Мой домашний ягуар. Путь из темноты

В последнее время я много ходила. В принципе, вся жизнь морд-сит состоит из постоянных походов, и это должно бы надоесть, если бы новый переход не обещал так много перемен. Волнение, которое я ощущаю — приятное, надежды впервые яркие и так же впервые я делаю что-то действительно для себя. Теперь я понимаю, что имел в виду Локи, спрашивая меня о том, чего же хочет Кара. Впервые я действительно прислушиваюсь к своим желаниям. Это необычно, непривычно, ни одна морд-сит никогда прежде не имела такой свободы. Я хочу разделить её с сёстрами. На общем собрании я научу их жить так, как они хотят. Служить лорду Рала по собственному желанию, а не потому, что их так научили. Мы войдем в новый мир, лучший мир. По мере приближения к храму Джандралин я ощущаю нарастающий триумф, и очень скоро мои сёстры испытают те же эмоции, это вдохновляет. Лес тихий и спокойный, тракт безлюдный, и лишь вдалеке воет какой-то зверь. — Что это — волк? — спрашивает Элеонора. Я хочу ответить, что обычно голос волка звучит иначе, и что таких звуков я прежде не слышала, и я даже начинаю говорить это, но вдруг… Мои мысли обрывает сильный удар в висок, сбивающий меня с ног. Сестра Диана. Так подло напала со спины. Я жду, когда же другие сёстры вмешаются и остановят её, но они не делают ничего, просто смотрят, как Диана, воспользовавшись моим оглушением, снова и снова бьёт меня сапогами. По ногам, по спине, по груди. Носок впивается в мой живот, выбивая весь дух. Соображать всё труднее. Я не успеваю скоординироваться, выхватить эйджил и ответить, я не успеваю даже прикрыться руками. Диана всё бьёт меня, а Элеонора, которая совсем недавно была так мила и дружелюбна, просто смотрит, сложив руки на груди. Я знала, что доверять ей не стоит, но всё же уязвлена её равнодушием. К Диане в её играх присоединяется Карен, количество пинков увеличивается, и я не успеваю даже отмечать, с какой стороны прилетают новые удары. Я лишь слышу, как хрустят сломанные рёбра, чувствую, как расползается подо мной кровавое пятно, когда обе сестры по эйджилу применяют ко мне своё оружие. Рядом ещё десять или двенадцать сестёр, из Северной башни ушли все, мы даже Триану с собой забрали, хоть она больше и не морд-сит. Но никто, никто не вступается за меня. Та власть, которую я ощущала над ними, те намерения, которые у меня были на их будущее — всё это рассыпается в прах здесь и сейчас. — Ты думала, ты королева, Кара? — слышу я голос Трианы. Он далёк, в ушах шумит, но я различаю злорадный тон и понимаю, что мой путь подходит к концу. — Ты верила, что сможешь главенствовать? Глупая, глупая Кара. Лорд Рал явился мне, чтобы ты знала. Видение было прекрасно, он словно был жив, снова рядом. Он сказал, что ты предала его. Ты, Кара, убила нашего господина. Ты не героиня, ты просто жалкая предательница. Ты не заслуживаешь благородной смерти, мы оставим тебя здесь, истекать кровью. А может та зверушка найдёт тебя раньше, чем ты подохнешь, как знать. В любом случае, это больше не наша забота. Триана опускает мне на спину колено, придавливая меня к земле, отчего изо рта у меня брызгает кровь. Одной рукой она хватает меня за волосы, другой — выхватывает из петли мой же эйджил и резким взмахом отсекает им мою косу. — Ты больше не королева, ты никто. — Триана бросает отрезанные волосы возле моего лица, отбирает и второй эйджил и, пнув в последний раз, уходит. Сёстры, все до одной уходят следом, и лишь Элеонора бросает тихое: «мне жаль». Но что мне от её жалости, когда я остаюсь умирать, откашливая собственные лёгкие, не в силах даже держать открытыми глаза?! Я хотела для них лучшего будущего, для всех них, но лишилась собственного «завтра». Я прикрываю глаза, не способная бороться с неизбежным, и снова слышу тот вой. Он приближается. *** — Скрийлинг, — со знанием дела проговорил Зедд, не успел Ричард и вопрос задать. — Слава Создателю, что весь городишка сегодня собрался в одном месте, иначе жертв было бы больше. Порвал, к счастью, лишь домашний скот. — И не подавился? — Ричард скривился, осматривая последствия разгрома. — С виду тощий. — О нет, — покачал головой Зедд. — Он их не ел. Просто убил. Охота. Азарт. Жажда убийства. Ричард перевёл взгляд на Кэлен, которая пока слушала их разговор молча. — Наш новый знакомый очень напоминает мне твоего несостоявшегося мужа, — попробовал пошутить он, Кэлен состроила недовольную рожицу. — Кстати о Рале, — Зедд взмахом руки подозвал Дженнсен, и она, оставив воспитанницу на попечение Марты, тотчас подошла. Шон возник за её спиной. — Из города ни ногой, поняли? — Зеддикус строго свёл брови на переносице. — Закрыться в храме и ни носу на улицу. Всем. Соберите всех горожан, пусть несут молотки и гвозди, нужно заколотить все окна и двери. — Хорошо, дедушка, я поняла. Всех соберём, — Дженнсен погладила Зедда по тыльной стороне ладони и, кивнув Ричарду, ушла выполнять указание. — А я… Могу сражаться? — неуверенно спросил Шон. — Мы справимся сами, — заверил Ричард. — Ты нужен здесь. Этих людей нужно защитить. Когда Шон ушёл, Зедд снова вернулся к прежнему разговору. — Что касается Рала, — он выставил ладони вперёд и словно бы прощупал воздух. Сам себе кивнул и пошёл в известном одному ему направлении. Ричард и Кэлен, переглянувшись, поспешили следом. — Я считаю, что скрийлинг появился неспроста, — продолжил Зедд. — Пока Завеса в мир мёртвых цела, этим тварям нет хода в Верхний Мир. Вот только мне кажется что… — Завеса прорвалась, — вздохнула Кэлен с некоторой долей ужаса. Они вышли из подлеска на равнину, которая теперь была расколота надвое, как орех. Знакомый зелёный огонь вырывался из недр и лизал остатки травы. Огонь, который пожрал Даркена Рала семь дней назад. — Моя вина, — прошептал Ричард, издав тихий стон. — Когда шкатулки взорвались, проход и открылся, я уверен. Зедд согласно кивнул. — Я знаю лишь одну магию, способную разорвать Завесу — магию Одена. Победа досталась нам дорогой ценой. Эта тварь, — он кивнул в сторону деревни, — скрийлинг — лишь первопроходец. Первый из тысячи тысяч. Если Завеса прорвалась, то ничто не мешает разломам появиться по всем Срединным Землям. И, поверьте мне, скрийлинги — не худшее из всего. — Это не просто детская песенка, да? — поежившись, спросила Кэлен и покосилась на разлом. Из расщелины вырывался ветер такой силы, что смог бы сбить с ног, подойди они ближе. Зловещий, холодный, мёртвый ветер. — Увы, но это вовсе не глупая страшилка, — качнул головой Зедд. Ричард нахмурился. Он вырос в Вестландии, и самым страшным зверем, которым пугали непослушных детей, была Гончая Сердца. Но они водились исключительно у самой границы, всего-то и нужно было избегать тех мест. Безлюдных, лишённых всякой зелени и живности. В здравом уме никто не совался к границе. Ричард сунулся. Пошёл следом за Кэлен в самое пекло, чтобы навсегда оставить отчий дом. По пути они и встретили их, двух или трёх гончих. Чейз, его лучший вестландский друг, тогда помог от них оторваться, Ричард и разглядеть их как следует не успел. Чёрные, уродливые. Больше взволновал их вой. Утробный, пробирающий до костей. Неужели существует что-то страшнее этих гончих? — Что за песенка? — спросил он, делая шаг к разлому. Ветер ударил его в грудь, но Ричард удержался на ногах. Кэлен охнула, но, сообразив, что он не станет подходить ближе, всё же дрожащим голосом пропела:

«Скрийлинги вырвались, чтобы содрать с тебя кожу, Скрийлинги золотоглазые, страшные слуги Хранителя. Не убегай же от них, ведь бегущий отчетливо виден им — Мигом поймают тебя, будут глумиться, замучают. Только не вздумай стоять: видят стоящего скрийлинги. Медленно прочь уходи — золотые глаза не найдут тебя. Коль не поймают тебя, сам Хранитель поймать попытается. Он растерзает тебя, твою душу из тела он высосет. Темен пророчества смысл, нелегко толковать предсказание. Истинно будет рожден тот, кто может покончить с Хранителем. Камень он, брошенный в пруд, он отмечен судьбою и пламенем. Только сокрыта во тьме дорога избранника»*.

Ричард слушал её, насколько хватало взгляда осматривая трещину, новых тварей видно не было, это приносило мнимое успокоение. Но последние слова Кэлен всколыхнули в груди недоброе предчувствие. Ему хорошо были знакомы всякого рода пророчества — по одному из них он целый год бегал по Срединным Землям, пытаясь подловить Даркена Рала, теперь же, судя по всему, очередной несчастный должен был взвалить эту ношу себе на плечи, только вот против врага, куда более опасного и могущественного. Ричард ощутил сочувствие к новому избранному герою, прекрасно понимая, что едва ли тот герой сможет справиться с поставленной задачей. Нет, стоять в стороне он не мог. Он поклялся оберегать эти земли и этот народ, так что ему и только ему необходимо встретиться с самым опасным врагом всех миров, а не надеяться на кого-то. — Мы должны закрыть разлом, — решительно сказал он. — Все разломы до единого. Пока ещё есть, кого спасать. Зедд поспешно кивнул, однако ничего не сказал. Он подошёл к Ричарду и также обратил взгляд в зелёную бездну. Думал он долго, несколько раз порывался что-то сказать, но снова и снова закрывал рот, оставляя между ними одну звенящую тишину. — Есть один способ, — сказал он наконец, когда Ричард уже потерял всякую надежду услышать хоть что-то. — Только одна магия может сравниться по силе с магией Хранителя. Свет самый чистый и самый мощный, заключённый в твёрдую оболочку много веков назад. — Камень слёз… — раздался потрясённый голос Кэлен. — Я слышала о нём от матери. Этот камень давно утерян и никто не знает, где его искать. Она раздосадованно всплеснула руками и взглянула сперва на Ричарда, потом на Зедда и снова на Ричарда. — Мы не найдём его. А если и найдём, то потратим на поиски столько времени, что и спасать будет некого. Ричард сцепил зубы. Он не хотел принимать поражение. Знал, что если Завеса не затянется, тысячи тысяч скрийлингов, Гончих Сердца и прочих жутких тварей выберутся из Подземного Мира и уничтожат всё живое. Нужно было рискнуть, ведь иного выхода всё равно не было. — Мы его найдём, — заявил он уверенно и опустил ладонь на эфес меча. — Ведь он где-то есть. А то, что есть, можно раздобыть. — В теории, — с сомнением проговорил Зедд. Ричард кивнул. — Пока этого вполне хватит. Убьем скрийлинга и отправимся на поиски камня. Выбора у них действительно не было. *** Я не раз была на волосок от смерти. Не раз уже видела зелёные владения Хранителя, ощущала тот мертвенный хлад, который источала обитель мёртвых. И сейчас я готова увидеть её вновь. Оказаться лицом к лицу с самым большим страхом морд-сит — забытьем. Перестать быть полезной своему лорду, превратиться в жалкий нагой кусок мяса, коими полны подземные просторы. Гибель в бою — честь. За неё не жаль себя обречь на вечные муки. Умирать же от предательской руки сестёр — дело другое. Оно совершенно бесполезное, постыдное, но, кажется, неизбежное. Я истекаю кровью, выплёвываю собственные лёгкие, а вой, между тем, всё ближе. Чужеродный, от которого кровь стынет в жилах. Но, возможно, это лишь игра моего больного воображения? Затуманенным взором я вижу, как что-то уродливое возникает из-за валуна. Оно всё ещё далеко, и глазам я доверять в полной мере не могу, но я понимаю, что это чудовище не знакомо мне. Во время обучения морд-сит дают прочитать огромный монстрологический талмуд, чтобы мы знали, с чем можем столкнуться и как с этим чем-то бороться. Но тёмная тварь, что неумолимо приближается, не из этой книжки. Уродливая, угловатая, похожая на обгоревшего пса с человечьей головой. Я стараюсь сфокусироваться на этом уродце, рассмотреть получше того, кто очень скоро сожрет меня. Тварь идёт медленно, поводит приплюснутым носом, поскуливает. В голове шумит, в висках стучит, и единственное слово буквально горит перед моими глазами — СМЕРТЬ! Чудовище совсем близко, огромная зубастая пасть открывается, чтобы выпустить на волю длинный мерзкий язык. Липкий и отдающий зловонием, он скользит по моей щеке, слизывает кровь с виска. Чудовище шипит и сильнее открывает пасть. У меня нет даже эйджила, чтобы умереть в бою, а попытка швырнуть в него камень не увенчается успехом. Я готова к смерти, к недостойной, жуткой смерти, и я не закрываю глаза. Монстр скалится и напрягает лапы. Ещё момент, и всё будет кончено. — Фу. Голос, который я слышу — это самый лучший голос для меня. Да, я в бреду, да, это скорее всего галлюцинация, но я рада ему, пусть этот голос и будет последним, что я услышу в этом мире. Галлюцинация или нет, но чудовище, в последний раз оскалившись, отступает. Теперь я вижу то, чего не могла видеть за уродливым телом — стройную высокую фигуру в зелёном камзоле. Привычная насмешливая ухмылка на губах, хоть взгляд и тревожный. Монстр, кем бы он ни был, подходит к фигуре, и тонкие пальцы касаются квадратного звериного черепа, словно то верный пёс. — Пошёл вон, — бросает Локи, и уродец убегает. Теперь, когда кроме Локи и меня на тракте никого не остаётся, он обращает на меня взгляд. Холодный, колючий, но всё ещё обеспокоенный. — На неделю тебя оставить нельзя, да? — спрашивает он и подходит ближе. — Ты — магнит для неприятностей, Кара. Он приближается ко мне вплотную, опускается на колени и, не теряя времени, проводит ладонью по спине. Колючее тепло его магии распространяется по моей крови, заживляя ранения. Я ощущаю, как буквально собираюсь из кусочков в нечто снова цельное. Колотые раны от эйджила, разрывы лёгких, прочих органов — всё это затягивается, хоть и очень медленно. Однако достаточно для того, чтобы найти в себе силы говорить. — Ты мёртв… — не самая лучшая реакция на помощь. Локи усмехается. — Та тварь тоже мертва, но она запросто могла сожрать тебя сейчас. Он избегает ответа, и это так в его духе, но мне важно знать. Понимать, грежу ли я или вдруг мертвец вернулся к жизни? Надеяться на это я не могу, слишком по-сказочному вовремя он явился мне на выручку, но всё же, если он… Жив? — Откуда ты… Локи не даёт договорить, прикладывает палец к моим губам и шепчет: — На этом всё. Прощай, Кара Мейсон. Постарайся выжить. И не успеваю я ничего сказать в ответ, как он растворяется в клубах зелёного дыма. Иллюзия или нет, мёртвый или живой — больше я его не встречу, я знаю. Знаю это по тому, как щемит моё сердце. Живое сердце мёртвой морд-сит. Я всё ещё слаба, и едва ли смогу встать сейчас, но мне дан шанс. Рано или поздно я поднимусь и отправлюсь сводить счёты. Милые сёстры ещё пожалеют, что поступили так со мной. Все до единой. И если я и умру, то в бою, а значит — помощь Локи не напрасна.