For The Love of Sport

На утренней тренировке после встречи, Хавьер окончательно решил, что собирается сделать. Он знал, что Юзуру попытается защитить его, позволяя этой ситуации остаться в тени, и вместо того, чтобы поговорить с Юзуру (ведь вся эта история в итоге была его виной, Хавьера, ведь Иван не был бы так помешан на японце, если бы не считал, что тот превратил кого-то из его команды в гея), он решил сделать этот шаг сам. Он предупредил тренера Холдена, и тот предложил ему самому сбросить новость на команду. Хавьер ненавидел, что придётся делать это перед игрой, но он планировал запостить кое-что после, что не оставит сомнений в его ориентации, а потом подождать реакции медиа и фанатов перед официальным подтверждением. И лучше, по его мнению, если команда будет знать, что это, вероятно, его последняя игра с ними, после нескольких лет бок о бок с частью из них. — Итак, парни, — привлёк внимание тренер Холден, прочищая горло перед предваряющей игру речью. Другие тренеры были в курсе дел и стояли позади него, головы смиренно опущены. — Я знаю, что игра предстоит сложная. Мы потеряли трёх из лучших защитников. Я не стану снова объяснять почему, но все мы знаем, что это было правильно. — Он потёр руки. — И мне не нравится ронять настроение ещё ниже перед такой большой игрой, но кое-кто должен сказать что-то… ну и, некоторым из нас будет тяжело это услышать. — Он кивнул Хавьеру, который просто вышел вперёд, осматривая сокомандников. Скотт был первым, кто догадался, к чему всё идёт. — Черт, не может быть. Они исключили тебя?! — разозлился он, вставая. — Тренер, они не могут исключить Хави, он- — Нет. Меня не исключили, — грустно улыбнулся Хавьер. — Я буду исключён или выгнан, в зависимости от того, как злы будут владельцы, но пока нет. — Он вздохнул. — Больше не секрет, что я бисексуал. Вы все знаете это. После этой херни с Иваном, вы все знаете, что я встречался с Юзуру некоторое время. — Он покачал головой. — Владельцы давили на Юзуру, говоря, что он разрушит свою карьеру, если напишет заявление на Ивана за преднамеренную атаку той шайбой, но он, проще говоря, послал их на хуй, потому что не боится открыться как гей, если это значит, что он сможет заставить ответить человека, который мог убить его. — Хавьер горько улыбнулся. — Тогда они попытались надавить на него тем, что также все узнают, с кем именно из команды он встречался, и это разрушит мою карьеру. — Он громко вздохнул. — Так что после игры я собираюсь всё это пресечь и сделать самостоятельно. — Хавьер вздрогнул. — Может я больше и не в отношениях с ним, но я бы хотел думать, что любой нормальный человек пожертвует своей карьерой, чтобы убедиться, что никто не шантажирует жертву преступления. То, что сделал Иван, может не должно было быть таким серьёзным, но пара дюймов ниже, и этот удар мог бы убить Юзуру. Если бы он промахнулся, то мог попасть в его тренера и убить её. И пусть его целью было колено, попади он — карьера Юзуру была бы закончена. — Хавьер покачал головой. — Так что если они выкинут меня из команды, значит выкинут из команды. Я не позволю кому-либо уйти от ответсвенности, если моя карьера — средство шантажа. Если Юзуру сам решит не делать этого, это другое, но шантажировать его моей карьерой это бред. Они хотят скандал? Я дам им один. Все молчали, пока Майло не встал. — Тренер, я люблю эту команду, и вы как семья для меня, — начал он, неверяще качая головой. — Но если они исключат Хавьера из-за чего такого глупого, я ухожу. — Да, я с ним, — сказал Скотт. Он подошёл и закинул руку на плечо Майло. — Так что скажите владельцам, что они уже потеряли лучших игроков защиты. Если они хотят потерять и лучших нападающих — вперёд. Потому что этот парень в команде так же долго, как и я, — сказал он, смотря на Хави. — Они оба. Мы юнит. Я не стану играть за команду, из которой выгоняют в зависимости от того, с кем ты спишь. Потому что, черт, Бретт мужская версия развратной проститутки, и никто не пытается избавиться от него. — Эй! — возмутился Бретт, но парни просто посмеялись, потому что это было правдой. Хавьер посмотрел на Скотта и Майло грустными глазами. — Парни, не делайте этого. Это мой выбор- — Никто не выбирает в кого влюбиться, — перебил Скотт. — А вот унижать тебя из-за этого — их выбор. Ты отказался от любви всей своей гребанной жизни, чтобы остаться в команде, и мы оба знаем это. — Сказал он, а Майло кивнул. — Мы, блять, не будем играть для этих мудаков, если они избавятся от тебя из-за этого, хотя не выкинули, когда ты пропивал себя днями из-за разбитого сердца. И я не хочу выпендриваться, но мы оба шикарные хоккеисты, кто-нибудь подберёт нас. — Сказал Скотт, и Майло кивнул, когда они столкнули кулаки вместе. — Если они хотят, чтобы Кленовые листы стали тонуть сильнее, скажите им, что они могут делать, что хотят, — Майло обратился к Холдену. — И если они выкинут нас, пусть. Я не знаю насчёт Хави и Скотта, но моя неустойка, если они расторгнут контракт до его окончания, просто огромна, — он подмигнул. — Я уверен, что смогу жить на это, пока другая команда меня не подберёт. Хавьер не был уверен, что сказать, но не станет отрицать, что в горле встал ком. — Я люблю вас, братаны, — сказал он, втягивая Майло и Скотта в объятия; тройка похлопала друг друга по плечам, не заботясь о том, какую сцену они создают посреди раздевалки. Эти парни были его командой, они всегда прикрывают его спину и это нечто особенное для него.

***

Хавьер надеялся, что всё обойдётся, но знал, что скорее всего, это его последняя игра. Когда они выходили, а фанаты кричали, он запоминал всё. Он осмотрел забитую домашнюю арену и подумал, что, да, это будет его лучшая игра. Эти люди здесь для него. Они здесь для его братьев. Его команды, его семьи. И после этой ночи он может потерять эту семью навсегда. Эту правду было тяжело проглотить, но он и так был эгоистом слишком долго. Жертвовать всем не было тяжело на этот раз, потому что теперь это ради последней оставшейся в его жизни вещи. Его чести. Он потерял любовь. Он пожертвовал десятилетием семейных праздников, дней рождений, свадеб и рождений детей. Он отказался от готовой жены с ребёнком ради этого спорта. Он отдал своё тело, время и юность этому спорту, команде и новой семье сокомандников. Он один из немногих, кто сохранил колени, лодыжки и зубы к своим годам. И многие из них продолжали отдавать части себя будучи слегка за тридцать. Это тот вид спорта, которому жертвуешь кровь, пот и слезы. Это стиль жизни, влияющий на брак и отношения с детьми. Это стиль жизни, когда ты можешь продать душу дьяволу ради лишь одной дополнительной игры. Но Хавьер не собирался жертвовать своей честью, тем более, когда в этом случае страдать будет человек, которого он любит больше всего на свете. Даже сейчас, спустя месяцы, Хавьер любит этого человека сильнее всего. Его убивает осознание, что кто-то навредил ему только из-за этой любви. Хавьер был уверен, что никого больше не полюбит так, как Юзуру. Если кто-то и заслуживал такой жертвы, то только парень, чьё сердце он разбил. Кто-то сделал больно этому парню. Кто-то сделал ему больно из-за того, что Хавьер любил его. Его сокомандник сделал ему больно, просто потому, что тот гей и Хавьер любит его. Ему нравится думать, что он смог бы отказаться от карьеры, чтобы защитить право любого человека искать справедливость против преступников, но без вопросов понятно, что он пожертвует всем, что осталось в его жизни, только чтобы быть уверенным, что Юзуру не боится, ища справедливость против человека, который почти убил его. Хавьер почувствовал странное чувство спокойствия от мыслей, что эта игра была для фанатов, которые были с ним всё это время и могут навсегда забыть после этой ночи. Эта игра была для его братьев. Для Скотта и Майло, кто, возможно, собирался тоже отказаться от этого всего, чтобы поддержать его и сохранить свою честь. Победа или проигрыш, это будет его лучшая игра карьеры. Но он планировал выиграть.

***

Юзуру сидел и смотрел телевизор с мамой, в ужасе закрыв рот руками. — Кажется, у нас есть некоторые ошеломляющие новости из хоккейного мира НХЛ, мм, Джоан? — Это так, Том, после не менее ошеломляющего матча, Хавьер Фернандес, звёздный нападающий Кленовых Листов Торонто, топ бомбардир лиги и сегодняшний подрыватель, обратил на себя часть внимания после игры. Кленовые листы, потерявшие свою стартовую линию защиты по пока необъясненным обстоятельствам, были на голову выше Филадельфии Флайерс, выиграв с огромным счетом, близким к оскорбительно высокому, всё-таки почти без защиты против команды с таким же непревзойденным нападением. Кленовые листы выиграли в овертайме, с победным голом от самого Фернандеса, но настоящая драма заключается совсем не в интенсивности матча. — Нет, Джоан, не в этом. А в твитте Фернандеса сразу после игры, где он написал: «я посвящаю эту победу и главную часть Кубка Стенли — ЛГБТ сообществу. Как гордый Би, я выиграл это для моих братьев и сестёр, ради битв, которые ещё ждут нас впереди, даже в наше развитое время». До этого не было ни одного открытого ЛГБТ игрока в НХЛ, что сделало Фернандеса первым открытым бисексуальным хоккеистом в истории лиги. — Да, Том, и в принципе понятно, почему это слегка затмило победу команды этой ночью. Когда мы попытались найти Фернандеса и поговорить, нам сказали, что он уже покинул арену и не планирует давать интервью этой ночью. Юзуру хватал воздух ртом и смотрел на маму. Юми села поближе и стала гладить его руку. — Я думаю, он был серьёзен, говоря, что ты не должен беспокоиться, заявляя в полицию на этого ужасного человека, и не бояться, что он пострадает. Юзуру тяжело сглотнул, снова смотря на экран, где все ещё была фотография из хоккейного профиля Хавьера, а ведущие продолжали говорить. — Я- я должен идти. — Сказал Юзуру, нервно поднимаясь. Он побежал в свою комнату, чтобы взять кошелёк и ключи. — Мам, прости, что ухожу так поздно, но я- я должен идти. Юми понимающе посмотрела на него. — Иди и поговори с ним. Я думаю, мы все недооценили его положение. — Я тоже так думаю, — высоко проскулил Юзуру, борясь со слезами просто от мыслей что Хавьер, его смелый и сильный Хавьер, только что скорее всего разрушил своё будущее, просто чтобы мужчина, навредивший Юзу, точно не ушёл от ответсвенности.

***

Хавьер был в душе, когда услышал звонок в дверь. Он не мог представить, кто мог прийти в такое позднее время, и беспокоился, что это уже репортёры. Сейчас час ночи, и у него точно нет терпения для этой херни. Он вышел, надел штаны и простую футболку, и, все ещё просушивая волосы полотенцем, направился к двери. — Да иду уже, иду, — крикнул он. Хавьер отпихнул Эффи в сторону и открыл дверь, готовый красноречиво послать и предложить вернуться утром любому человеку за дверью. Стянув полотенце и кинув его на столик рядом, он поднял взгляд и увидел очень знакомые карие глаза, смотрящие в его. В животе что-то болезненно скрутилось. — Юзуру? — Зачем ты сделал это? — С ходу спросил Ханю. — Зачем ты разрушил свою карьеру, если я ещё не сказал, что собираюсь подавать заявление? Хавьер вздохнул, опуская голову. — Это не было тяжёлым решением, — сказал он устало. — Если я заберу это из твоих рук, тебе не придётся волноваться ни о чем, кроме себя. — Но что если я не буду? Что если- что если я решил нет? Как ты так уверен, что я сделаю это? — Возмущался Юзуру. Хавьер поднял взгляд и пожал плечами. — Я не был. Но теперь ты можешь волноваться только о себе. После всего, что ты пережил из-за меня, я не мог позволить тебе мучиться с этим выбором. — Но почему? — Юзуру спросил скрипучим голосом. Хавьер посмотрел в его глаза. — Ты знаешь почему, Юзуру. Юзу мягко выдохнул и, быстрее чем Хавьер мог среагировать, схватил его за футболку, целуя с таким напором, что они оба оказались внутри квартиры.