Рубин и Янтарь

Нужно пройти через пламя и решить навсегда: пан или пропал. «Жизнь этого парня»

Сирил ни разу не был на материке и не видел моря, хотя от старинных врат в Эгремонте, что он прошел весной, до побережья было не больше пары миль. И потому дорога до Дувра, а за ней переправа через пролив на небольшой двухмачтовой шхуне, что более искушенный человек счел бы заурядным делом, уже показались Сирилу коротким, но от того не менее занимательным событием. Он уже было решил, что с видом белых меловых скал и зеленовато-синих вод Атлантики мало что сравнится, но почти каждый следующий день их долгого пути раз за разом опровергал эти мысли. Новые впечатления теснили и соперничали друг с другом в его голове, так что на какое-то время Сирил позабыл даже о рубине грандмагистра и его поисках. Все его внимание было поглощено улицами незнакомых городов, звуками иностранной речи и непривычным видом чужестранцев. В отличие от своих спутников, Сирил предпочел провести на палубе большую часть времени, необходимого для переправы. Почти всю дорогу ветер благоволил им, и из шести часов их плаванья через Дуврский пролив почти четыре юноша разглядывал волны, любуясь невероятным и несколько пугающим водным простором. А когда на горизонте показались земля и очертания французского порта, он даже пожалел, что его первое в жизни плаванье подошло к концу. Они пробыли в Кале три дня, необходимые на оформление подорожных документов и посещение чиновников, а после прошли через врата сперва в Лион, а за ним в Лиссабон, где их встретило яркое солнце и уже весьма ощутимая жара, так редко посещавшая их дома. Впрочем, по-настоящему Сирил ощутил жару лишь в Мелинде, последнем крупном городе, лежащем на их пути перед плаванием по Индийскому океану. Португальский порт на восточном побережье Африки поразил юношу до глубины души. Именно там он наконец-то осознал, каким огромным был мир на самом деле и как далеко теперь был его дом. А ведь он проделал лишь половину пути, большая часть которого осталась где-то там – за темнотой и голубовато-белыми всполохами, что обрамляли проходы магических врат. Тем не менее ворох необычайных впечатлений уже грозил раздавить его, и от новых некуда было деться: множество самых разных людей, одетых по чужой моде, а то и вовсе в каком-то подобии одежды, едва прикрывавшей тело, незнакомые слова, крики моряков и торговцев, сливающиеся в единый гам, резкие вопли невиданных птиц и мелких обезьян, хозяйничающих даже в порту – среди корабельных снастей и узких рыбацких лодок – все это опьяняло и сбивало с толку. У местных жителей была такая темная кожа, будто ее намазали сажей, а смуглый Серадж и его слуги казались необычайно светлолицыми на их фоне. Впрочем, в Лондоне темнокожий лакей давно не был диковиной, но здесь темнокожие люди не носили привычной одежды и говорили на своих непонятных языках. Помимо них в Мелинде можно было встретить путешественников и торговцев со всей Азии – плосколицых, с необычным разрезом глаз или золотисто-желтоватой кожей, да и просто огромное количество шумных и разговорчивых испанцев и португальцев. Разглядывая рыбаков, носильщиков воды, торговцев фруктами, военных и авантюристов всех сортов, юноша не сразу осознал, что для всех них он - такая же диковина. Пусть и не настолько высокий, как местные уроженцы, но белолицый и светлоглазый, с косой, чей конец доставал до середины бедра, он обращал на себя десятки взглядов. Довольно быстро утомившись от них, Сирил спрятал волосы под светлую шляпу, подаренную провидцем. Путешественники прибыли в Мелинду ранним утром, но уже спустя пару часов Сирил в полной мере ощутил жар огромного, напоминающего огненный шар, южного солнца. Легкая рубашка так и липла к телу, по вискам и лбу скатывались капли пота, норовившие попасть в глаза, а голову спасал лишь подарок Кроу, обшитый оловянной тесьмой по трем загнутым краям. Похожие шляпы венчали головы Эвона, Гилберта и Джека. Часть пути Серадж также щеголял в необычайной шляпе – из темного войлока с лиловым отливом, с коротким плюмажем из изумрудных перьев и серебряными пуговицами, крепившими вздернутые края с серебряной же оторочкой. При каждом наклоне или повороте его головы вся эта умопомрачительная конструкция, над которой маг начал посмеиваться практически сразу после ее явления миру, блестела и переливалась. Чаран, до того не видевший подобной вычурной вещи, ничего не мог с собой поделать, и бросал на Сераджа восхищено-боязливые взгляды. Но, ступив на берег Африки, индус все же сжалился над спутниками, сменив шляпу на небольшой тюрбан из желтой ткани, и в нем стал сильно походить на отца. Его же «свита», состоящая из Сандипа, Раджива и молчаливого Чарана, и вовсе не озаботилась головными уборами, да и, похоже, не особо страдала из-за их отсутствия. Закончив с двумя чиновниками, проверяющими документы у прибывших через врата, и заплатив новые пошлины, путешественники двинулись дальше. Серадж уточнил дорогу и вскоре довел их до представительства Торговой компании. Двенадцать лет назад он уже был здесь и довольно быстро признал нужное им здание, к тому же обвисший флаг с красно-белыми полосами не дал бы им ошибиться. Назначая дату отъезда, маг понимал, что застать ост-индцев* в африканском порту будет большой удачей, и, возможно, им придется ждать неопределенное время или же воспользоваться иноземным судном. Но, все же положившись на рекомендации, собранные им ранее, Эвон не прогадал со временем их прибытия в Африку – группа ост-индских кораблей уже стояла на якоре в Мелинде, два из них производили мелкий ремонт, третий в компании кораблей охраны, пополнив припасы, дожидался, пока он закончится. Отбытие в Коччин должно было состояться через несколько дней. Переговорив с капитаном торгово-пассажирского «Рочестера», маг оплатил каюты и договорился переправить основную часть багажа на судно. После этого разговора он вернулся к остальным путешественникам, решившими занять несколько комнат в единственной гостинице неподалеку. Огладив свою короткую бородку, Эвон нехотя сообщил, что путь до индийского берега займет больше времени, чем он рассчитывал. Впрочем, капитан успокоил его, сообщив, что корабль совершает уже третий вояж, но все еще защищен довольно свежими чарами от возможной течи. К тому же ост-индцев сопровождают «Неймур» и «Триумф», несущие по дюжине орудий на каждой из двух своих оружейных палуб. - И каковы прогнозы капитана? - беззаботно спросил Серадж, развалившись на видавшем виды стуле, что облюбовал на первом этаже заведения, где они остановились. - Сорок дней или же полтора месяца при очень хорошей погоде, - чуть нахмурившись, отозвался маг. - Что ж... Чуда не произошло, впрочем, я не сильно на него надеялся. Когда моя семья плыла в Англию, мы провели на корабле сорок восемь дней, попав в небольшой шторм, прежде чем зайти в Мелинду. Не знаю, как вы, а я был к этому готов – думаю, что уже знаю, чем буду занят эти две лишние недели, - невесело усмехнулся индус, бросив пару непонятных фраз Сандипу, стоящему неподалеку. - По крайней мере мы проведем их в достаточно просторных двухместных каютах, где сможем расположиться каждый со своим слугой. Правда, свободных кают было всего три, а нас восемь человек, - уточнил маг. - Чаран и Сандип будут спать с матросами, хотя Сандип об этом иного мнения. Когда мне было пару лет от роду, он уже считал своим долгом маячить недалеко от колыбели, и с тех пор мало что изменилось. Впрочем, от этого был толк - одним своим видом он распугивал всех комаров из дворцовых садов… - прибавил Серадж, вновь сказав что-то своему телохранителю, на что тот лишь едва кивнул. - Ты ведь говорил, что путь займет меньше месяца, как же так вышло? - спросил Сирил, вытащив из кармана платок. - Я не столь сведущ в морском деле и ориентировался на письма, которые успел получить от знающих людей, - задумчиво отозвался Эвон, проследив, как Сирил вытирает виски и шею. – А они писали о несколько иных маршрутах, иногда речь шла о более северных портах… и о другом времени года, - едва нахмурившись, продолжил он. - Две недели - не столь существенная задержка, Сирил. Это путешествие займет минимум полгода, так что запаситесь терпением, - сказав это, Серадж хлопнул в ладоши и поднялся на ноги. – Давайте-ка лучше прогуляемся к берегу, чтобы взглянуть на корабли. Мне нравится, как звучит «Рочестер», а вам? Вид высоких волн Индийского океана, разбивавшихся о рифы, что преграждали тяжелым судам проход в мелкую бухту, завораживал и пугал одновременно, а воздух был буквально прорезан криками сотен чаек. В порту, как нигде, царило оживление, пахло водорослями и рыбой, а на рыбацких снастях и бортах легких местных суденышек отложилась застывшая на солнце соль. Вдали группа кораблей, величественно покачиваясь на волнах, представляла собой знаменательное зрелище. Юноша рассматривал их во все глаза, поражаясь изящным силуэтам трехмачтовых гигантов со свернутыми парусами, напоминавшими сложенные крылья огромных птиц. - Господи боже, какие громадины… Я не представлял, что они настолько огромные, - потрясенно заметил Сирил. - Я думал, что ты видел подобные корабли дома… - ответил маг, с не меньшим интересом всматриваясь в ост-индцев, особенно в ближайший к ним корабль, который и был «Рочестером». - Кое-какие видел, но к восточным докам меня никогда не заносило, а самые тяжелые суда разгружаются там, - ответил юноша, сдвинув шляпу, чтобы тень падала на глаза. Едва увидев их корабль, Сирил захотел как можно быстрее оказаться на борту. В нем боролись два чувства – страх перед бесконечной, как ему казалось, бирюзовой далью и нервное возбуждение, подобное тому, что испытывают охотничьи собаки. Он заметил, что даже на месте стоит с трудом и только и может, что вглядываться вдаль, пытаясь рассмотреть палубу и матросов, желая хотя бы мысленно быть на ней и начать путь, что приведет его на родину Сераджа и родину того, кто владел сейчас камнем лорда Блэквуда. Юноша уже не сомневался в том, что им был сновидец-дракон, каждый день путешествия на юг он прикасался к подвеске из лунного камня. Днем пытался нащупать ее сквозь одежду, ночью – сжимал ее в кулаке, иногда подолгу разглядывая статуэтку Устранителя препятствий, подаренную сестрами Сераджа. Грузное существо с головой слона и четырьмя руками смотрело на него маленькими загадочными глазками, и юноша в который раз задумывался – а захочет ли этот странный индийский божок помогать ему и Сераджу в их поисках и устранять те самые препятствия? Затем путешественники отправились на местный рынок, где Сирил присмотрел гребень из резной кости и после непродолжительного торга купил его. Серадж же мало интересовался местными поделками и заморским товаром и просто наблюдал, как маг пытается отговорить юношу от еще одной, но уже какой-то сомнительной покупки. После того, как индус увидел бухту и корабли, он стал загадочен и молчалив, а улыбка не сходила с его лица. Проведя четверо суток в гостинице и измаявшись от совсем уж непривычной еды и духоты, Сирил и его спутники взошли на борт «Рочестера» на исходе пятого дня. Две весельные шлюпки переправили их и еще пару пассажиров ближе к пяти часам вечера, и пока они медленно приближались к кораблю, путешественники наблюдали один из самых живописных закатов, виденных ими в жизни. Солнце в этих широтах заходило рано, так что к шести уже наступала непроглядная темнота. Пообедав в просторной кают-компании, они познакомились с другими пассажирами и разошлись по своим каютам, собравшись вновь лишь перед самым сном, за ужином - его подавали в качестве исключения в виду предстоящего отбытия на следующий день. Серадж сыпал шуточками на тему того, что уже завтра не станет излишеств в виде «ужинов» и «прочих вещей, приличествующих таким людям, как мы», остервенело разделывал рыбину, ставшую главным блюдом, и пил с особой охотой. В этом шутовстве Сирилу слышалась какая-то нервозность. «Уж не боится ли он открытой воды?» - думал юноша, глядя, как за час индус опустошил две бутылки и успел откупорить третью из взятого с собой немалого запаса вина. Шхуна, на которой они плыли в Кале не шла ни в какое сравнение с ост-индцем, корабль был действительно огромен и так мерно покачивался на волнах, что Сирил почти не ощущал этого. Первая ночь, что он провел на борту, принесла ему крепкий сон и отдых. Рано утром все пять кораблей снялись с якоря и, расправив паруса, продолжили свой путь. Некоторые пассажиры вышли на палубу – проводить удаляющийся берег, теряющийся в рассветных сумерках. Но индус появился только после удара корабельного колокола, выглядел невыспавшимся и скрылся в своей каюте сразу же после завтрака, пробормотав что-то о неважном самочувствии под удивленным взглядом мага. - Похоже, у него похмелье, - с сочувствием заметил Сирил, проводив Сераджа взглядом. – Ну зачем же было так пить? - У Сераджа не бывает похмелья, - озабоченно констатировал Эвон, прищурив глаза. – Ты разве не понял, что наш индийский принц может пить как сапожник? Думаю, этот болван несколько преуменьшил значение одного нелицеприятного факта, когда в красках рассказывал мне о своем путешествии в Англию… Плаванье началось успешно, попутный ветер дул в раскрытые паруса и корабль, казалось, летел по волнам, все дальше и дальше унося юношу и его спутников от побережья Африки. Вскоре на многие мили вокруг не осталось ничего кроме несчетных волн Индийского океана, ясного неба, смыкающегося с волнами, и серебристых силуэтов птиц, сопровождающих их. От возникшей бортовой качки O’Брайну стало нехорошо, и он, извинившись, покинул юношу вскоре после завтрака. Но не прошло и получаса, как слуга вернулся, признавшись, что в каюте стало только хуже. Маг выглядел бодрым, как и его слуга – Джек, а вот индус не появился в кают-компании даже к закату. - Что с Сераджем? Ты не заходил к нему? – спросил юноша у мага, окинув взглядом еще непривычный зал с деревянными столами и скамьями возле них. – Я не видел его с самого утра… - Я тоже… - задумчиво отозвался Эвон и кивнул Джеку, прислуживающему им за столом. Тот подлил вина в оловянную кружку, что маг разглядывал с вялым интересом. – Только его слуг и вашего мальчишку – Чарана. Джек, будьте так добры, спуститесь и спросите, как самочувствие господина Сингха и присоединится ли он к нам за скромным обедом. – Ему нездоровится из-за морской болезни? – догадался Сирил, который начал подозревать что-то подобное еще прошлым вечером. - Скорее всего, - ответил маг, глядя Джеку вслед, - впрочем, возможно, все не так серьезно. Серадж любит давать представления, вот и вчерашнее «прощание с миром живых» он мог устроить из любви к искусству… Слуга мага появился вновь спустя всего пару минут, этого времени было явно недостаточно, чтобы дойти до каюты индуса и вернуться обратно: - Прошу прощения, я встретил господина Сингха, когда он направлялся на верхнюю палубу. Он ответил, что… «скорее выпрыгнет за борт, чем бросит взгляд на тарелку с фасолью». Так что я полагаю, это ответ «нет» на ваш последний вопрос. Что до первого, выглядит он неважно… Кто бы мог подумать, что ему станет так плохо за один единственный день… - Если Сераджу нездоровится, нам нужно поддержать его, - отозвался Сирил, уже вставая со своего места. - Или оставить в покое, - протянул маг, нехотя вставая следом. – Ладно, ты прав, давай-ка найдем его, нечего ему в одиночку торчать у борта после заката… Вдруг там же решит устроиться какой-нибудь матрос с миской похлебки и парой галет? - И что в этом такого? – озадаченно спросил Сирил. - Да в общем-то ничего, но в таком случае кому-то придется вылавливать Сераджа из воды… Юноша и маг быстро оказались наверху и там встретили лишь троих матросов из новой вахты. Пройдя по палубе, они вскоре обнаружили индуса недалеко от фок-мачты**, где он стоял, вцепившись правой рукой в борт, освещаемый желтым светом фонаря. Недалеко от него угадывалась фигура Сандипа. - О, ну мы зря переживали, этот не даст ему выпрыгнуть, - ухмыльнулся маг при виде телохранителя, но быстро подавил улыбку, поймав укоризненный взгляд Сирила. - Добрый вечер, Серадж. Вам плохо? - с сочувствием произнес юноша, едва они подошли. - Я не знал, что вы страдаете от морской болезни. Все то время, что мы обсуждали путешествие, вы ни разу об этом не обмолвились... - Ты упоминал, что «маялся» на корабле, когда с семьей покинул родину, - невесело добавил Эвон, приблизившись и даже вполне искренне потрепав индуса по плечу. – Я думал, что это какой-то пустяк и не повторится… - Я тоже, мой друг, - тихо отозвался Серадж, обернувшись. Взглянув на Сирила мутными глазами, он прибавил: - Я почувствовал первые признаки недомогания, когда мы плыли в Кале, но все они прошли, едва я ступил на землю. Так что я решил повременить с подобными откровениями и сделать вам сюрприз - по-моему, он удался! Лицо Сераджа приобрело совсем уж нехороший зеленоватый оттенок, который был заметен даже в теплом свете масляного фонаря. Усилием воли индус улыбнулся и подмигнул юноше. Сирил растерялся и, не найдя что сказать, одарил Сераджа новым сочувствующим взглядом, а после заметил, что в левой руке, прижатой к груди, тот сжимал какой-то странный предмет. - Что это у вас, Серадж? - А это... - небрежно хмыкнул индус, раскрыв ладонь, чтобы его друзья могли рассмотреть ее содержимое. Сирил удивленно захлопал глазами, а Эвон брезгливо сморщил лицо и покачал головой. В ладони Сераджа лежало иссохшее тельце какого-то мелкого пушистого зверька с огромными ушами, длинным хвостом, увенчанным кисточкой, и вытянутыми, тонкими задними лапками. Чучело было обмотано несколькими нитками черных бусин неправильной формы, концы которых заканчивались замысловатыми узлами с несколькими вплетенными перышками, придававшими этому мертвому скрюченному созданию совсем уж жалкий и нелепый вид. - Это амулет от качки… Сандип раздобыл его на рынке у какого-то пройдохи… Вот только от него ни малейшего толка… - печально пояснил Серадж, делая театральные паузы. - Ну так выброси эту гадость, - ухмыльнулся Эвон, - зачем он тебе? - Не поверишь, я как раз поднялся, чтобы собственноручно утопить этого маленького подлеца! - отозвался индус, найдя в себе силы ухмыльнуться. - Однако, увидев ваши лица – сытые и безмятежные - передумал. Пожалуй, я оставлю его себе, - ехидно продолжил он, проведя пальцем по тщедушному тельцу. – Впереди полтора месяца в открытом море… и я хочу, чтобы на этом проклятом корабле был хоть кто-то, кто будет выглядеть отвратительнее меня. За последующие дни Сераджу так и не стало лучше, и большую часть времени индус проводил на палубе в компании заботливо суетящегося Раджива или молчаливого Сандипа. Он поднимался то на бак***, то на ют**** или оставался где-то между фок и грот-мачтой*****, где часами стоял, вцепившись в борт побелевшими от напряжения руками. Эвон с Сирилом пытались, как могли, поддержать его, но в конце концов непривычно бледный индус сказал оставить его в покое, позабыв про свои вечные шутки и доброжелательную улыбку. В день именин он и вовсе не подпустил друзей к себе, передав через Раджива, что он не в состоянии слушать никакие поздравления и что о них можно будет вспомнить по прибытии в Коччин, а то и вовсе на виллу Найнтингейлов в Кумили. Изредка к Сераджу на палубе присоединялся и O’Брайн, но, в отличие от индуса, слуга страдал лишь от сильных волн и потому большую часть времени чувствовал себя вполне сносно. Кроме индуса и слуги юноши, морская болезнь не тронула никого из путешественников, разве только Эвон жаловался на легкую тошноту, плохой сон и часто просыпался полностью разбитым. Сирил же переносил качку хорошо, предпочитая проводить время на носу корабля, глядя на бегущие вдаль волны. Погода благоволила им, на пути их не задержали бури или длительное безветрие, правда, когда уже две трети пути было позади, корабли все же угодили в непродолжительный штиль и дрейфовали трое суток, пока их паруса вновь не расправились. Дни на ост-индце были похожи одни на другой, и спустя неделю Сирил понял, что нужно чем-то себя занять, чтобы хоть как-то скрасить плавание. Потому он завел дневник, в котором сперва решил изложить начало их путешествия через континентальную Европу. Некоторые вечера он проводил в каюте мага с ним наедине, но из-за неважного самочувствия и нерасполагающей обстановки Эвон вскоре предложил на время позабыть о том, что они были любовниками. Когда корабли достаточно удалились от берега Африки, Сирил несколько раз замечал неизвестных ему демонов, появлявшихся прямо над волнами, и почти неделя ушла на попытки рассмотреть их получше. В итоге это так и не удалось юноше – он выпивал отвар и поднимался на верхнюю палубу, но, как назло, демоны не появлялись, пока средство идентификации действовало. Эвон в свою очередь так же вел дневник, а в те дни, когда его самочувствие улучшалось, часть времени проводил в компании двух португальских аристократов, плывущих покупать земли близ Коччина. Отец и сын ни слова не понимали по-английски и изъяснялись лишь благодаря своему слуге, который, казалось, знал по сотне слов из дюжины языков и прекрасно ими обходился, чтобы объяснить что угодно. Но иногда словарный запас все же подводил его, и в ход шли гримасы и пантомимы, которые служили развлечением всем случайным зрителям. Серадж оказался прав, и путешественники ели лишь дважды в день, а рацион был весьма скудным. Впрочем, индуса слабо заботило это обстоятельство, половина съеденного им все равно вскоре отправлялась за борт. Эвон же, являясь министерским магом, получил право на ужин в капитанской каюте, как и португальцы, с которыми он сдружился, а потому мог позволить себе более обильный стол. Преувеличив статус и заслуги Сирила, он вскоре добился приглашения и для него. Собираясь в кают-компании после заката, пассажиры играли в карты и нарды, рассказывали о доме, пили вино, а кому-то по душе больше приходился ром. У одного из матросов был неплохой голос, и послушать его под игру расстроенной скрипки и отбиваемого ладонями ритма приходили все, кто не нес в это время вахту или не лежал, мучимый качкой. Чаран спал с матросами и большую часть времени проводил с ними же – те научили его игре в кости, уйме корабельных словечек и тому, как нюхать дешевый табак. Плавание проходило не так, как юноша представлял себе, но за пару недель он привык к жизни на корабле и даже находил ее местами занимательной и приятной. Лишь, когда пошел второй месяц их пребывания в открытом океане, в одно утро за завтраком он понял, что у воды появился неприятный вкус и запах, пока еще терпимый, но уже вполне заметный. - Вода стала затхлой, еще неделя, и она может протухнуть… и нам придется ее пить…по крайней мере мне, я не могу хлестать вино, как Серадж, а он, похоже, только им и жив, - пожаловался он магу, вспомнив рассказ мичмана о том, как часто такое происходит при дальнем плавании. – Может, мы откроем один из твоих сосудов? Маг почему-то усмехнулся, пристально разглядывая содержимое своей тарелки – некое варево из фасоли с солониной. Их разговор проходил в его каюте, потому не было необходимости скрываться от чужих ушей: - О, кенар, если бы все было так просто, я бы сейчас был богатейшим человеком во всей Англии… и скорее всего магистром Внутреннего круга. Ты только представь – мастер, который придумал, как сохранять воду свежей и пригодной для питья на протяжении двух, трех… да скольких угодно месяцев! Я бы озолотился… но это не так, я смог купить лишь небольшой дом и пару новых пони… - Небольшой, значит, Рей? – с иронией уточнил юноша, оставив и свою тарелку. - Да, небольшой, - усмехнулся Эвон, - а породистые пони стоят прилично, - поморщившись и окончательно потеряв интерес к еде, он пояснил: - Если ты вскроешь серебряные пломбы и разобьешь сосуд, то получишь несколько галлонов… соленой воды. - Но почему?! - А вот это, быть может, удастся выяснить в будущем. Когда я смог стабилизировать чары на первых образцах, их тут же направили на испытания, а у меня появилось время поработать над формой оправы. Сперва все шло хорошо, колбы находились в лаборатории, и их вскрывали по очереди через разные промежутки времени. После проделывали то же самое на одной из барж, так как известно, что большие объемы воды могут влиять на чары, связанные с ней… Но вода в Темзе едва солоноватая, а во время отливов и вовсе пресная… Тогда никто не мог подумать, что в открытом море чары будут вести себя иначе. Самое интересное, что вода в сосудах вновь становится пригодной для питья, если попадает на сушу, правда, сосуд должен «отлежаться» какое-то время… что-то около недели, а если объем максимальный – то больше. - Как же так… и почему ты не рассказал об этом раньше? - Не думал, что тебе это пригодится. В Ордене очень надеялись, что это странное превращение можно как-то предотвратить, но мне не хватает знаний в этой области, да и я, собственно, не мастер воды, хотя и могу с ней работать. Среди наших мастеров и магистров не нашлось того, кто взялся бы искать решение этой проблемы, так что, когда Внутренние круги орденов договорятся, мое изобретение отправится на доработку в орден Воды… Вода действительно приобрела еще более неприятный вкус через неделю, но на сорок второй день плавания в небе появились морские птицы, а на восходе сорок третьего раздался заветный крик: "Земля!", и все три ост-индийца, оставив два военных галеона позади, вошли в обширную бухту Коччина, где бросили якорь в ожидании разгрузки. Спустя некоторое время к головному кораблю подплыло небольшое судно с чиновником от начальника порта и таможни, а также служащими из местного представительства Торговой компании. Огласив сумму пошлины и проверив бумаги на груз, они начали осмотр трюмов. К счастью, пассажиры могли сойти на берег до того, как осмотр будет завершен и кораблям разрешат разгружаться. Спустившись в шлюпку, путешественники направились к берегу, залитому солнцем. *** Едва оказавшись в порту, юноша чуть не потянул себе шею, пытаясь рассмотреть все представшее его глазам. Голова шла кругом, его мутило, а земля ощутимо качалась под ногами, но один из матросов сказал, что это пройдет само собой, если он поспит пару ночей на суше. Коччин, столица одноименного княжества, был в разы крупнее Мелинды, а порт куда оживленнее. Бухта вмещала огромное количество кораблей всех вообразимых размеров и форм – некоторые из них покачивались на волнах так близко, что были соединены мостками. У пирсов, будто муравьи, суетились люди, разгружавшие и загружавшие товар с легких суденышек, которым не страшен был океанический отлив, а потому они швартовались почти у самого берега. Казалось, что помимо индусов, здесь собрались мужчины со всего света – столько разных лиц разом Сирил не видел никогда. Повсюду звучал незнакомый говор, среди которого что-то понимал лишь Серадж и его свита. Ему хватило самообладания самостоятельно спуститься в шлюпку и выбраться из нее на мелководье. Но, сделав несколько шагов по щиколотку в воде, индус буквально повис на Радживе, и тому пришлось тащить своего хозяина, поминавшего богов на смеси своего родного и английского языков. На берегу Сераджа усадили в тени какого-то навеса, где он немного пришел в себя. Спустя четверть часа индус нашел в себе силы и отослал Раджива найти носильщиков для их багажа. Когда же дело было улажено и слуги Сераджа попытались усадить и его самого на небольшие носилки, тот лишь осыпал их резкими словами на родном языке и рассмеялся, поманив к себе друзей: - Эти болваны решили, что я уже заскучал по палубе «Рочестера»… Будь я проклят, еще раз - в добавок к тому, что уже есть, если сяду в носилки… - Может быть, вам стоит еще отдохнуть? - неуверенно предложил Сирил, оглядываясь на ожидавших их людей. - Но только не здесь, я не хочу больше ни видеть, ни слышать этих треклятых волн, - Серадж поднялся, ухватившись за плечо Раджива. Бросив взгляд на каменный форт, возвышавшийся над всей огромной бухтой, а после на стену, отсекавшую городские постройки от порта, он указал на две небольшие оружейные башни: - Пойдемте, нам нужны ворота между ними, это самый короткий путь в город. Раджив бросил что-то носильщикам, и те двинулись в указанном направлении. - Первым делом нужно найти представительство Торговой компании и встретиться с его главой – лордом Далтоном. Мой дядя состоит с ним в переписке по делам наших совместных владений, - сказал маг, сощурив глаза от яркого солнца и придержав юношу за локоть – тому не терпелось поскорее увидеть город, - эти люди знают дорогу? Серадж кивнул, морщась, но переставляя ноги. - Я планировал остановиться там. В головном здании должны быть апартаменты для учредителей, их капитанов и важных путешественников, - добавил Эвон. - К которым несомненно относятся министерский маг и его компаньоны, - заключил индус и, стараясь не налегать на плечо своего слуги, дал носильщикам новые указания. Оставив постройки порта позади, они вошли в широкие распахнутые ворота и оказались внутри города. Коччин не был похож на Мелинду, почти полностью отстроенную португальцами. Город напоминал огромного древнего ящера, разлегшегося у воды. Первое, что бросалось в глаза – множество низких глиняных домов с плоскими крышами. Они лепились друг к другу и топорщились словно какая-то окаменевшая чешуя. Часть из них была побелена известью, а часть окрашена в желтый и терракотовый цвета. Многие из них обросли пристройками, создавая целые башенки в три, а порой и пять этажей. Эти непривычные строения разделялись узкими пыльными улочками, грозясь полностью сомкнуться над ними. Но все же несколько раз в просвете между домами путешественники смогли увидеть величественные купола дворца и храмов, походивших скорее на рукотворные скалы, иссеченные бесчисленным множеством уступов и ярусов. Серадж едва успел предупредить друзей и их слуг о том, что не стоит пить воду, предлагаемую разносчиками, у которых не было при себе черпака, как они оказались во власти местных жителей. Их было так много, что путешественникам не сразу удалось влиться в людской поток. Маг по-прежнему держал юношу за предплечье, а О’Брайн вышагивал с другой стороны, неся футляр с тростью, и лишь поэтому Сирила не оттеснили в сторону. Несмотря на духоту и толкотню, юноша был в восторге, он крутил головой, дергая мага за рукав в попытке указать ему то на обезьяну, перепрыгивающую с одного деревянного карниза на другой, то на старика с белыми полосами на лбу, замотанного в желтые тряпки с головы до ног. А когда он потянулся в сторону, чтобы рассмотреть клетку с черными птицами, какой-то прохожий, несущий ворох корзин, задел его и сбил локтем шляпу с его головы. Стоило Сирилу замешкаться, его тут же окружила стайка босоногих мальчишек, половина из которых была едва одета, а вторая половина и вовсе щеголяла в чем мать родила. Сразу двое из них подхватили подарок провидца и не смогли решить, кому он достанется, а остальные не давали подойти. Юноша окрикнул их и попробовал вернуть шляпу, но на него не обратили особого внимания. Он обернулся, ища помощи у остановившегося мага, как сразу несколько рук потянулись к его косе, до этого спрятанной под головным убором. Один малец почти схватил его за волосы, а другой за руку, но О’Брайн отогнал обоих, а протиснувшийся к ним Сандип прикрикнул на оборванцев так, что те юркнули в стороны, бросив шляпу, и мгновенно растворились в людском море. Когда же порядок был восстановлен и путешественники двинулись дальше, Серадж поравнялся с юношей и, вяло улыбнувшись, сказал: - Ребятня здесь может быть очень приставучей, Сирил. Смотрите, чтобы какой-нибудь юный воришка не залез в карман или вновь не попытался утащить вашу шляпу, уж больно она хороша, - сказав это, Серадж обратился уже ко всем разом: - Ничего не давайте уличным мальчишкам, особенно таким, как эти, их сбежится еще больше, и вы шагу ступить не сможете. Путешественники продолжили свой путь - их носильщики легко ориентировались среди похожих как две капли воды улиц и уворачивались от маленьких двухколесных телег, запряженных ослами и мулами. Большую их часть тянули сами люди, руками придерживающие короткие оглобли. - Дома таких уже почти не встретишь, да и у нас обычно не тянут, а толкают груз… и не такой большой, - заметил Сирил, озабоченно уставившись на индуса, тащившего им навстречу хлипкую тележку с целой башней из горшков, грозившей завалиться в любую секунду. - Здесь таким образом перевозят и бОльшие грузы, - проследив взгляды юноши и мага и увидев сомнение, промелькнувшее на их лицах, Серадж прищурил глаза и, усмехнувшись, крикнул что-то Сандипу. – Не верите? Хотите поспорить? Рей, сколько бутылок вина ты везешь с собой? - Даже и не думай, - ответил Эвон дружелюбнейшим тоном, все еще оценивая устойчивость семифутовой башни, - свой выигрыш ты уже выхлестал на палубе вместе со своей сушеной крысой. - Я страдал, неужели тебе ни капли не жаль меня? – оживился Серадж, почуяв возможность затеять с магом словесную перепалку. - Очень жаль, но крысу жаль еще больше, мы же сошли на берег, а значит – судьба ее незавидна… Серадж закатил глаза, а после, наклонив голову к юноше, идущему по правую руку, сказал, повышая голос: - Бессердечный человек, не знающий жалости, синие волосы, запертая дверь, ведущая якобы в мастерскую… Все сходится. Сирил, бегите от него, пока не поздно… Юноша едва смог подавить смешок и бросил озорной взгляд на мага. Тот вышагивал с невозмутимым видом человека, который не услышал ни единого слова. Процессия, состоящая из восьми путешественников и семи носильщиков свернула за угол здания, выкрашенного в розовый цвет, и Серадж объявил, что они почти на месте. Улица была просторнее, в двадцати ярдах от поворота начиналась высокая беленая стена, а еще дальше виднелась пара круглых колонн, поддерживающих небольшой треугольный портик, и два полосатых флага Торговой компании. Сразу за поворотом лежала огромная белая корова с таким же белым теленком. Ее рога раздавались далеко в стороны, а между ними была повешена гирлянда из желтых цветов. Несколько поредевший людской поток огибал корову и теленка, как две белых скалы, и те лениво поводили ушами в попытке отогнать мух. Их носильщики также обошли коров, а Серадж усмехнулся и пояснил: - Коровы священны. Хорошо, что они встречают нас у самых дверей! Это добрый знак и сулит нам успех. Гуляя по городу, будьте осторожны и смотрите под ноги, - с ухмылкой добавил он, - а не то быстро приобщитесь к их святости в самом что ни на есть прямом смысле. Юноша глянул под ноги и замедлил шаг, чтобы получше разглядеть лежащую корову: - Но чьи они? - Эти? Выглядят упитанными, цветы свежие – скорее всего хозяева живут где-то неподалеку, - ответил Серадж, отпуская плечо Раджива и жестом давая понять, что далее пойдет сам. – Но в городе можно повстречать и ничейных… Дикие бычки и коровы забредают с полей на окраины, а потом остаются, некоторые просто не могут вернуться, прочие же не хотят - считается, что весь день будет сопутствовать удача, если перед завтракам покормить корову. Они гуляют, где им вздумается, и их никто не смеет трогать. За умышленное или даже нечаянное убийство грозит жестокое наказание. - А еще их не едят, - проворчал маг, смахивая пот со лба, - и нам не позволят, пока мы находимся здесь. - Да, - кивнул индус. – Забой на мясо под запретом. И в Англии ни я, ни моя семья никогда не позволяли себе есть говядину. Но, положа руку на сердце, скажу, что от аромата телятины под травами, что так любит Рей, у меня каждый раз текли слюнки. Но традиции есть традиции, а эта - одна из старейших... - Вот как, вы расскажете о том, почему коровы священны и как еще их принято почитать? – спросил юноша. - С удовольствием, как только мы все немного придем в себя. Вам наверняка понравятся легенды о Сурабхи – корове, исполняющей самые разные желания. Возможно вот эта белая красавица, облепленная мухами – одно из ее воплощений… Вот ты, Рей, что бы ты попросил у нее, если бы мог? Чтобы все ячменные лепешки, которые очень скоро окажутся на твоей тарелке, превращались во рту в телячью отбивную? Маг снял шляпу и, пригладив взмокшие волосы, оглядел портик с флагами, к которому они наконец-то подошли: - Я бы попросил ее, чтобы один знакомый мне индус перестал быть таким зубоскалом… Наверняка ей под силу такая ерунда. Но и о чудесном превращении в отбивные я бы тоже попросил, - добавил он, бросая взгляд на Сирила. – Но, раз мы пока не встретили настоящую Сур… как там ее? В общем, мы потерпим. Временные ограничения лишь умножают удовольствие и добавляют остроты ощущениям, будучи сняты, - маг дождался от юноши ответного взгляда и ухмыльнулся, давая понять, о чем именно он думал, произнося последние слова. - Согласен, - кивнул Сирил, поняв, как же сильно он хотел оказаться с магом наедине. Назвав корабль, на котором они прибыли, и показав бумаги из Мелинды паре сержантов, изнывающих от жары в маленькой глинобитной караулке, путешественники миновали портик и попали во внутренний двор представительства Торговой компании. Двухэтажный центральный корпус, выстроенный по канонам английской архитектуры, имел два крыла с открытой галереей по второму этажу и был сложен из желтоватого местного камня. Перед центральным входом была разбита крохотная лужайка, обставленная низкими горшками с какой-то низкорослой зеленью. Продолжая с интересом озираться по сторонам, Сирил вошел в приемную последним, а слуги Сераджа, теперь шедшие позади него, остались снаружи, чтобы расплатиться с носильщиками. Внутри оказался небольшой холл, где царили полумрак и приятная прохлада. Четыре застекленных окна со свинцовым переплетом были на две трети прикрыты створчатыми зелеными ставнями. Там путешественников встретили двое индусов-лакеев, носивших длинные камзолы поверх своей привычной одежды из свободных штанов и длинных рубах. Серадж быстро объяснил им все необходимое и один лакей отправился докладывать главе представительства об их прибытии, а второй жестом предложил расположиться на деревянных креслах со сложными резными спинками, но без мягкой обивки. В приемной им пришлось провести чуть больше часа - лорд Далтон не отправился в порт из-за жары, как собирался по утру, но ему было необходимо уладить какие-то дела с посыльным от начальника таможни, а после он принимал у себя старшину грузчиков. Путешественники успели остыть и перевести дух, прежде чем пожилой лорд в золотом пенсне и несколько небрежно завитом парике принял их. Выслушав мага и составив необходимые документы для безопасного пребывания в стране, которые еще нужно было подписать в дворцовой канцелярии, лорд Далтон за небольшую сумму предоставил им свободные комнаты в правом крыле, отведенном для проживания офицеров и путешественников, прибывших с родины. В том же крыле на первом этаже располагался общий зал, одновременно служивший столовой, в крыле напротив размещалась кухня и прочие необходимые хозяйственные помещения, а второй этаж центрального корпуса занимал сам лорд с супругой и двумя взрослыми дочерьми. Выделенные комнаты оказались небольшими, но светлыми, а обстановка внутри хоть и отличалась простотой, тем не менее во всем походила на ту, что они оставили дома. Впрочем, отличий все равно хватало – дощатый пол был покрыт цветным половиком с пестрым узором, в каждой комнате имелась трехстворчатая ширма, окна располагались несколько выше и на каждом имелось по опущенной занавеси из толстой конопляной пряжи, а деревянные притолоки дверей наоборот были чуть ниже привычных – рослому магу и О’Брайну пришлось пригнуться, когда они заходили внутрь. Мебель же ничем не отличалась от той, что путешественники держали у себя дома. Когда слуги подняли весь их многочисленный багаж, усталые путешественники, не сговариваясь, разошлись по своим комнатам и надолго заперлись в них. Сирил и подумать не мог, какое наслаждение принесет умывание пресной водой, он с упоением представил, как вскоре сможет вымыться ею с ног до головы. Пол под ногами все еще покачивался, и потому юноша был вынужден прилечь. Отдохнув, он еще раз освежил лицо, переоделся в свежую рубашку и спустился в общий зал, где путешественникам подали поздний ланч. Корабельная пища так осточертела им, что все трое не сговариваясь набросились на те самые ячменные лепешки, о которых говорил Серадж, и холодную фасолевую похлебку, чей необычный вкус не вызвал никаких вопросов, учитывая, в какую раскаленную печь превратились улицы к двум часам дня. Сирил проглотил целую тарелку овощного рагу, толком не поняв, из чего именно оно приготовлено, и вместе с сытостью наконец-то почувствовал настоящую усталость. Голова стала тяжелой из-за жары и впечатлений, а веки сами норовили закрыться. Извинившись, он вернулся к себе и велел слуге раздобыть какую-нибудь посудину, куда смог бы хотя бы встать, и принести еще воды из колодца в хозяйственном дворе, что ютился позади правого крыла здания. Юноша рассчитывал, что омовение прогонит сонливость, но его глаза по-прежнему закрывались, а пол мерно вздымался и опадал под ним. В итоге он махнул рукой, дождался, пока О’Брайн приготовит постель, и снова улегся отдыхать, велев разбудить его к ужину. Он заснул мгновенно, провалившись в пустоту без малого почти на пятнадцать часов и не чувствуя попытки слуги добудиться его. Пробуждение оказалось приятным - за ночь комната несколько остыла, и кожа не была покрыта испариной, как все последние ночи, проведенные на борту «Рочестера». Едва пошевелившись, юноша почувствовал легкое прикосновение к плечу, а когда приоткрыл глаза, обнаружил мага, сидящего на краю постели. На нем была измятая ночная рубашка и горчичный домашний халат, небрежно накинутый на плечи. - Что ты здесь делаешь и… который сейчас час?! – удивленно спросил он, увидев яркие проблески между створками закрытых ставней. - Мне захотелось посмотреть на спящего кенара. И сейчас почти половина пятого, уже рассвело, - ухмыльнулся Эвон, склонившись к нему. – Что?! Уже утро? А где Гилберт? Он должен был меня разбудить… - Я ждал тебя и Сераджа к ужину, но вы оба уснули мертвецким сном, О’Брайн не смог тебя разбудить. А сейчас он любезно согласился оставить тебя в моем обществе… - То есть, ты… ты просто зашел и выставил его за дверь? – уточнил Сирил с некоторой опаской. - Не совсем, но, думаю, что в его понимании примерно так все и было, - Эвон засмеялся и наклонился еще ниже, – я встретил его уже в дверях и сообщил, что пришел пожелать тебе доброго утра, а зайдя, довольно громко провернул ключ, уверен, что он услышал. - Как предусмотрительно, - улыбнулся Сирил и, приподнявшись, нашел своими губами губы мага. Во время завтрака к магу и юноше присоединился заметно повеселевший и отдохнувший индус, спустившийся в общий зал в сопровождении Сандипа и Раджива. Темные круги, залегшие под его глазами, столь явные еще накануне, удивительным образом сошли, а плечи расправились. Серадж уселся в удобное плетеное кресло и, откинувшись на спинку, широко улыбнулся: - Я практически воскрес! - победно возвестил он, ожидая пока Раджив наложит ему полную тарелку ароматно пахнущего местного блюда, состоящего из риса, специй и овощей. - Так что пока мы здесь одни, предлагаю обсудить наши дальнейшие планы. Надеюсь, вы не против говорить об этом за едой, а то я уже в полном нетерпении. - Думаю, что это отличная мысль, - кивнул Сирил и бросил теплый взгляд на Эвона. – Как долго мы пробудем в городе? Несколько дней? Неделю? Вы говорили, что мы могли бы попытаться узнать что-то о драконах… - Да, и это тоже, но все же в первую очередь, - уточнил он, заметив недовольство, проскользнувшее на лице Эвона, - нам нужно решить, когда и как мы отправимся в Муннар. К тому же необходимо приобрести в дорогу необходимые вещи, - Серадж закинул в рот лепешку, свернутую вокруг рисового шарика и, прожевав, добавил: - Еще, я убежден, что нам стоит нанять охрану… Впрочем, у меня есть одна идея, которая в случае успеха позволит нам решить все проблемы разом. - Вот как? - приподнял Эвон одну бровь. - И о чем же идет речь? - О, - самодовольно ухмыльнулся индус, - я собираюсь использовать родственные связи. - Но вы же сами… - хотел было возразить юноша, но маг опередил его: - Ты говорил, что так и поедешь под чужим именем. - Все так, но вы же не думали, что я пересеку полмира и не встречусь с моим дальним родичем, что правит здесь? В Коччине для меня почти безопасно, раджа Мадхукар приютил мою семью и людей моего отца, когда мы были вынуждены бежать на север. - Но тебя ведь не было на родине почти двенадцать лет. Ты говорил, что видел раджу лишь однажды, а в Англии ты остриг волосы, узнает ли он тебя? Серадж ответил не сразу, продолжая самодовольно улыбаться, он с видом истинного гурмана отправил в рот еще одну лепешку и, подозвав Раджива, что-то сказал ему на родном языке. Слуга ненадолго вышел и вернулся с бутылкой и небольшим ларцом. Велев разлить терпкое красное вино, Серадж поставил шкатулку на край стола и, приоткрыв ее, извлек довольно массивный перстень с круглым отшлифованным кроваво-красным камнем, внутри которого на свету мгновенно образовалась белая звезда из шести лучей. - Звездчатый рубин! Рей рассказывал, что у вас есть подобный камень, - восхитился Сирил. - Он самый, - индус протянул перстень в руки юноши, позволил рассмотреть сокровище поближе. – Я везу письмо от отца, но моим главным доказательством послужит эта реликвия. - Фамильная драгоценность? - спросил Сирил, разглядывая потемневший серебряный ободок. На нем покоилось что-то вроде круглой башенки, служившей гнездом для камня, а по ее окружности вился узор - распластанная в прыжке львица, солнце и цветок, походивший на водяную лилию. - Этот перстень единственный в своем роде, и раджа его узнает, - пояснил индус, забрав перстень и передав его Эвону. – Те же три символа изображены на священных печатях и том, что вы могли бы счесть за герб княжества. Моя семья владеет им еще со времен Сурата Смелого, после подавления мятежа перстень был подарен ему законным правителем Коччи вместе с землями, ставшими в последствии Южным или Нижним Коччином. - Ты не говорил, что он настолько ценный, - протянул маг, задумчиво наклоняя перстень из стороны в сторону и любуясь тонкими лучами, разбегавшимися из центра камня. - В этом, как мне кажется, не было необходимости, - убрав перстень в ларец и велев Радживу унести его, Серадж с наслаждением продолжил трапезу и, взглянув на обоих друзей, добавил: - Думаю, завтра или через день я уже буду в состоянии посетить дворец и увидеться со своим дальним родичем. А пока я буду отсутствовать, вы сможете насладиться обществом друг друга и как следует отдохнуть, в том числе и от меня, - по-доброму усмехнулся он. *** Следующий день выдался таким же жарким – не спасала даже близость океана. Уже к десяти утра тяжелый воздух дрожал над раскаленным городом, и даже в затененные комнаты путешественников заползла жара, к которой невозможно было привыкнуть. Серадж благополучно позабыл о своих проклятиях, брошенных на берегу в день их прибытия, и отбыл с раннего утра на паланкине с двумя носильщиками. Юноша обтер лицо влажным полотенцем, что подал ему слуга, и спустился в общий зал, где уже сидел Эвон, без энтузиазма осматривающий блюда перед собой. - Мы могли бы выйти в город, или ты думаешь, что не стоит этого делать, пока Серадж не привезет наши документы? - спросил юноша, усаживаясь напротив мага. Ожидание в четырех стенах начинало тяготить его. - Дело не в документах, - ответил маг, принюхиваясь к тушеным овощам, к которым было подано три местных соуса в крохотных круглых пиалах, - Серадж забрал с собой обоих своих слуг, они знают местный язык, немного понимают по-нашему – мне было бы спокойнее в компании одного из них… Я предпочту еще немного подождать, один день ничего не решит, да и, если честно, я все еще не отошел от плавания и хотел бы подольше отдохнуть. Юноша кивнул и взялся за столовые приборы. С той минуты, когда он завел разговор о драконах, время стало тянуться медленно, а то и вовсе застывало, судя по тому, как неспешно передвигались стрелки в старых карманных часах отца. В очередной раз взглянув на циферблат, он вздохнул, закрыл крышку и положил часы на стол. Сколько бы он ни смотрел на них и мысленно ни подгонял часовую стрелку, это все равно никак бы не приблизило час возвращения индуса. С досадой потерев виски, Сирил присоединился к трапезе мага и, постаравшись отвлечься, попросил рассказать о том, как именно были приобретены плантации в Муннаре. Индус вернулся после заката и, сияя будто новенький шиллинг, позвал мага и юношу к себе. Прикрыв дверь в комнату, он усадил своих гостей за небольшой круглый стол и объявил: - У меня отличные новости! Я избавил нас практически от всех возможных хлопот. - Расскажи все по порядку, - маг одарил индуса признательной улыбкой и, передвинув свой стул, положил руку на плечо Сирила. - Мы уже начали волноваться, Серадж. Вас что-то задержало? - О, нет. Сперва я побывал в храме. Я должен был принести пуджу от себя самого и от всей семьи. Да и в любом путешествии или начинании, особенно таком, как наше, это не помешает. И только после я направился ко двору. Помните корову? Она принесла удачу! Раджа уже давно собирался уехать в зимний дворец из-за скорого прихода дождей, но так и не уехал, а потому смог получить содержимое шкатулки и прочесть послание, что я отправил вчера с Радживом. Он тепло принял меня, а узнав о наших намерениях отправиться в Муннар, а после в Кумили, выделил нам две повозки, быков и дюжину своих гвардейцев. Я привез ваши бумаги, они заверены, а еще обменял достаточно денег на текущие расходы, в городе можно будет расплатиться фунтами, особенно в ближних к порту кварталах, но за его пределами – нет. Так что нам осталось лишь составить список того, что необходимо купить в дорогу. У местных ремесленников и на рынках мы найдем все необходимое, - весело закончил он. - Подожди-ка, - ухмыльнулся Эвон, - правильно ли я понял - теперь ты командуешь моим путешествием на мои же плантации? Помнится, я пригласил тебя составить нам с Сирилом компанию... - О, мой друг, ты еще успеешь поблагодарить меня за подобную заботу, - с улыбкой ответил Серадж и, не давая магу вставить ни слова, продолжил, хитро взглянув на юношу: - Есть еще одна новость. И она касается драконов. Сирил нетерпеливо подался вперед, полный надежды на то, что это единственная зацепка, оставшаяся у них, хоть к чему-то приведет: - Мы сможем увидеться с послом? - Нет. Я просил раджу как-нибудь устроить эту встречу, но он отказал мне. Нужна довольно веская причина или торговое предложение, способное заинтересовать посла. Но я узнал о другом пути. Сейчас в городе находятся два дракона из северного клана Ватак Тарам, что означает примерно то же самое – северный род. Это торговцы, ведущие дела с золотой гильдией. - Гильдией ювелиров? – уточнил маг. - Да, ювелиров, шлифовальщиков, серебряных дел мастеров и прочих в том же духе. Они привезли свои изделия и задержатся здесь, пока не распродадут их. Встретиться с ними довольно сложно, они не нуждаются в посредниках и продают свой товар напрямую гильдии или во дворец. Мне сказали, им неинтересны дела и люди, несвязанные с их торговлей. Но есть одно обстоятельство, которое может заинтересовать их настолько, что они согласятся переговорить с чужаками. - И что же это за обстоятельство? - со смутной надеждой спросил Сирил. - Они оба - искусные маги, работающие с золотом и… стеклом, - Серадж выдержал театральную паузу, а затем добавил: - Нас они, возможно, захотят принять, ведь то, что касается их изделий и чар, им как раз-таки очень интересно... Когда раджа отказал мне с послом, я попросил его дать рекомендации некому мастеру артефактов, что по счастливой случайности недавно приплыл с Запада и гостит в городе, так что дело остается за малым, - многозначительно закончил он. - Ты хочешь, чтобы я написал им и попросил о встрече? - обреченно спросил маг, поймав на себе умоляющий взгляд юноши. - Именно так, - ответил Серадж.