недолго, и спустя пару месяцев из ее писем исчезли даже малейшие упоминания о Мейсоне, поэтому я до сих пор не знаю, удалось ли лорду Блэквуду повторить… Создать подобное еще раз… Думаю, он наверняка работал в этом направлении, продолжая наблюдать за тем, что жило в Мейсоне. - Мне жаль, О'Брайн, - чуть тише продолжила драконица, - но из писем Марии следовало, что Мейсон оправился от болезни довольно быстро, но помнил он себя лишь со дня помещения на него демона из перстня. Ему с большим трудом давались самые простые действия и слова. Поняв это, лорд Блэквуд ограничил перемещения Мейсона своим городским и загородным домами. Так продолжалось много месяцев, но следующей весной он вновь следовал тенью за своим хозяином. "Помнил себя со дня помещения демона? С трудом давались действия и слова?" - Подождите, миледи! - воскликнул Сирил, не в силах поверить в услышанное. – Я не понимаю, Оливер просто позабыл все, что с ним было? Или это был уже не Оливер?! Драконица молчала и продолжала смотреть на юношу. В ее улыбке, скрытой дымкой вуали, появилось что-то недоброе, словно она хотела посмотреть, как ее гость и дальше будет терзаться ужасными догадками. - Если внутри остался лишь демон, то он управлял телом?! – не унимался юноша. - Он разговаривал за него?! Осхиль, ответьте, он был разумен?! Драконица сохранила молчание и лишь утвердительно качнула головой. - Господи, да это невозможно… - неуверенно ответил Сирил, ощущая, как слова Осхиль все сильнее меняют его, меняют то, что он считал незыблемым. – Это перечеркивает все, что до сих пор было известно о них! Их даже никогда не считали живыми! - На моей родине это не так, – возразила Осхиль, - их называют духами, силами природы. Они не живы, как рыбы или птицы, но и не мертвы, как камни или лед. - Но они неразумны, их нельзя приручить, как животных, научить чему-то. Они всегда одни и те же и не могут изменять свою суть со временем! - В отличие от своих братьев, тот демон менялся со дня своего создания... – тихо проговорила драконица, скользнув взглядом по ошарашенному лицу юноши и посеревшему лицу его слуги, в чьих глазах промелькнуло некое понимание. – В его разумности по прошествии нескольких лет я смогла убедиться лично. Однако прежде чем вы узнаете о дальнейшей судьбе Мейсона, я расскажу о событиях, произошедших в Камберленде на следующий день после мятежа. Семнадцатого мая Халвар не появился в условленное время, и я, опасаясь худшего, отправила на склон горы одного из своих спутников, чтобы он сразу сообщил, как только дверью кто-нибудь воспользуется. И если то, что я рассказала вам до этого, уже скрыто от меня тонкой пеленой забвения, - помедлив, прибавила она, - то вечер того дня я помню так, будто это произошло вчера… *** На небе не было ни облачка, а опускающийся вечер забирал с собой звуки дня и шум шахтерского поселка. В домах одно за другим вспыхивали и вскоре гасли светлячки-окна. Сосны, окружающие их с Халваром просторный дом, стоящий в стороне от основных построек, были подсвечены косыми красными лучами, в свете которых безмолвно мелькали припозднившиеся птицы. Воздух пропитала тишина и покой, но в сердце стоящей на крыльце девушки бушевала настоящая буря. «Он должен был вернуться еще утром... - с тревогой размышляла она, бросая долгие взгляды в сторону вершины. – Что случилось? Даже если голосование прошло не так гладко, как хотелось бы грандмагистру, почему Халвара нет? Его никто не смеет задерживать…» Несколько раз за вечер она возвращалась в дом и выходила снова, не в силах находиться в четырех стенах и будто задыхаясь от обуревавших ее беспокойных мыслей. За ней будто тени следовали Ида и Бьоррн. Камеристка держала хозяйкину накидку из тонкой белой шерсти, а мужчина сидел на большом плоском камне, оставленном лежать вблизи крыльца, и всматривался в багряную полосу, разделившую недосягаемую синюю высь и утопающую в тенях землю. Однако ничего не менялось, только небо медленно становилось темней. Внезапно какой-то светлый силуэт в небе привлек внимание девушки. "Хищная птица?" Подступивший, еще ничем не подтвержденный страх сомкнул Осхиль в своих холодных пальцах, и, присмотревшись, она поняла, что силуэт стремительно растет и изменяет очертания. «Дракон! - внезапно осознала девушка, - Неужели это Вагни?! Почему он летит, почему он один?!» Она бросилась навстречу вестнику, который пытался приземлиться, увернувшись от деревьев. Чудом не покалечив тонкие серебристые крылья, он тяжело плюхнулся на все четыре лапы и подался к ней. От вида его тела, серого с алыми подпалинами Осхиль стало по-настоящему не по себе: - Что случилось?! – громко воскликнула она. – Почему ты наг?! Где Фенрир и… - чуть сбился ее голос, - Халвар?! - Они там... Наверху... Госпожа! – молодой дракон задыхался и никак не мог связать слова. - Простите за неподобающий вид… но там… Вам надо… лететь, ваш… господин не в себе! - Сейчас! Только переоденусь, Ида! – девушка развернулась к дому, но вестник остановил ее, не успела она сделать и пары шагов: - На это нет… времени! Позвольте, я отнесу вас, моя госпожа, - быстро добавил он, выравнивая дыхание. - Там может быть опасно! – возразил Бьоррн, мгновенно оказавшись между Вагни и Осхиль. – Не лучше ли будет… - он не успел договорить, как девушка, чувствуя лишь страх, переполнивший ее до краев, бросила: - Летим! Ида, дожидайся здесь, остальные пусть будут в доме! Следующие минуты пронеслись, будто в тумане. Быстро взобравшись на спину улегшегося Вагни, Осхиль и Бьоррн полетели к месту, где располагался выход из врат, созданных Фенриром. Из сумбурных объяснений слуги девушка поняла лишь то, что мастер пути провел через магическую дверь Халвара и нескольких раненых демонологов. Все они бежали из запертого Ордена, между магами пролилась кровь… Все это слабо волновало ее, главное, что Халвар был жив, и сейчас она неслась к нему, сидя позади Бьоррна и вцепившись в его бока руками, а струи холодного ветра больно хлестали ее по лицу, забирались под тонкое платье и иголками впивались в кожу. "Быстрее! Быстрее!" – мысленно подгоняла она Вагни, но когда внизу показалась каменистая площадка и редкие сосны, растущие по склону, девушка обомлела от картины, представшей ее глазам. Тела. Растерзанные, не меньше двадцати человек черно-красными пятнами церемониальных мантий покрывали серые камни, несколько сосен были повалены, какие-то вещи, обрывки одежды, а в самом центре этого кровавого безумия на земле сидел Оливер, прижимающий израненную руку к груди. Мужчина заметил опустившегося дракона и его седоков, раскачиваясь всем телом, он что-то испуганно вскрикнул, в его глазах плескался ужас. - Оливер! - быстро выкрикнула Осхиль, подбежав к нему. – Что с вами! Что произошло?! Однако мужчина, продолжая качаться все сильнее, словно не видел ее, повторяя белыми губами: - Дракон… Леди... Мария... Как он смел... - Мария?! Она тоже здесь?! – Осхиль беспомощно завертела головой, но тут же наткнулась взглядом на Фенрира, чье низшее тело, застывшее в неестественной позе, казалось сломанным, будто тряпичным. Бьоррн быстро склонился над ним, но тут же посмотрел на свою госпожу и одними губами сказал «мертв». «Он даже не успел преобразиться... - с ужасом осознала девушка. – Их всех растерзали…» Она не успела додумать свою мысль, прерванную глухими криками со стороны леса выше по склону. - Госпожа, там! - воскликнул Бьоррн, но Осхиль увидела и сама и, не теряя ни секунды, подхватила длинный подол с множеством нижних юбок, путавших ноги, и побежала в сторону поваленных сосен, где огромный обнаженный драконий силуэт преследовал крохотную женскую фигуру. - Халвар!!! – в отчаянии закричала Осхиль, но ползущий напролом дракон нагнал беглянку и придавил ее своей массивной лапой. - Халвар, стой! Что ты творишь!!! – собственный голос девушки превратился в визг, а спустя пару мгновений осип и больше не слушался ее. В этот миг небо разорвал столб нестерпимо яркого бело-лилового света. Он изливался в полной тишине, заполнив все вокруг ослепительными бликами и угольными тенями. «Огонь небес?!» Осхиль застыла, с ужасом глядя на своего жениха, объятого искрящимся потоком молний. Казавшийся нескончаемым, он озарил редкие, уходящие ввысь стволы и корчащуюся под лапой дракона фигуру. Осхиль узнала лежащую женщину. «Мария!!!» Дракон, пораженный призванной молнией, медленно, словно во сне, содрогнулся и завалился на бок, продолжая рычать и скрести воздух огромными пятипалыми лапами. Его хвост извивался, а бока бешено вздымались и опадали. Меж деревьев разлился омерзительный запах горелого мяса. Бьоррн ухватил ее за руки и что-то говорил, но Осхиль завыла и вывернулась, сама не поняв, как смогла противостоять его хватке. Она кинулась к стонущей женщине, упала на колени и схватила ее за плечи. – О, Мария! Мария! Что ты наделала!!! Крылатые предки, что вы натворили!!! Сперва Осхиль не увидела крови и попыталась приподнять женщину, чтобы помочь ей сесть. – Бьоррн! - Но когда мужчина оказался рядом, ее пальцы почувствовали липкую влагу. На Марии было парадное платье с черным зашнурованным лифом и винно-красными юбками, а поверх него такая же мантия с длинными разрезными рукавами. Вся ткань ниже солнечного сплетения была мокрой, складки распашного верхнего платья блестели от крови, в наступающих сумерках Осхиль увидела, что вся перемазана чем-то темным, черным. Она оставила свои попытки и вновь повторила: - Что вы натворили… В стекленеющих глазах молодой женщины на миг отразилось узнавание. Приложив неимоверное усилие, она приподняла голову и с трудом пошевелила уже немеющими губами: - Демон… Защити его… Он должен... жить… - с трудом разобрала драконица, склонившись к ее лицу. - Обещаю... - тихо сказала она, перестав что-либо различать из-за застилающих глаз слез и, едва найдя в себе силы подняться, сделала несколько медленных шагов к жениху под ошеломленным взглядом Бьоррна. - Зачем, Халвар?! Предки всемогущие, зачем?! - потерянно прошептала драконица, подойдя к его голове. Пасть была приоткрыта, из нее текла слюна, ноздри раздувались, и на выдохе из них летели мелкие брызги крови. В горле Халвара клокотало, а в его голубых глазах, затянутых пленкой запавшего подвижного века, отражалось безумие: - Камень! Камень! Камень... - повторял он не переставая. *** - Камень? - переспросил Сирил, не сводя с лица женщины расширенных глаз. - О каком камне он говорил?! Страшная догадка поразила его: - Камень... моего предка? - Да... – ответила Осхиль, и от ее дыхания колыхнулась невесомая вуаль. – Я думаю, что мой жених говорил о нем, хотя в тот момент я, разумеется, ничего не понимала. Если бы не Бьоррн, я ничего не смогла бы и предпринять. Он привел меня в чувство и помог вернуться к Вагни и раненому Мейсону, из бессвязных слов которого я поняла, что Халвар, едва оказавшись на склоне, завел с Марией какой-то неподобающий разговор, быстро обернувшийся нешуточной ссорой. Он требовал что-то отдать ему, однако она не уступила и при свидетелях бросила ему множество обвинений, назвав негодяем и вором… - Придя в ярость, он начал угрожать ей, он словно обезумел, - Осхиль замолчала, поняв, что ее голос начинает дрожать. Довольно быстро справившись с собой, она сказала: - Может быть, он действительно потерял рассудок… я никогда не знала, что на самом деле таится в нем. Он сменил обличье прямо там – на глазах всех этих людей, застывших от изумления. Его пытались успокоить, но, видимо, это лишь разозлило его еще больше. Вы уже знаете, что было дальше – Халвар растерзал всех находящихся вокруг, ему даже толком не успели оказать сопротивление, да и вряд ли кто-то бы смог… Фенрир, пытаясь остановить его, погиб одним из первых. Мария бросилась бежать, но у нее не было шансов. Оливер получил серьезную рану – ему распороло левую руку, сухожилия были повреждены, и лишь по счастливому стечению обстоятельств он остался жив. Сирил сидел молча, не зная, что можно на это сказать. - Состоялось ли голосование, из-за чего началось противостояние, и чем закончился Совет, Мейсон не знал или не хотел говорить, и вскоре мы с Бьоррном были вынуждены отстать от него. Я поняла только одно: демонологи и некоторые маги из ордена Мастеров заперлись внутри помещений ордена Демонологии, и Халвар помог запечатать врата и успел наложить на стены и своды множество заклятий – камень охотно служил ему, думаю, это его заклятья до сих пор не дают никому проникнуть внутрь. К тому же в Ордене обитало множество демонов, созданных для охраны и поддержания порядка, - прибавила Осхиль. - Видимо, грандмагистр и лорд Каннингхем довольно быстро поняли, чем обернулись их планы, и решили воспользоваться силой Фенрира чтобы вывести своих людей в Камберленд – подальше от столицы. Им пришлось уходить небольшими группами, путь может выдержать лишь несколько путешественников за один раз, а после на его восстановление требуется время. Фенрир и так превзошел себя, ведь на склоне было две дюжины человек, не считая моего жениха и самого мастера Пути… Однако, ни спустя час, когда я немного пришла в себя и приказала Вагни привести остальных моих слуг, чтобы похоронить погибших и очистить склон, ни спустя еще три, когда мы в истинном обличье перенесли тело Халвара в ближайшее глубокое ущелье и, закидав камнями, оставили его там, ни ближе к рассвету, когда мы вернулись к дому, никто так и не появился на месте выхода, созданного Фенриром. Я оставила двух наблюдателей из своей свиты, и они ждали еще несколько недель, но в этом ожидании уже не было никакого смысла – они вернулись домой без новостей… «Значит, могилы выкопали слуги леди Осхиль, а не уцелевшие люди. Все погибли. Как и боялась Ханна, из всей семьи в живых осталась только она и ее мать…» - с болью подумал юноша, опустив глаза. – Только что стало с камнем, если Мария и правда несла его с собой?» - Я не знала, что происходит в столице, а Мейсон все так же не желал развеивать наше неведение. К следующей ночи он перестал говорить и смотреть на нас. Казалось, что его интересовала только кровь, проступавшая на его повязках. Опасаясь за себя и своих людей, - продолжила драконица, - я приняла решение возвращаться на родину. Нас было семеро, не считая меня и слуги вашего предка. К сожалению, подняться в воздух могли лишь трое – я, Вагни и Ида, а раненый Мейсон еще больше осложнял наш отъезд. Далеко на севере был огромный порт – Эдинбург, но я побоялась пересекать границу. У нас с Халваром были безупречные документы, но мне не хотелось рисковать. Решив двигаться на восток, к побережью, я изучила карту, приобретенную Халваром в столице еще в год нашего приезда, и выбрала несколько подходящих портов. Там я надеялась сесть на корабль, что доставил бы нас на континент – оттуда было уже намного проще добраться домой – плыть вдоль берега или пройти через несколько старых Врат, а после вновь плыть и плыть, через нескончаемые фьорды и острова. Я выжидала еще два или три дня, не зная, кто же появится на склоне – люди грандмагистра или те, кто заставил их бежать, но все было напрасно. В шахтерском поселке никто ничего не узнал о бойне на склоне, а внизу, на фермах, раскинувшихся у подножия, не было никаких новостей из столицы. О казни целого Ордена мы узнали, только садясь на корабль в Ньюкасле… Впрочем, по пути домой я старалась не думать об этом, - грустно добавила она, - размышляя только над последними словами Халвара и Марии, а также над тем, что моя названная сестра никогда не носила огня небес, способного призвать такую мощь неба. Постепенно я поняла, что при ней мог быть только один демон – огонь ее отца, помещенный в его рубин… Но почему мой жених так жаждал получить его, что попросту обезумел и убил всех, бежавших вместе с ним, до сих пор остается темной тайной прошлого…