Одуванчики и Тонфы

И снова переезд. Только на этот раз в Москву, ведь несмотря на Сашину ничем не аргументированную неприязнь к этому городу, «там нас вряд ли будут искать в отличии от твоего Санкт-Петербурга». После недо-падения здания на них, они оказались на личном самолете Фонга и волшебным образом переместились в столицу её родины. И снова она, остывший чай и вид на ночной мегаполис. Всё как в Гонконге только…не в Гонконге? Дело даже не в этом. Саша чувствовала себя уже по другому. Если раньше ещё был шанс вернуть старое назад, то теперь не оставалось сомнений, что жизнь прежней не будет, и поворотным моментом была почти мгновенная смерть от здания. В глазах всё ещё была картина падающего здания, обломки сшибающие Хибари и пламя дождя, появившееся неоткуда. Едва спустившись с трапа, они понеслись в гостиницу в номер, где их ждал огромный номер с тремя спальнями и прощание с Фонгом. -За тобой присмотрит мой друг,-сказал он на прощание,-он лучше меня разбирается в пламени дождя. До аэропорта его вызвался провожать Хибари, а потом пропал на несколько часов, вернувшись крайне помятым. Хибари…руки обхватили дрожащие плечи, непонятно из-за чего: толи от прохладного летнего ветерка столицы, толи от волнения. У неё в глазах всё ещё картина как Кёя весть в синяках, кровоподтеках и кровью в правом глазу успокаивал её, хотя сам еле-еле держался. В самолёте она отрубилась, пока его осматривал Фонг и обрабатывал раны. И сейчас было стыдно, ведь это должна была делать она. Ведь она сказала, чтобы они шли задним ходом, и это она не могла вызвать пламя. Снова из-за неё другим приходится худо. За спиной раздался скрип двери, и твердые шаги по направлению к ней. -Простудишься. И в руках вместо остывшего напитка, появился новый. Принюхавшись, Саша сморщила лицо. -Матча? Ты серьезно? -Там много антиоксидантов и витаминов,-тоном учителя выдал Кёя,-лучше пей. Поняв, что сопротивление бесполезно, Саша бросила взгляд она «зеленую муть», как она любила её называть, отпила глоток, и с отвращением проглотила. -Что была гадостью, так и осталась,-пробормотала Саша,-не в обиду японской культуре, но видимо мне не дано понять этот напиток. Смотря на него, ей сразу в глаза бросилась, что под рубашкой находится грубая перевязка на руке выполненная наспех, с криво отрезанным краем и пятнами толи от засохшей крови, толи просто грязи. -Что у тебя с рукой? -Ты про это? Ничего такого - обычная царапина. Лицо Саши за считанные секунды успело отобразить несколько эмоций: удивление, ужас, и в конце концов, раздражимость. -На твоём месте я бы не была так уверенна. -Не мои проблемы,-Хибари собирался уже уйти, как Саша перегородила ему путь, встав прямо перед них вплотную, заставляя его таким образом вернуться в изначальную позу. -Снимай рубашку и дай посмотреть. -Не буду,-для пущей убедительности он еще больше облокотился на перила и скрестил руки. -Снимай, кому говорю,-Саша заговорила уже не своим голосом, и для подтверждения повторила его позу, приближаясь к парню ещё больше вплотную. -Я сам разберусь. -По повязке видно,- она выдохнула, и посмотрела прямо в глаза ему,-слушай, давай не вести себя как маленькие. Я тебе плохого ничего не сделаю, я просто посмотрю. Зрительный контакт длился долго, и со стороны поражал контраст взлядов: один жёсткий и упрямый с напором, другой мягкий и с некой немой просьбой в глазах. -Ну хорошо,-нехотя согласился японец, опускаясь медленно в кресло на террасе и снимая рубашку одной рукой. Видимо, боль была действительно сильной. Хибари часто казался крайне худощавым Саше, но стоило ему раздеться, как сразу стали видны мышцы, перекатывающие по спине и рукам. Не то чтобы она никогда не видела полураздетых парней - каждое утро ей приходилось лицезреть брата из душа, а на балете нередко на репетициях парни не упускали возможности похвастаться перед девушками достижениями в зале, - но это не было прямо перед её глазами. Стараясь не обращать внимания на горящие гоним смущения лицо и уши, она постаралась вернуться к текущей проблеме. Плечо было грубо перевязано бинтом, в местах была засохшая кровь и пропитана подозрительной жидкостью полу-коричневого, полу-зеленого цвета. Саша закусив губу, начала медленно, осторожно разматывать повязку, особенно когда надо было отдирать бинт, который успел присохнуть к коже, словно от лишнего резкого движения с Хибари что-то произойдет. Склонившись над раной, она шумно втянула воздух. Всё выглядело хуже чем она думала. -И кто тебя так? -Перевязал или ранил? -Оба,-она наклонилась над раной еще больше,-особенно кто перевязал, голову бы ему оторвать. -А что не так?-лицо снова вспыхнуло, услышав голос прямо над ухом. Подняв взгляд, она столкнулась с серыми любопытными глазами. -Все,-голос дрогнул, и дав себе секунду собраться, Саша продолжила,-и убери свой любопытный нос. -Кто бы говорил,-буркнул Кёя, но вернул голову в прежнее положение. Рана правда выглядела ужасно. Она была глубокой и лишь едва-едва не достигала кости. Она была относительно свежей, пара дней точно, но из-за неправильного лечения воспалилась и всё ещё кровоточила. Края были нехорошего багрово-коричневого цвета и слегка рваные, словно следы от когтей, но для царапины от зверя края были слишком ровные и рана была слишком глубокой. Саша прикусила губу. Обычно она работала с вывихами и ушибами - то, что с ней и подпругами случалась на балете чаще всего. Пару раз работала с переломами, но с такими ранами столкнулась впервые. Хотя нет. Один раз, на репетиции «Щелкунчика» на новогодний концерт, танцор исполнявший куклу из китайского танца, во время репетиции неудачно упал прямо в оркестровую яму и ему делали перевязку… Саша испарилась на секунду и вернулась со свежим бинтом, ватными дисками, спиртовой настойкой, заживляющим бальзамом и противовоспалительной мазью. -Поверни голову в другую сторону и расслабься, – попросила Саша, – больно будет только вначале. Кёя послушно выполнил инструкции, и Саша приступила. Она с некой одержимостью промывала рану почти-что до блеска, обрабатывая края и удаляя кусочки омертвевшей кожи. Хибари держался тихо, лишь скрипел переодически зубами. Когда рана по меркам Саши была чиста, надо было приступить к обработке заживляющим бальзамом. Она щедро хлестнула прямо из бутылки на рану. Кёя всё-таки дёрнулся, издав рык недовольного зверя. -Потерпи немного,-Саша водила свободной рукой по его в попытках снять напряжение которые чувствовалось через напряженные мышцы, другой же распределяла бальзам равномерно по ране,-вот так. Хорошо. Потом же спасибо скажешь. Самой ей бы тоже стоило успокоиться. Руки и ноги подрагивали, и с Саши струился холодный пот. Самое сложное было сделано и осталась мазь. Не пожалев её, она щедро, как маслом хлеб, помазала рану и, преодолевая желание упасть в обморок, встала. -Можешь одеваться,-голос был хриплый и полу-шёпотом из-за перенапряжения, голова кружилась и немного двоилось в глазах,-утром сделаю перевязку. Саша встала на ватные ноги, и кое-как прихватив всё содержимое аптечки, собралась уходить. -Саша,-окликнул её японец, но она лишь прошептала: -Перевязку можешь если-что сам сделать. И почти вылетела в коридор, по пути чуть не сбив торшер. В глазах переодически мутнело, и не дойдя до кровати, Саша буквально свалилась на диван. Даже если днём он ей показался относительно жестковатым, сейчас эта была самая уютная постель во всей столице, нет, во всей России! Пелена сна постепенно укатала девушку, и поддавшись соблазну Морфея, она погрузилась в мир снов.