***
Я торопливо шла по тёмному лесу. Всё вокруг будто шептало, будто жаловалось мне. Я видела встревоженных животных, слышала нервный шорох растений, чувствовала беспокойство духов. Но продолжала упорно идти, игнорируя сгущающуюся тьму. Впереди появился туман. Я взмахнула рукой, вызывая волшебных светляков. Несколько светляков повисли над самой землёй, позволяя увидеть дорогу, оставшиеся летали вокруг, освещая обстановку. Только тут я смогла рассмотреть туман: он был багровый. Загадочный дым клубился, периодически в его глубине поблескивали молнии. Заходить в него совершенно не хотелось. Я вздохнула и взяла кого-то за руку. Мою руку ободряюще стиснули. — Ранн, мне страшно, — прошептала я смутно знакомым голосом. — Не бойся, Герда. Я уверен, он не зашёл слишком далеко, — я повернулась к собеседнику. Это был эльф из моего видения: рыжие волосы, лицо Эрика, острые уши. Он ободряюще улыбался мне, а во взгляде плескалась такая любовь, что сердце защемило. — Надеюсь, ты прав, — в голубых глазах Ранна я увидела своё отражение: бледная кожа, чёрные волосы завязаны в тугой пучок на затылке, зелёные глаза, брови вразлёт, острые уши. Женщина смутно напоминала мне кого-то. Я подозревала, что она моя дальняя родственница, но лица у нас были совершенно разные. Дальше Герда и Ранн шли держась за руки. Они погружались в туман всё дальше и дальше, пока Герда резко не остановилась. — Дальше опасно, — она подняла руку. — Я тоже это чувствую, — спокойно ответил её спутник. От багровой дымки отделился силуэт. По мере приближения очертания человека стали вырисовываться чётче, пока я не опознала Эдгара. — Эдгар, это форменное безрассудство! — воскликнула Герда. С такой же интонацией фру Густавсон ругала меня, когда я убегала с урока гулять по лесу с братом. Колдун молча пожал плечами. Лицо Эдгара было омрачено глубокой печалью. Герда подошла к нему, схватила за руку и потащила прочь из тумана. Ранн замыкал цепочку, выглядел он при это так, будто сзади на них мог кто-то напасть. Когда они отошли от странной завесы, Герда быстро провела по лицу Эдгара ладонью и усадила его на повалившееся дерево. Ранн всё это время стоял рядом с непроницаемым лицом. — Он не околдован, — сказал он, наблюдая за действиями Герды. — Я же не идиот, — наконец-то вступил в разговор колдун, вытаскивая из-за пазухи деревянный медальон, выполненный в форме ветки вереска. Я вспомнила, как Эдгар показывал его мне, как описывал заклятия, что на него наложены. — Ты взял у неё кровь и слезу? — требовательно спросила Герда, Эдгар же утвердительно кивнул. — Проверил? — Да, это она, — лицо колдуна стало ещё мрачнее. — Тогда почему ты так расстроен? — удивился Ранн. — Твой заказ можно выполнить. Разве не это главное? — Не самое, — зло ответил Эдгар, смерив Ранна презрительным взглядом. — Вам, эльфам, не понять. Мужчина в ответ лишь фыркнул и принялся рассматривать лес, делая вид, что охраняет их. Но я уже начинала понимать, что он тоже слышит шёпот растений, повизгивания животных и чувствует духов. Они предупредят его об опасности заранее, даже во сне. — Он её любит, — вдруг ответила Герда, пристально глядя на Эдгара. — Это не ваше дело, — так же зло ответил он. — Тебе придётся отказаться от задуманного, — спокойно сказал Ранн, не поворачивая головы. — Красть Эсме глупо и опасно. Эдгар лишь стал ещё мрачнее. — Ты должен рассказать обо всём королю, — Герда присела перед ним на колени и взяла его за руки, Ранн недовольно посмотрел на неё. — Пойми, Эдгар, она — дитя пророчества. Только она сможет спасти нас всех. — Но вы оба говорили, что для обряда нужна слеза, кровь и искренняя любовь. Так почему я не подхожу? — в голосе колдуна прорезались горечь и обида. — Потому что ты не владелец всех эльфийских земель, — заметил Ранн, всё ещё недовольно глядя на руки Герды. — Глупости, — фыркнул Эдгар. — Магия — не глупости, — заметила Герда, отпуская его руки. — Эта земля считает, что королевская семья отвечает за неё, значит и проклятие должен снимать кто-то королевской крови. — А если она не полюбит его так, как меня? — Эдгар порывисто встал. — А если он не сможет полюбить её? Я видел принца, он слишком напоминает своего отца. Эсмеральда никогда не полюбит его. — Тогда мы обречены, — грустно ответила Герда.***
Я проснулась. В окно вовсю светило холодеющее осеннее солнце. Приподнявшись на локте, я заметила на прикроватном столике небольшую вазу с нежно-розовыми цветами мальвы. «Истерзан любовью», — вспомнила я значение и со вздохом упала на подушки. Почему-то сильно болели затылок и спина, но я никак не могла вспомнить, как вчера легла спать. В дверь просунулась голова Патрика. — Эсмеральда, как вы? — обеспокоенно спросил он. — Бывало и лучше, — ответила я, подтягивая одеяло до подбородка. — Я сделал вам прохладную ванну с отваром от синяков, — смущённо сказал слуга. — Поторопитесь, пока она не стала ледяной. Камердинер скрылся за дверью, а я кряхтя поднялась с кровати и пошла в ванную. Когда я открыла дверь, меня чуть не сбила с ног смесь травяных запахов. Опознать возможно было только ромашку и полынь. Со вздохом я разделась и встала у ванны, наполненной водой чайного цвета. Подумав, решила посмотреть на свою спину в зеркало. То, что я увидела, меня не особо обрадовало: огромный синяк украшал мою спину. Подозреваю, под волосами на голове был похожий. Я залезла в воду, место ушиба покалывало. Вода была тёплой, в ванной было тихо, так что я не заметила, как снова уснула. Проснулась от того, что начала погружаться в воду. Одевшись, я пошла в столовую. Завтрак уже был готов, Патрик был тут же. — Вам уже лучше? — Да, спасибо, — я повела плечами. — Твои травы чудесны. Мне кажется, ушиб стал меньше. Но что произошло вчера? Я совершенно ничего не помню. — О, — Патрик помрачнел, накладывая мне в тарелку кашу. — Это я вас дверью приложил. — За что? — возмутилась я, пододвигая к себе кофейник. — Нечаянно. Понимаете, к вам в спальню пробрался принц Олаф. Вы выкинули его в окно, я услышал крик, ворвался в комнату, ну, и.., — слуга развёл руками. — Так ты знал, что он влез в мою комнату? — подозрительно спросила я. — Нет, что вы, — оскорбился Патрик. — Я узнал об этом позже, когда принц помогал мне положить вас в кровать. — Я не хочу знать, кто снимал мою одежду, — я подняла руки, в знак протеста. Патрик пожал плечами, показывая, что ему всё равно. — А цветы от кого? — От него же, — слуга принялся намазывать джем на тост. — Мне принц сказал, что обещал вам кое-что, но не смог оставить срочные дела, поэтому решил извиниться. — Хм, ему потребуется снова извиняться, — хмыкнула я. — Только не таким экстравагантным способом. — Если хотите, я могу ему передать, — улыбнулся Патрик, звонко откусывая яблоко. — Да, пожалуйста, — я с наслаждением сделала большой глоток кофе. — Кстати, ты можешь достать чёрную шкатулку и ленту серебряного цвета? — Конечно, — кивнул мой камердинер. — Только скажите размеры. — Всё после завтрака, — я махнула рукой. Патрик кивнул. Мы продолжили завтракать. Я преимущественно молчала, а мой слуга развлекал меня свежими сплетнями. Все слухи были глупыми: у одной из невест украли корсет, у другой расчёску, третья лишилась любимой чашки. Мне бы стоило задуматься о том, что все эти вещи можно использовать не для шалостей, но я мысленно отмахнулась от тревожных мыслей. После завтрака я измерила маску, прикинула размер ленты и отдала все измерения слуге. Сама же села в гостиной дошивать подарок.