***
Фернандес знал, что держать мокрого, обнаженного Юзу в объятиях и не возбудиться будет очень тяжело, но он и представить себе не мог, насколько это сложнее, когда младший извивается, потирая свою очень выразительную заднюю часть о промежность Хавьера, только из-за того, что он хотел смотреть на испанца, говоря с ним. — Юзу, малыш, — начал он, хватая его талию и удерживая на месте. Хавьер тяжело сглотнул. — Если ты продолжишь извиваться так, я должен буду уйти. Ты не хочешь секса, и это нормально, но ты активируешь кое-что здесь. Юзуру захихикал, смотря через плечо. — Хави, — он покачал головой, — ты такой бесстыдный, — сказал он, снова уложив голову на груди старшего. — Просто маленькое прикосновение, и ты становишься твёрдым. Очень, очень бесстыдный. Хавьер всеми силами старался удержать свои руки на талии и не скользнуть куда-либо ещё. — Я мужчина с самым прекрасным парнем в мире, и упомянутый парень продолжает тереть свою задницу о мой член. Я не бесстыдный, я человек. Юзуру задумчиво промычал. — Тогда может Хави должен научиться не быть плохим с ‘прекрасным парнем’. — Отсутсвие секса наказывает тебя также, как и меня, — он напомнил ему. — Нормально не хотеть этого, но использовать как наказание за то, что я был плохим — непродуктивно. Я знаю, ты любишь секс со мной. — Хави привёл хороший аргумент, — младший согласился. Он задумчиво постучал по подбородку. — Может быть лучше заставить Хави дать мне очень, очень хороший секс, — предложил Ханю. — Вместо наказания, я заставлю Хави искупить вину. Хавьер засмеялся и поцеловал место за ушком младшего. — Я могу воплотить любую фантазию для тебя в качестве извинений. Юзуру задрожал в его руках. — Хави, теперь ты устраиваешь мне ‘жёсткие’ времена, — сказал он, а затем захихикал. — Понял? Жесткие времена? Хавьер простонал от того, как глупо это звучало. — Ты просто дорк. — Он погладил живот Юзуру. — Знай, что если ты правда не в настроении для секса, это нормально. Я не пытаюсь уговорить тебя. Ханю посмотрел вверх и закусил губу. — Это правда нормально, если мы не будем? — Он улыбнулся, явно извиняясь. — Я так устал. Прости. — Не извиняйся за это, — успокоил Фернандес, целуя чужое ухо. — Если ты не в настроении, это абсолютно нормально. Я знаю, иногда можно просто слишком устать или просто не хотеть. У всех так. Мне просто нужно, чтобы ты перестал тереть свою попу об меня, потому что я правда не хочу принимать холодный душ, и не собираюсь мастурбировать, пока мой бойфренд в соседней комнате. Юзуру улыбнулся и закрыл глаза. — Может утром я захочу. Ты прав, наказывать тебя отсутствием секса глупо, это наказание и мне. Хави очень хорош в постели, почему я должен отказываться от тебя, если я в настроении? — Мм, — Хавьер поиграл бровями. — Я хорош в постели, мм? — Ты заставил меня получить два оргазма за один секс, Хави, — напомнил он, и Фернандес низко простонал от счастливых воспоминаний о той ночи невероятного секса, когда Юзуру и правда кончил дважды, а сам Хавьер был уверен, что увидел проблески рая, настолько мощно его накрыло удовольствие. Это определённо был лучший оргазм за всю его жизнь. Он никогда так не дрожал после секса, словно от холода, настолько крышесносно это было. — Мы определённо сексуально совместимы, — пошутил Хави. Он вздохнул через пару мгновений и обнял Юзуру, пряча лицо в его шее. — Я скучаю, когда мы не рядом, — признался мягко. Японец потянулся назад сырой рукой и зарылся в его кудри. — Я знаю. Я тоже. Станет только хуже после Гран При. — Мм? — спросил Фернандес, льня к руке в своих волосах. — Когда я уеду домой. Меня не будет почти два месяца, — сказал он, и глаза Хавьера распахнулись. Его сердце рухнуло и пустота стала заполнять тело. — Что? Юзуру сел немного прямее, чтобы повернуться и посмотреть на него. — Я не говорил? — Хавьер покачал головой, и младший грустно улыбнулся. — Финал Гран При, это начало декабря. Я поеду домой после. Не вернусь до конца января. В конце декабря дома японские национальные, поэтому я не вернусь, пока не начнётся подготовка к Четырём Континентам. Хавьер смотрел на него, чувствуя боль в сердце. — Получается, я не смогу увидеть тебя так долго? Юзуру кивнул. — Прости. Я думал, ты знал. — Он потянулся и взял лицо Хави в свои ладони. — Я буду очень сильно скучать. Очень сильно. — После склонился и медленно поцеловал испанца. Хавьер почувствовал, как его сердце немного разбилось от мыслей, что они не смогут разделять такие моменты почти два месяца. — У меня будет так много игр в этот период, я не смогу прилететь к тебе, — пробормотал старший, отчаянно стараясь спланировать визит в Японию. — Черт, я правда не смогу тебя увидеть. Юзуру грустно кивнул. — А лето будет ещё хуже, — он прикусил губу. — Я хочу быть с тобой так долго, насколько позволит наша любовь, поэтому думаю, что мы всё ещё будем вместе в следующем году. Но это включает время с апреля по июнь, когда я не буду здесь. И половина июля уйдёт на ледовые шоу. — У меня нет игр в это время, — сказал Хавьер, чувствуя почему-то шокирующее расслабление. — Я могу приехать к тебе в апреле, и июне, и июле. Я смогу провести по половине каждого месяца с тобой. — Он коснулся лица младшего. — Четыре дня без возможности увидеть тебя делают очень больно. Шесть недель покажутся целой жизнью. — Я понимаю, — Юзуру выглядел также плохо, как Хавьер себя чувствовал. — Мы будем говорить каждый день, да? Фернандес кивнул, снова целуя его, чтобы скрыть небольшую влажность в глазах. Он никогда не чувствовал себя так привязанным к кому-либо, как к Юзуру сейчас. Юзу был его лучшим другом и любовью всей его жизни, а сейчас он становился его партнёром. Больше, чем парень; кто-то, с кем он делит свою жизнь. Ещё было рано для таких заключений, но Юзуру был всем, чего Хавьер желал в отношениях. И он так сильно хочет быть рядом, когда они далеко. Эти шесть-восемь недель будут очень тяжёлыми. — Te amo, Юзуру. Младший ослепительно улыбнулся. — Te amo, Хави. Хавьер задумался. — Как сказать ‘я люблю тебя’ по-японски? — он спросил, и Юзуру немного напрягся. — Юзу? — Это большой шаг, — сказал он мягко, а затем посмотрел в глаза старшего. — В Японии, «я тебя люблю» как большая любовь… мы не говорим на самом деле. Тем более мужчины. Мы говорим «ты мне нравишься». Или может быть «ты мне очень очень нравишься». Но, правда, даже муж никогда не говорит большое «я люблю тебя» жене, — объяснял он. — Самое большое «я люблю тебя», которое, я слышал, использовали мои родители это dai suki da yo, — добавил Юзу. — В основном «я люблю тебя» используется для предложения руки и сердца. Губы Хавьера растянулись в улыбке. — Такая закрытая страна, для такого открытого человека, — сказал он, и Юзуру хихикнул. — Я провёл слишком много времени с западными людьми. Я не достаточно закрытый по нашим меркам. — Он ткнул Хави в нос. — Я думаю, я могу сказать тебе dai suki da yo, — прошептал Юзуру. — Мне кажется, что это на долго… ты и я. Поэтому это нормально. — Он покраснел, и сердце Хавьер растаяло. — Но мне больше нравится te amo, — решил японец. — Мы можем остановится на te amo, — согласился Хавьер. Он поцеловал нос младшего, улыбаясь, когда тот весь сморщился. — Хочешь пойти в постель? — спросил Хави, и Юзу кивнул. — Да, мои глаза спят, — сказал он, и Фернандес в очередной раз умилился своему парню. — Окей, сонные глазки, давай вытремся и в постель.***
Утром Юзуру проснулся от ощущения губ старшего на своей шее. Он сонно проворчал, а после застонал, почувствовав руку, пытающуюся сделать его тверже в причинном месте. — Хави? — О, хорошо, наконец проснулся, — Хавьер поцеловал Юзу, и тот простонал, сбитый с толку. — Я тут подумал, мои извинения не были достаточно хорошими вчера. Если ты хочешь, я могу попробовать лучше. Сознание Юзуру прояснилось достаточно пока только для энергичного кивка. — Да, я думаю, это хорошая идея. Хавьер улыбнулся, а затем исчез под одеялом, оставив последний поцелуй на шее. Юзуру стонал, выгибаясь, пока испанец поочередно кружил языком вокруг бусинок сосков, а после спустился поцелуями ниже по его животу. А потом произошло нечто реально шокирующее. Хавьер обошёл стороной его член, поднимая его бёдра, из-за чего одеяло съехало окончательно. — Хави, что- Ах! — Юзуру задохнулся, сжимая простынь в кулаках, когда Хавьер толкнулся языком в колечко мышц. — О боже мой! — Ханю ловил ртом воздух, шокированный и одновременно смущённый тем, насколько хорошо это ощущалось. — Ах, мм, да, — безостановочно тянул он. Юзуру стонал, бедра дрожали, пока Хавьер подготавливал его, используя исключительно рот. — Ах, Хаби. Хаби! — кричал японец, беспомощно скуля от сладких пыток. Когда Фернандес наконец-то остановился, задыхающийся от желания Юзуру потянул его вверх. — Доброе утро, — выдохнул Хави, и младший просто простонал, вцепляясь в его плечи. — Выеби меня, — скулил он. — Пожалуйста, пожалуйста, выеби меня. Хавьер низко прорычал и впился в шею японца, вслепую шаря рукой по кровати в поисках чего-то. Юзуру повернул голову и заметил, видимо заранее подготовленные, презервативы и смазку, не далеко от колена испанца. Он потянулся и подтащил всё ближе к руке Хавьера, лишь бы тот не отстранялся от его шеи. Всего за несколько секунд Фернандес надел защиту и пробно скользнул внутрь несколькими пальцами, после чего Юзуру оттолкнул его руку. — Всё нормально, всё нормально, просто трахни меня, — задыхался он. Ханю перевернулся, аккуратно, стараясь ничего не задеть своими длинными ногами и призывно выпятил задницу, впиваясь пальцами в изголовье и вжимая лицо в подушки. — Выеби меня жестко, — японец умолял. — Черт, — Хавьер зарычал, не теряя больше ни секунды и плавно скользя на своё законное место. Юзуру высоко и звонко стонал, подаваясь назад при каждом толчке. Он не знал, что в него вселилось, но он чувствовал острую жажду сделать это грубо этим утром. Он хотел хорошее извинение, поэтому собирался заставить Хавьера потрудиться. Испанец начал медленнее, чем Юзуру сейчас хотел, поэтому он выгнулся и схватил Фернандеса за задницу, притягивая ближе при каждом толчке, заставляя набирать скорость. — Жёстче, — командовал японец. Хавьер впился в его соблазнительные округлости и столкнул их бёдра. Юзуру довольно простонал, потирая лицо об подушки. — Да, да, Хави! — стонал он, крепко держась за изголовье. Ханю обожал чувствовать испанца внутри. Он был достаточно большим, чтобы Юзу чувствовал себя максимально растянутым и мог наслаждаться давлением на простату почти при каждом толчке, но не настолько большим, чтобы сделать больно. Юзуру всегда волновался, что подобный секс окажется слишком болезненным, чтобы наслаждаться, но он также обладал высокой толерантностью к боли, так что небольшие болевые ощущения только возбуждали его. Хватка Хави на его заднице, от которой однозначно останутся синяки, заводила его только сильнее своей силой. Грубые толчки Хавьера заставляли его чувствительное тело лишь изнывать от удовольствия. — Блять, тебе нравится это? — Фернандес рычал, склонившись над спиной Юзуру, чтобы целовать его плечи и шею. — Тебе нравится мой член внутри, Юзу? Твоя задница такая тугая для меня. Так хорошо. Юзуру задрожал от того, насколько развязным был Хавьер. — Люблю это. Люблю Хави. Так хорошо, — повторял он, английский терялся, когда его тело было переполнено эндорфинами и адреналином. Хавьер укусил его в шею, достаточно сильно, чтобы можно было ощутить все зубы, и Юзуру закричал. — О боже мой! — Он откинул голову, давая испанцу больше пространства зализывать и зацеловывать укус, посылая дрожь вдоль позвоночника. — Хави, Хави, Хави, — бредил японец, закатывая глаза, когда свободная рука Хавьера скользнула по телу, дразня его соски и спускаясь к налитому члену. Юзуру скулил и практически трясся от разрывающей надобности кончить. — Хави, так близко, пожалуйста, — стонал он. Хавьер отстранился от спины младшего, удерживая его за бёдра и начиная толкаться резко и быстро, именно так, как хотел Юзуру, который перенёс вес на одну руку, второй заменяя покинувшую его член руку старшего. — Юзуру, блять! — Фернандес звонко шлёпнул по его заднице, и тот высоко пискнул, шокированный тем, насколько это хорошо. Он никогда не думал, что окажется тем, кто наслаждается подобного рода вещами, но вау, это словно маленький оргазм проходит сквозь всё его находящееся на грани тело. Юзуру кончил с криком, когда Хавьер с оттяжкой толкнулся последний раз и замер внутри. Ханю вздрогнул, почувствовав как пульсирует член испанца, изливаясь. Когда Фернандес зарычал и навалился сверху, пытаясь отдышаться, Юзуру старался унять дрожь. Он потянулся назад, вплетая пальцы в волосы старшего, борясь с собой в попытке удержать их общий вес на своих слабых руках. — Хави, ты тяжёлый, — промурлыкал Юзу, тяжело дыша после очень, очень хорошего секса. Хавьер издал протестующий звук, но приподнял себя снова. Когда он аккуратно вышел, Юзуру заскулил. Он всегда ненавидел это странное неприятное чувство. Как только Хавьер отодвинулся, японец сел на коленях, не желая падать на этот беспорядок, который он сотворил из простыней старшего. Он откинул челку со лба и посмотрел на Хави, который упал на матрас в изножье кровати. Юзуру усмехнулся, и парень как-то отстранённо улыбнулся в ответ. — Доброе утро? — предложил испанец хриплым голосом, и Юзу захихикал, подползая и падая на живот рядом, издавая усталый стон. — Лучшее доброе утро, — ответил он, после немного покачивая бёдрами и вздрагивая. — Я буду чувствовать это весь день, — продолжил Юзуру, щеки порозовели, когда он посмотрел на старшего. — У меня сегодня прыжковая тренировка. Каждый прыжок… я буду вспоминать, как Хави трахал меня. Фернандес зарычал. — Это очень горячо, — не сдержался он, и Юзу хихикнул. Испанец приподнялся на локтях, и осмотрел Юзуру, морщась. — У тебя определено появятся синяки на бёдрах и заднице. Прости. Я забываю, как легко на тебе остаются следы. Юзуру закусил губу. — Всё в порядке. Никто не видит мою задницу, — подмигнул он. — Никто, кроме тебя. Я больше волнуюсь об этом, — он положил руку на шею и повернул голову так, что Хавьер сразу все понял. Глаза испанца распахнулись: — О черт, прости. Юзуру усмехнулся. — Всё в порядке. Нужные люди знают, что я встречаюсь с тобой. Я взрослый, ты взрослый, мы делаем взрослые вещи. Это именно так и работает. — Он чмокнул губы старшего. — Мм, ты прощён, к слову, — произнёс Юзу дразняще. — Лучшие извинения. Хавьер довольно улыбнулся, но простонал, потирая затылок. — Моя спина будет болеть весь день из-за этого. Секс с тобой иногда тяжелее, чем хоккей. — Хороший секс подразумевает хорошую нагрузку, — пошутил Юзуру, нежно поглаживая пресс Фернандеса. — Я набрал три фунта с тех пор, как мы начали встречаться, — подразнил он. — Думаю, это руки, потому что я не использовал их так много, как сейчас. — Учитывая, насколько ты худой, я поверю в это, — Хавьер затащил тело японца на себя, щекоча его маленькую талию. — Сколько ты весишь? Килограммов на десять меньше, чем я? И это при том, что мы почти одной комплекции. — Наверное, — Юзуру гладил рельефную грудь Хави. — Ты накачанный. У меня хорошие мышцы только в ногах и попе. — Ханю наклонился и прижался губами к месту над сердцем испанца, улыбаясь. — Сердечные мышцы тоже большие. Хавьер смущенно проворчал: — Ты слишком милый. Это конец. Я умираю, — он упал назад «замертво». Юзуру захихикал, но игру поддержал, тряся старшего. — Нет, ты не можешь умереть, кто-то должен отвезти меня на тренировку! — Он склонился над испанцем и поиграл бровями: — Нужно рот в рот? — томный вопрос, и Хавьер на мгновение «очнулся», усмехаясь. — Да, пожалуйста! — сказал он, а затем «умер» снова. Юзуру склонился и поцеловал его, надавливая на подбородок Хавьера и углубляй поцелуй. Фернандес был колючим из-за утренней щетины (Ханю был рад, что не имеет подобной проблемы, так как побрился только вчера и этого достаточно), но младшему нравилось это щекочущее чувство на губах. Когда он отстранился, Хави только простонал и ярко улыбнулся. — Ты ещё не ожил? — Поцелуй любви дал мне сил, — пошутил он, на что Юзуру просто ткнул его в нос. — Baka, — буркнул он смущенно. — Давай. Я должен принять душ. Ты присоединишься, и мы сэкономим время. — Ты знаешь, что мы скорее всего ничего не сэкономим, да? — спросил Хавьер, принимая сидячее положение, когда Юзуру выбрался из постели и направился к ванной. — Мы закончим тем, что не сможем оторваться друг от друга. А может даже опять займёмся сексом. — Нет. Я должен быть на тренировке вовремя, — просто ответил Ханю. — В отличии от тебя, я сфокусирован.