***
— Хави, смотри что у меня есть! — Хавьер наблюдал, как Юзуру открывает коробку и достаёт последнее, что старший мог ожидать: хоккейную джерси. Это домашняя форма Кленовых листов. — И смотри, лучшая часть! — Юзуру перевернул вещь спиной, имитируя фанфары, и Хавьер закусил губу, сдерживая глупый смех, когда увидел надпись: ФЕРНАНДЕС. — Мама заказала на день рождения, но пришло только сегодня, — Юзуру сделал умилительный маленький танец. — У меня есть футболка команды Хави с именем Хави. Я обожаю её. — Ты слишком милый, — нежно сказал Хавьер. Его сердце болело от расстояния, большего чем поцелуй. — Когда я вернусь домой после домашнего матча в тот день, когда ты прилетаешь, будет уже очень поздно, но я обещаю, на следующий день я буду ждать тебя у твоего катка. Юзуру заметно растаял. — Хави скучает по мне, мм? — Скорее просто реально хочу поцеловать тебя. Я хочу обнимать тебя, и целовать тебя, и наконец заполучить только в своё пользование. — Он драматично вздохнул: — Я скучаю по каждой части тебя. Юзуру закусил губу. — Скучаешь по всем частям? — Он коснулся своей щеки: — Ты скучаешь по этой части? Хавьер усмехнулся и кивнул: — Да. В глазах Ханю играл флирт, когда он коснулся своих губ. — По этой части? — Хавьер кивнул, и тот продолжил, опускаясь прикосновением на шею: — По этой части тоже? — Я очень скучаю по этой части. Юзуру выпрямился и совсем немного задрал низ своей футболки. — А по этой части? — спросил он, скользя рукой по обнаженной коже. У Хавьера появились некоторые идеи о том, куда это всё идёт, поэтому он сел немного прямее, внимательно смотря на экран ноутбука. — Ага, — ответил испанец, дыхание сбилось, когда Юзуру медленно потянул край вверх и снял футболку. Он пробежался рукой по своему животу и груди, мягко скуля. — Эта часть? — Боже, да, — простонал Хавьер, смотря на обнаженный торс японца. — Готов поспорить, Хави скучает и по этой части, — сказал Юзуру и встал, медленно стягивая спортивные штаны. Хавьер облизнул пересохшие губы, с интересом наблюдая, как ткань ползёт вниз, открывая вид на чёрные боксеры и накачанные бедра. Когда Юзуру предстал пред ним в одном белье, то показательно коснулся бёдер, вздрагивая. — Ммм, Хави, — простонал он. — Мы можем? Никто не услышит тебя? — уточнил Хавьер, и младший просто отрицательно покачал головой. — Никого нет дома, — ответил Юзуру, играясь с резинкой боксеров. — Хави хочет увидеть больше частей, по которым скучает? — спросил он, и Хавьер прорычал. — Сними это, — приказал он, но Юзуру дразняще хихикнул. — Хави должен показать мне что-нибудь сначала, — милашничал он. — Дай мне то, по чему я тоже скучаю. Хавьер быстро стянул футболку. Он полностью разделся за считанные секунды, в нетерпении желая вытащить Юзуру из его одежды тоже. — Всё, твоя очередь! — сказал он игривым тоном, что заставило Ханю громко рассмеяться тем неприятным, некрасивым смехом, который был музыкой для ушей Хавьера. Картинка, как его практически голый парень почти упал, смеясь над ним, сделала эту ночь в сотню раз лучше, чем посиделки в баре с командой вообще могли бы.***
Хавьер был очень готов к игре. Они играли дома, и, что ещё лучше, самолёт Юзуру приземлится совсем скоро. Так что победа или поражение, он увидит его завтра. Фернандес конечно же надеется на победу. Он с удовольствием бы отпраздновал это со своим парнем, после того как заберёт его завтра с тренировки. — Почему ты такой энергичный? — Просто хорошо себя чувствую, — ответил Хавьер, надевая форму. — Я думаю, у нас хорошие шансы сегодня. Ты так не думаешь? Майло усмехнулся. — Да, наши показатели лучше. Ты более взбудоражен по поводу этой победы, чем большинство из нас. — Готов поспорить, я знаю почему, — влез Иван, подходя и облокачиваясь на шкафчик рядом с Хави. — Джош и я приходили одной ночью, чтобы попытаться вытащить тебя с нами, — сказал он, усмехаясь так, что кровь Хавьера похолодела. — Свидание в Скайпе, мм? — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — холодно ответил испанец. — Ты знаешь, что забавно, — начал Иван с усмешкой. — Я ведь не догадался сразу. «Сьюзи» звучит очень похоже на «Юзу», — заключил он, и Хавьер испугано замер, руки дрожали. — Юзу? — спросил Джош, закрывая свой шкафчик и сначала пробегаясь взглядом по Ивану. — Разве не так ты зовёшь того фигуриста? — спросил он Хавьера, и тот только сглотнул, не зная, что сказать. — Эй, завали ебало, — перебил Майло. — Не начинайте это дерьмо опять, — он кинул на Хавьера взгляд, полный беспокойства. — Почему? Ты тоже ебёшь фигуриста, Шнайдер? — спросил Иван, подмигивая Хави. — Маленький педик любит ходить по рукам, мм? Дайте мне знать в следующий раз. Если я закрою глаза, то возможно смогу показать ему, каково быть с настоящим мужчиной. Перед глазами Хавьера всё покраснело, и он попытался кинуться на Ивана, но был остановлен Майло, который схватил его и оттащил назад. Иван кинулся в ответ, но его схватил Джош и тоже удерживал на месте. — Эй, эй, остыньте! — Пошёл на хуй, Иван! — крикнул Хавьер, пытаясь вырваться. Он заслуживал получить за то, каким образом посмел говорить о Юзуру, и Хави заставит его ответить. — Давай разберёмся, Фернандес! — крикнул в ответ Иван, и ещё нескольким парням пришлось помогать удерживать их в разных углах помещения. — Хави, Хави, мужик, успокойся- — Иван, прекрати провоцировать- — Парни, парни, у нас игра через считанные минуты- — Что, черт возьми, здесь происходит? Они все замерили, когда тренер Холден зашёл; другие тренеры стояли позади. — У нас игра через несколько минут! Я знаю, что мои игроки не станут пытаться подраться в раздевалке! — Это Иван, тренер, — подал голос Антон из того угла помещения, где большинство просто смотрело на разборки Хави и Ивана. — Он нёс хуйню и провоцировал Хави. — Пф, если то, что он говорил, правда, ты все равно будешь защищать Фернандеса? — спросил Макс, получая злобный взгляд от Антона. — Это хуйня, и ты это знаешь. Иван нарывался весь сезон. Он говорит херню о Хавьере ещё с лета- — Мне похуй, кто и что о ком говорит! — перебил Холден. — Мы одна команда! — орал он на них. — У нас игра через пару минут, и мы должны быть единым фронтом! Эту хуйню о противостоянии линий защиты и нападения, словно вы в старшей школе, пора прекратить! — заключил он. — Петров! Иван повёл плечом, все ещё красный. — Да, тренер? — Твоя задница на скамейке, — сказал он, и Иван вместе с половиной линии защиты попытался возмутиться. — Нет. Ты выводил меня месяцами. Я видел твои нападки и на других игроков. Это не только Фернандес, ты наезжал на Антона и Кумара последние месяцы. Ты не можешь принять тот факт, что их хвалят в защите больше, потому что считаешь себя достойнее, но ты даже не лучший игрок защиты в команде, — сказал тренер. — И, Фернандес, что бы ты не сделал, чтобы стать целью, разберись с этим. Не только Иван говорит херню о тебе. Ты всегда был самым неконфликтным, так что, что бы не произошло, избавься от этого, пока не оказался среди запасных из-за поддержания напряжения в команде. По спине Хавьера пробежался холодок от мыслей выпасть из основного состава, потому что он знал, что если не разберётся с этим, то не просто окажется среди запасных, но вполне возможно будет выгнан из команды ради восстановления статуса кво в раздевалке. Он был здесь так долго, что думал, что в безопасности, но было очевидно, что имел ввиду тренер Холден говоря об источнике напряжения в команде. Когда тренер ушёл, Хавьер осмотрел раздевалку и заметил большую часть команды, шепчущимися между собой и одновременно смотрящими на него.***
Юзуру был в предвкушении. Он не посещал спортивные мероприятия с детства, когда отец брал его на бейсбол. Когда Трейси удивила его билетами на домашнюю игру команды Хавьера, он понял, почему она настояла на обмене билетов на рейс, который прилетал утром, а не последующей ночью. Трейси взяла его, Евгению, Джейсона и даже подговорила Брайана прийти. Он все ещё не был фанатом хоккея, но возможность посмотреть игру своего парня была намного интереснее просмотра по телевизору. — Это судьба, мама подарила мне это на день рождения! — сказал он, дергая свою большую голубую хоккейную джерси. Трейси не сдержала смешок. — Не могу поверить, что это твоя футболка. Твоя мама с чувством юмора. — Я обожаю это, — защитился он, теребя край ткани. — Я не могу поверить, что ты подговорила меня на это, — жаловался Брайан, пока они шли к своими местам. — Но это будет так весело! — Джейсон излучал энтузиазм. — Я ходил на хоккейный матч во время Олимпиады и это было весело! — Хоккей — лучший спорт, — влезла Евгения. — Русский хоккей самый лучший. Этот тоже не плохой. Юзуру сел и положил голову на плечо Трейси. — Трейси, ты лучшая. Спасибо! — Пойду-ка я возьму пиво, — сказал Брайан, поднимаясь. — Или два. Или три, если смогу всё донести. Трейси засмеялась. — Видимо, я слежу за детьми, если твоя старая задница собирается напиться. — Возьми мне одно! — кинула Евгения, и Брайан оскалился. — Ха, тебе нет девятнадцати, юная леди, — ответил он, и девушка невинно рассмеялась, получая добрый взгляд от тренера, когда тот уходил. Юзуру заметил, что Орсер имел особое место в сердце для Евгении. Она нравилась всем, но Брайан считал её невыносимо милой иногда. Юзуру это понимал. Может быть ей восемнадцать, но иногда она выглядела как милая маленькая девочка. Джейсон стал ей практически старшим братом, как только она прилетела, и Юзуру не винил его. Она была милой. — Попытка того стоила, — сказал он, и Евгения засмеялась, склоняясь ближе. — Я не пью, я просто хотела посмотреть на его реакцию, — призналась девушка. Как только игра началась, Юзуру втянулся почти сразу. Ему никогда не нравился хоккей, но было что-то в живой игре, что позволяло понять, почему люди любят это. Он даже перестал морщиться от каждого сильного удара к концу первого периода. Во втором периоде Хавьер, наконец, открыл счёт, и Юзуру не сдержался, вскакивая на ноги и радостно крича вместе со всеми, даже не смотря на то, как Брайан смеялся над его энтузиазмом. — Я думаю, ты наслаждаешься больше, чем когда выиграл второе золото. — Пошутил Орсер, кидая взгляд на Трейси через трёх учеников. — Хави забил! — Крикнул Джейсон, прыгая вместе с Юзуру. Евгения присоединилась к ним, тоже прыгая вместе со всеми на трибуне, все трое смеялись над своей глупостью. К концу второго периода, когда Хави передал пасс и другой игрок в итоге забил, они закричали снова, довольно прыгая. Даже Трейси присоединилась к ним на этот раз, однозначно веселясь. — О боже мой, смотри! — закричал Джейсон, и Юзуру повернулся, пытаясь понять, на что ему указывают, замечая знакомое лицо на табло: его собственное. Он замер на мгновение, а потом прикрыло лицо рукой, смеясь. Он немного помахал и сел на место, краснея, когда Джейсон стал трясти его за плечи, пока камера продолжала снимать их. Картинка немного отдалилась и Браун с Медведевой тоже попали в кадр, поэтому они стали махать и корчить рожицы, пока их снимали. Когда картинка, наконец, сменилась, Юзуру засмеялся. — Это так смущающе! — Ты, должно быть, самый знаменитый человек на трибуне сегодня, — пожала плечами Трейси. — Им нравится находить селебрити камерой, — сказала она, и Юзуру снова помахал и поклонился тем людям вокруг, которые поняли, кто он.***
Настрой Хавьера немного спал после того, как, когда он сидел на скамейке, Найджел ткнул его и указал на табло, сказав: — Разве это не тот парень, из-за которого Иван нападает на тебя? Совершенно точно и очень непредсказуемо (так как Юзуру сейчас должен был быть в самолете), Юзу, его тренеры и двое друзей были на большом экране, однозначно пойманные как известные люди на трибуне. — На нем футболка с фамилией Фернандес, — добавил Найджел, многозначительно сморя на испанца. Обстановка, когда Хавьер вошел в раздевалку, была не такая громкая, как следовало, для того, кто забил и создал голевой момент в этом периоде. Он снял шлем и стянул верх экипировки, плюхаясь не скамейку, тяжело дыша. Скотт предложил ему свою витаминную воду, и испанец кивнул: — Спасибо, чувак. — Тебе понадобится, — сказал он, и его сочувственный взгляд сказал Хавьеру, что Скотт тоже сложил два и два. Он скорчился и жадно отпил. Раздевалка была подозрительно тихой, все ждали тренера Холдена. Но тут Ленокс огласил то, о чем, Хавьер был уверен, сейчас думало большинство. — Итак, Фернандес, всё то дерьмо, которое говорил Иван, правда? Ты ебёшь фигуриста? — Эй, — возразил Майло, и Джонс тормознул его взглядом. — Что? Я тоже думал, что это бред, но все на скамейке видели. Этот фигурист на трибуне в джерси Фернандеса, — сказал он, и Бретт уверенно посмотрел на него. — Это ничего не значит, и ты знаешь это. Он открыто дружит с этим фигуристом. Почему бы ему не прийти на домашнюю игру друга? И ты видел, он не один- — С другими фигуристами, — влез Иван, смотря на Хавьера из другого конца раздевалки. — Тот старый — знаменитый педик, так что это не очень хороший аргумент, — он склонил голову на бок. — Может быть «Сьюзи» ебётся и с тренером тоже? Раздвигает ноги везде, где может- — Может уже завалишь ебало? — прорычал Майло на всё помещение. — Не обязательно использовать такие слова- — Что, защищаешь педиковатого Фернандеса? Тоже педик? — Петров! — С Ивана наконец спала спесь, когда голос тренера Холдена прогремел в раздевалке. — Ты не выйдешь на лёд! Я, блять, сказал вам всем не использовать подобные слова! — орал он. — Если кто-то запишет, как ты говоришь подобным образом, вся команда столкнётся с последствиями! — Да ладно, тренер, — возмутился Иван. Ленокс поднялся: — Тренер, он нужен нам! Иван необходим- — Тогда он должен следить за своим гребанным ртом, — ответил Холден. — И, Фернандес, прекрати провоцировать его, ты в запасных, пока не понадобишься нам. Хавьер подавился воздухом. — Тренер, я не сделал ничего! — защищался он. — Он продолжает преследовать меня, провоцируя- — Никто из нас не тупой настолько, чтобы купиться снова, Хави, — сказал Холден тихим тоном, поднимая руки. — Я смотрел в другую сторону так долго, как мог, но мои руки связаны. Ты позволил этому стать известным команде, и ущерб причинен. — Но, тренер- — Если бы твой ‘друг’ не явился и не показал своё лицо на гребанном табло, может быть, это бы не вышло из-под контроля и то, что произошло перед матчем, тоже бы не продолжилось, — недовольно вздохнул Холден. — Это не мое дело, мне пофиг на твои личные дела, но ты должен сам разбираться с командой, если им не пофиг. Холден вышел, а Хавьер остался смотреть ему вслед. Он оглянулся, и его сердце оборвалось, когда он понял, насколько тихо было в раздевалке. Все смотрели на него. Каждый. Гребанный. Человек. Хавьер схватил свою воду и вышел в коридор, решая дождаться конца перерыва снаружи, чем терпеть прямые взгляды команды, где каждый пытался определить, правда ли их нападающий уложил фигуриста.