Банальная история

Мне снились странные сны. Калейдоскоп фантасмагоричных картин сменяли осмысленные сцены. Временные планы причудливо переплетались. Люди. Много людей. Они бегут. Пламя, смерть и крики. Среди этой суеты я увидела Эрика. Он был верхом на белом коне, а в руках держал меч. На лезвии играло синее холодное пламя. Эрик пытался успокоить бегущих, показывал пути эвакуации. Голубые глаза моего брата сияли решимостью, в них не было ни тени страха. Неожиданно он повернулся и посмотрел прямо на меня. -Что ты здесь делаешь? Я присмотрелась и поняла, что это не Эрик. Мужчина был очень похож, но старше, и уши… У него были эльфийские остроконечные уши! У Эрика же они были обычными человеческими. Видение развеялось, уступая место новой сцене. Эльфийский совет в холодном зале без окон. Всюду трещит магия, готовая сорваться, что только понижает температуру. Мужчины и женщины спорят, говорят о кошмарной ошибке и о единственном пути что-то исправить — уйти. Уйти так далеко, как только возможно. Одна из женщин замечает меня и, плача, заключает в объятия. — Милое моё дитя, — она гладит меня по волосам, продолжая плакать. — Мы не можем взять тебя с собой. Ты не выдержишь пути. — И вы оставите нас здесь умирать? — слышу я голос. Говорю я, но голос не мой. — Мама, как вы можете? Женщина оборачивается на спорящих, берёт меня за руку и отводит в сторону. — Обещай, что никому не расскажешь то, что я тебе сейчас скажу. Я киваю, она начинает свой рассказ, но я не слышу ни слова. Из сна меня вырвало прикосновение чего-то холодного и мокрого ко лбу. Я открыла глаза и увидела маму. — Мама? — я закашлялась. — Воды. Мама помогла мне сесть и протянула стакан воды. Она внимательно следила за тем, как я жадно пила. Я огляделась и поняла, что нахожусь в своей спальне. — Как всё прошло? — Не так, как мы ожидали, — мама выглядела устало. — А как долго я спала? — по лицу матери было ясно, что она не хотела бы сейчас рассказывать, чем закончилась инициация. — Три дня. Я боялась, что ты вообще не проснёшься, но фру Густавсон успокоила меня. Я молча кивнула. Целых три дня. Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла, что магия всё ещё наполняет моё тело. Теперь мне не нужно было настраиваться на её волну, чтобы призвать силу. Эта новость одновременно радовала и беспокоила. Придётся вспоминать и повторять все уроки контроля. Немного кружилась голова, меня слегка подташнивало. Я спустила ноги с кровати и попыталась встать, но тут же села обратно. — Тебе помочь? — обеспокоенно спросила мама. — Да, пожалуйста, — кивнула я. — Я хотела бы принять ванную. Она помогла мне встать и усадила на табурет в ванной комнате. Я молча смотрела, как мама набирает воду, пробует рукой температуру, как добавляет туда эфирные масла и пенную основу. Когда всё было закончено, она повернулась ко мне и помогла раздеться и забраться в ванну. Я расслабилась, вдыхая тонкий аромат апельсина и ванили. Неожиданно я заметила татуировку на своём плече: орнамент из дубовых веток браслетом обвивал мою руку. Я ошарашенно уставилась на неё. — Зачем вы это сделали? — возмутилась я, обращаясь к матери. — Мы ничего не делали. У всех появляются такие после инициации. Мама распустила шнуровку рукава, и моему взору открылось два «браслета»: нижний был в точности, как мой, а вот верхний выглядел иначе. На руке было изображение пеликана: птица была окружена виноградными лозами, которые отходили в стороны и оплетали руку по кругу. Заметив мой интерес, она пояснила: — Верхний я получила при инициации. Видишь пеликана? — она указала на маленькое изображение птицы. — Это хранитель моей семьи. Пеликан — символ бескорыстия и самопожертвования. Не каждая семья может добавить его на свой герб. А лоза винограда напоминает мне о моей родине — Летнем крае. — Красиво, — ответила я. — А нижний, — её палец коснулся орнамента. — Появился после свадьбы с твоим отцом. Он символизирует переход из одной семьи в другую. — Неужели у всех жительниц Лесного края такие же? — Нет, — она помотала головой. — Как и в Летнем крае не у всех на плече виноградные лозы. Всё зависит от земли, на которой ты родился и вырос. Это древняя магия. Давно уж нет семьи с виноградным гербом, а татуировки с таким орнаментом всё появляются. Мама помогла мне вымыться, вылезти из ванной и одеться. Мы вместе пошли в столовую. Там оказалось пусто. — А где все? — изумлённо спросила я. — Ты поздно встала, — улыбнулась мама, звоня в колокольчик, чтобы позвать слуг. — Альберт и Эрик уже позавтракали и уехали за подарками и костюмом. Как я могла забыть о свадьбе брата! Мне тоже необходимо сделать молодожёнам подарок. Да и сёстры, наверное, приедут… — Успокойся, Эсме, — мама положила свою ладонь поверх моей. — Мы ещё успеем всё купить. В запасе целая неделя. — А когда приедет Элизабет… и Клара? — Через пару дней. В этот момент нам подали завтрак. Я наконец почувствовала голод и принялась за еду. Мама не стала вести разговоры за столом, за что я была ей благодарна. Пара дней пролетела как одно мгновение. Я полностью восстановилась и даже съездила с матерью в город за подарками и новыми нарядами. Элизабет и Клара приехали вместе, их сопровождали мужья. Мы всей семьёй вышли встречать моих сестёр. Муж Клары, Карл, высокий блондин, вышел из кареты первым и помог выбраться Кларе и Элизабет. Джонатан, муж Элизабет, вышел сам. В качестве приветствия от старшей сестры мне достался лишь кивок и кислая мина, Карл же учтиво поздоровался и поцеловал мне руку. Как на этом фоне отличалось приветствие Элизабет и её мужа! Сестрица налетела на нас с Эриком с радостными объятиями. — О, я так за вас рада! — всплеснула она руками. — Эрик, ты так возмужал. И наконец выбросишь из головы глупости, остепенишься, — при этих словах Эрик помрачнел, Джонатан смутился, а я несколько напряглась. Элизабет не заметила неловкости и продолжила щебетать. — Я слышала про твою инициацию, Эсме! Я так счастлива, что это случилось. Ты не расскажешь мне детали? — Детали? — смогла наконец вставить реплику я. — Мне казалось, что у всех всё проходит одинаково. Сестра взяла меня под руку и отвела в сторону, пользуясь тем, что родители заняты Кларой, а Джонатан завёл беседу с Эриком. — Ты что, — зашептала она. — У всех по-разному. С Кларой, например, говорили духи предков. Рассказывали ей какие-то кошмарные вещи. Она так перепугалась! А на меня просто упал дубовый лист. Ты же знаешь, это такая хорошая примета. — Да, — кивнула я. Вдаваться в подробности не хотелось, тем более, я до сих пор не знала, чем всё закончилось. Почему-то никто не хотел мне рассказывать, я даже спрашивала фру Густавсон, но та лишь проигнорировала мои расспросы, поджав губы. — А как прошло у тебя? Рассказывай, не томи! — Ну, нормально, — промямлила я. — На меня тоже падали листья дуба и жёлуди. И я ведь даже не соврала! — О, это же прекрасно! Значит, ты будешь счастлива! — она широко улыбнулась, демонстрируя белоснежные зубы. — Это правда, что тебя пригласили на королевский отбор? До нас с Кларой доходили слухи, но ты же знаешь… — Правда, — перебила её я. Мне совершенно не хотелось снова слушать об отношении правящей семьи к моему отцу. — А как ваша жизнь? Как дети? Я нашла правильные вопросы. Теперь можно было слушать, кивая головой, да вставлять изредка фразы: «Да, ладно?», «Какой ужас!», «Неужели?» и короткие истории, начинающиеся с: «А у нашей служанки Глэдис, помнишь её?». От смерти из-за переизбытка информации меня спас отец. — Пойдёмте все в дом. Обед остывает. За столом Элизабет переключилась на маму, а я могла спокойно помолчать, изредка бросая взгляды на Эрика. До окончания обеда он извинился и вышел из столовой. Я знала, куда он мог пойти, но не стала бежать за ним сломя голову — пусть посидит один и подумает. Поэтому я спокойно закончила обед, поговорила немного с Джонатаном и, сославшись на головную боль, ушла в сад. Эрика я нашла на нашем любимом месте в конце сада. У самой ограды рос большой дуб. Его ветви дарили тень и были достаточно крепкими, чтобы можно было на них залезть. В детстве мы так и делали, но в подростковом возрасте просто утащили одну из лавок и поставили за дубом. С этого места открывался прекрасный вид на Тёмный лес. «Последний рубеж» находился на возвышении, поэтому из сада можно было увидеть могущественную древнюю чащу, простиравшуюся до самого горизонта. Я подошла к Эрику сзади и положила руки на его плечи. Он не вздрогнул от неожиданности, брат знал, что я пойду за ним. Особенно сейчас, когда он в таком настроении. Эрик накрыл мою руку своей. — Эсме, я не смогу этого сделать, — обречённо сказал он. — Но почему? — спросила я, садясь с ним рядом. Я посмотрела в его глаза и всё поняла. — Ты всё ещё любишь Фанни? Фанни была бродячей колдуньей, из тех, что показывает крестьянам фокусы и подрабатывает целительством. Она вскружила голову моему брату, он даже собирался на ней жениться. Мама была категорически против, а отец просто попросил Эрика не торопиться. И правильно сделал, даже мне не удавалось переубедить этого упрямца. Позже выяснилось, что у Фанни был муж, от которого она сбежала. Причём сбежала не от его деспотизма или жестокости, нет, это были их мерзкие семейные «игры». Ей нравилось убегать, а ему искать. При воспоминании об этом меня передёрнуло от омерзения. Самое странное, что мужем её был не просто крестьянин или обычный дворянин, нет, это был граф, чью фамилию я постаралась поскорее забыть. — Да, — глаза Эрика заблестели. — Я знаю, это глупо, но всё же… — Но Катрин хорошая девушка, — робко возразила я. — Именно поэтому я не могу, — он резко встал и подошёл к ограде сада. — Понимаешь, не могу. Я испорчу ей жизнь! — Но она же так любит тебя! — и это была чистейшая правда. Катрин была одной из моих немногочисленных подруг, и я точно знала, что её любовь к Эрику безгранична. — И ты предлагаешь мне растоптать это светлое чувство? — он повернулся и гневно посмотрел на меня. — Ей всего шестнадцать, она ещё совсем дитя. «Но уже может выйти замуж,» — почему-то подумала я, а вслух сказала: — У вас разница всего три года, взрослый мужчина. — Эсме, не издевайся, — он зло пнул какую-то палку. — Ты понимаешь, о чём я. Что с ней будет, когда она поймёт, что объект её чистой детской любви к ней равнодушен? Она не сможет уйти, магия обряда не позволит. Она будет несчастлива до самой смерти. Я сидела молча и улыбалась. «Равнодушен он к ней, ага. Сам себе хотя бы перестань врать,» — с улыбкой думала я. — Ты же знаешь, что потомки эльфов, которые не счастливы в браке, не могут завести детей! А это значит, что наш род по мужской линии оборвётся! — Как ты благороден, — фыркнула я. — Наша мать не так уж и стара. Вполне вероятно, что у неё может родиться ещё один ребёнок. К тому же, у нашего отца есть ещё два брата. Они, конечно, уже немолоды, но у них есть взрослые дети. Эрик бросил на меня недовольный взгляд, подозревая, что я снова издеваюсь. — Почему ты так улыбаешься, Эсме? — подозрительно спросил он. — Потому что ты не слушаешь сам себя, — я подошла к нему и обняла. — Не знаю, по уши ли ты влюблён в Катрин, но точно не равнодушен. Брат выпутался из моих объятий и сел на скамейку. — Ладно, уговорила, — горько усмехнулся он. — Тем более, теперь уж поздно разрывать помолвку. — Никогда не поздно, — нахмурилась я. — Но это та вещь, которую лучше не разрывать. — Мы с тобой два сапога пара, — он жестом пригласил меня сесть рядом. — Оба безнадёжно влюблены, обоим предстоит вступить в брак с кем-то чужим. Я вздрогнула, так больно хлестнули меня воспоминания. Да, Эрик прав, мы похожи. Я подарила своё сердце вересковому воину. Бродячему колдуну, борцу с тьмой и чудовищами. Он проходил через наши земли, собирая информацию для выполнения какого-то заказа для короля. Его звали Эдгар. Он обещал жениться на мне и перестать скитаться, после выполнения задания. Денег, обещанных королём, ему хватило бы на покупку небольшого имения в Лесном краю. Я так ждала его, так ждала… С тех пор прошло уже три года, а я всё не теряла надежды, что в один из дней он снова появится у нас. Из-за него я отказывала многим женихам, никто мне не был настолько интересен, как Эдгар. Даже сейчас я надеялась, что он успеет приехать за мной до королевского отбора и увезёт. — Да, — вмиг погрустнела я. — Он наверняка забыл про меня… Или умер. — Думаю, последнее, — попытался подбодрить меня братец. — Забыть тебя — невозможно. — Дурак ты, — я несильно ткнула его кулаком в грудь. — Жизнь всегда лучше смерти. — Ты же знаешь, что я пошутил, — он закатил глаза. — Но я совсем не рад, что тебе придётся ехать на этот ужасный отбор. — И я не рада. Но отец мне говорил, что ты и сёстры сможете меня навещать. Ему и маме лучше не приближаться к столице. — Думаю, чаще всех тебя будет навещать Клара, — издевательски сказал Эрик. — Я бы не удивилась, — фыркнула я. — Но я всё же думаю, что вы с Катрин будете прекрасной парой. — Поверю тебе на слово, — ответил он, обнимая меня. Я положила голову ему на плечо. Так мы просидели довольно долго, вспоминая глупые истории из детства. — Кажется, нам пора, — заметил Эрик, кивая на заходящее за лес солнце. — Наверное, нас уже ищут. — Ты прав, — ответила я, обновляя заклинание, отгоняющее насекомых. — Спасибо, Эсме, — поблагодарил брат, вставая и потягивая занемевшие конечности. — Спасибо, что ты есть. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Я улыбнулась. — В этом нет моей заслуги, благодари маму. Брат засмеялся, и мы отправились домой. Эрик не угадал: никто и не думал нас искать. Всё семейство сидело в гостиной и что-то бурно обсуждало. Завидев нас, Клара встала и зло выпалила: — Что, не хватает внимания? Делаешь всё, чтобы свадьбу брату сорвать, ведьма? — бросила она. — Клара, — укоризненно сказала мама. — Что, Клара? — передразнила сестра, а Элизабет в ужасе закрыла рот руками. — Свадьба у Эрика. Это торжественное событие, а она снова тянет одеяло на себя! Особенная наша. — Что случилось? — растерянно спросила я. — О, тебе лучше знать, особенная, — взорвалась Клара. Карл попытался утихомирить жену, но она лишь отмахнулась. — Сначала приглашение на отбор, теперь волшебная инициация! Ты с самого детства пытаешься привлечь всё внимание к себе. По всему Лесному краю ползут слухи о твоей исключительности! Я растерялась. С чего бы ей так злиться? — Не смей с ней так разговаривать, — между нами встал Эрик. Он был зол. Мой брат вообще не любил беспочвенных обвинений, а уж в мой адрес… Я бросила умоляющий взгляд на отца, но он почему-то просто смотрел на всё это с интересом. Будто это не его дети ругаются, а подопытные мыши. Мама была в шоке, как и я. Элизабет, казалось, сейчас упадёт в обморок. — И что ты сделаешь? Нападёшь на собственную сестру? — она будто выплюнула эти слова. — Мало нам сплетен о её шашнях с наёмниками из ордена Вереска, так она теперь братца охмурить хочет! Берегись, Эрик, это коварная тварь. Эрик побледнел и сделал быстрый знак рукой. Клара попыталась что-то сказать, но из её рта не раздавалось ни звука. Брат просто наложил на неё заклинание немоты. Потом он взял с ближайшего стола вазу, вынул цветы и выплеснул в лицо Клары воду. Мой брат гармонично сочетал в себе эльфийское и человеческое не только внешне, но и в магии. Его способности казались мне всегда чем-то забавным. Магия разных рас давалась ему фрагментарно: например, заклинание немоты он освоил эльфийское, а человеческое так ему и не далось. И так со всеми. Не было области магии, в которой он бы владел какой-то одной стихией, везде была некая мозаичность. — Остынь и не веди себя как дура, — гневно сказал он, бросив сочувствующий взгляд на Карла. Карл взял жену под руку. Моя сестрица хватала ртом воздух, её лицо раскраснелось от злости и унижения, но она наверняка понимала, что виновата сама. Клара вырвала руку из ладони мужа, гневно подошла ко мне, резко втянула носом воздух и кинула в лицо бумагу, которую держала в руках. От неожиданности я дёрнулась и ощутила всплеск магии. Сестру ветром вынесло из комнаты. — Ох, прости, — виновато сказала я Карлу, который тут же вышел из комнаты, чтобы проверить свою жену. Я подняла бумагу и прочитала, что там было написано. В письме всего лишь сообщалась дата прибытия королевского экипажа. По иронии, она совпала с датой свадьбы Эрика. Я подняла глаза на брата, он успел прочитать записку, стоя рядом со мной. Его глаза потемнели: — Думаю, мы могли бы перенести церемонию, — тут же сказал он. — Я не хочу быть в такой день один. Джонатан подозрительно посмотрел на нас. У меня создалось впечатление, что Клара рассказала ему что-то ужасное обо мне и Эрике. — Не уверена, что это хорошее решение, — я снова посмотрела на отца. — Не нужно ничего переносить, — вздохнул он. — Я пытался объяснить твоей сестре, что это не означает твой немедленный отъезд. Уехать ты можешь и на следующий день. Мы с братом переглянулись. В его глазах я заметила облегчение.