Я умру за тебя сотни раз

Это случилось ночью. Казалось, весь мир насквозь пропитался тёмной и непроглядной тьмой, словно сама смерть накрыла смертных и бессмертных своей чернильной мантией, скрывая от света. Единственной вещью, доказывающей, что это не так, был дождь. Холодные тяжелые капли и громкий вой диких животных не давали забыться и, наконец, погрузиться в эту манящую черноту, что раньше ассоциировалась у меня со смертью. Хотя, почему "раньше"? Сейчас ничего не изменилось, конечно, не считая того, что я сам стал синонимом смерти, обречённым на вечную жизнь, как бы противоречиво это не звучало. Тогда в начале восемнадцатого века уже в 1701 году Бранденбургско-Прусское государство в Германии получило название «королевство Пруссия». Оно отличалось жёсткой бюрократической системой и милитаризмом. В Пруссии и других восточно-германских государствах наблюдалось второе издание крепостничества. И, как не прискорбно, но мне "посчастливилось" родиться в семье крестьянина именно в эту эпоху. Из-за неестественной и пугающей любви Фридриха 2-ого к военному делу в бой отправлялись все, кто только мог держать оружие. И, конечно же, в первую очередь в качестве пушечного мяса выступали крепостные вне зависимости от пола, роста или возраста. Однако, я умер ещё до войны за австрийское наследство. Я бы сказал "Умер, чтобы начать жить.", но, думаю, странных противоречий в этой истории и так достаточно. Но, как бы банально и избито это не звучало, мир полон противоречий, исключая только тот факт, что они смогли сойтись в одном человеке или, вернее, вампире. Тем вечером я так и не смог найти дорогу из леса обратно, но пугала меня не столько перспектива остаться здесь на всю ночь, сколько возможность получить очередной и, вероятно, последний нагоняй от жалкого слуги того надутого немецкого графа, который, тем не менее, мог помыкать мной в силу того, что я лишь мелкий отпрыск простого крепостного крестьянина. И, знаете, лучше бы я боялся первого, ведь в ту ночь из леса я так и не вышел... Вы когда-нибудь испытывали страх? Не лёгкий испуг, а самый настоящий первобытный ужас, на который только способен человек? А я вот испытал и прочувствовал это каждой клеточкой своего тщедушного тельца девятилетнего мальчугана, который, к слову, оказался лёгкой добычей и вполне вкусным ужином для небольшой стайки диких волков. Я лежал на холодной сырой земле, невольно жмурясь от стекающих по лицу капель дождя или крови - к тому моменту я уже перестал их различать. Ещё я хорошо запомнил боль. Такую разрывающую меня на части и просто невыносимую ярость я, наверное, не забуду никогда. Хотелось убить. Я так искренне желал убить их всех - и волков, пытающихся разорвать моё безвольное тело, и того помещика, отправившего меня сюда за какими-то редкими ягодами, и моих малодушных родителей, даже не попытавшихся объяснить простую истину того, что девятилетний мальчишка просто сгинет в лесу. "Но сначала поспать." - думал я, уже теряя сознание. - "Да, прилягу ненадолго отдохнуть... Совсем немного..." - Эй, малыш, очнись. Прошу, открой глаза, посмотри на меня. - послышался откуда-то извне приятный голос, показавшийся мне смутно знакомым. Удивительно, но в ту ночь я всё-таки открыл глаза. Холодный могильный камень, на котором я лежал находился как раз неподалёку от недавно поставленного серебряного надгробия какого-то, судя по всему, далеко не бедствующего человека. С ужасом вспомнив события этой ночи, я кинулся к блестящему надгробию, чтобы посмотреть на так хорошо запомнившийся мне укус в районе, как мне показалось, сломанной шеи. А теперь представьте, какие чувства может испытать ребёнок, осознав, что он не отражается и, о чудо, может летать, но не может контролировать свой полёт. Не знаю, куда бы меня занесло, если бы я не столкнулся с поймавшей меня за руку Фридой - моей новой и на этот раз действительно любящей мамой. Свою человеческую жизнь я совершенно не помнил, не считая только положения в обществе, послужившее причиной моего пребывания в лесу, и той злополучной ночи. Даже прежнее имя для меня оставалось загадкой спустя три века. Однако, должен признать, очень символично, что мне дали имя Рудольф* после того, как я рассказал им об обстоятельствах своей смерти. Пусть я и благодарен тому неизвестному вампиру, обратившему меня тогда, но теперь... Каждую такую беззвёздную, поистине мрачную ночь, когда на небе невозможно разглядеть и малейший источник света, я жду чего-то ужасного. С нашей с Тони ссоры прошло четыре дня и черыте ночи. И как же мне хотелось ошибиться в своих предчувствиях на пятую ночь, когда я так и не смог разглядеть ни луны, ни звёзд на небосводе. Как же я хотел в этот раз оказаться неправым, но, похоже, у судьбы были на это свои планы. Ровно в полночь весь наш клан во главе с четой Сэквилбек, то есть, нашей семьёй, был собран в просторном гостевом зале в центре замка.