Горько-сладкое послевкусие

Приходит день свадьбы, и если Лиам думал, что его мать нервничала до этого, то это ничто по сравнению с происходящим сейчас. В одну секунду ему хочется придушить ее, а в следующую — обхватить руками за талию и не отпускать, помочь принять факт, что они больше не одни. Она уходит со своими подругами и командой стилистов, сказав Лиаму прийти на место встречи, как только он будет готов. На нем надет костюм, все пуговицы верно застегнуты, волосы в приличном состоянии, но что-то в его виде кажется пустым, незаконченным. Чего-то не хватает. Черт. - Привет, Ли, - говорит Зейн, заходя в комнату. Черный костюм подчеркивает бронзовый цвет кожи, белая рубашка идеально выглажена, воротник аккуратно загнут. Его шею украшает галстук-бабочка. Лиам никогда не думал, что это может кому-то пойти, но Зейну всегда удается его удивить, особенно когда дело касается внешнего вида. - Ты готов? Уже пятнадцать минут второго. У Лиама потеют ладони. - Галстук. Чертов галстук, я его потерял. Ты видишь его где-нибудь? Черт. Только со мной может такое приключиться, честное слово. - Он становится на четвереньки и заглядывает под кровать, в комод, в постель. Аксессуара нигде не видно. - Успокойся, Лиам, я уверен, что он где-нибудь здесь. - Зейн повторяет действия Лиама, проверяет каждый уголок. - А может, и нет. Лиам пробегает рукой по своим непослушным волосам. - Вот и всё. Вот, где начинается паника. Всё кончено. Зейн искренне смеется. - Ты такой паникер, Лиам. Пошли, у меня дома есть лишние. Лиам качает головой. - Это была единственная вещь, которую я должен был сделать правильно, Зейн. Если я не в состоянии проследить за галстуком, как же я, черт возьми, смогу преуспеть вообще в чем-либо? Зейн подходит ближе к Лиаму. - Послушай меня. В этом. Нет. Ничего. Страшного. Проблемы случаются. Ты с ними справляешься. Понял? Внезапно Лиам чувствует себя виноватым, так как, если на то пошло, Зейн меньше всех заслуживает слушать о том, что он не способен что-то сделать. Он кивает и сглатывает. - А теперь, ты идешь со мной или как? Церемония скоро начнется. Когда они попадают в комнату Зейна десять минут спустя, тот, не теряя времени, перебирает вещи в шкафу, пока не достает вешалку, обвязанную галстуками разных цветов и размеров, и бросает их на кровать. - Выбирай. На самом деле, к его костюму подойдет даже самый простой галстук, но все-таки он просит: - Выбери за меня? Зейн перебирает их, поднося пару к костюму, чтобы проверить, идут ли они, и, в конце концов, останавливается на темно-сером галстуке с неброским геометрическим узором и отдает ему в руки. Лиам мнет ткань пальцами и неуверенно бормочет: - Эмм... я как бы... Зейн закатывает глаза от умиления и забирает галстук обратно. - Мне следовало бы догадаться, что ты не умеешь. Иди сюда. - Он поднимает воротник, надевает на него галстук, продевает один конец в петлю, затягивает узел и поправляет, пока тот не обретает должный вид. Зейн поправляет воротник и поворачивает Лиама к зеркалу. - Как тебе моя работа? Лиам кивает в знак одобрения. - Намного лучше, чем я бы когда-либо смог. Спасибо за то, что спас меня в очередной раз. - Он смотрит на часы на своей руке. - Черт. Нам пора. Надо было уйти еще 20 минут назад. В назначенное место они приезжают вовремя. Он бы соврал, если бы сказал, что при виде своей мамы в свадебном платье и фате не прослезился хотя бы слегка. Со стороны всё это кажется сумасшествием, то, как вокруг суетятся люди, проверяя, все ли готово к великому моменту, что создает ощущение, будто он замер во времени. Во всей этой суматохе он встречается взглядом с мамой, и с грустной улыбкой она жестом показывает ему приготовиться и ждать снаружи. Трогательно смотреть на то, как они обмениваются клятвами и влюбленными взглядами. Он рад, что мама нашла кого-то, кто обращается с ней должным образом, кого-то, кто, по мнению Лиама, ей подходит, но не может не мечтать о том, чтобы отец навещал его хотя бы иногда, может быть даже, прислал открытку-другую. Он старается не думать об этом во время церемонии и уж точно не во время вечеринки, когда нарезан торт и начинаются танцы. Он сидит в одиночестве за одним из столиков, попивая белое вино без особого энтузиазма, так как это первый раз, когда он пробует алкоголь, и пытается не зацикливаться на негативных мыслях, когда ему протягивают руку. - Потанцуешь со мной? - спрашивает Зейн. Его волосы подняты в хохолок, придавая ему новый, но тем не менее такой привлекательный вид, и с самого утра ни один волосок не сдвинулся ни на сантиметр, чему Лиам молча завидует. Он медленно качает головой. - Все в порядке, дружище. Еще пару глотков этой штуки — и я буду навеселе, как... как... эээ... просто навеселе. Зейн садится на стул рядом с ним. - Ну же, не будь таким скучным. Музыка орет, все, кроме нас, на танцполе, и я ни разу за два часа, что мы здесь, не почувствовал усталости. Это рекорд. Лиам не может противостоять этой улыбке, с которой Зейн говорит это, словно он горд или достиг какую-то цель. Лиам не может отказать ему. Лиам не может отказать ему практически ни в чем. - Ладно, - говорит он, и картинки в его голове не совсем совпадают с его мыслями: например, губы Зейна на его губах, бедра Зейна, прижатые к его бедрам, член Зейна... - Тогда пошли танцевать. Зейн тащит Лиама на танцпол, где играет быстрая музыка с цепким мотивом, которая заставляет всё внутри прыгать. Он далеко не танцор, но Зейн помогает ему уловить ритм. И вскоре когда песня заканчивается, диджей, схватив микрофон, объявляет: - Танец для милой пары, и для всех остальных пар, которые захотят присоединиться. Теперь играет медленная и полная чувств музыка, предназначенная только для влюбленных. Лиам пытается вести себя так, словно не понимает, в чем дело, закрывает и открывает глаза несколько раз подряд. Никто из них двоих не собирается назад к столу. Поэтому они неловко стоят посреди всего этого, пока вокруг танцуют пары, опустившие головы на плечи своих партнеров, обхватив друг друга за талии, прижавшись губами к шеям. Отсюда ему видно маму и Дэйва: они светятся любовью как никогда раньше. Зейн берет инициативу на себя (а когда он этого не делал?) и кладет руки Лиама себе на талию, сам обхватывает его за шею. Если бы кто-то зашел и посмотрел на них в этот момент, то у них не было бы ни доли сомнения, что Лиам и Зейн, на самом деле, - ЛиамиЗейн, пара. Влюбленные. Лиаму кажется, что, возможно, музыка слишком медленная: она обжигает, словно вино, и оставляет внутри него шрамы. И ему неуютно. Ему хочется, чтобы Зейн тоже хотел этого, но всё не так. Он знает, что Зейн, как обычно, живет настоящим моментом, пользуясь отсутствием усталости. Они двигаются плавно, аккуратно, словно сделаны из стекла и рискуют разбиться в тот же момент, как будет сделано одно неверное движение, словно играют в парные шахматы. Лиам не знает, какой ход сделать, но Зейн рядом, личный компас Лиама, указывающий верное направление. - Странно, да? Мы выглядим, как настоящая пара, правда? - шепчет он на ухо Лиаму. Аромат сирени опьяняет. Лиам задумчиво кивает, не убирая от него лица. - Наверное. Зейн отстраняется, чтобы посмотреть Лиаму в глаза. - В чем дело? Я думал, тебе нравится Дэйв. Лиам неуверенно облизывает губы, боясь ляпнуть лишнее. - Нравится. Дело не в нем. - А в чем тогда? Ты можешь мне сказать. Лиам думает о старом французском фильме, в котором девочка и мальчик играли в жестокую игру, принимая вызовы друг друга, независимо от того, насколько рискованными те были. Они выросли, женщина умерла от разбитого сердца, наполненного неразделенной любовью, так как в конце было слишком поздно. Лиам вспоминает фразу, которую напоследок говорит женщина, сожалеющая о прошлом, осознав их ошибки. Лиам не знаток в языках, даже в том, которому его годами обучает Зейн, но он любит этот фильм, помнит его наизусть, плачет при каждом просмотре. Когда фраза слетает с его губ, то это едва слышный шепот. - Je suis dans l’amour. Il ne m’aime pas. Я люблю его. Это безответно. Он видит, как Зейн недоуменно хмурит брови. - Не знал, что ты говоришь на французском. Ты должен меня научить. Лиам пожимает плечами, пытаясь игнорировать тяжесть внутри. - Это всё, что я знаю. Всё, что я буду когда-либо знать. И Зейн должен спросить, черт возьми, он просто обязан спросить, и он об этом знает, но выражение его лица каменное, как всегда невозможное разгадать, и Лиам не может этого понять. Лиам никогда не сможет этого понять. У Зейна начинают закрываться глаза, и Лиам провожает его домой, в одной руке держа сердце, а в другой — ладонь Зейна. __ Такое впечатление, что прошли десятилетия с тех пор, как Зейн в последний раз приходил к Лиаму домой, но когда он приходит, то кажется, что он в чертовском восторге. - Папа записал меня на уроки игры на барабанах. Круто же, правда? Лиам улыбается ему. - Это чудесно, Зейн. Когда начинаешь? - В пятницу. Просто не могу дождаться. - Зейн лежит на кровати, положив руки под голову, и смотрит в потолок. - Наверное, не стоит так валяться, а то тут же усну, - и он садится. - Как по мне, то ничего страшного, - говорит Лиам, перебирая свои старые диски. - Backstreet Boys? Вау, это же было сто лет назад. Зейн отнимает у него альбом, внимательно рассматривает, а затем кладет себе в карман. - Теперь он мой. Лиам хмурится. - Эй, я им дорожу, - он собирается забрать его обратно, но Зейн быстрее и прячет его за спиной, улыбаясь. - Нет уж. Мой. До тех пор, пока не обзаведешься собственной машиной. Тогда мы будем крутить его без остановки. Лиам прыскает со смеху. - Или пока ты не обзаведешься. Твои родители скорее всего купят тебе машину раньше, чем у меня появится такая возможность. - Его осеняет, когда он начинает перебирать остаток дисков; доходит, как и множество раз до этого, слишком поздно. - Точно. Тебе нельзя водить. Черт, - он поворачивается, и Зейн с любопытством на него смотрит. - Прости. Я забыл. В смысле, не забыл, но, понимаешь, просто я... - Он практически яростно взъерошивает свои волосы. - Блин. Я постоянно так. Зейн не выглядит смущенным, может быть, только слегка растерянным. - Всё в порядке, Лиам, успокойся. Но Лиам качает головой. - Не в порядке. Нет. Мне нужно перестать постоянно нести глупую херь. Мне нужно быть аккуратнее. - Ого, ладно. Во-первых, с каких это пор малыш Лиам Пейн говорит плохие слова? И во-вторых, перестань себя ругать. Никто не обязан знать наизусть «настольную книгу по нарколепсии». - Но я твой лучший друг. Я не должен быть таким идиотом. Зейн кладет ему руку на плечо — Лиам не заметил, что тот встал и подошел к нему. Он пытается развернуть его к себе, но Лиам неподвижен, как статуя. - Эй, - тихо говорит Зейн. Лиам не хочет смотреть ему в глаза, чувствует румянец на щеках — скорее всего он уже довольно яркий. В такие моменты он чувствует себя невероятным трусом, но пока не готов смириться с этим фактом. Пока еще нет. Зейн снова тянет его за руку, словно умоляя о том, чтоб его выслушали. Лиам поворачивается к нему лицом, обращая свой взгляд куда угодно, но только не на Зейна. - Иди сюда, - говорит Зейн и обнимает его, от чего Лиам как будто бы тонет. В этом нет никакой логики: он больше и выше. Это Зейн должен задыхаться. - Вернемся к урокам сегодня вечером? __ Он не должен чувствовать этой слабости. Зейн будет всего лишь обучать его, как и делал раньше. Как и будет продолжать делать, пока Лиам не приловчится и решит, что готов и достаточно уверен в себе, чтобы заниматься этим без его помощи. Забираясь на крышу дома Зейна, он не должен чувствовать тяжести в сердце, тревоги, неуверенности, в то же время такого нетерпения и... Желания. - Может, мы начнем с чего—нибудь нового? Лиам медленно кивает, не зная, о чем идет речь. Зейн тянет Лиама за запястье, чтобы тот сел, и поднимает его футболку. - Можно? - спрашивает он, пытаясь найти ответ в глазах Лиама, не смотря на то, что парни окутаны темнотой. Лиам глотает воздух и смотрит в пол. - Я... я не хочу... - Мы не будем заниматься сексом, Боже, Лиам, - уверяет Зейн. - Я просто хочу показать тебе кое-что. Лиам сомневается, не зная, что затеял Зейн. Брюнет берет его руку в свою и гладит пальцами костяшки. - Доверься мне. Если тебе не понравится, просто скажи, и я остановлюсь. Лиам смотрит ему в глаза и кивает, постепенно освобождаясь от беспокойства, потому что Зейн никогда бы не сделал того, что Лиам не хочет. Зейн немного массирует его плечи, шепчет «расслабься» и стягивает с Лиама футболку. Он чувствует себя голым, и не потому, что от части так и есть, просто Зейн бесстыдно рассматривает его, даже не краснея, в то время как Лиам беззащитно сидит перед ним, желая прикрыть себя руками. - У тебя всегда было красивое тело, - между делом говорит Зейн, словно пожирая Лиама взглядом, при этом облизывает губы. Лиам уверен, что последнее случилось инстинктивно и без задних мыслей, как и все, что делает Зейн. Он смотрит, как брюнет наклоняется ближе, но не ожидает почувствовать зубы на своей ключице. Он замирает, позволяя Зейну делать с ним всё, что ему пожелается, и тот посасывает его кожу, как кажется, целую вечность. Лиам чувствует движения языка и покусывания зубов, представляя, какие «дефекты» они оставляют, но получает от этого удовольствие и закрывает глаза. - Секрет засоса в том, что нужно сосредоточиться на одном месте. - Глаза Зейна горят восторгом. Ему нравится — нет, он обожает — это делать. И Лиаму интересно, скольким людям Зейн ставил засосы, но он отставляет эти мысли на задний план — то, что он делает всегда; то, что должен делать. Зейн возвращается к ключице Лиама, чтобы продолжить начатое, и закончив, что происходит слишком быстро, отстраняется. Он показывает на зеркало над комодом и говорит: - Давай, взгляни. Лиам смотрит на своё отражение, обращает внимание на красные щеки, а также на красную кожу прямо внизу шеи, где находится ключица. Пятно яркое, кругловатое, по форме напоминающее желудь. Он прикладывает к нему палец и понимает, что из-за нежной и тонкой кожи место побаливает. Зейн стоит позади него и смотрит на них в зеркале. - Подумал, что ты не захочешь его там, где будет видно другим. Ну так как, что ты думаешь? Неплохо, да? Лиам качает головой. - Совсем неплохо, - говорит он, улыбаясь. - Даже было не больно, когда ты его ставил. Зейн пожимает плечами. - А так и должно быть. Больно только потом, если надавить. А если в процессе, то тебе нужно сказать этой сучке, чтобы она прекратила. Лиам шумно сглатывает. Она. Лучше ему не начинать эту тему. - Будем спать? - спрашивает Зейн. - Нам в школу через четыре часа. Во время следующего урока можешь потренироваться на мне, - он говорит это не соблазнительно или обольстительно, а скорее как просто факт. Зейн ложится в постель, а Лиам стоит долго на месте, пытаясь понять, как уроки языка превратились в инструктаж по поцелуям и засосам. Зейн прозвал это обучением, и Лиаму самому страшно от того, насколько сильно он хочет быть активным учеником. Он поднимает футболку с захламленного пола и натягивает ее обратно. Не открывая глаз, Зейн шепчет: - Быстрее, Ли, мне нужно немного поспать, - и Лиам ложится на спину рядом с ним и не меняет положение, когда Зейн забрасывает свою ногу на его. __ Впервые за много лет Лиам видит Зейна настолько полным энтузиазма; наверное, с тех пор, как Зейн нарисовал свой последний закат. Его лицо сияет, и на губах широкая улыбка. - Это было превосходно, Лиам, ты бы меня видел. Я прирожденный барабанщик, правда, - хвастается он, вертя в руке палочки, как настоящий профи. - Учитель даже сказал, что я один из самых способных учеников, которых он только видел. Лиам отвечает ему такой же радостью, искренне говорит: - Это невероятно, Зейн. Я тобой горжусь. - Спасибо. Я, конечно, еще не скоро смогу себе позволить собственную барабанную установку, но я в таком нетерпении, знаешь? Я хочу барабанить прямо сейчас. Я был рожден для этого. Лиам усмехается. - Ладно, Крейг Дэвид, помедленнее. Но ты определенно должен мне сыграть как-нибудь. Научить парочке трюков. Зейн, глядя ему в глаза, говорит: - Мне пора брать с тебя деньги за все мои услуги. Лиам краснеет как помидор, пытается скрыть это тем, что кашляет в рукав рубашки, от чего Зейн хохочет. - Я всего лишь шучу. Господи, Лиам, ну ты даешь. Лиам поправляет рубашку, лишь бы чем-то себя занять. - Да, я знаю, прости. Он тянется за гигиенической помадой Зейна и неторопливо мажет губы. - А где твой свитер? Который фиолетовый, - спрашивает Зейн, продолжая вертеть в руке барабанные палочки. Лиам пожимает плечами. - Дома где-то. А что? Зейн осматривает его с ног до головы, от чего Лиаму становится неловко, и спустя долгую паузу говорит: - Тебе стоит надеть его в следующий раз. Лиам не задает вопросов, лишь отвечает «Хорошо» и устраивается на кровати, глядя на солнечный свет, пробирающийся сквозь жалюзи. Немного странно находиться здесь в дневное время. Он не привык к этому. - Как-нибудь в ближайшем будущем, когда мы все вместе соберемся, - ну знаешь, с парнями, - как думаешь, они не будут против, если я кое-кого приведу? Лиам понимает, что Зейн говорит о своей последней пассии (Мелисса? Миранда?) и безразлично пожимает плечами. - Не должны. Они не очень переборчивы в этом плане. Зейн улыбается. - Это хорошо. Жду не дождусь, когда вы с ней познакомитесь. - Его голос понижается до шепота, словно он волнуется, сомневается и, возможно, напуган. - Лиам? Той ночью... ты что правда подумал, что мы займемся сексом? Лиам замирает, совсем как Зейн во время своих приступов, и у него пересыхает в горле. Мягко говоря, это неожиданно, но каким-то образом он умудряется вернуть дар речи. - Я... ээ... я не знаю. Нет. От части он ждет, что Зейн сведет это в шутку, усмехнется, насмешливо покачает головой и сменит тему на что-нибудь более нейтральное, но этого не происходит. Зейн стоит, замерев на месте, и выражение его лица невозможно прочесть. - У меня есть девушка, - шепчет он, и эти слова пронизывают сердце Лиама, словно иголки. - И ты это знаешь. Лиам медленно садится на кровати, пока Зейн все еще стоит. - Да, я знаю. Я ничего не ждал. Я не... я ничего такого не подумал, - он пожимает плечами, надеясь, что замешательство, которое он изображает, выглядит убедительно. Зейн садится рядом с ним, и они соприкасаются плечами. Его голос до невозможного тихий, тело напряжено. Лиам не видел его таким уже долгое время, и это его пугает. - Мы не можем это продолжать. В смысле, уроки. Это не очень честно по отношению к ней, понимаешь? - Зейн потирает свои руки, словно не знает, чем еще себя занять, и атмосфера в комнате становится напряженной, неловкой и неуютной. Лиам медленно кивает. - Наверное, хорошая мысль, да. Не хотелось бы разрушить ваши отношения. - Лиам... - Нет, я серьезно, Зейн. Теперь у тебя есть отношения. Мы же не можем просто продолжать целоваться каждую ночь, правда? - Он взъерошивает волосы, старается не переступить границ и не сказать чего-то, о чем потом пожалеет. - Я немного устал. Утром была тренировка. Я посплю? Зейн ошарашенно на него смотрит, медленно поднимается, останавливается возле порога, но передумав, выходит за дверь. Лиам падает на кровать, задаваясь вопросом, как так случилось, что из них двоих это он, кто не спит по ночам.