Пятьдесят девять дней до Падения
Поежившись, Найтэ поплотнее укутался в одеяло и свернулся в клубок. В комнате было довольно прохладно — ночью всегда сильно падает температура, особенно в пустыне, где в это время суток можно запросто замерзнуть, но раньше парень не задумывался о таких вещах. Это вполне объяснимо: ночуя с такой живой печкой, как Фир, забываешь о том, что ночью может быть холодно. Но вот уже полторы недели Найтэ спит в своей рабочей комнате, морщась от омерзения, вызванного впитавшем запах секса помещением, и замерзая. Три дня назад блондину показалось, что все налаживается, ведь Фиарис впервые за все время с момента попытки побега позволил ему находиться в своей квартирке наверху, да еще и сам его туда привел, но все закончилось, едва Мекера проснулся. Мужчина без слов вытолкнул Найтэ за дверь. Тот же все понял и не стал навязываться. Теперь каждую ночь парень мучился от кошмаров, холода и бессонницы. С Фиром он засыпал мгновенно, но сейчас этот процесс оборачивался проблемами, когда до него доходило. Особенно плохо ему приходилось сегодня: за окном шумела песчаная буря, ветер завывал и бил в дрожащее стекло, и отчего-то это природное явление до ужаса пугало Найтэ и не давало ему уснуть, как он ни пытался. Победить в этой борьбе блондин смог, приняв немаленькую дозу снотворного, которым с ним поделилась Зерика. Они вообще неплохо поладили с эльфийкой. Девушка любила невероятные истории, знала их в огромном количестве, всегда готова была рассказать то, что интересует собеседника, обладала отличительной прямолинейностью и склонностью преувеличивать ради красоты эффекта и до безумия обожала Зевка. Кот отвечал ей терпением и некоторой привязанностью, но Найтэ любил больше, как и Фира. Рыжий зверь не принадлежал кому-то конкретному — он был скорее общим любимцем и полноправным обитателем чайной, чем чьим-то питомцем, да и вел себя отнюдь не как полагается обычному коту. Во всем доме никто не смог бы найти ни кошачьей миски, куда бы накладывалась еда, ни изодранной мебели или штор, ни отходов процесса пищеварения животного. Лишь в общей комнате борделя стояла когтеточка и блюдечко с водой или молоком. Дело в том, что Зевок не только умело пользовался человеческим туалетом, спал обычно у Зерики, но, если удастся, у Фира, а в последнее время чаще у Мекеры, но и ел за столом. Впервые это увидев, парень долго не мог прийти в себя: кот просто аккуратно скидывал со стола предложенную ему еду на стул и съедал ее. Порой Зевок казался и не котом вовсе, а этаким сверхсуществом. Речь он понимал совершенно точно, что делало его во многом отличным слушателем, умел улыбаться, что тоже не характерно котам, да и мяукал и мурлыкал, практически проговаривая слова, например, «умру» или «мразь», раздраженно бурчал и не любил, когда его тискают, но от поглаживаний носа никогда не отказывался. В общем, Зевок был интересным жильцом этого дома и одним из тех, кто определенно нравился Найтэ. Поэтому, когда кот разбудил парня, тыкаясь носом в его щеку и щекоча кожу усами, тот лишь игриво боднул Зевка и освободил ему место рядом. Почувствовав, как мягкая шерсть согревает бок, Мекера улыбнулся и почесал зверьку за ухом. Кот довольно замурчал. — Сколько? — раздался холодный спокойный голос, почему-то кажущийся таким знакомым. Резко сев, Найтэ испуганно огляделся и, никого не обнаружив, решил, что ему померещилось. Судорожно выискивая в темноте признаки присутствия постороннего человека, парень не мог понять, кому принадлежал этот голос, и поставил себя в тупик: спать, повернувшись лицом в две противоположные стороны, имея в распоряжении всего одну голову, невозможно. Как бы глупо это ни звучало, но в данный момент Мекера отдал бы многое за такую способность. «Глупости, — решил наконец отмахнуться он. — Не мог никто сюда пробраться, это все мое подсознание пытается компенсировать нехватку Фира. Хм… Но голос точно не его. Чей?..» — Сколько? — вновь прозвучал вопрос, произнесенный тем же тоном. Блондин попытался найти в своей постели Зевка, чтобы обнять его и успокоиться, но тот будто испарился. — Сколько? — Что «сколько»? — выкрикнул в ответ Найтэ, вглядываясь в самый темный угол. Казалось, что тьму в нем можно было потрогать руками. Лишь спустя несколько секунд парень заметил неподвижно сидящего там кота, упорно смотрящего на него самого. — Сколько раз ты уже это делал?***
— …суну! Найтэ! Мекера, траханный ты в зад! Просыпайся, ошибка природы! Парень распахнул глаза и шокировано уставился на человека, разбудившего его. В свете волшебных ламп он не сразу узнал Шизучи. Поняв, кто заставил его проснуться, Найтэ сел в постели и тут же вспомнил, что видел во сне. — Ши, что случилось? — Это у тебя надо спросить. Кричал так, что у меня уши свернулись! — воскликнул песчанник и, расслабившись, придвинул для себя кресло. — Что снилось-то? Мекера закусил губу, обдумывая вопрос знакомого. Он не мог ответить на этот вопрос даже себе, что уж говорить про кого-то другого. Из-под одеяла показался кошачий нос, а по ноге ударила теплая лапа, обжигая кожу острыми когтями. — Зевок, ты что творишь?! — вскрикнул блондин, обидевшись на животное. Кот же в ответ зашипел, но Найтэ показалось, что тот шикнул слово «сука». — Еще и Зевка придавил! Нахрена животное мучил? — Не мучил я его… — пробормотал паренек, пряча глаза. — Сон приснился такой… — Ну так я у тебя и спрашиваю, какой! — немного раздраженно сказал Шизучи, но тут же успокоился, вздохнув. — Ладно, черт с тобой. Не хочешь говорить — не надо. Мекера почувствовал себя неловко. Он понимал, что не обязан, но что-то внутри скреблось и не давало покоя. Поколебавшись, блондин все же рассказал, что видел во сне, а песчанник, выслушав, согнулся в кресле от хохота. — То есть ты так испугался всего лишь вопроса «сколько?» и кота в углу? — пытаясь сдержаться, смеялся Ши. — Серьезно? Я тебя точно прибью, сраный ты уебок! — Это не смешно! — обиженно воскликнул Найтэ, поднимая взгляд на друга. Тот продолжал истерично смеяться, уже съехав с кресла на пол и отбивая ладонь о пол. — Мне правда было страшно! — Только ты так умеешь. О-о-ой… — выдохнул Шизучи, успокоившись. — Ладно… Ты как, нормально? Хочешь, я останусь до утра? Как реагировать на такое предложение, Мекера не знал, да и само по себе оно заставило округлить глаза и подумать о том, что в вопросе может быть спрятан подтекст. Вот только оставаться в одиночестве вновь парень боялся сильнее, чем притязаний со стороны такой же проститутки, как и он. Затравленно кивнув, Найтэ подвинулся, освобождая песчаннику место. Шизучи сразу лег рядом, запоздало подумав, как это выглядит со стороны. «Черт, вот дебил… Надо было господину доложить, а не самому лезть. Другие вон не сунулись же… Умные потому что. Как говорят военные, умная мысля приходит опосля.» Блондин уснул довольно быстро, отринув все вопросы, что формулировались в голове. Ши же, наблюдая за тихо посапывающим парнем, уснуть не смог, что в каком-то смысле было к лучшему: буквально через час Найтэ снова начал метаться во сне и кричать. Решив на этот раз не действовать самостоятельно, Шизучи поднялся к Фиру и постучал. Дверь открылась не сразу, но на пороге показался Алмер с огнем в глазах и явным желанием покарать всех и каждого. — Какого черта ты здесь забыл в три часа ночи, аваже*? — процедил Фиарис, прожигая в незваном госте дыру взглядом. — Там Найтэ кричит во сне. Я пытался помочь, ничего не вышло, — доложил песчанник, понимая, что хозяин, судя по всему, как раз только начал засыпать, а тут он пришел. — И что? — все тем же тоном спросил Фир, плотнее запахивая халат — образовавшийся сквозняк в такую ночь совсем не радовал, можно и простыть. — Я-то тут причем? — Я думал, что Вам есть до него дело. Но раз нет, то прошу прощения, — Ши покорно поклонился. — Доброй ночи, Господин. — Ладно, пошли, — буркнул шатен, захлопывая за собой дверь в квартирку. — А то еще лунатить начнет, не приведи Анастэ**, повесится или зарежется. Оказавшись у Мекеры, Алмер отпустил Шизучи спать, а сам разбудил нового подопечного, успокоил и помог уснуть. Больше Найтэ за ночь ни разу не вскрикнул. «Хм. Надо что-то придумать, чтобы запах не застаивался. И тепло пустить, а то от холода сдохнуть можно, » — задумался Фир, внимательно рассматривая умиротворенные черты лица мальчишки. Этой ночью Фир в первый и единственный раз остался ночевать в рабочей комнате своего борделя.Пятьдесят восемь дней до Падения
Музыка ветра привлекла внимание попивающего чай Фира, и он чуть не поперхнулся ароматным напитком: на пороге стоял тот самый посетитель, приходивший несколько дней назад, которому он отказал в продаже Найтэ. Военный явился не один. Позади него несколько отстраненно держался рослый молодой человек лет двадцати пяти, чем-то напоминающий Мекеру, но в то же время совсем не похожий. От вошедшего в помещение блондина разило силой и уверенностью, собранные в высокий хвост густые золотистые волосы и чистая одежда давали понять, что он любит порядок, а большой двуручный меч, висевший у него за спиной, находился там явно не для украшения. Серый плащ с эмблемой цвета крови, именной жетон на руке — один из немногих отличившихся акидов в последние годы. Фиарис невольно проникся уважением к юноше, но Юджида он видеть не хотел бы до самой смерти, да и после тоже. — Фиарис, друг мой, как поживаешь? — слишком дружелюбно звучал голос мукадама, всего пару дней назад угрожавшего сплавить хозяина чайной по реке в период засухи. — Знакомься, это Анибесс, мой армейский приятель. Я вот рассказал ему о твоем заведении, хотел, чтобы он тоже попробовал «Слезу физалиса». Мальчик ведь прекрасен. Алмер с ужасом осознал, что тот собирался сделать с Мекерой. Нет, конечно, бордель — есть бордель, и здесь всякое случается, но… «Мальчишка и так еле живой, а тут еще и вас, двоих слонов, вместе обслуживай, — хмыкнул Фир. — Ну уж нет, пусть он сначала с одним-то освоится, а то еще вытворит чего.» — Так вы именно за «Слезой Физалиса»? — гаденько улыбнувшись Юджиду, поинтересовался он и незаметно подмигнул Кизоку, крутящемуся у стойки с посетителями. Тот сразу понял, что его просят подыграть, и стал внимательно вслушиваться в разговор за столиком. У них давно была отработана своя система понимания на случай таких ситуаций. — Да, именно за ним. — Кизо, у адиси есть сейчас посетитель или он свободен? — развернувшись, громко спросил у Кизоку Фир. Парень его не подвел, хотя на мгновение ему очень захотелось это сделать. — Он занят. Но там Ши и Теки свободны. Фиарис лишь пожал плечами и отпил чая, пряча довольную ухмылку, которая самовольно расползлась по лицу, стоило ему лишь увидеть реакцию мукадама. — Сожалею, но «Слеза физалиса» не может быть вам предоставлена. Желаете попробовать «Дикую вишню» или «Кофейный шоколад»? — Нет, спасибо, — скривившись, процедил Юджид. — Мы тогда через пару дней заглянем. «Ага, вали уже, » — ехидно подумал Фир и проводил посетителей взглядом. Если мукадам вел себя по обыкновению: раздраженно хлопнул дверью, уходя, не забыв облапать кого-то из работников по пути, то манера поведения нового клиента заставляла задуматься. Судя по всему, ему раньше не приходилось бывать в таких местах, но в обращении с акали он будет жестким и требовательным — это можно заметить уже сейчас. И чтобы понять, что Юджиду молодой акид в постели рад не будет, не требовалось много времени. «Анибесс… Знакомое имя, — Фиарис попытался вспомнить, от кого и что он слышал об этом военном, но не смог. — Где-то я о нем слышал… А, ладно, как будто у нас военных мало. Закрытая страна — это та же деревня. Просто очень большая.» Пообещав себе позднее поспрашивать знакомых о новом клиенте, мужчина вновь поднес к губам чашку чая. — Тьфу, блин. Остыл.***
Пятьдесят один день до Падения
— А ты уверен, что он по-прежнему не желает тебя видеть у себя? Найтэ отвлекся от созерцания пола под ногами и посмотрел на сидящего на его кровати парня. В последнее время Шизучи стал частенько к нему наведываться, и блондин не понял, когда успел в некоторой мере привязаться к этому чудаковатому песчаннику. Каждый вечер Ши приходил сюда, устраивался на постели в позе лотоса и разговаривал обо всем, что в голову взбредет. Сегодня темой беседы оказался Фир. Мекера вздохнул и, сев напротив нового друга, ответил: — Я не могу этого знать. Тогда он мне так и сказал: «Тебе там больше не место», что изменилось? — Хм-м… — задумчиво протянул Ши, потирая подбородок. — Ну он мог тебя уже простить… Хотя, зная Фира, это вряд ли. Две с половиной недели, да? — Найтэ кивнул, и парень продолжил размышления. — Ну вообще за это время он обычно успевает отойти, но… До тебя на моей памяти никто не пытался бежать, так что… От слов песчанника стало еще тоскливее, и паренек уже подумывал пойти к Фиарису и спросить у него напрямую — настолько он запутался, — как замер среди движения и принюхался. — Ши… — Что? — песчанник увлеченно поглощал стащенный с кухни пирог и знать не хотел никаких проблем. — Ты не чувствуешь? — настороженно спросил Найтэ, начав вслушиваться в звуки на улице. — Что я должен чувствовать, Мекера? — саркастично произнес Шизучи. — Мозги мне не заговаривай. — Запах гари… Будто что-то в доме горит, — все же сказал тот, поняв, что ему не мерещится. Шизучи вскочил, тоже почувствовав запах дыма и паленой древесины, и быстро затолкал в рот остатки пирога. — Ты за Фиром, я за остальными. Бегом! — крикнул он и выбежал из комнаты. Найтэ же поспешил наверх и, не задумываясь ни о чем, забарабанил в дверь квартирки хозяина чайной. Та распахнулась, ударяя парня по лицу, но Мекеру это не остановило, и он, схватив разозленного ночным визитом мужчину за руку, потянул его за собой вниз по лестнице. — Ты что делаешь? — шикнул Фиарис, заставляя блондина остановиться. — Какого дьявола ты заявляешься ко мне ночью и… Договорить Алмер не успел: Мекера неожиданно даже для себя нагло заткнул мужчине рот быстрым поцелуем, а после снова потащил его на первый этаж. — У нас пожар! — прокричал Найтэ, перекрывая шум из коридора общего помещения, чтобы объяснить Фиру ситуацию. Шатен ускорил шаг после его слов и первым заметил, что горит холл, а вместе с ним и один из складов. «Найду эту тварь — убью… Мой прекрасный и такой редкий сорт чая…» — мужчина понимал, что глупо убиваться по уже испорченному, но его слишком сильно злил тот факт, что теперь он должен будет потратить часть своих сбережений на ремонт чайной, снова просить своего знакомого при поездке на Рифовые острова привезти ему некоторые травы. И, конечно, не прибавляло положительных эмоций то, что теперь он должен был стоять в чем мать родила на улице ночью (а тут довольно холодно в темное время суток) среди толпы собственных шлюх и смотреть, как бестолковые пожарные тушат его заведение. — Господин, возьмите, — раздался сзади голос Кизоку, и Фир обернулся. Парень протягивал ему брюки. — Откуда? — Догадался, что Вы не одеты, вот и прихватил на всякий случай из шкафа с одеждой на всякий пожарный… М-да… — Кизо понял, что его слова прозвучали, как издевка, и поспешил замять эту тему. — А где наша блондиночка? Фиарис попытался найти взглядом Мекеру, но того нигде не было видно. Буквально минут пять назад парень сам выволакивал его из дома, но теперь волшебным образом исчез. — Черт, он же только что был здесь… — сквозь зубы прошипел Алмер, вновь оглядывая улицу и сбившихся вокруг него в кучу шлюх. — Куда запропастился? Снова попытка побега?.. — бормотал мужчина, пытаясь понять, куда пропал его подопечный. — Нет, он бы не стал! — громко встал на защиту нового друга Шизучи. — Он… — Да знаю я, и без тебя в курсе! — раздраженно махнул на того рукой Фир. «А если по запаху? — задумался он над тем, как найти нерадивого работника. — Я помню, как он пахнет, а значит, смогу учуять, пусть я и не собачьих кровей. О, Анастэ, помилуй: кот-ищейка, это ж надо…» Вздохнув, Фир стянул только недавно полученные штаны и обратился. Он не любил делать этого на людях, но сейчас особого выбора не было. Крупный черный кот принюхался и замер. «Гарь все перебивает, фу-у… Так… Чай. Дерево. Песок. Глина. Яблочный пирог. Шизучи, гаденыш, опять стащил с кухни… Бр-р, холодно!.. Ящерица. Пот. Сперма. Гарь. Страх. Кровь. Найтэ! Мудак!» — торжествующе мявкнув, Фир бросился в том направлении, откуда шли такие знакомые запахи и мысленно уже медленно раздирал виновнику происшествия глотку когтями. Нагнал он их быстро. По темному переулку, не освещаемому ночными фонарями, шел Юджид, закинув Найтэ на плечо. Мальчишка что есть силы колотил широкую спину военного, но тот не обращал на это никакого внимания. — Мукадам Юджид, куда это ты тащишь моего акали? — холодным тоном спросил Фиарис, превратившись обратно. Несмотря на то, что он был абсолютно голым, ситуация нисколько не казалась комичной и тем более смешной. Юджид развернулся лицом к Алмеру и прожег его злобным взглядом. — Из-за какой-то шлюхи лезешь безоружным на мукадама? Я всегда знал, что ты безбашенный, и догадывался, что рано сдохнешь, но не думал, что настолько, — сбросив Найтэ на вымощенный тротуар, военный потянулся к мечу на поясе. Однако, Фиарис припас в рукаве козырь, и его кольцо, переливаясь рубинами, вдруг превратилось в одноручный меч. «Ты давно меня не использовал, — эхом отдался ехидный голос в голове Фира. — Цену забыл? Или тебе настолько важен этот мальчишка?» «Не мели чепухи, Моллинор, — фыркнул Алмер, принимая в стойку. — Я еще слишком молод, чтобы забывать такое. Лучше помоги вернуть мою собственность.» На это перстень-меч ничего не ответил, но шатен откуда-то точно знал: этот засранец сейчас ухмыляется и с нетерпением ждет своего шанса. — Как видишь, я не так уж и безоружен. Давай уже закончим поскорей. Не сдержав эмоций, мукадам ринулся в бой, сразу целясь в голову. Мекера испуганно закрыл глаза и сжался у стены какого-то дома в клубок, боясь поднять глаза на дерущихся. Полетели искры. Удар был успешно отбит, и теперь уже Фир метил противнику в аорту. Тот едва успел отклонить траекторию движения клинка, но уйти от удара совсем не смог. Лезвие вспороло броню и легко прошло сквозь плоть от плеча до локтя левой руки, которая тут же безвольно повисла — меч разрубил и сухожилия. — Тварь! — Юджид сплюнул и вновь атаковал соперника, ослепленный яростью. С силой развернувшись на пятках, Фир взмахнул мечом. Лезвие описало большую дугу, с характерным звоном столкнулось с тяжелым мечом военного, но продолжило свой путь, пусть уже и немного изменив направление. Мукадам не успел отпрянуть, и клинок просвистел, рассекая его лицо и лишая зрения. — Сука! Я тебя точно убью! Где ты? Где ты, уебок? — не контролируя себя, военный беспорядочно размахивал оружием во все стороны, пытаясь достать противника, где бы тот ни находился, но зацепить смог только испуганного до полусмерти Найтэ, и то потому что мальчишка трясся относительно недалеко и периодически пытался подняться на ноги. Раны, как таковой, и не было: всего лишь царапина на ключице от прошедшего мимо острия, Мекера по большей части просто испугался. — Не порть мой товар, дрянь. В темноте ночи то количество крови, что хлынуло из аорты после удара, казалось немыслимым и куда более зловещим. На дрожащих ногах Найтэ сделал шаг к мужчине и тут же упал. Надежные крепкие руки подхватили его и не дали встретиться лицом с каменной вымосткой. — Эй, ты как? Все нормально? — поставив паренька на ноги, спросил Фир. — Д-да, н-нормально… — просипел тот, до сих пор не понимая, что произошло. — Тогда давай, ты за ноги, я за руки, берем и несем. — Куда? — потупив взгляд, недоумевающе посмотрел на мужчину Мекера. — Куда-куда… На гору т’Эру! К реке, гений ты наш! — фыркнул Алмер и взял труп за руки, показывая. — Делай как я. Просто бери его за ноги и иди за мной. Подняв ноги военного и шагая следом за Фиром, парень молился, чтобы улицы, по которым они пройдут, оказались пустыми. Ладно, труп несут — всякое случается. Но чтобы голый мужик с кем-то нес тело военного — такое здесь не увидишь. Дефицитное зрелище, так сказать. Постоянно оглядываясь и шугаясь каждого шороха, парень подволакивал за Алмером их общую ношу. «Как я оказался в такой ситуации?.. — размышлял Найтэ, уже не глядя, куда идет. — Мало того, что стал проституткой и схлопотал такие наказания, так теперь я соучастник убийства! Где моя жизнь повернула не туда? Видимо там, где я родился…» — Эй, принцесса, ау! — вдруг громко протянул ему в ухо Фиарис, и парень отвлекся от своих мыслей. — Говорю: раскачиваем и кидаем вниз, ты все понял? — Да… — буркнул Найтэ, которого такой способ не слишком устраивал. Да его вообще никакой способ не устраивал! Если не хочешь, чтобы после тебя где-то нашли труп — не убивай! — Точно понял? — Да, точно, точно, — немного вспылил блондин, но быстро успокоился. Наконец избавившись от тела, они двинулись в сторону чайной. «Прощай, мерзкий мукадам, надеюсь, ты не будешь покоиться с миром. И, хотелось бы верить, что пожар уже потушили — спать же где-то надо… Машу ж вать, как же холодно!» — думал Фир по дороге обратно. Мекера же ни о чем не думал, все еще находясь в шоковом состоянии от произошедшего. Но вот шок начал проходить, уступая место панике, которой блондин старался не поддаваться, но все же проиграл. — Фи-ир… — негромко позвал Найтэ. — Что теперь будет? Ты же… убил человека. И я… Я помог тебе сбросить его в реку! Нас казнят за убийство военного! — Без паники! — рыкнул на него Алмер. — Никто нас не казнит! Никто и никогда не сможет узнать, что это я убил этого неатаки*(3), а потому заткнись и иди, нам еще чайную в порядок приводить! Резкий тон подействовал на парня, будто плеть, и он, поникнув, поплелся дальше за хозяином заведения. Вдруг сильная рука притянула его к крепкому телу и потрепала волосы на макушке. — Можешь считать, что за ту глупую ночную выходку я тебя простил. — То есть… Значит, я могу… снова спать с тобой? — в янтарных глазах заплясали радостные огоньки, а по лицу мальчишки растянулась широкая счастливая улыбка. — Да, можешь, — хмыкнул Фиарис, поражаясь реакции мальчишки на его слова. — Спасибо… — еле слышно выдохнул Мекера, сжав мужчину в объятьях. — Но имей ввиду: накосячишь — церемониться не буду. — Я понял, честно-честно… Можно мы еще немного так постоим? Пожалуйста… — Твою ж налево! Солнышко, это ты одет, а мне, вообще-то холодно с голой жопой ночью тут бегать, — укорил Найтэ Фир и вздохнул. — Будет еще время выразить благодарность, пойдем, пока у меня то, чему ты будешь «спасибо» говорить, не отвалилось от холода. Покраснев до кончиков ушей, парень отпустил Алмера и зашагал рядом с ним к чайной.***
Сорок шесть дней до Падения
— Вы все в край охерели! Сколько можно повторять: дуб — это не ель! А вы опять тащите ко мне в дом эту дрянь! — раздавался по помещению громкий мужской голос. — Я не для того оплатил поездку в Левверк, чтобы у меня потом дома стены гнили! Тащите свою ёлку отсюда! В Лесном крае дуб не найти — это ж каким идиотом надо быть! — Но в Сандене не растут дубы… — Значит, поедете туда еще раз! И платить будете сами! — Почему он так кричит? Какая разница, какое дерево? — спросил Найтэ у сидящей рядом Зерики. Возмущения хозяина чайной из холла легко доносились до общей комнаты борделя, которая, к счастью, не пострадала во время пожара. — О, его вполне можно понять, — улыбнулась эльфийка, почесывая за ухом Зевку. — Ель намного дешевле и хуже. Да и вообще древесины лучше дуба нет. Но из-за того, что это самый дорогостоящий материал, цена на него лимитирована, на нем нельзя навариться. — Вот как… — парень вздохнул и задумался. — А сколько он стоит? — Примерно восемь генизе за квадратный метр, — спокойно ответила Зерика. Мекера же хватал ртом воздух: восемь, восемь генизе, за один квадратный метр! За час с ним клиенты платили в разы меньше! А площадь сгоревшего участка ведь далеко не метр и не два, а около тридцати. «Это ж какие деньги!» — судорожно сглотнув, подумал он. Конечно, что Фир далеко не бедный, Найтэ понял с самого начала: бедные не могут прокормить толпу проституток, одеть их всех, построить бордель. Да и клиенты сюда приходили отнюдь не обычные. Как любил говаривать владелец сего заведения, «это — элитная чайная». Пусть в некотором смысле это была вовсе не чайная, но признака элитности это не отменяло. Как-то раз блондин решил прикинуть, сколько зарабатывает Алмер, но так и не смог. Однако, кое-что он вывел: очень и очень много. И при этом все равно раздражался, вспоминая о недавнем пожаре. Каждый раз мужчина причитал, сколько же восхитительного чая пропало и как много времени, сил и денег придется потратить на восстановление. Сегодняшняя ночь не стала исключением. — Чертовы рабочие, — бурчал Фиарис себе под нос, громко топая. — У меня уже сил нет… Я их… Что же я сделаю?.. — Фир, может спать ляжем? — А? — Говорю, может, пойдем спать? — повторил свой вопрос Мекера. В последнее время Фир почти не спал, что напрягало Найтэ. Спать парень уходил один, просыпался тоже один. Он даже не мог знать, спал ли Фиарис вообще. — Я позже лягу, не жди меня, — встрепенувшись, быстро ответил Фир и уже ускоренно шлепал тапками, которые так не любил, к выходу из квартирки, как прозвучавшие за спиной слова заставили его остановиться. — Что случилось? Могу я помочь? — голос Найтэ чуть дрожал от волнения, хоть парень и пытался это скрыть. — Ничего не случилось. Спи, солнышко. — Не уходи! — на удачу воскликнул блондин, и пальцы мужчины замерли на ручке двери. — Пожалуйста… — Зачем я тебе тут? — безразличный холодный тон резал уши, и Мекера крепко обнял Фира со спины. — Ни зачем. Ты мне нужен… — это было сказано так тихо, что мужчина едва услышал. — Иди спать без меня, — четко произнес шатен, пытаясь отнять от своей одежды ладони мальчишки. — Нет, — уверенно сопротивлялся тот. — Я пойду только с тобой. Цепкие тонкие пальчики ухватились за край котты и с силой сжали мягкий материал. Фиарис почувствовал, как голова мальчишки уткнулась ему между лопаток, как щекотно заходила ткань по спине под порывистым дыханием, как чужое тело прижалось к нему сзади в поисках тепла и в молчаливой просьбе его подарить, и тяжело вздохнул. — Ну вот что с тобой делать… Баран упрямый, — тихо произнес Фир, сдаваясь и поворачиваясь к подопечному лицом. Тот сразу крепко обнял его, пряча лицо в складках одежды. — Отпускай уж. — Не оставлять спать одного… — еле слышно прошептал Найтэ, совершенно не желая отпускать мужчину. Едва улыбнувшись уголками губ на такой ответ, Алмер нежно погладил паренька по голове и отстранился. — Отпусти, солнышко. Я останусь. Неохотно расцепив руки, блондин присел на постель, ожидая, когда Фиарис разденется. — Ты чего сидишь? Ложись и накрывайся, а то замерзнешь. Мекера лишь покачал головой в отрицании и дал понять, что без хозяина не сдвинется с места. Раздевшись, Фир лег и придержал одеяло для парня. Найтэ сразу же юркнул под надежную руку и удобно устроился у мужчины под боком. — Попрошу баранов к кошачьим не приплетать, — буркнул Мекера. — И обязательно поспи, — уже проваливаясь в сон и зевая, сказал он. — Ты не спишь, а ведь это очень ва-ажно… «Если бы все было так просто, Солнышко… Если бы…» Уснуть Алмер не мог довольно долго, да и осмысленного желания у него не было, а потому, поняв, что все-таки засыпает, он воспринял это как свой личный проигрыш. Но, когда пять суток не спишь, лишь изредка забываясь беспокойной дремой прямо за столом и приходя в себя от удара головой по дубовой поверхности или от того, что падаешь со стула, то, независимо от твоих сознательных желаний, едва ты приляжешь, сразу провалишься в глубокий сон. Особенно, если приляжешь обнаженным в постель и прижмешься под одеялом к такому теплому и уютному телу рядом. Однако, спокойный сон никто при этом не гарантирует. Фиарис видел море. Бесконечная синяя гладь простиралась на немыслимые расстояния, блестела на солнце и мягко поигрывала волнами. Легкий ветерок обдавал лицо, веял покоем и умиротворением, небольшой парусник дрейфовал по воде, и все, чего хотелось в эту минуту — опустить руки вниз, почувствовать эту приятную прохладу и остаться здесь на много часов. Прислонившись к теплому дереву боком, мужчина пальцами пробежался по водной поверхности и окунул кисть, чтобы умыться соленой морской водой. — Пора платить по счетам, — донесся откуда-то холодный мужской голос, и чья-то ладонь с огромной силой потянула руку Фира вниз, схватив за запястье. «Как я мог забыть…» — подумал Алмер, чувствуя, как смыкается за ним водная гладь, а что-то незримое все тащило его глубже, ко дну. Легкие жгло от недостатка воздуха, глаза щипало от соли, но мужчина не мог их закрыть. Давление на тело возрастало, и Фир боялся, что, посмотрев вверх, он уже не увидит спасительной поверхности — настолько глубоко оказался. Желание выдохнуть перебивало любые мысли и ощущения, но потакать ему было нельзя: вода сразу проникнет в дыхательные пути, и крохотный шанс на спасение тут же исчезнет. Фиарис боролся с собой, удерживая от этого шага, но понимал, что долго противиться не сможет. Резкий удар под дых из ниоткуда решил вопрос мгновенно, выбивая из легких оставшийся воздух и заставляя шатена пропустить в себя воду. Захлебываясь, он чувствовал, как все внутри горит от соли, как тяжелеет тело и как першит в горле и в носу. Конечности начали неметь от холода, но Алмер все равно явственно ощутил, как нечто впивается в кожу острыми зубами, разрывая ее. У воды во рту появился привкус крови. Еще укус, на этот раз в плечо, и еще, оставляя его без левой руки по локоть. Адская боль заволакивала сознание, вынуждая кричать, но вода глушила звуки, заливаясь в горло и обжигая трахею. Кривые когти, раздирающие спину, заставили выгнуться в попытке оказаться от них как можно дальше, но и этот порыв был безуспешен — они лишь сильнее вонзились в тело. Что-то с силой дернуло мужчину за волосы, и меж лопаток вонзился толстый длинный коралл, пробив одно из легких и вспарывая грудную клетку. Это же нечто стянуло его с коралла обратно и растеребило рану рукой, засовывая внутрь пальцы, а позже и ладонь, находя сердце. «Какая глупая смерть…» — промелькнуло в голове Фиариса, когда он почувствовал, как чужая мертвенно холодная рука сжимает сердечную мышцу и резко дергает ее на себя. Перед глазами стояло кровавое марево, но даже в нем Алмер успел разглядеть свое по-прежнему бьющееся сердце в чьей-то голубовато-серой ладони, пока та его не раздавила. Боль исчезла. Вода тоже. Теперь вокруг полыхал огонь. Прикованный к столбу Фиарис чувствовал, как жар подбирается все ближе и опаляет кожу под тлеющей тканью одежды. Запах гари забил нос, но вонь горящего тела перебить не смог. Плотный черный дым, застилающий все вокруг, резал глаза и заставлял их слезиться. Пот градом тек по обожженной коже, пламя терзало ноги и уже подбиралось к поясу, ресницы и брови сгорели, и никакой надежды на спасение не наблюдалось. Вокруг было пусто, ни единой души, но кто-то ведь запалил этот костер… Огненные языки поднялись до груди, и Фир не выдержал. Он выкрикивал все, что приходило в одурманенную угарным газом и болью голову: от имен и мольбы о помощи до разъяренных проклятий, но долго делать этого не смог — вскоре мужчина сорвал голос и стал хрипеть. За стеной пламени показался чей-то силуэт, и Алмер попытался разглядеть, кто это, но безуспешно. Единственный вывод, к которому он пришел — это явно женская фигура. — Мама! — преодолев хрипоту, позвал Фир, не понимая, почему зовет именно мать. — Мама, помоги! Женщина — теперь Фир был уверен в этом — посмотрела на него с презрением и отвращением, ее губы зашевелились, и, несмотря на расстояние, боль и жар, шатен отчетливо услышал ее слова, прозвеневшие в голове подобно набату. — Ты мне не сын. Зажмурившись, мужчина почувствовал, как щиплет в глазах от моментально испаряющихся слез, и не смог вспомнить, когда он заплакал и начал задыхаться. Он не мог и разобрать, отчего ему так тяжело дышать: от нехватки кислорода в центре огромного костра или от материнских слов. — Фир! Чей-то голос прорвался сквозь пелену хаоса, и Фиарис заозирался в поисках его источника. Звонкий, юношеский, совсем молодой, чей же… — Фир, пожалуйста! Взгляд мужчины судорожно перескакивал с одного на другое, но никого не было, кроме стоящей к нему спиной матери. — Очнись! Алмер резко сел в постели. Перед глазами все еще стояло заплаканное лицо Найтэ, увиденное через языки пламени вместо материнского. Придя в себя, Фир заметил, что блондин прижался к нему, насколько это возможно, и мягко гладит по спине. Перетащив мальчишку на себя, Фиарис вместе с ним лег обратно. Пальцы сразу же оказались в золотистых волосах, рефлекторно начав их перебирать. — Кошмар? — спросил Мекера, не настаивая на ответе, но мужчина издал согласный звук и едва ощутимо поцеловал блондина в макушку. Повисшая после этого тишина была неловкой, вязкой, казалось, что ее даже можно потрогать. Оба понимали, что, если Фир сейчас уснет, все повторится, и если Алмер был к этому готов, то парень искренне хотел помочь ему избежать подобного. Однако, как бороться с кошмарами, Найтэ не знал. Если он и научился гасить свои дурные сны в присутствии мужчины, то с чужими сновидениями все обстояло сложнее: блондин в такие ситуации никогда не попадал. В его голову на мгновение пришла одна мысль, но юноша тут же почувствовал себя не в меру испорченным и постарался ее отринуть. Та уходить не желала, и в итоге Мекере пришлось с ней смириться. «Надо попробовать. Вдруг поможет, » — решил он и, потянувшись, легонько укусил Фиариса в плечо. Мужчина удивленно вскинул брови и уже хотел что-то сказать, как почувствовал второй укус чуть выше. Взрыкнув, он опрокинул Найтэ на спину и навис над ним. — Что это было? Котенок решил поиграть? — тихо прохрипел Алмер, проводя носом по чужой щеке вниз, до уголка губ. Острые зубки быстро, едва царапнув, укусили его за кончик носа. Подняв взгляд на янтарно-золотистые глаза, Фир увидел в них вызов, приправленный немалой долей хитрости и ехидства. — Смотри, как бы тебе нос не откусили. — Не подходите близко: я хищник, а не киска, — прошептал на ухо шатену Мекера и лизнул его. — Ну держись, негодник… — усмехнулся Фиарис и впился грубым поцелуем в шею парня, вырывая из того тихий стон. Найтэ выгнулся в руках Алмера, стараясь оказаться как можно ближе к нему и чувствуя его руки всюду, где они в принципе могли находиться. Горячее дыхание обжигало нежную кожу шеи и плеча, куда зарывался лицом Фир, большие сухие ладони скользили по телу, изучая, сжимая, даря все больше ощущений. — Фи-ир… — выдохнул блондин, сильнее прижимаясь к телу над ним. — Фир, пожалуйста-а… — Что, Солнышко? — ухмыляясь, шепнул Фиарис и крепче сжал руками горячее тело. Пламя желания било в голову, не давая ясно мыслить, мир вокруг утратил четкость, все смазалось, и единственное, что имело значение — человек напротив, его жар и объятья. — Скажи, чего ты хочешь? — Фир… — хныкнул парень, притягивая Алмера за шею ближе и пряча лицо в его плече. — Прошу… Не заста-а-м-м… — почувствовав, как чужие пальцы сомкнулись на члене и сделали несколько движений вверх-вниз, Найтэ не смог закончить свою просьбу и лишь попытался скрыть румянец от внимательного взгляда шатена. — Ну? — хитрый голос Фира прозвучал прямо над ухом, и блондин готов был поклясться, что тот улыбается. — Хочу… т-тебя… — еле выговорил Мекера и, хныкнув, бесстыдно развел ноги. При виде подобного приглашения, Фир потерял связь с реальностью. Этот мальчишка, совсем недавно бившийся в руках Фира, проливающий слезы по поводу и без, пытавшийся бежать, сейчас открыто предлагает, нет, даже просит… Несдержанно прижавшись к Найтэ, мужчина быстро зацеловывал все части тела, до которых мог дотянуться, оставляя засосы и пьянея от исходившего от блондина запаха желания. Щеки, шея, ключицы… Вон та косточка, что так манит. Сильный укус за плечо вырвал из парня неожиданно громкий стон, встреченный Фиром с большим энтузиазмом. Худые бледные ноги обвили талию Алмера и притянули ближе, длинные тонкие пальцы вплелись в каштановые волосы. Сильные крепкие руки нашли свое место на чужих ягодицах и мягко потянули, намекая на смену позы. — Нет… — поняв, чего хочет хозяин, замотал головой Мекера. — Н-не так… Пожалуйста. — Как ты хочешь? — такой вопрос прозвучал в этой комнате впервые на памяти юноши, и тот едва не задохнулся от нахлынувших эмоций. — Я… хочу в-видеть… т-тебя… — едва слышно, поражаясь собственной наглости, попросил он, и щеки тут же покрылись ярким румянцем. Раззадоренный данным заявлением Фиарис поймал смущенный взгляд мальчишки и плавно сдвинулся ниже. Горячее дыхание в области паха заставило шумно выдохнуть, но медлительность мужчины оставляла Найтэ в недоумении: ничего не происходило. Приоткрыв глаза и посмотрев на замеревшего в ожидании Алмера, он понял, что это была продуманная ловушка. Шатен ждал, когда парень обратит на него внимание, и теперь тягуче медленно погружал в полость рта его член, не разрывая зрительного контакта. Влажные пальцы скользнули ниже — и когда он успел, — легко провели меж ягодицами, надавили. — А-ах!.. Прервав свое занятие, Фир взглянул на горящее от возбуждения лицо мальчишки и не сдержал ухмылки. — Так сильно хочется? — Ты д-даже не представ-вляешь, к-как… — прошептал Мекера, теряясь в черноте глаз напротив, что практически полностью захватила радужку, оставив лишь тонкий обод цвета горького шоколада. Легко усмехнувшись, мужчина толкнулся пальцами глубже, чем спровоцировал резкий выдох и неконтролируемое движение навстречу. Найтэ выглядел не в меру притягательно на темных синих поплиновых простынях со своей врожденной худобой и безукоризненно светлой кожей, и шатен в который раз не мог отвести взор от тонких длинных пальцев, пускающих множество длинных складок по постельному белью. Эти изящные руки ничуть не огрубели за время, проведенное мальчишкой в борделе, и все так же привлекали внимание, порождали желание связать их, скрутить, вжать в постель, на которой Найтэ вытворял порой такие маневры, что дух захватывало, и грубо брать этого вечно плачущего мальчишку, брать без сожалений… Но сейчас юнец сам покорно ластится и просит, просит, просит… И туман в голове сгущается, заволакивая сознание. Пальцы Фиариса с пошлым звуком покинули желанное место, их место тут же занял член. Чувствуя, как стенки кишечника неохотно размыкаются, пропуская плоть, Алмер потерялся в ощущениях и глухо простонал, в ответ на что тут же получил встречное движение бедрами. — Что, не до нежностей? — пытаясь отвлечься от всего, что происходит ниже пояса, с ухмылкой поинтересовался Фир, и парень в ответ на это лишь издал громкий стон. — Пожестче? Закусив нижнюю и без того красную губу, Мекера встретился взглядом с мужчиной. В янтарных глазах читалась похоть. Много похоти. И вызов. И что-то, что Фир не смог истолковать, но именно комбинация того, что он обнаружил, заставила его зарычать и начать двигаться резче, быстрее, с силой вдавливая блондина в матрас и входя до упора, желая довести того до искр перед глазами и потери сознания, еще, и еще, и еще… Общий на двоих вскрик теплым коротким отзвуком отлетел от обитых деревом стен и погас в ночной тишине. С облегченным вздохом Фиарис опустился на тело под ним. Шевелиться не хотелось. Чужая рука ласково перебирала начавшие так рано седеть волосы, и от этих прикосновений в сознании образовывалась поражающая своей редкостью умиротворяющая пустота. Где-то за окном стрекотали сверчки, перебивая друг друга, и от этого на душе становилось удивительно спокойно. «В Сандене же сверчки не водятся…» — промелькнула отчего-то показавшаяся важной мысль, но сон уже смежил веки мужчины, и тот скользнул в объятья Морфея.