Восхождение Тони Уоррена

Мистера Элтона тоже несколько смущало отсутствие музыки, но это, на его взгляд, было чуть ли не единственным крошечным недостатком. И как ни гордился он проделанной работой, все же решил коснуться этого пробела на совещании. Лучше самому обратить внимание на явный недочет, чем ждать пока в него ткнут носом другие. Кроме того, если говорить о предполагаемых изменениях как о чем-то решенном, у членов совета сложится правильное впечатление. О том, что решают они не то, выпускать ли сериал, а то, как это сделать. - Здесь будет основная музыкальная тема, конечно, - деловито пояснял он членам совета. - Что-нибудь духовое. Сильное, но с ноткой меланхолии. - Спасибо, Гарри, - кивнул ему мистер Сидней, сидевший во главе стола. - Я высоко ценю всю проделанную вами работу. Но я не могу, исходя лишь из этого, сформировать свое мнение. Я бы хотел услышать другие, если у кого-то есть что сказать. Уолтер? Кроме Гарри и братьев Бернстайнов на совещании присутствовали еще семь человек. Никто из них не торопился брать слово, но тот, к кому обратился Сидней, тут же послушно заговорил, как будто речь была им подготовлена заранее. - Что ж, мне жаль, Гарри, но мне абсолютно ничего не понравилось. Мне не понравились персонажи, и эти унылые декорации, и мне не понравился сюжет. Если мы это выпустим, рекламодатели попросту разорвут с нами контракты. С каждым словом Уолтера воодушевление на лице Гарри все больше гасло, уступая место унынию. Сидней же слушал его, с трудом удерживаясь от самодовольной улыбки. Ему самому шоу не то чтобы не понравилось, он просто не понял, как к нему относиться. И решил благоразумно переложить ответственность за принятие решения на своих коллег по цеху. - Кто-нибудь еще разделяет его точку зрения? – спросил мистер Сидней. Никто не отозвался, но судя по отсутствию какого-либо выражения на их лицах, можно было сделать вывод, что никакой точки зрения ни у кого из них и вовсе нет. Для каждого из них это было заурядное совещание. Очередной вопрос на повестке дня, который надо решить и забыть об этом. И совершенно неважно, как именно решить. В самом деле, они-то сами не тратят свое драгоценное время на телевизор. Во всяком случае, не на разные дурацкие сериалы, так что не важно, снимут их или нет. Всю эту ерунду смотрят простые обыватели, которым по большому счету тоже все равно, что смотреть. А значит, можно решать за них – лишь бы это не становилось слишком утомительно. - Это можно переписать под комедию, - внес предложение Уолтер. Ссориться с Гарри окончательно ему все же не хотелось. - Это не комедия и не драма! – возразил Гарри запальчиво, ему казалось, что еще вполне можно побороться. - Хотя может быть и тем, и другим. Относитесь этому, как к Диккенсу. Еженедельная история, которая захватит всю страну. Вроде мыльных опер в Штатах... Уолтер снисходительно улыбнулся. - Но они выходят в дневное время, и тому есть причина: их никто не смотрит, кроме кучки домохозяек и пациентов в больницах. - Это неправда, - огрызнулся Гарри. Остальные члены совета задумчиво кивали. Напрягаться и высказывать свое мнение по такому ничтожному поводу им было явно лень. Уолтер высказался достаточно обоснованно, и этого было достаточно. Даже мистер Бернстайн почувствовал некоторую неловкость. Надо было создать хотя бы иллюзию обсуждения. - Сесил? – обратился он к брату. Сесил находился в сложном положении. Поддержать Гарри открыто он не осмеливался, потому что это бы точно разозлило Сиднея еще больше. Он подумал, что если выскажет некоторые соображения и убедит внести изменения по мелочам, в целом проект еще может получить одобрение. - Как вам известно, я нахожу эту идею интересной, - осторожно начал он, - но этот северный говор – это язык комедии. Его никто не принимает всерьез. Эта Ина Шарплс... Ей предполагалось быть смешной? Он на самом деле хотел помочь. Спасти хоть что-то. Или хотя бы отсрочить развязку, выиграть время... Но Гарри был сейчас в таком состоянии, что или все, или ничего. Он и сам не понимал сейчас, что именно его неожиданный энтузиазм многих отпугивает. И заставляет сомневаться – стал бы продюсер, деловой человек, да еще и канадец, так переживать из-за обычного шоу? Значит, здесь кроется что-то еще. А Гарри Элтон и сам не смог бы объяснить, почему он так нервничает. Он шел сюда, будучи полностью уверенным в успехе. И теперь осознал, что даже не представляет, как принять поражение. - Слушайте, это ведь только пробный выпуск. В кастинге всегда бывают осечки подобного рода. Мы просто хотели передать дух этого шоу и то, что это будет представлять... Гарри чувствовал, что проиграл, что все слова уже бесполезны, что Сесил давно все решил, а члены совета это видят. И будут говорить то, что угодно начальству, не важно, что они там думают. Да и не думают они ничего, единственное, о чем они умеют думать, это о том, как угодить мистеру Бернстайну. А здесь путь очевиден. Вот почему бессмысленны все заверения и объяснения, и даже Сесил уже ничем не поможет. Гарри был умным человеком и понимал, когда можно прекращать борьбу. Начнешь настаивать – сделаешь хуже только себе. Но вдруг он вспомнил о Тони, о том, что нужно будет пойти и сказать ему, что все было напрасно, что его сериал так никогда и не появится на экране, что все усилия затрачены впустую... И вдруг ему показалось, что терять и в самом деле больше нечего. Что даже его будущая карьера и благополучие в компании не стоят того, чтобы сейчас промолчать. По крайней мере, что бы потом не случилось, он сможет сказать Тони, что бился до последнего за то, что им обоим дорого, и совесть у него чиста. И он снова начал говорить, сначала спокойно, но все больше и больше распаляясь. - Мы знали заранее, что придется вносить изменения. Ина Шарплс - не самый удачный выбор, зато остальные просто нечто. Пэт Феникс настоящее открытие. Мы начинаем величайший кастинг в истории Манчестера! Города, который вы выбрали столицей своего Гранадалэнда. Это возможность открыть телезрителям глаза на настоящий Север. Какой смысл находиться здесь, в Манчестере, если ты не можешь рассказать его историю? - Гарри, пожалуйста... – Сесил не на шутку обеспокоился, как бы продюсер в запале не произнес чего-нибудь непоправимого. Гарри и в самом деле потерял всякое представление об осторожности. - Извини, Сесил, но мне кажется, это важно. Вы ждали от меня качества... - ВЫСОКОГО качества, - резко прервал его Сидней, задетый его настойчивостью и категоричным тоном. - И это то, что я могу вам предложить, - отрезал Гарри. - Программу высокого качества. Сидней усмехнулся. - Спасибо, Гарри. Кто-нибудь еще? Гарри в отчаянии огляделся по сторонам, понимая уже, что все кончено, но все же продолжая надеяться на какое-то чудо. Остальные отводили глаза... *** Надеюсь, вы позволите мне милосердно опустить занавес над последующей сценой? В любом случае, я ничего не смогла бы вам рассказать о том, как Тони воспринял это известие, мы все позорно разбежались, как только Гарри показался в конце коридора, в котором мы ожидали решения совета. И ему, собственно, даже не пришлось ничего говорить. По его лицу и так все было ясно. Нам с Маргарет предстояло теперь очистить стенд от фотографий актеров. Тех самых, которые мы с Тони прикрепляли к нему с такой любовью... Я подумала, что Маргарет никогда не занималась такого рода делами лично. Подумаешь, очередной проект, который вылетел в трубу. На веку Маргарет таких было десятки… отбиравшиеся с такой тщательностью фотографии просто сметались со стенда, как ненужный мусор, и это дело вполне можно было поручить одной из младших секретарш… Но на этот раз Маргарет сама решила убрать из кабинета напоминания о нашем неудачном эксперименте. И попросила меня помочь ей. - Давай-ка за дело. Ты начинаешь с того конца, а я с этого. Мы работали молча. По совершено каменному лицу Маргарет и ее плотно сжатым губам абсолютно ничего нельзя было прочесть. Но мне ее молчание говорило более, чем достаточно. *** ...Возможно, единственным знакомым Тони человеком на всей студии, который находился в полном неведении обо всем происходящем, была Агнес. Какие бы бури и цунами ни потрясали Гранада-ТВ, от самых основ до самых вершин, она всегда оставалась доброжелательной и невозмутимой. И все так же толкала свою неизменную тележку с этажа на этаж. Я не уверена, уходила ли она вообще домой. По крайней мере, она еще застала Гарри Элтона в его офисе в тот вечер, хотя ему-то казалось, что он чуть ли не всех пересидел. За окном давно сгустились свинцовые сумерки, которые в конце осени особенно угнетают. Особенно в Манчестере. Гарри просматривал в последний раз отснятый материал, который транслировался по внутреннему каналу прямо на экран телевизора в его кабинете. Он подумывал, что вообще-то запись можно и сохранить… Обычно так не делалось, провальные, не принятые к производству программы удалялись сразу же, и никаких особых архивов в этом отношении не велось. Но, возможно, именно для этой записи можно было бы сделать исключение, подумал он. Хотя зачем? К чему понапрасну растравлять себя напоминаниями о том, что могло бы быть, но чего никогда не будет?.. За этими невеселыми размышлениями его и застала Агнес. - Как дела солнышко? – осведомилась она, просовывая голову дверь. - Чашки нужно забрать? - Только одну, Агнес. Спасибо. Гарри относился к Агнес чрезвычайно хорошо, и у него в кабинете она чувствовала себя, как дома. Поэтому взяв со стола чашку, она вовсе не поспешила уйти, а с интересом уставилась на экран. - Что это? - Пилотный выпуск. - И когда выходит? – с видом знатока поинтересовалась Агнес. - Он не выйдет, - Гарри, подавив вздох, решил, что достаточно сыпать соль на рану, пора со всем этим покончить. Он решительно взял телефонную трубку и набрал номер. – Отдел записи. Пленка «Флоризель», которая идет по седьмому... – он поднял глаза и тут обнаружил, что Агнес и не думает уходить. Наоборот, она присела с пустой чашкой в руках на стул у самого экарна и с очевидной увлеченностью наблюдает за происходящим. - Погоди минутку, - сказал Гарри в трубку. - Повиси. - Это ее сын, из-за которого весь сыр-бор? – поинтересовалась Агнес – Вот уж и правда, ей есть чем гордиться! У нас в гостиной точно такие же часы! – воскликнула она вдруг обрадованно. - Извини, Джим, - тихо сказал Гарри, словно боясь спугнуть ее. - Продолжайте трансляцию. На экране Элси отсчитывала своего непутевого сыночка. - Вот это правильно, душечка, - посочувствовала Агнес ее переживаниям. - Так и скажи ему. Это твои деньги. Мистер Элтон зачарованно наблюдал за ней. *** Тони вошел в дом, аккуратно запер за собою дверь и снял плащ. Потом повесил его на перила лестницы и некоторое время созерцал, стоя словно в каком-то оцепенении. Собственно говоря, стоять было незачем. Оставалось подняться наверх в свою комнату и лечь спать. Но почему-то это было сделать невыносимо тяжело. Как ни горько ему было сейчас, все же хотелось продлить еще хотя бы ненадолго этот день. День, который с утра был полон самых сияющих надежд и уверенности в прекрасном будущем. Завтра ничего этого уже не будет. Завтра он снова проснется обычным штатным сценаристом Гранда-ТВ без малейшего просвета впереди. Полностью раздавленный этими мыслями, Тони опустился на нижнюю ступеньку лестницы и обессилено прислонился к стене. Но стоило ему присесть, как на верхней площадке появилась миссис Симпсон в домашнем халате и с ночной сеточкой на голове. Дело в том, что Тони никогда не позволял себе возвращаться домой так поздно, как в тот вечер. В этот час ему вообще-то уже полагалось быть в постели, по представлениям его матушки. В своей собственной постели, разумеется. Поэтому миссис Симпсон, несмотря на поздний час, была настроена самым решительным образом. - И сколько сейчас, по-твоему, времени? – спросила она тоном, предполагающим долгую выволочку. - Я ждал такси, - ответил бесцветно Тони, даже не обернувшись. Миссис Симпсон несколько растерялась такому безразличию к материнскому гневу и почувствовала, что ей как-то не по себе. Не стал бы Тони без очень серьезной причины вести себя столь неподобающим образом. Но тут же ее внимание переключилось на новое, более серьезное правонарушение. - Ты что, пил? – воскликнула она, - Да, - Тони и не думал отрицать. Все равно хуже, чем сейчас, ему быть не могло. - Справлял поминки, - добавил он. - Кто умер? – ужаснулась миссис Симпсон. Она даже присела рядом с Тони на ступеньку, отчасти радуясь тому, что у опоздания сына нашлась достаточно веская причина. - Мои мечты, - ответил Тони. - О, Тони... – миссис Симпсон закатила глаза, рассерженная тем, что он понапрасну напугал ее, но и вздохнув меж тем с облегчением. - Нет, это правда, - у Тони не было ни малейшей надежды на то, что здесь он найдет сочувствие своим проблемам, но он просто не мог больше молчать об этом. - Флоризель-стрит действительно РЕАЛЬНА для меня. Она существует. Или могла существовать до того, как эти... – он запнулся, поскольку слово, которое он собирался употребить, было здесь неуместно… - эти Бернстайны пустили ее под каток, чтобы выстроить свой Гранадалэнд. Элси, возможно, все еще ожидает спасения, загнанная, растоптанная. Но только ей уже ничего не поможет. Ведь так, мам? Так же, как и мне. Миссис Симпсон, как и следовало ожидать, не поняла ни слова из этой речи, но уловила, что ребенок расстроен до крайности, и стоит его пожалеть. Сказать, ей, правда, было нечего, но она сочувственно потрепала Тони по плечу. - Ты особо не расстраивайся, - сказала она и добавила - И ради всего святого, не беспокой своего отца. Ему завтра рано вставать. Тони отвернулся. Не то чтобы он рассчитывал здесь на понимание и поддержку... Но все же тягостно было осознавать, что его личные дела здесь до сих пор считаются за прихоти ребенка, которого никто не принимает всерьез. Хотя разве где-то к нему относятся иначе? Миссис Симпсон же совсем успокоилась, посчитав, что проблемы вовсе и нет никакой. Однако неприятные сюрпризы для нее тем вечером не закончились. Только она собиралась встать, как раздался телефонный звонок. Она испуганно ухватилась за Тони. - Кто бы это мог звонить в такое время? - Откуда мне знать? – Тони удивился такой бурной реакции. - Что хорошего могут сообщить в пол-одиннадцатого! – миссис Симпсон была близка к панике. - Надо бы ответить? – предположил Тони. - Я не могу, - миссис Симпсон была не на шутку встревожена. Все одно к одному, подумала она. Наверняка случилось что-то совершенно ужасное, а мальчик скрывает. Потому и позволил себе лишнего. И несет какую-то чепуху, зубы заговаривает… Еще больше напуганная этими мыслями, миссис Симпсон тревожно следила из-за перил, как Тони подходит к телефону и снимает трубку. Он и сам уже слегка занервничал. - Пендлтон 5698. - Кто это? – воскликнула миссис Симпсон, вскочив. Но Тони ответил до обидного спокойно, как будто вся эта ночная вакханалия была в порядке вещей. - Да все нормально. Это мой босс. Миссис Симпсон возмущенно выпрямилась. К ней сразу же вернулось воинственное настроение, и она решила, что с отпрыском все же стоит попозже провести дополнительную воспитательную беседу. - Что ж, можешь передать ему от меня, - сказала она тоном оскорбленного достоинства, - я не знаю, как там у них заведено в Канаде, но здесь у нас Англия, и никто не пользуется телефоном после десяти часов! Передавать ничего не пришлось: Миссис Симпсон говорила достаточно громко. Гарри расслышал ее отповедь, даже отставив трубку далеко от уха. Он опасался услышать еще что-нибудь нелицеприятное в свой адрес, но в трубке раздался лишь непривычно тихий голос Тони. - Извини, Гарри. Гарри все же был уверен, что позвонил не зря. - Да, я знаю, что уже поздно, но у меня появилась идея. Я думаю, тебе должно понравиться.