Кто я?

      Даня уходит с Дишей в кино и развлекаться, а я остаюсь дома. Когда за ними закрывается дверь, в квартире становится как-то странно тихо. Словно кто-то вдруг выключил звук.       Я встряхиваю головой и ставлю музыку, чтобы не слышать свои мысли. Но они есть, они проникают внутрь головы и не хотят складываться во что-то разумное. Я нахожу в комнате данину домашнюю майку, которую он принес еще в прошлый раз, закидываю ее в стирку вместе со своими вещами. Смотрю на зеленую зубную щетку, которая стоит третьей у нас в ванной. В зале на полке—данины рабочие заметки в блокноте, а на кухне—термокружка. Как всегда с остатками чая.       Я улыбаюсь, мою ее и убираю посуду со стола. Я совсем не заметила, как постепенно нас стало трое. Теперь мы готовим на троих и йогурты на завтрак тоже покупаем с этим расчетом. Мы не живем вместе, но данины вещи повсюду и мне не хочется, чтобы они исчезали.       “Как вы там?”—пишу Дане.       "Прожигаем жизнь. Иногда я даже не знаю, кого люблю больше - тебя или твою дочь",--шутит Даня, а я улыбаюсь.       Потому что я никогда не смогла бы быть рядом с человеком, который не любит Дишу. Эдуард всегда делал вид, что ее словно нет в моей жизни. Наверное, подсознательно ему было стыдно. Или Эду просто была нужна я одна без всяких ограничений.       Я открываю окна в квартире и пускаю туда больше света. Сажусь за компьютер и доделываю работу. Потом решаюсь сходить в магазин за едой и обуваюсь. Тут же с улыбкой вспоминаю, как Даня постоянно завязывает мне кроссовки, когда у меня заняты руки. Я в ответ всегда бурчу, мол, он меня разбалует и время рыцарства уже давно прошло.       --А вдруг мне когда-то придется отыскивать тебя, как Золушку , по ногам,--шутит Даня.—Теперь твои узнаю из тысячи.       Я смеюсь.       --Не думаю, что я когда-то буду сбегать с мероприятия и терять туфли.       --Никогда не говори никогда,--Даня постоянно повторяет эту фразу.       И я начинаю с ним соглашаться. Ведь кто бы мне сказал, что однажды утром Диша пойдет с Даней в кино, а я буду ждать их, чтобы поужинать и заснуть в самых нежных объятьях.       Даня привозит Дишу домой, а я обнимаю его и не могу надышаться. Я действительно скучала по нему и даже его шуткам. Но сейчас после ужина Даня собирается уложить меня спать и опять уехать.       Я понимаю, что мне не нравятся его постоянные поездки в уставшем виде, но никто из нас не готов отказаться от них. Также как не готов начать жить вместе, хотя фактически мы почти делаем это. Но мне страшно. Словно после этого шага не будет дороги назад. Тогда нам придется окончательно всем рассказать и еще больше бороться.       А я не хочу тратить силы на ненужную борьбу вместо радости. Укладываюсь на кровати, чувствуя данины руки у себя на голове. Он что-то говорит мне, а я только думаю, что в следующий раз буду сильнее и отправлю его домой спать…или уговорю остаться.       Пока желание чувствовать его рядом сильнее чувства вины. Но как долго это может продолжаться, я не знаю.       Утром посыпаюсь от поцелуя. А Даня называет меня спящей красавицей и обнимает. В комнате пахнет кофе и свежими корзиночками с творогом и фруктами. Я смотрю на Даню и реально чувствую себя принцессой, которая проснулась после столетнего сна.       А потом все приходит в движение.       Мы едем на работу, оставляя Дише ее часть завтрака. Я сижу в машине и украдкой смотрю на Даню. У него синяки под глазами и щетина. Аккуратно прикасаюсь к ней, а потом нежно целую в скулу.       --Теперь я чувствую себя чудовищем,--шутит Даня.—Лохматым и злобным. И похищающим красавицу из дома.       Я опять шучу:       --Пока мне не не всучат в руки розу с опадающими лепестками и чайные сервизы не начнут петь, я на все согласна.       Даня смеется в голос.       --Обещаю, что я никогда не подарю тебе розы,--торжественно говорит он.       --А вот то, что твой чайник не будет мне петь, ты до конца не уверен?       Теперь, как дети, смеемся мы оба.       ***       На работе мы занимаемся делом и просто ничего не обсуждаем. Даня зевает и уже я приношу ему кофе. В перерыве иду в кабинет, чтобы найти там медведей—без них процесс не идет. В этот момент входит Людмила Борисовна в поисках Дани. Она смотрит на конфеты моей руке и как бы между прочим произносит: --О, откуда они тут?       Я чувствую, как мое сердце стучит слишком громко.       --Даня принес и забыл, а я совершаю тайное хищение, пока он не видит,--шучу я.       Людмила Борисовна кивает и выходит за мной из комнаты, а потом вдруг задает вопрос, который ставит меня в тупик:       --Этери, а какие у тебя духи? Очень запах хороший.       Я отвечаю и закрываю дверь на ключ, уходя на лед к Дудакову. Мне не хочется думать, что Людмила Борисовна что-то подозревает, но эти мысли не идут из головы. При первой же возможности делюсь ими с Даней и понимаю—я сама не знаю, чего жду. Я не уверена до конца, хочу ли я, чтобы кто-то, а тем более,его мама, знал про нас. Также я абсолютно не понимаю, как ей это можно сказать правильно. Поэтому я выбираю свой любимый способ решения проблемы—избегание. Он в корне неверен, но сегодня я не могу ничего решать.       Даня везет нас с Дишей домой, а я стараюсь не думать о его месте в нашей жизни. Он часть ее, это неоспоримо. Но кто мы для него? Кто в конце концов теперь я сама?       Диана с Даней опять готовят на ужин пасту, а я разливаю по бокалам вино. Даня сегодня остается на ночь и я счастлива. Мы играем в Монополию, а потом расходимся по комнатам. Оставляю Даню на кровати и иду в душ. Надеваю свою саму сексуальную ночнушку и выхожу в спальню.       Даня спит. Он раскинулся на кровати и просто размеренно дышит. Я чувствую у нему безграничную нежность сейчас и просто укрываю одеялом. Сегодня моя очередь его обнимать. Провожу ладонью по волосам и выключаю свет. Даня утыкается мне носом в грудь и закидывает руку на талию.       --Этери…--вдруг говорит он, а я понимаю, что это во сне.—Ты нужна мне.       --Я знаю,--шепчу я ему на ухо.—И я тут.       Мы лежим вместе в большой кровати, на мне самое сексуально белье,но во мне нет страсти, а одна лишь благодарность. И все это время я пытаюсь понять, зачем нужна Дане.       ***       На контрольных прокатах юниоры выступают лучше, чем могли бы, а вот Алина падает. Все ухудшает еще наличие Жени. Она даже выходит из другой калитки,чтобы нас не видеть. Я смотрю на нее со стороны и понимаю, что это реально конец. Но сейчас мне должно быть все равно. Рядом стоит Даня, который поддерживает меня и не дает проявлять эмоции. Именно его отправляю успокаивать Алину после проката и еду домой.       Мне не хочется вспоминать причины ухода Жени и ее слова. Мне просто нужно, чтобы это все осталось как можно дальше. Потому что в сердце опять появляется эта боль и тьма, которая не приводит ни к чему продуктивному.И если дать волю, она обязательно тебя уничтожит. А этого я не хочу.       Дома открываю бутылку вина и наливаю в бокал. А потом просто пью, пока напряжение не сходит на нет.       "Хочу все самые вкусные конфеты, которые только можно найти. И чтобы ты меня обнимал."—пишу я Дане, понимая, что это слабость, но он обязательно сделает так, как нужно.       Даня приезжает, когда я досушиваю волосы, и выгружает мне на стол конфеты.       Потом начинает медленно расчесывать мне пряди, а я закрываю глаза и говорю:       --Я чувствую себя принцессой в башне, которую от зла спас принц.       --А потом принцесса спасла его,--цитирует Даня мой любимый фильм.       Я смотрю ему в глаза и вижу там свое отражение. Мне столько всего хочется сказать, но я просто прижимаю данину ладонь к щеке и молчу.       А еще чувствую, как тьма наконец отступает.