Я умру за тебя сотни раз

На часах сейчас около одиннадцати часов вечера. Солнце уже закатилось за горизонт, поэтому единственным источником света в комнате является настольная лампа. Похоже, он так и не привык включать свет в комнате, довольствуясь только ей, чтобы сэкономить электричество. Сидящий за письменным столом парень, на вид лет 17-18, продолжил свои записи, краем глаза поглядывая на бурлящую на соседнем столе жидкость в специальной колбе, закреплённой над горящей спиртовкой. Поправив свои очки в овальной оправе с чёрными дужками, он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. Лениво выключив внезапно запищавший будильник на телефоне, юноша потянулся и посмотрел на время. Пятнадцать минут двенадцатого, а это значит, что пора собираться и выдвигаться в свою ночную смену. - И кто бы мог подумать, что людям так тяжело живётся? - спросил он сам у себя, поднимаясь с места и подходя к столу с пробиркой. - Что ж, думаю, пора. - добавил он, посмотрев на лежащий рядом засушенный цветок дицентры великолепной, который по своей форме напоминал сердце. Сконцентрировавшись на деле, брюнет аккуратно взял его пинцетом, осторожно погружая его в жидкость и одновременно выключая спиртовку. После этого он тут же отошёл на пару шагов, ожидая хоть какой-то реакции зеленоватого раствора с золотистыми вкраплениями, который постепенно приобретал насыщенный чёрный оттенок с золотым отливом. - Не может быть! Неужели вышло?! - в шоке спросил алхимик, подбегая к своему столу в поисках старинной и порядком потрёпанной книги. Найдя ту в первом ящике стола, он начал судорожно листать страницы, до сих пор боясь того, что в один прекрасный день они просто превратятся в воспоминания. Наконец, остановившись, он внимательно стал вчитываться в частично стёртый пылью и временем текст, и проверяя все свои записи наблюдений за последним готовым составом. - Ошибки быть не может. Он даже приобрёл теоретически нужный цвет, так и напрашиваясь на своё название. Эх, жаль проверить не успею. - пришёл он к логическому завершению, быстро переодеваясь в чёрную футболку с разбитым белым сердцем и замысловато кривой надписью "XXXTentacion" и тёмные рваные джинсы. - Эй, Руди, уже почти половина двенадцатого, ты так не опоздаешь? - послышался женский голос со стороны кухни, на что он мог только вздохнуть и слабо улыбнуться. Выйдя из комнаты, парень по дороге накинул на себя бомбер, так как пусть уже и наступила весна, но на улице всё равно было достаточно прохладно. - Не волнуйся, Оди. Ты же меня знаешь, домчусь со скоростью ветра и успею за пару секунд до начала смены. - с усмешкой ответил парень, смотря на своё отражение в зеркале и поправляя волосы. - Всё никак не привыкнешь? - спросила миниатюрная шатенка, которой не дашь больше двадцати лет. - Кто же знал, что моя кровь возымеет на тебя такой эффект? Хотя этот пример послужил для тебя прекрасным уроком, чтобы ты сначала пробовал экспериментировать на животных, а не сразу тянуть всё в рот. - Между прочим, если бы я сначала и опробовал ту дрянь на какой-нибудь зверушке, то никогда бы не узнал о таком прекрасном эффекте! Скорее всего, твоя смешанная кровь повлияла на меня также, как и кровь того неизвестного триста с лишним лет назад. - брюнет улыбнулся, специально обнажая свои белые клыки, когда в карих глазах промелькнул красноватый отблеск. - Я являюсь чистокровным обращённым, так как выпил крови древних, но, вполне вероятно, что всё связанно именно с моим первообращающим-полукровкой. Исходя из моих исследовании, это скорее всего связано с генетическ... - Ты, кажется, опаздывал на подработку. - заткнула его девушка, продолжая готовить себе поздний ужин, что стало уже нормой с её-то ненормированным графиком писательницы. - Не то чтобы мне было неинтересно, просто порой сложно сконцентрироваться на речи, из которой половина слов для тебя звучит как заклинание на латыни. Рудольф на это только закатил глаза, смотря несколько осуждающим взглядом, но вслух ничего не сказал, так как сам ещё шесть лет назад не понял бы и слова из своих же тетрадей для записи наблюдений за опытами. - Одетта, ты неисправима. Могла бы вести себя посерьёзнее, тебе уже всё-таки сорок чет... - НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ЭТО! МНЕ ДЕВЯТНАДЦАТЬ! ВСЕГДА! Хоть что-то хорошее осталось от моего безответственного папаши-осеменителя-кровососа. - перебила его девушка, чуть не прибив несчастного парнишку горячей ложкой, которой она помешивала свой ужин. - Эм... Точно, и как я мог забыть. - ответил юноша, ретируясь с кухни, чтобы уже выходя за пределы квартиры крикнуть: - Именно поэтому у тебя до сих пор и нет нормального мужика, истеричка. После такого выпада ему оставалось только бежать и не оглядываться, ведь эта разъярённая полу-вампирша в гневе куда страшнее, чем чистокровная. По крайней мере, Анну он боялся значительно меньше. Спустившись по лестнице, он вышел из подъезда и вставил наушники в уши, чтобы не слышать брошенные ему вдогонку слова проклятий. Да, порой его вынужденная соседка действительно пугала, но чаще вела себя адекватно и даже мило. Особенно если дело не касалось её возраста. Вся суть в том, что её мама, по глупости влюбившаяся в вампира, залетела от него в девятнадцать, и кровопийцу как ветром сдуло. Всё-таки козлы что смертные, что бессмертные, - это всё равно козлы, и никакая вечная жизнь тут дело не поправит. В общем, ребёнка всё-таки было решено оставить. Сначала Одетта казалась совершенно обычной девочкой, не имеющих клыков, алых глаз или способности летать. Но когда она на своё тридцатипятилетие по-прежнему оставалась молодой красавицей, стало ясно, что что-то здесь не так, ведь она особо не прикладывала усилий для сохранения своей молодости. Остальные аспекты её жизни не очень хорошо были известны младшему Сэквилбеку, но он точно знал, что на неё можно было положиться. Ведь именно она подобрала его шесть лет назад и даже выделила комнату для сна и обустройстве мини-лаборатории, именно она дала ему часть своей крови для алхимических экспериментов, и именно она утешила этого ребёнка или, вернее, уже подростка, когда ему нужна была помощь в понимании тех странных чувств, что он когда-то испытывал к одному голубоглазому блондину. Хотя почему "испытывал"? Может, сейчас ситуация несколько изменилась, учитывая их разлуку длинной в несколько лет, его продвижение в изучении алхимических опытов и внезапное взросление примерно на восемь лет из-за того, что он глотнул крови полукровки, но вот те эмоции... Да, мысли стали чище, сердце болело чуть реже, ведь он смог научиться хоть ненадолго отвлекаться, но его чувства оставались и, видимо, останутся неизменными. Заключение шатенки о его влюблённости стало для вампирёныша чуть ли не смертным приговором. И пусть ему подобных называют истинными воплощениями зла, самой тьмой и ненавистью воплоти, но вот любят эти создания ночи так, как никогда не сможет полюбить ни один человек. Они любят искренне, верно, вечно. "Жаль только, что в этом мире нет гарантий того, что тебя когда-нибудь полюбят в ответ." - с горькой усмешкой подумал он, продолжая идти на свою подработку в небольшой круглосуточный магазинчик. Хотелось хоть как-то отплатить своей подруге за её доброту, да и отягощать её лишний раз желания не было. Тем более, сейчас, когда ему осталось накопить всего ничего для поездки в один старинный замок чуть ли не на другом конце страны, чтобы вернуть кое-что очень важное его обитателям. Конечно, он мог бы не утруждать себя тяготами смертных, но ещё года полтора назад Рудольф чётко решил для себя, что он сам стал "смертным". Вряд ли кто-то из семьи ожидает спустя шесть лет увидеть повзрослевшего аж на восемь вампира, который по определению расти не может, а просто вернуться назад... Было слишком стыдно. Ещё тогда, будучи девятилетним мальчишкой, он понял всю тяжесть вины и ответственности совершённого им поступка, но издавна воспитанная гордость не позволяла так просто отступить и признать поражение. Особенно сейчас, когда он учуял полукровку. Однако, думаю, и так ясно, что главной причиной его побега являлось отнюдь не желание не показаться безответственным, а нежелание снова смотреть в сводящие с ума глаза, в которых так и плещется чистая ненависть. Он банально не был готов страдать, то есть, страдать при свидетелях. Наш вампир довольно понятливый и гордый, чтобы так просто лелеять свою безответную любовь. И даже несмотря на то, что его чувств уже ничто не изменит, он не покажет этого причине своей боли и долгих бессонных ночей, а просто выполнит свою миссию, даже не дав семье понять, кто же был перед ними всё это время. Известный им Рудольф Сэквилбек умер уже достаточно давно, и он продолжает умирать сотни раз, стоит только вспомнить четыре буквы любимого имени. "Надеюсь, теперь-то ты счастлив, Тони." - мысленно сказал он, смотря на небо, усыпанное редкими звёздами, которых с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Похоже, очередная безлунная ночь уже совсем близко...