Судьбы, которыми играют боги (бывш. "То, что нас не убивает")

Wolfgang Amadeus Mozart – Music of angels Если долго стоять неподвижно и смотреть на небо, то можно заметить едва уловимое движение облаков. В ночном небе есть какая-то особая прелесть - в нем можно увидеть, то что скрывает твоя душа. -Мамочка, почему ты опять плачешь? - взгляд серых глаз полон тревоги. - У тебя что-то болит? Я скатываюсь с подоконника и оказываюсь сидящей напротив сына. Мальчик кажется таким потерянным. Господи, меня понятно за что, но моих малышей, моих любимых деток за что? -Нет, милый, у меня ничего не болит, - мне хочется кричать. От того что болит душа. От того, что её никто не вылечит. - Все хорошо. Ты почему не спишь? -Нос не дышит. И страшно. Мама, а где наш папа? -Я не знаю, где наш папа, - внутри поднимается волна гнева - ты исчез почти сутки назад прихватив в качестве спутницы Хилл. - Наверное, там, где ему хорошо. -А разве ему может быть хорошо там, где нас нет? О, святая простота! Милый, как же ты далек от жестокого мира взрослых людей. Я смотрю на своего сына и понимаю, что возможно, это единственный любящий человек, что останется у меня после всего случившегося. -Я не знаю, Крис, - размазываю по щекам засохшие слезы. - У взрослых так бывает. Крис, сынок, чтобы не случилось, знай, что и папа и я - мы любим тебя. И Элис. И мы всегда поможем вам. Даже если мы с папой поругаемся. Ты веришь мне? -Да. Вот и все. Так просто. Прижимаю мальчика к себе и зарываюсь носом в светлые волосы. -Ох,-я прикладываю ладонь ко лбу сына. - У тебя опять температура подскочила. Пойдем, надо выпить таблетку. -Я не хочу! Она горькая! Ма-а-ам, - мальчик собрался плакать. Только не это. Пожалуйста, я этого не вынесу. -Пойдем, Крис, выпьем таблеточку, а потом сделаем какао. Я достану тебе пирожные. Твои любимые. Идет? -Идет! Хорошая мать оставила бы больного ребенка в постели, но я не могу этого сделать. Как я могу оставить его одного, когда малыш с такой надеждой цепляется пальчиками за руку? Как можно оставить, хоть на секунду, то, что дает силы жить дальше? Я чувствую, как вся любовь и нежность этого маленького существа проходит по коже импульсами. На душе становится спокойно и легко. Поставив перед мальчиком кружку с напитком, я направляюсь в гостиную - кажется, ребята оставили там сахарницу. Дверь открывается неожиданно, ударяясь о стену. Ты буквально вваливаешься, едва держась на ногах. -Клинт? - я весьма удивлена. -Какого черта? Ты пьян? -Нет. Наташа, послушай... -Отлично, раз ты не пьян тогда объясни, - я начинаю злиться. На себя. На тебя и Марию. На всех. - Где тебя черти носили? -Наташа, я был занят... Гнев застилает глаза. Я не вижу ни твоих разбитых губ, ни кровавых пятен на белой футболке. -Клинт! Нашу дочь похитили, сын почти при смерти, а ты неизвестно где да еще и с другой женщиной! Клинт, я тебя ненавижу! - я кричу, срывая голос, будя всех в доме, но мне так плохо и крик - это единственный способ опустошения. - Убирайся! Туда, где у тебя дела! Я не хочу тебя видеть! -Да заткнись ты уже! Я успеваю зажмурится и закрыть глаза, но твоя рука, уже заведенная для удара, так и не коснулась меня. -Не трогай её! - Крис срывается на крик и заходится в кашле. - Не смей! Мальчик дрожит от страха, но голос его полон уверенности. Тишина становится хрустальной - скажи слово и рассыплется осколками. -Наташа? - Стив протягивает мне телефон. Неизвестный номер. Сердце пропускает удар. Я принимаю вызов и включаю громкую связь. -У вас есть два часа, - на фоне знакомого уже голоса бесполого похитителя слышаться душераздирающий детский крик. - Трасса М5. В трех километрах от главной дороги - заброшенный склад. Через два часа. И не опаздывай. Твоей девочке ешё понадобятся ручки и ножки. Короткие гудки разрывают звенящую тишину. Где-то в углу всхлипывает Пеппер. Тихонько ахает Джейн. А я наконец-то погружаюсь в давящую, но такую спасительную темноту.