США, тюрьма штата Флорида, 2000 год
— Демон! — Скорее, Бог! И да, это было последнее предупреждение! — гордо выплюнул Фридрих, с удовлетворением глядя в испуганные глаза того, кто дал ему новую фамилию. Свет ярко вспыхнул и так же резко погас. Хлопок, и мрак снова окутал кухню. Раздался щелчок, словно тумблер переключили, и из гостиной послышался тихий бубнёж старого телевизора. За окном замелькали проблесковые маячки: скорая отъезжала от дома. Фридрих стоял на кухне, держа в руках тяжёлую спортивную сумку. Ему сейчас восемнадцать, и он только что приехал из Нью-Йорка с соревнований по боксу. Куда, как думал, перевезёт и мать, где она обретёт достойную жизнь. Но для начала Фридрих должен освободить её. Мама же хотела просто радоваться хотя-бы успехам сына, но он желал сделать её по-настоящему счастливой. Закинув вещи на стол, он достал из сумки пистолет, купленный на выигранные деньги, и направился к отцу. Мистер Марко нашёлся в гостиной; развалившись на диване с пультом в руках, он бездумно переключал каналы. — Что-то ты быстро припёрся, — не поворачиваясь, он продолжил жать на кнопку «следующий канал». — Медленно, раз ты снова успел отправить маму в больницу. Устал предупреждать… Устал от тебя! Сегодня ты сдохнешь! Я так решил, так будет правильно, — процедил сквозь зубы Фридрих, вскидывая руку с пистолетом. — Чё ты сказал?! — Марко подскочил. — Откуда ствол? Ты чего это задумал, а? — он хотел подойти, но не смог. — Что, отца пристрелишь?! Фридрих рассмеялся, но оружие не убрал, а только крепче сжал рукоять, целясь в морщинистый лоб. — Отца?! Ты в это, что, правда веришь? Да я и то был отцом побольше твоего, когда отдавал змею свою маленькую дочь! Я отдал, зная, что змей защитит её лучше, чем тебе подобные! Потому что такой, как ты, ничего не умеет, кроме как разрушать! Ты всего лишь способ моего перерождения, — поставил точку в монологе Фридрих, прикусывая нижнюю губу. Он видел, как маленькие поросячьи глазки отца бегают из стороны в сторону, желая предъявить ему ещё факты. Но их попросту не было. — Больше ты не отправишь маму на больничную койку, не причинишь ей боль, не сломаешь ни морально, ни физически. Пускай она будет злиться на меня за то, что я ослушался её и лишил любимого тирана. Но жертвой твоей она больше не будет! Ей, как и мне, будет спокойней. — Ты совершеннолетний, сядешь же, сучёныш! Сгниёшь за решёткой! — прошипел отец, не в силах сдвинуться с места. Фридрих сковал его взглядом. В комнате заморгали лампочки, а телевизор надрывно зашипел, розетки искрили и трещали от напряжения. — В этом и весь смысл. Я буду знать, что одной мразью на земле стало меньше! Я буду знать, что защитил. И я буду знать, что от тебя больше никто не страдает. Я не сяду, папа, а спрячусь, — повторил Фридрих, рассмеявшись. Раздался оглушительный выстрел. Отец пошатнулся и свалился на пол безжизненной тушей. Кровь медленно вытекала из простреленной головы через маленькую скважину, окрашивая алым светлый ковёр гостиной. — Сын мой! — голос прогрохотал над головой. — Ты — бог грома, дождя, бурь и плодородия. Обладатель могучей силы, защитник людей! Так зачем же ты погубил человека? Зачем убил того, кто дал тебе жизнь? — Дал мне жизнь ты, отец, и на этом точка. Теперь хватит читать мне нотации, я всё правильно сделал! — Замечательно! Фридрих проснулся от резкого неприятного звука. Дребезжал утренний будильник, оповещая о подъёме, но Фридрих был счастлив, что слышит теперь только этот звон. Не мамин плач. Не голос Одина. За стеной послышался грязный мат. Фридрих хмыкнул. — Эй, Марко! Чего у тебя случилось замечательного? — окликнули его из-за спины. Фридрих бросил подушку на застеленную кровать и обернулся. — Рони! И тебе доброго утра. Рад видеть твою физиономию, и да, у меня замечательно всё! — Фридрих похлопал по плечу щуплого охранника. — Руки убрал! — огрызнулся он, тыкая дубинкой в грудь Фридриха. Тот поднял руки. — Давай, на выход! Тебя в переговорную вести велели. — Кто? — подозрительно спросил Фридрих, замирая от непонимания. Кому он мог опять понадобиться? Но всё же отошёл на шаг от решётки, встал напротив стены, уперев в неё руки и разведя ноги в сторону. Скрипнула дверь, Рональд зашёл в камеру, проверил карманы комбинезона заключённого на посторонние предметы и, взяв за запястье, завёл их за спину. — Сказал, что твой ангел-хранитель. На запястьях Фридриха защёлкнулись наручники. Толчок в спину дал понять, что задерживаться не стоит, и придал определенного ускорения. — А этот «ангел», случайно, не голубоглазая блондинка с пышной грудью и осиной талией? — выходя из камеры, усмехнулся Фридрих, вспоминая одну особу. — Нет. Двухметровый мужик в строгом костюме. Как тебе? — с сарказмом выдал за спиной охранник. — Симпатичный хоть? — Не симпатичнее меня. Шагай давай. Фридриха завели в изолированную комнату, расстегнули наручники и оставили одного. Он, оглядевшись, подошëл к столу. Сзади громко хлопнула дверь, послышались уверенные шаги. Развернувшись, Фридрих ухмыльнулся и протянул руку. — А я-то думал, что за животное беспокоит меня. — Да-да, я тоже безмерно счастлив лицезреть твою наглую рожу, Тор, — отвечая на рукопожатие, проговорил в том же тоне посетитель. Не сказать, что встреча была неожиданной. Фридрих знал, что когда-нибудь к нему явится всемогущий змей. И поднимется он не из морских глубин…***
Мидгард, 1865 год
Море бушевало и яростно билось о скалы. Тёмная, почти чёрная вода вздымалась высокими гребнями волн под самые небеса. Тор не отступил, когда очередная мощная волна захлестнула вершину скалы, обдавая бога холодными солёными брызгами. Его ярко-голубые глаза неотрывно смотрели вдаль, за горизонт. Тор ждал. После вспыхнувшей молнии разразился гром и сотряс небеса и море, волны стали выше. — Йормунганд, выходи! Я пришёл не драться! Я больше не буду пытаться лишить тебя головы! — воззвал он, стараясь перекричать шум громыхающего шторма. Тор знал: змей гневается на него. Вдали показался очередной гребень волны. Огромный. Гигантский. Он неотвратимо надвигался на него. Тор подошёл к обрыву. Вал катился бесшумно, но быстро. Казалось, ещё миг, и вот-вот его захлестнёт, смоет, оставив после себя лишь голые камни. Но бог вскинул руку вверх. Следом громыхнуло. Из пучины, разметав воду, вынырнула огромная голова змея. Раскрыв устрашающую пасть, он стремительно двинулся вперёд, желая проглотить врага! — Стой! — раскатистый голос бога сопроводил удар молнии. Змей остановился. — Я хочу договориться, — продолжил Тор. — Мой отец отправил меня на землю, чтобы спасти людей от демона. Мне нужен сильный союзник, как ты. Вместе мы должны победить демона, не дать человечеству погибнуть. Бог стоял в двух шагах от Йормунганда, протягивая сжатую руку, затем раскрыл ладонь и показал сверкающего золотого змея, пожирающего собственный хвост. — Метка. Уроборос-с! — зашипел Йормунганд, подымаясь выше и нависая над Тором. — Да! Это твоя сила и ты поставишь метку на тех, кого любишь, оберегаешь. Сможешь подарить им новую жизнь для исправления старых ошибок. Дашь им возможность встретиться с близкими, обрести себя через воспоминание. Йормунганд приблизил морду к богу, шумно выдохнул и облизал раздвоенным языком шрам над своим глазом. — Думаешь, я так быстро соглашусь, даже если вернёшь мне мою же силу? — зашипело змеиное отродье. — Какое мне дело до какой-то там любви, да ещё и к каким-то близким, нет у меня их! Тор прожёг яростным взглядом чудовище, сжав кулаки. Возле его ног дрожал Мьёллнир, готовый сорваться с места и лечь в раскрытую ладонь. Ветер выл, кружил вокруг фигур воина и чудовища, застывших друг напротив друга, ревел, бил сильными порывами. Но они стояли и смотрели. Глаза в глаза. — Обязательно появится, ты полюбишь, тебя полюбят и будут помнить о тебе всегда. — Очень-с любопытно-с, что же ты задумал? — решил выяснить Йормунганд. Тор шагнул к нему. — Я встречу женщину, и она родит девочку. Моя дочь скрасит твоё одиночество. Она будет принадлежать тебе, ты будешь её любимым зверем, а она твоей любимой богиней. — Ты думаешь, я поверю в то, что меня однажды кто-то перестанет бояться, особенно женщина, пускай и богиня? — оскалился змей. — А ты рискни, поверь и сам все увидишь…****
— Так, что ты здесь забыл? — поинтересовался Фридрих, пристально рассматривая собеседника, расположившегося напротив, как и он, на железном стуле, и молча глядящего на него исподлобья. Змей не ответил, достал папку, раскрыл. Зашуршали страницы. — Чего ты хочешь? Фридрих вытащил из нагрудного кармана оранжевого комбинезона арбузную жвачку и закинул пластинку в рот. — У меня есть к тебе дело, как и у тебя было ко мне, со спасением человечества. Видишь хоть, до чего мы дожили с твоим гениальным планом, а? — змей прищурился и, хмыкнув, решил докопаться позже до верного ответа, — Ты у меня в долгу, дружище, — затем произнёс он с иронией. — Неплохо тут устроился, как я погляжу. — О да! Туалет в шаге от кровати, трёхразовое питание, фильмы по вечерам, прогулки на свежем воздухе. Не жалуюсь. Фридрих пожал плечами, стараясь оставаться спокойным. Только вот пронзительный взгляд змея не сулил ничего приятного. Жуя жвачку, Фридрих надул пузырь. Змей посерьёзнел. — Не жалеешь, что убил? Мы с тобой не убийствами занимались раньше, как сейчас помню, — змей скривил губы, откидываясь на спинку стула. — Не жалею. Не умею. Я могу только защищать. Но иногда, чтобы это сделать, нужно убить, и, как оказалось, людей тоже, — карие глаза Фридриха сверкнули. — Не смотри на меня с таким презрением, не тебе говорить, что хорошо, а что плохо. Ты по-прежнему жрёшь простых смертных? Змей не ответил, лишь ослабил узел давящего на горло галстука и покрутил головой, и, разминая шею, продолжил докапываться, будто проводя допрос. — Твоя мать была счастлива, когда ты пристрелил отца? — бровь змея скептически приподнялась. — Я вернул ей спокойную и мирную жизнь, — терпеливо ответил Фридрих. — Правда, она уехала в Стамбул и больше не общается со мной. Боится меня, думает, что я и правда демон. — Ладно, как скажешь. Значит, твоë имя — Фридрих Харун Марко. Отец был американцем, а мать — турчанкой. То-то я смотрю, окрас сменил: был блондином, стал брюнетом. — Мой отец Один, но турком быть мне нравиться: необычно иметь восточную кровь. А ещё у меня борода густая и шелковистая, прикинь! Хочешь потрогать? — Марко наклонился ближе, выпячивая подбородок. — Воздержусь, — буркнул змей. — Тогда давай к делу. На кой хрен приехал? — Фридрих облокотился на стол, переставая дурачиться. — Для начала: меня зовут Егоров Иван Дмитриевич, — представился змей, хотя его вряд ли уже можно было так назвать. — А приехал я, чтобы вытащить тебя из этой поганой тюрьмы. — Зачем? — Фридрих напрягся. — Лучше займись своими делами, проживи жизнь с Мариэллой. Нарожайте мне внуков, а я выйду и понянчусь с ними. — Мариэлла… — задумчиво пробормотал Иван, постукивая пальцем по столу. — Кстати, как ты встретил Элизу? — Элиза жила по соседству, прямо через дорогу. Влюбилась в меня и попросила стать её первым мужчиной. С лица Фридриха сползла улыбка. Что-то в нём щёлкнуло, когда он узнал её. Вспомнил, что сделал и на что обрëк, но не жалел об этом. Он сделал то, для чего был рождён — защитил людей от человекоподобных существ. Змея тоже приручил, чтобы тот перестал уничтожать обычный человеческий род, и попросил оберегать их, а не убивать. — Когда буквально на следующий вечер меня посадили под домашний арест, она была единственным человеком, кто был рядом. Ведь чудовище тянется к такому же чудовищу. Ну а перед отправкой сюда я узнал, что она беременна. Так что, думаю, сейчас малышка Мариэлла развлекает свою мать… — Ты ошибаешься! — перебил его Иван. — Элизу развлекает малыш Ханс. — Что за хрень ты несёшь?! — вспылил Фридрих, разом растеряв всю беззаботность и чувство уверенности в том, что всё сделал правильно. — Зачем ты нарушил цепочку перерождений? Лампы нервно замигали: комната то погружалась во мрак, то освещалась ярким светом. Но Иван продолжал спокойно смотреть на бога молний, не обращая внимания на сгущающуюся ауру силы вокруг. — Я не знал, насколько сейчас тебе нужна Элиза и захочешь ли ты снова привязать её к себе, поэтому подстраховался. Мариэлла вольна сама решать и выбирать себе проводников в этот мир. Она ведь моя. Я не мог оставить её без новой жизни! — Змеиное отродье! — прошипел Фридрих, нависая над столом с желанием размазать ящера по бетонному полу и украсить стены его потрохами. — А если бы Элиза снова переродилась?! — Не делай вид, что очень озабочен судьбой Элизы. Насколько мне известно, она не нужна тебе, поэтому сядь и дослушай! — грубо одёрнул его Иван, глубоко вздыхая. — Потом будешь бить меня, если захочешь. С Элизой всё в порядке, если уж так волнуешься. Ханс растёт обычным ребёнком, но Мариэлле требуется помощь. Ты её отец, хочешь ты этого или нет. Поэтому… — змей зашуршал листами бумаги и, достав один из папки, пододвинул к Фридриху. — Ты возьмёшь ручку, подпишешь этот документ, и завтра мы полетим к Мари. Фридрих испытующе посмотрел прямо в глаза Ивану. Хмыкнул, двигая стул поближе, наконец сел и вгляделся в строчки документа, стараясь не думать, о чём только что говорил Иван. Он ничего не чувствовал тогда, почти полвека назад, но сейчас мысли о матери его детей заставляли все внутри сжиматься. — ЦРУ? — удивлённо присвистнул он. — Ты же русский. Хотя… с твоими-то способностями любого убедишь, что ты чистокровный американец, просто родители креативные, — рассмеялся Марко, пытаясь снять напряжение. Не получалось. Он всё думал об Элизе, хотелось узнать, как у неё дела. — Кстати, не проще ли стереть всем память и вывести меня, не пытаясь подчинить себе? Я после сороковых не очень люблю выполнять приказы, знаешь ли. — Не проще. И да, знаю, бывший штандартенфюрер, поэтому будешь выполнять приказы победителя. Или ты думаешь, почему я родился русским, а? — хитро усмехнулся Иван, подмигивая и оглядываясь на часы. — Подписывай давай. Тебе всё равно сидеть ещё десять лет, а так будешь в моём подчинении, — всё с той же улыбкой дополнил он. — Даже специальность тебе придумал: защитник человечества! Мы поменялись ролями, Тор. Теперь я главный! — Сильно-то не обольщайся. Я хоть и был в подчинении у Гитлера, но именно он слушал мои советы. Да, я не принёс ему победы, но только потому, что решил отдать её твоему народу, хотел ублажить, чтобы ты был, как и прежде, покладистым зверьком, — ставя подпись, похвастался Фридрих, копируя прищур и ухмылку Ивана. — А сейчас я наёмник, поэтому могу выстрелить в тебя из винтовки в любой момент, если мне не понравятся твои приказы, — поморщился он от того, какую правду выдал. — Убивать плохих парней мне не привыкать, конечно… А ты, Иван, плохой или хороший? Фридрих уставился на змея и улыбнулся. Ответа никто из них не знал. Нет больше хорошего Тора и плохого Йормунганда. — Давай уже, не тяни кота за яйца, нам ещё в торговый центр заехать надо, а то в оранжевом ты и правда на демона похож, — язвительно заверил Иван. Фридрих сжал челюсть вместе с кулаками и нахмурил брови. Не нравилось ему, что он выходит на свободу, где спокойно живётся Элизе. — Мы вылетаем завтра рано утром, — выхватив лист прямо из-под носа друга, Иван встал. — Как в старые добрые времена, я полечу на тебе, мой великий Йормунганд? — Обойдёшься. В Копенгаген самолёты летают, — бросил через плечо негромко посмеивающийся Иван и вышел.***
Дания, Копенгаген, 2000 год
Вечерний город встретил их пробками. Арендованный автомобиль застрял в потоке машин, спешащих развезти людей по домам. По радио играла тихая ненавязчивая музыка. Иван нервно постукивал пальцами по кожаному рулю, а Фридрих, развалившись на пассажирском сидении, задумчиво смотрел в окно, старательно отгоняя от себя образ Элизы. — Почему ты оставил Мариэллу одну, зная, что она в сексуальном рабстве?! — нарушил молчание Фридрих. — Меня срочно вызвали в главный штаб. Время поджимало. Пришлось выкупить Мариэллу на неделю, а самому лететь в Виргинию. И не смотри на меня так. Я не мог взять её с собой, был на задании. Тем более, Мариэлла немного не в себе для такого рода поездок. — В смысле не в себе? Она не помнит себя? — В том-то и дело, что помнит, ей уже двадцать, но всячески пытается уйти из реальности. Ищет способы избавиться от сущности. Она принимает все издевательства от отца и клиентов, надеясь, что им удастся убить в ней Снежную Королеву. Если у неё самой не получается. — Тебя она узнала? — Узнала, но воспринимает как галлюцинацию. Ей вдолбили в голову, что за «Снежной Королевой» никто не придёт. Я пытался её защитить, как ты и велел, но она не даёт мне этого сделать, — Иван натянуто улыбнулся, ударив по кнопке сигнала, подгоняя неторопливого водителя впереди. — Для неё защитник — Ганс Андерсен, не я. Он помогает ей стать лучше, найти друзей и забыть о прошлом. — Мариэлла успела показать силу? — Успела, из-за чего и пострадала, — подтвердил Иван, вырулив в сторону закрытого элитного посёлка, где находился огромный гостевой дом для богатых мужчин под названием «Снежная Королева». — С её матерью что? — Умерла при родах. Ганс внушил дочери, что это она её убила. А ещё он написал сказку, только в этот раз для взрослых, с громким заголовком «Снежная Королева умеет подчиняться». Вот по этой книжке я и вышел на Андерсена. Этот ублюдок адрес оставляет в конце книги, как рекламу своего замка. — И стоило ради этого Мариэллу делать свободной? — Я дал ей возможность выбирать, у кого и когда родиться. Мне не хотелось походить на тебя и лишать выбора всех, кто находился рядом со мной, — с грустью поведал Иван, заезжая на парковочное место. Рядом стояло ещё несколько иномарок, а это означало, что в дом «Снежной Королевы» съехались «Каи». — Мы на месте. — Иван кивком указал на здание. Фридрих задержал дыхание, пока слушал монолог змея, и заодно рассматривал огромный дом, похожий на замок из средневековья. — Надо было прихватить с собой налоговую, — цыкнул он, открывая дверцу чёрного джипа. Вышел, поправляя пиджак и направляясь к воротам. Иван быстро показал карточку ВИП-клиента охраннику и, указав на друга, сообщил, что тот с ним и тоже хочет подчинить себе «королеву». Их пропустили. — Спасибо, что не назвал меня своим телохранителем, — Фридрих снял солнечные очки, рассматривая зарешечённые окна изысканного бело-мраморного дома. — Не за что, — съязвил Иван. Он уверенно шагал рядом, ни на что не обращая внимания, даже не оглядываясь по сторонам. Они быстро добрались до ступенек и белой массивной двери. — Если увидишь, что я от гнева превращаюсь в змея, то сразу врежь мне, ладно? — Без проблем. Люблю драться со змеями, знаешь ли, — усмехнулся Фридрих, затягивая потуже узел галстука на шее Ивана. — Знаю, поэтому и взял тебя с собой. Кое-что ещё: Мари ждёт тебя, любит. Не разочаруй её, — попросил спокойно Иван и постучался. — О, месье Егоров! Как Вы быстро вернулись! Я не ожидал Вашего скорого появления, — поприветствовал их Ганс Андерсен, протягивая дрожащую руку Ивану. — Вы проходите, Мари скоро освободят. Прошу прощения, что отправил её к другому покупателю. Вы должны меня понять. Он заплатил больше, я не смог отказать, — начал торопливо оправдываться Ганс. Иван закипал. Фридрих покосился на друга, положил руку на его плечо, чтобы тот отвёл взгляд от жадного сутенёра и не вцепился в его шею клыками. — Я давно понял, месье Андерсен, что Вы не держите слово, и не сержусь. Понимаю, бизнес! Иван сунул руки в карманы брюк. Фридрих завёл руки за спину, стараясь сохранять спокойствие, но очень хотелось кое-кого наказать. Очень, очень сильно наказать. — Спасибо за понимание, месье. Тогда, может, представите мне Вашего друга? Он тоже хочет позабавиться с малышкой Мари, я прав? — обратился Ганс к Фридриху и улыбнулся. Тот не пожал протянутую руку, только кивнул, рассматривая интерьер в белых и синих оттенках и широкую лестницу. — Да, мы с моим другом любим устраивать тройнички, — отшутился Фридрих, ожидая появления Мари. Как ему вести себя с ней, он не знал. Не знал, что сказать. — Зовите меня Харун, — попросил он, сохраняя добродушный вид. — Отлично! Мари как раз давно не участвовала в оргии. Все стали такими собственниками. Каждый хочет, чтобы Мари принадлежала только ему, — рассмеялся Ганс, обнажая белоснежные ровные зубы, отчего Фридрих и Иван поморщились и отвернулись. — Вы простите, за этими объяснениями не предложил выпить. Вам, месье, как обычно, виски? — спросил он для начала Ивана. — А Вам, Харун? — Мне тоже виски с тремя кусочками льда. Только пусть Мари их сама сделает. Я наслышан о её способностях, как у Снежной Королевы. — О да, тут вы правы. Мари — та самая королева, представляете! Раньше, помню, если ей что-то не нравилось, снег мог пойти в самый жаркий день. Но не волнуйтесь, я вырастил послушную Снежную Королеву, она просто ангелочек, перестала быть ведьмой. — Мы в этом не сомневаемся, месье Андерсен, — одновременно проговорили Фридрих и Иван, беря с подноса тумблеры с виски. — Садитесь, прошу, — предложил Ганс. Друзья, переглянувшись, уселись на синий бархатный диван, и не думая расслабляться. «Рано, ещё слишком рано», — подумал про себя Фридрих, надеясь, что не устроит негодяю шоу с молниями прямо сейчас. — У меня к Вам предложение, месье Андерсен, — заговорил Фридрих, обращаясь к хозяину замка. — Какое? — Ганс пододвинулся ближе, чтобы лучше расслышать. — Вы можете поучаствовать в нашем с другом представлении. Обещаю, будете под впечатлением. Егоров чуть не поперхнулся от услышанного, но ему идея понравилась, и он улыбнулся. Фридрих же старался говорить спокойно и скрывать агрессию. Получалось плохо: стакан в его руке всё-таки лопнул, и Ганс ахнул от неожиданности. — Простите, слишком возбуждён, силу девать некуда, — смеясь, сообщил он и, взяв протянутый платок, вытер брюки. — С удовольствием выполню Вашу просьбу, месье. Я очень люблю смотреть на наказание Королевы, особенно с восточным мужчиной. Мне известно, что вы, мусульмане, очень сдержанный народ, и распутство в ваших странах не приветствуется. Но мы в Европе, поэтому всегда очень любопытно посмотреть на горячего мужчину. Марко прищурился, мысленно расстреливая гада. — Прекрасно! Тогда мы с другом ожидаем Мари. Очень хочется посмотреть, на что же она способна, — поддержал веселье Фридрих, поглядывая на Ивана, и тот кивнул. — Она может заморозить человека, — шепнул Андерсен, оглядываясь по сторонам. — Уже были случаи? Она кого-то замораживала? — Один раз заморозила гениталии клиенту, наотрез отказавшись ублажать его, и тогда я побил её. После этого она пообещала больше так не делать и захотела избавиться от сверхъестественной силы, я же пообещал больше не бить мою малышку. Фридрих и Иван слушали хозяина, глубоко внутри закипая от еле сдерживаемой ярости. — А вот и Ваша Королева, месье Егоров! — воскликнул Ганс, вскакивая на ноги и приветствуя аплодисментами дочь. — Моя же ты послушная! Он направился к ней навстречу, чтобы обнять, но Мари смотрела не на него и медленно ступала на высоких каблуках, не отводя взгляда и направляясь к Фридриху, который спокойно ждал. Ждал, чтобы обнять. — Папа… — шепнула она, протянула руки к Фридриху. Он не стал медлить и поднявшись, обнял. Она задышала чаще, а тот с облегчением закрыл глаза и зашептал на ухо, что всё закончилось, что он рядом и больше никогда не отпустит. — Ты должен забрать мою силу, я хочу быть обычной… Я устала, папа! Устала быть чудовищем! — взмолилась она, утыкаясь ему в шею. Марко слушал, наблюдая за виноватым Иваном и ничего не понимающим Гансом. — Ты должна остаться собой, Мари. Ты — моё самое лучшее творение в жизни, пускай раньше я и не понимал этого. Я много чего не осознавал, но сейчас пойми, что чудовище здесь — не ты! — Мне не место среди людей, им плохо со мной! Я чудовище! — Доченька, тебе так понравился Харун? — Ганс подошёл ближе, но Егоров перегородил ему дорогу. — Что происходит, месье Егоров? — Ничего особенного. Просто воссоединение родственных душ, — глухо прорычал Иван и дальше хозяина дома не пустил. — Мари, послушай… — Фридрих схватил дочь за лицо и поднял вверх, заглянув в её глаза, полные усталости. — Ты ошиблась, выбрала не тех. Так бывает, но я обещаю, что всё исправлю, а теперь прими себя. Очнись, сделай то, что делает Снежная Королева! — Нет! Замолчи! — прокричала Мари, оглядываясь на улыбающегося Ганса. Она попыталась вырваться из рук Фридриха, но он держал её крепко. — Мари, ты не должна бояться быть собой, — настаивал Марко, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты же обещал мне, что всё будет по-другому! Моя идеальная жизнь продолжится, но где она, а?! Где?! Услышав ноты отчаяния в голосе дочери, Фридрих разжал руки. Мари упала на колени. Хватаясь за голову, она закричала. Егоров опустился на корточки рядом и тихо заговорил: — Мари, я здесь, твой змей жив, — ласково проговорил он, тронув Мариэллу за плечо, но она тут же скинула его руку. — Нет, мой змей не оставил бы… Никогда… А ты призрак, мучающий меня так же, как все «Каи»! — Мари мотала головой в разные стороны, стараясь не смотреть на змея. — Ивия убил Сурт! Убил меня. Убил мою Герду! — рыдала она, затыкая уши руками и продолжая кричать. Гостиная стремительно покрывалась льдом. Ганс в одно мгновение замёрз. Иван и Фридрих посмотрели друг на друга. — Мари, высвободи себя, не сдерживайся, — требовал Марко и, опускаясь рядом, стал поглаживать её по спине, стараясь придать уверенности. — Может, мне сменить облик? — спросил Егоров, обращаясь к другу и меняя зрачки на змеиные. Он посмотрел на стонущую Мари. — Врежу, мало не покажется, — злясь, чётко ответил Марко и обернулся на грохот. Сверху посыпались острые, как иглы, сосульки, врезаясь в тело Ганса. «Мари справится сама», — поняли они и улыбнулись ледяному шоу. Егоров поглубже вздохнул и встал. Дом затрясся сильнее: пол и стены рушились. — Кажется, нам пора уходить, — Иван увернулся от огромной падающей сосульки. — Тогда валим! Фридрих схватил дочь, перекинув через плечо, и направился к выходу, перепрыгивая трещины разъезжающегося в разные стороны пола. Пока они выбегали из-под падающего на их головы потолка, Мари потеряла сознание. — Ну вот, Ганса теперь никто не найдёт под завалами: если что, тела при перерождении исчезают. Это я так, напоминаю тебе, а то столько вопросов в твоём пронзительном взгляде, — рассмеялся Егоров, любуясь руинами бывшего замка. — А тебя не смущает, что ты не успел забрать метку и даже не стёр память, чтобы в будущем этот хмырь не заявился к нам и не начал мстить за себя любимого? — разозлился Марко, нахмурив брови и сжав кулак. — Заебись, как мы устраняем плохих парней, да, Ваня? Он остановился рядом с другом возле машины. — Я всё исправлю, обещаю. Но для начала нам нужно вернуть Мари Элизе. — Как у тебя всё просто, дружище. Элизу нужно ещё найти. А ещё она — мать демона, которого боится Мари! Открыв заднюю дверцу машины, Фридрих усадил Мариэллу на сиденье и, подложив под её голову подушку, накрыл пальто и захлопнул дверь. Сам сел на пассажирское место, ожидая задумчивого друга. — В Копенгагене живёт Кай Варнекрос, отец Элизы, вместе со Скади и младшей дочерью. Наведаемся к нему. Он и расскажет, где его старшенькая пропадает. Иван сел на водительское кресло и, не теряя времени, вырулил на дорогу. Посмотрел на очнувшуюся Мари, которая упорно избегала его глаз, и вдавил педаль газа до упора. — И ты мне только сейчас об этом говоришь? — А когда тебе следовало об этом сказать? Мы же пришли за Мари, — услышал Фридрих и хмыкнул, узнавая старого и совсем не доброго змея с его недосказанностью. — Я так подозреваю, ты даже знаешь адрес Кая? — Знаю, — Егоров сглотнул, поглядывая на заднее сидение, где по-прежнему неподвижно лежала Мариэлла. Фридрих протяжно вздохнул. — В этот раз Кай нашёл в себе силы усмирить Скади, и у них вновь родилась Элиза. Видимо, удачно родилась, раз оказалась твоей соседкой. На этот раз Иван покосился на друга, пока тот, покачивая головой, думал, как бы посильнее дать змею под дых, чтобы он раз и навсегда усвоил: отдавать своё не стоит. Никогда. — Ладно, я понял, — выдал Марко и, уставившись в открытое окно, тоже осознал, что выбор иногда лучше не давать.