Восхождение Тони Уоррена

Наверное, мне некого винить, кроме себя самой, что после первой репетиции Тони предпочитал проводить свободное время не со мной, а с Пэт. Я, наверно, слишком сосредоточилась на Тони и на том, чтобы чем только можно помочь и угодить ему. Для меня самым важным человеком был Тони. А для Тони самым важным был его сериал. И самым важным человеком для него неизбежно становился тот, для кого его сериал был важнее всего остального. Таким человеком стала Пэт. Поэтому именно ее, а не меня он одним очень дождливым вечером привез на узкую улочку манчестерского предместья. - Давай же, - настаивал он, вытаскивая Пэт из такси. – Я обещаю, что это не займет много времени. - Ты шутишь? – воскликнула Пэт. Вечер, как я уже говорила, был очень дождливым. А Пэт не хотелось портить прическу. Однако Тони любезно предложил ей свой зонтик. - Ты спрашивала, откуда я родом, - сказал он, подавая ей руку. - Неужели прямо отсюда? Тони кивнул. Они с Пэт шли по скользкому от воды тротуару, покрытому многочисленными колдобинами и выбоинами. Тони говорил, а Пэт слушала, глядя на него с нежностью. - А теперь взгляни вон туда, видишь, моя бабушка живет вон там, вверх по улице. Она всегда хотела, чтобы все дочери навещали ее ежедневно и нас, детишек, чтобы притаскивали с собой. Я обычно сидел во время этих встреч под столом, спрятавшись под скатертью. И слушал. Так я и научился тому, что женская манера вести разговор сильно отличается от мужской. Так и вижу, как они все сидят там, все мои тети, и я, конечно, и мой дед, и мой дядя Джим, поющий официант. А моя бабушка сидит и наблюдает, как одна моя тетя натирает чугунную каминную решетку, другая вешает занавески, а моя мама чистит медные статуэтки, и бабушка говорит: «Никогда не старей. Ни одна сволочь тебя не полюбит, когда ты состаришься». Пэт заливисто расхохоталась, запрокинув голову. Смех у нее был хрипловатый и отнюдь не женственный, но от него становилось теплее даже промозглым вечером. - Я буду любить тебя, когда ты состаришься, - похлопала она Тони по плечу. - Не переживай так что. - Всего лишь голоса, пересказывающие чужие истории, - произнес Тони задумчиво. - Вот все, чем мы можем надеяться стать. Пэт остановилась и заглянула Тони в глаза. - Но это твой голос, Тони, - сказала она проникновенно. - И это все, что имеет значение. - Вот как? - Тони смущенно моргнул. - Я всего лишь не пропускаю ничего мимо ушей. - Нет, ты создаешь нечто, что сможет услышать каждый, - возразила Пэт. - Что-то такое, что исходит от тебя. А если какая-нибудь сволочь попытается тебя этого лишить, я им глаза повыцарапаю! *** Мне хорошо знаком тот тип людей, к которому относилась Нита Валери. Думаю, и вам он хорошо знаком. Самый безобидный и самый утомительный тип - люди, у которых начисто отсутствует чувство такта. С таким людьми невозможно общаться, невозможно найти общий язык, ибо слушать они сумеют только себя. С ним невозможно поссориться, ибо они слишком уверены во всеобщей любви к себе со стороны окружающих и не замечают ни иронии, ни даже открытой грубости. Да и грубить им очень сложно, ведь они так искренне доброжелательны и расположены во всем вам помогать и давать советы. Нита была добрейшая старушка, прожившая жизнь в святой уверенности, что она - источник неугасимого света и радости для окружающих. Она не сомневалась, что каждому человеку необыкновенно важно услышать ее мнение по каждому, даже самому мелкому вопросу, необходимо ее одобрение каждого самого пустячного решения. Особо важным ей казалось донести свой свет до молодых людей, которым он, несомненно, озарит их долгий путь к успеху и славе. В ее голове беспрестанно рождались блестящие мысли и светлые идеи, и она считала священным долгом донести их до окружающих. Поскольку именно эти мысли и идеи были самыми важными и значимыми на свете, Нита была способна с радостной непосредственностью перебить любого человека в любой момент его речи. Перебить же ее саму не представлялась возможности. Считая, что общаться с ней для них чистое удовольствие, а удовольствие нужно растягивать, говорила она всегда очень медленно и напевно, но громко и с выражением. Как будто начитывала текст. Собственно, она и текст начитывала так же нараспев, задумчиво и мелодично, сияя добродушием и подчеркивая со значением каждое слово. И лишь изредка запиналась, заглядывая в сценарий. Репетиция уже давно началась, но Нита с самого начала полностью завладела всем вниманием Дерека и Тони. Они хотели прорепетировать ее сцену с Бетти Элбердж, которая играла тихую и скромную Флорри Линдли и своей роли вполне соответствовала – до сих пор ей не удалось ни слова вставить в журчащий монолог Ины: - «Это все равно как муж моей сестры. Он руководил слесарной бригадой там, где они раньше жили. Так у нее возникала идея. Вот она ему и говорит: «Мы в городе... Мы в городе занимаем видное положение сейчас. Мы должны ходить в церковь». Ох, извини, золотко, - обратилась она к Тони, – маленькое предложение. В последнее время, когда я играю таких вот милых старушек, как эта, я вынимаю мои вставные зубы. Как вы на это посмотрите? Тони затравленно выслушивал все это, схватившись за щеку, будто его самого внезапно скосила острая зубная боль. И в глазах у него читалось то же страдание, что испытывает человек с острой зубной болью. Уловив вопрос, он сначала посмотрел на Дерека, ожидая от него спасения. Но Дерек стоял с непроницаемым лицом. У него был свой метод общения с подобными людьми. Стоять с улыбкой, делая вид, что слушаешь с интересом, и думать о текущих проблемах. После секундной борьбы, в которой хорошее воспитание и привитое с детства уважение к пожилым людям одержали болезненную победу над желанием высказать все, что он по этому поводу думает, Тони растянул губы в неестественной улыбке и ответил. - Я полагаю, стоит попробовать. В то время как Дерек и Тони общались с Нитой, остальные актеры начинали понемногу нервничать. Даже Пэт в это время, несколько подрастеряв свою невозмутимость, беспокойно мерила шагами пространство реп-зала, просматривая свой сценарий. Она уже забыла о том, как успокаивала Дорис Спид и рассказывала ей, что в съемках в прямом эфире нет ничего страшного. Сама Дорис меж тем сидела рядом на стуле и с полнейшим хладнокровием штопала чулок. - Вас, я погляжу, трудно выбить из колеи, - заметила Пэт с легкой завистью в голосе. Дорис подняла на нее излучающий покой взгляд. - Извините, дорогая. Я вас раздражаю? Я нахожу, что слова в моей голове легче утрясутся, если мои пальцы тоже чем-то заняты. Пэт натянуто улыбнулась в ответ. Уильям Роуч тоже казался вполне беспечным. Он занимал собой целых два стула – на одни взгромоздился сам, на другой поместил свои длинные ноги. Рядом с ним сидела Патриция Шексби, очень хорошенькая брюнетка лет двадцати, дебютантка в кино. Патриция играла Сьюзен Каннингем, подружку Кеннета Барлоу. И Уильям считал, что коль скоро он по фильму бой-френд Патриции, им необходимо установить как можно более тесный контакт. - Я здесь уже принимал участие в телевизионной постановке, - рассказывал он увлеченно, словно не замечая, что она полностью его игнорирует. - Мне повезло получить главную роль. Я там играл молодого солдата, служащего в Германии, который завел дружбу с немецкой девушкой. Фильм имел большой успех... – он покосился на Патрицию, которая на протяжении всего монолога даже не повернула головы в его сторону, и добавил: - А Тони Уоррен, автор сценария, смотрел и решил, что я подхожу для Кена Барлоу. Но большое кино - это мое основное призвание. Нита все так же продолжала сыпать свежими идеями. - И еще я вот о чем подумала, как вы насчет маленькой собачки? Я могла бы очень мило с ней возиться. Надену на нее смешной ошейничек. Зрителю это понравится. Тони бросил на Дерека загнанный взгляд, понимая, что на это он сам деликатно ответить не в состоянии. И принялся растирать шею, как будто у него внезапно свело судорогой мышцы. - Давайте-ка прервемся минут на пять? – нашелся Дерек. – Спасибо, Бетти. Ага, я непременно все это обдумаю. У нас не так уж много времени осталось на самом деле. Уильям, между тем, продолжал попытки наладить контакт со Сьюзен-Патрицией. - Мой лондонский агент... Кстати, а у вас есть агент в Лондоне? - Нет, фактически говоря, - процедила Патриция, переворачивая очередную страницу сценария. Это была первая фраза, которую она произнесла в ответ, и Уильяма это необыкновенно воодушевило. Он затараторил с удвоенным энтузиазмом. - Нет? Тогда вам определенно стоит им обзавестись. Так вот, он сообщает, что на ниве кино в данный момент ничего не предвидится, вот я и подумал: «Почему нет?» Это ведь всего на неделю. Вреда не будет, верно? Тони отошел к окну налить себе кофе, размышляя, что если так пойдет и дальше, он точно заработает себе нервный тик. Разговор с Нитой невероятно его утомил и настроил на скептический лад. Странно, в последние дни ему недоставало энергии, в которой раньше он никогда не испытывал недостатка. Он вдруг вспомнил, что сегодня утром встал с трудом и даже не успел побриться. Вернее забыл. Раньше он всегда думал, что когда занимаешься любимым делом, то совершено не устаешь. Оказывается, устаешь, да еще как! - Тони, зайка? – к нему изящно подкралась Дорис Спид. - Да? – отозвался Тони, стараясь придать своему голосу хотя бы нейтральный тон, хотя больше всего ему сейчас хотелось на кого-нибудь наорать. А Дорис, даже если и почувствовала его настроение, то виду не подала. - Извини, но... мне действительно необходимо произносить эту фразу? – спросила она, указывая ему на строчку в тексте. - Ну!.. – начал Тони решительно, намереваясь биться за каждое слово. Его утомление моментально развеялось. - Потому что я уверена, что смогу донести смысл и без нее, - добавила Дорис ласково, нисколько не обескураженная его агрессивным тоном. Ее улыбка даже на Тони действовала обезоруживающе. - Ну что ж, попробуйте без нее тогда, - согласился он. - Спасибо, дорогой, - Дорис ткнула его пальцем в плечо, словно намереваясь провертеть дырку в его джемпере, и произнесла тоном, каким ублажают ребенка. - Кто бы мог подумать, что ты станешь таким замечательным писателем? Тони улыбнулся ей вслед и подумал, что вот для такой, как Дорис, ему не жалко строчек. Не так уж и сложно вносить некоторые изменения, когда актриса идеально воплощает его замысел, да и сама чувствует роль... Возможно, кое-что об Энни Уолкер ей удастся понять даже лучше него. Вот только жаль, что, похоже, о Ните Валери ему не придется такого сказать... - Сцена номер семь, гостиная Барлоу! – зычно возвестил Дерек о конце перекура. - Уильям, это тебя касается! - Ох, извините, - и Уильям, чуть не опрокинув стул, покинул Патрицию. Она проводила его заинтересованным взглядом. ...Когда за окном сгустились сумерки и репетиция, наконец, закончилась, Дерек собрал всех вокруг себя, чтобы подвести итоги этого долгого дня, проведенного в реп-зале. Тони, прижимая к себе неизменную пачку листов сценария, стоял рядом с остальными и изо всех сил делал вид, что он здесь не самый маленький. Он старался сохранять на лице серьезное и непроницаемое выражение, как и положено уважаемому писателю, но против воли расплывался в улыбке при мысли о том, что это происходит на самом деле и что все эти люди собрались здесь, чтобы обсудить и сыграть написанную им историю. И что они, кажется, действительно воспринимают его как настоящего писателя. Ему уже почти казалось, что все они и в самом деле персонажи выдуманной им истории, и он испытывал к каждому из них почти отеческую нежность. Ему думалось, что нечто подобное должен испытывать и режиссер. - Я знаю, что график у нас всех очень жесткий, - говорил Дерек своим спокойным бархатистым голосом. - Но то, что вы показали мне здесь сегодня, это больше, чем я смел надеяться. Пытайтесь найти истину в каждом персонаже, в каждой душе, к которой Тони дал вам ключ. И прежде всего, мне необходимо, чтобы вы знали ваши роли на зубок к костюмированной репетиции. Что ж, спасибо всем... Завтра в это же время. *** Итак, наступил решающий день. Тони, который маялся на студии с самого утра, почти перед самой съемкой забежал в гримерную к Пэт, чтобы пожелать ей удачи. Или, скорее, чтобы она ему пожелала удачи и успокоила. Рядом с Пэт он вообще чувствовал себя увереннее. Гримерша как раз закончила колдовать над ней, когда Тони подошел и остановился за ее спиной. - Спасибо, - отпустила гримершу Пэт и улыбнулась Тони. - Ну что, я выгляжу достаточно потрепанной на твой вкус? – весело спросила она и с нарочитым ирландским прононсом добавила: - Хэй, Элси, ты уже созрела для живодерни? - Ты само совершенство, - сказал Тони с нежностью и обнял ее за плечи, глядя прямо в глаза ее зеркальному отражению. Пэт казалось вполне беспечной, но что-то в самой глубине ее искрящихся глаз говорило о том, что она волнуется гораздо больше, чем следовало бы. Чтобы скрыть это волнение от Тони, которому его видеть было совершенно необязательно, Пэт решила перевести разговор на другую тему и протянула ему маленький пучок зелени. - Вот, хотела тебе это отдать. Это мой счастливый вереск. Моя ирландская частичка. - О… спасибо, - Тони растроганно чмокнул Пэт в щеку. - Я о нем позабочусь, - пообещал он, хотя не особо представлял, как это следует делать. Теперь он почти не сомневался в успехе. То, что у них получалось по ходу репетиций, превосходило все его самые смелые ожидания. И конечный результат не мог не стать триумфом. Пэт взяла его руку, лежащую у нее на плече, и крепко сжала. - Это должно сработать, Тони, - сказала она серьезно. - Не только для тебя. Для всех нас. *** Гарри влетел в операторскую рубку в последний момент и, пробегая мимо Дерека, ободряюще похлопал его по плечу. Но Дерек только отмахнулся. Он был уже полностью сосредоточен на предстоящем действе, которым ему полагалось руководить отсюда, из-за пульта. Мы впятером, - Тони, Гарри, мистер Киршоу, я и Маргарет, - сидели здесь же, на высоких стульях у стены. Тони нервно барабанил пальцами по колену. - Тишина в студии, - скомандовал Дерек. - Тишина в аппаратной. С третьей камеры, потом переход на вторую. Название выводим на первую. Внимание в аппаратной. Я произведу смену кадра на вторую камеру. Полная тишина. Приятного просмотра. И... Пять. Четыре. Три... Закусивший губы Тони вдруг ухватился за мою руку, и я крепко сжала ее. В этот момент я была полностью счастлива. Пэт не было поблизости, и Тони вновь нуждался во мне. И для меня это было почти важнее, чем успех самого нашего предприятия... - Два. Один. И... На экранах высветилась заставка с названием – «Флоризель-стрит». И я подумала вдруг, как же не хватает музыки, с которой обычно начинаются фильмы и сериалы. Без музыки мне все показалось каким-то ненастоящим... Я тут же отогнала от себя подобные глупые мысли, но тревожное предчувствие не покидало меня до самого конца съемки...