Восхождение Тони Уоррена

На следующее утро на студии можно было наблюдать нечто странное. Насколько вообще может быть странным то, что происходит на телестудии. План Гарри был предельно прост. Его суть можно было передать одним лишь распоряжением, которое через меня поступило студийным техникам и секретаршам: - Телевизоры должны быть расставлены по всему зданию, и раздайте, пожалуйста, эти бланки всем, кого встретите. Телевизоры действительно расставили повсюду, даже в кафетерии. А анкеты вручались всем подряд: младшим операторам, стенографисткам, техникам, статистам, танцовщицам, малярам, уборщикам... Все это происходило, так сказать полуофициально, за спиной (хотя и под носом) у высшего начальства. Именно поэтому Гарри не мог отдать распоряжение устроить просмотр в обязательном порядке и в рабочее время. Оставалось рассчитывать на волонтеров, которые согласились бы ради просмотра отказаться от обеденного перерыва. Волонтеров, конечно, вербовали по большей части я и Дерек. Причем мы разделили сферы действия. Я раздавала анкеты в коридоре всем мимо проходящим, кому это было интересно, а Дерек пошел по отделам. И первым делом заглянул в гардеробную к Эдне. - Этот обеденный перерыв? – усмехнулась Эдна, когда он изложил ей суть просьбы. - Что – ВЕСЬ перерыв? - Если ты не возражаешь. - Да уж, у нас определенно что-то происходит, если от людей ждут того, что они пожертвуют обедом, - проницательно заметила Эдна. – Флоризель-стрит? - Ага. - Понятно, деточки, - усмехнулась Эдна. - Не то ли это самое шоу, для которого нужна повседневная одежда? Первая программа на Гранада-ТВ, для которого костюмы добываются на рынке в Бьюри. Дерек подарил ей свою лучшую улыбку и для вящей убедительности чмокнул в щеку. - Ага, тебе непременно понравится. Договорились, девочки? Эдна слегка покраснела, и чтобы скрыть смущение, прикрикнула на своих помощниц, уже листающих анкеты. - Эй, обеденный перерыв еще не наступил. За работу. *** На следующее утро Гарри сидел в офисе мистера Бернстайна и оправдывался. - Я не собирался действовать у вас за спиной. Я просто не донес до вас сразу же эту идею. Это не одно и то же. Мистер Сидней не уловил, в чем здесь разница, поэтому продолжал взирать на Гарри крайне мрачно. - Тогда ты знаешь, каким сейчас будет мой ответ. Мы так не работаем. - Да я вовсе не предлагаю, чтобы весь служебный персонал принимал за нас решения, - убеждал его Гарри. - Я просто хотел показать вам реакцию обычных людей. Все те, кто видел показ, заполнили специальные анкеты. Это комментарии не от тех, кто сидит за столами в офисах и составляет таблоиды. Это от тех, кто добирается на работу автобусом, а потом сидит в своих гостиных в семь часов вечера! Это отзывы вашей аудитории. - Я так полагаю, все они благожелательные? – кисло осведомился Сидней, без энтузиазма принимая у Гарри пачку анкет. - Нет, не все. Но люди либо в восторге от этого шоу, либо в ужасе. Никто не остался равнодушным. Все присутствующие понимали, что человек, давший отрицательный отзыв, возможно, будет смотреть обруганное им шоу даже прилежнее, чем похваливший. Не говоря уже о том, что его ругань привлечет к сериалу добрую половину его знакомых, которым тоже необходимо будет взглянуть, что за гадость в очередной раз показывают по телевизору. Однако мистер Бернстайн все же колебался. Не так-то просто в его возрасте уступать, даже видя очевидную правоту соперника! Присутствовавший при беседе Сесил решил, что пришла пора ему высказаться. - Однако даже если люди и в восторге, но спонсоры не захотят поддержать шоу, нам его не продвинуть, - вставил он с озабоченным видом. - Это коммерческое телевидение. Сесил, вероятно, специально приберегал эту козырную фразу для финальной битвы. Если что-то и могло подействовать на Сиднея Бернстайна сильнее, так это упоминание о том, что телевизионщики вынуждены работать с оглядкой на рекламные компании. Гарри, получивший столь мощную поддержку, не замедлил изобразить праведное возмущение. - Значит, мы должны дать рекламодателям возможность выбирать за нас программы? - Гарри прав, - строго сказал Сидней. Он был очень рад, что можно в чем-то настоять на своем и одновременно показать себя прогрессивным руководителем. - Мы не станем позволять этим торгашам принимать за нас решения. Мы-то знаем, как они рассуждают. «Это работало раньше, так давайте сделаем это снова». Надо смотреть вперед, а не назад. Вот почему у нас работают творческие люди. Такие, как Гарри!.. Трудно сказать, что распалило Сиднея больше: социалистическая жилка или потребность все делать наперекор брату. Он уже сам не осознавал, что отстаивает именно то, против чего только что возражал. Сесил улыбнулся Гарри одними глазами, словно говоря: «Дожимай». - Это не похоже ни на что из того, что когда-либо транслировали по ТВ, - заговорил Гарри вдохновенно. - Вы просили меня найти новый талант. Вот вам Тони Уоррен, он едва школу закончил! Вы хотели, чтобы я создал шоу, которое люди будут смотреть. Просто взгляните на эти анкеты. Ладно, простите мне излишнюю дерзость. Что я могу еще сказать? - Гарри пожал плечами и указал на висевший за спиной Сесила портрет. - Меня вдохновил на это Барнум. Глядя в честные глаза Гарри, Сидней Бернстайн понял, что, кажется, его обвели вокруг пальца. И возразить ему на этот последний аргумент решительно нечего. Впрочем, а нужно ли было возражать?.. *** В тот день Тони пришел на работу не в самом радужном настроении. У него даже промелькнула мысль – а стоило ли приходить вообще? Но больше идти было некуда, а оставаться дома невыносимо. Он не то чтобы больше не верил Гарри, он просто устал надеяться. Он был настолько уверен в успехе, что даже не пытался подготовить себя к тому, как он будет жить дальше в случае неудачи. Он привык приходить на студию только для того, чтобы творить, работать в полную силу над тем, что ему важно и дорого. Привык быть в центре всего, что происходит. А сегодня ему пришлось просто пройти в свой старый офис, тесный и полутемный. И оттуда идти было некуда. И что теперь, думал он, машинально придвигая к себе пишущую машинку и вставляя в нее чистый лист бумаги. Снова начинать писать ненавистные ему сценарии, от которых просто мутит? Продолжать делать вид, что живешь, когда смысл жизни утерян? Все ему говорили: не сдавайся, мы верим в тебя. Стольких людей он заразил своей идеей, заставил мечтать о чем-то большем, чем просто рутинная работа и создание конъюнктурных телепрограмм! И вот все рухнуло. Разве кто-нибудь после такого поверит ему снова? Какой смысл оставаться здесь, в том месте, где он не нужен? Еще вчера он был центром всеобщего внимания, автором и идейным вдохновителем сериала, которому предстоит изменить судьбу телеканала! А сегодня он снова рядовой сотрудник. Возможно, все те, кто вчера еще с ним возились – Гарри, Бренда, Маргарет, Джози – завтра все от него отвернуться. Или даже позлорадствуют, что сбили спесь с юнца, который так высоко вознесся. Нет, даже невозможно представить себе, что снова придется встречаться, говорить, работать с теми же самыми людьми, но уже зная, что никаких вдохновляющих изменений в их судьбе не предвидится... И это было то самое, от чего Тони больше всего хотелось выть волком. Крушение собственных надежд и насмешки еще можно пережить. Но как пережить то, что ты увлек и поманил этими надеждами других людей, которые по твоей вине оказались обмануты в своих ожиданиях? Нет, это совершенно невыносимо! Тони решительно выдвинул ящик стола, намереваясь собрать все свое нехитрое имущество и скрыться со студии пока не поздно. Поверх запылившийся книжонки о приключениях Бигглза, рядом с коробкой скрепок и пачкой сигарет лежал пучок вереска, подаренный ему Пэт. Тони машинально взял его и повертел в руках. Он уже совсем успел забыть про него! Сегодня растение выглядело как-то иначе, и хотя Тони в прошлый раз не успел его толком разглядеть, он все же понял, в чем разница – сегодня пучок вереска покрылся мелкими лиловатыми цветочками. Тони улыбнулся, вспоминая те слова, с которыми Пэт преподнесла ему этот амулет: «Это должно сработать, Тони. Не только для тебя. Для всех нас». Он вздохнул и подумал: нет, им не все равно. И уж тем более они не радуются его беде. Скорее всего, переживают сейчас не меньше, чем он… Но все же продолжают жить дальше. Значит, и ему придется. Что ж, не получилось. В ЭТОТ РАЗ не получилось, но те люди, которых он вовлек в это дело, перестали быть для него чужими. Как-то эта работа их связала. Заставила почувствовать частью какого-то общего целого, чего-то большего, чем просто рутинные съемки… Ведь многие из них стали его друзьями еще до начала работы над сериалом. Сама эта работа стала возможна лишь потому, что у него были эти друзья. И они никуда пока не исчезли. Наоборот, появились новые. И может – кто знает? Им еще представится возможность снова стать единым целым. Жизнь еще не кончена. Как ни трудно терять все и начинать с чистого листа, все-таки иногда приходится это делать. И он будет продолжать. День за днем приходить в этот душный офис, делать надоевшую работу, если понадобиться полжизни, и продолжать искать возможности добиться своего. Может, если он станет старше и завоюет здесь больший авторитет, ему это рано или поздно удастся. Не все в жизни дается сразу. Пусть на этот раз все было зря. Пусть ничего не изменилось... Но когда-нибудь изменится. Надо в это верить. *** В этот самый момент Бренда, которая в приемной Гарри составляла букет из свежих цветов, вдруг подумала, что один из цветочков здорово сочетается с ее брошкой. Она повертела его в руках и решила, что для букета он, пожалуй, маловат. И, секунду поколебавшись, воткнула его в волосы. В самом деле. Сколько можно ходить с одной и той же прической? Нужно же, наконец, что-то менять в этой жизни! *** В тот день некоторые служащие Гранада-ТВ могли наблюдать экстраординарное зрелище - мистера Элтона вприпрыжку несущегося по лестницам и коридорам, потрясающего в воздухе кулаками и радостно хлопающего по плечу каждого встречного. Встречные недоумевали, что же такого могло случиться, что заставило обычно серьезного и уравновешенного мистера Элтона вести себя подобно мальчишке? Но больше всех оказалась удивлена бедная Агнес. Можно сказать - потрясена до глубины души. Когда она, не чуя никакой опасности, мирно разливала чай рядом с кабинетом Маргарет, Гарри внезапно налетел на нее сзади, схватил в охапку и, оторвав от пола, закружил, невзирая на ее крик ужаса. Накружившись, Гарри поставил Агнес на место у ее тележки и запечатлел на ее челе страстный поцелуй. - Агнес! – воскликнул он. - Ты просто гений! Маргарет... – и он скрылся в кабинете. Агнес, схватившись за голову, проводила его взглядом, и подумала, что если весь мир и не сошел с ума, то ее начальник точно сошел. И ведь молодой еще совсем! Да, работа на телевидении не каждому на пользу... *** Самое сложное - это вставить лист в пишущую машинку и начать печатать. Набрать первые несколько слов, когда пальцы и мысли кажутся неподъемно тяжелыми. Буква за буквой, слово за словом Тони пытался одолеть первую страницу и думал, что понимает теперь, каково приходилось Сизифу. Он столько дней толкал на гору тяжеленный камень, и вот практически у самой вершины камень сорвался вниз, и все приходится начинать заново. Умели же древние боги придумывать пытки! Тони не помнил точно, что же несчастный Сизиф такого плохого сделал, но все же мысленно посочувствовал ему и решил, что никакое преступление подобного наказания не заслуживает… Резкий телефонный звонок заставил Тони вздрогнуть. В личный офис ему звонили крайне редко, да его там в последнее время было и не застать, поэтому он с некоторой опаской снял трубку. - Да? Звонила одна из секретарш, кажется, Кэм, - Тони не был уверен, что помнит ее имя. Его вызывали в офис к Маргарет. - Для чего? Что, прямо сейчас? Пока Тони мчался по лестнице в хорошо знакомый ему кабинет, он успел передумать о многом. Позитивный настрой, который он уже почти сумел в себе найти, в одно мгновение улетучился. Теперь он уже был готов ждать самого плохого. Например, того, что в офисе ему объявят об увольнении, ведь от него в последнее время было столько хлопот! Возможно, сам Сидней Бернстайн дал указание избавиться от надоедливого сценариста. Когда он влетел в офис, чуть не врезавшись по пути в покинутую у дверей тележку Агнес, то увидел, что там собрались мы все, и почти уверился в правильности своей догадки. Тем более мы с Маргарет, не скрываясь, плакали. Тони, конечно, не был настолько самоуверен, чтобы предполагать, что Маргарет будет рыдать о его увольнении... Но кто знает, может, она плакала от радости?.. - Тони! - Гарри рванулся к нему навстречу. - Что происходит, что случилось? – присутствие мистера Элтона испугало Тони еще сильнее. - Тебе предстоит написать 13 эпизодов, - объявил Гарри с чрезвычайной торжественностью. Тони прижал руки к груди, ему показалось, что сердце вот-вот впрыгнет наружу. Он не смел поверить своим ушам. - Они его утвердили? – прошептал он, чувствуя, что еще немного, и разрыдается. - «Флоризель-стрит». Семейный драматический сериал Тони Уоррена. Гарри пытался произнести это все с той же торжественностью, но на последних словах его голос сорвался, и он просто стиснул Тони в объятьях. Бренда первая начала аплодировать, опередив в этом даже меня, к нам присоединились Маргарет и все остальные. - Он что, на футбольных ставках выиграл? – поинтересовалась Агнес о причине всеобщего воодушевления. Гарри попросил ее зайти, но не сообщил зачем. Наверно, посчитал, что она в курсе. Агнес же посчитала, что нужно поставить на каждый стол чашку с чаем, чем она и занималась с обычной своей скрупулезностью в тот момент, когда ее отвлекли шум и аплодисменты. - Шоу приняли к производству! – объявил Гарри. - Что еще за шоу? – удивилась Агнес. - То, что ты смотрела у меня в кабинете, - пояснил Гарри. - «Флоризель-стрит», - уточнил Тони. - И мы будем снимать его. - «Флоризель-стрит»? – удивилась Агнес. - Оно что, так называется? - Да, - подтвердил Тони с гордостью. Агнес неодобрительно покачала головой. - Похоже на название моющего средства. Мы все дружно расхохотались, и даже не потому, что это было действительно смешно, а потому что всем хотелось смеяться, радоваться, обниматься и обнимать Тони. Только Гарри, полностью разделявший всеобщее веселье, заметил: - А она, пожалуй, права... *** Тони, прижимая к себе неизменную папку со сценарием, мчался вверх по лестнице. От его недавнего уныния не осталось и следа, он снова был переполнен энергией, бодростью и творческим рвением. Мистер Киршоу, с которым он столкнулся на полпути, добродушно приветствовал юного коллегу. - О! Я полагаю, поздравления принимаются. - Спасибо! – Тони не пытался скрыть гордости и удовольствия. Он даже остановился, потому что мистер Киршоу остановился тоже. Правда, Тони не забыл все-таки встать на одну ступеньку повыше, чтобы смотреть на собеседника немного сверху вниз. Ему крайне редко предоставлялась такая возможность. - Чертовски здорово, - покачал головой мистер Киршоу. - Тринадцать эпизодов! Многовато писать, как я погляжу. - Я написал уже четыре, - Тони похлопал по пухлой пачке листов. - Остальное у меня в голове. - Прекрасно, - мистер Киршоу явно не до конца поверил услышанному. - Я тут подумал спросить у Гарри, не могу ли я помочь, написать парочку. Запрыгнуть на ходу в уходящий, так сказать, поезд в качестве помощника или вроде того. Тони был, конечно, растроган таким предложением, но не стал кривить душой и притвориться вежливым. - В этом не возникнет необходимости, - сказал он со всей возможной деликатностью, однако четко давая понять, что все собирается писать сам. - Да ладно, Тони, – принялся увещевать его мистер Киршоу. - Никто не сможет написать тринадцать эпизодов зараз. Это невозможно. - Наблюдайте, - ответил Тони, с трудом удержавшись, чтобы не сказать: «Учитесь!», и помчался вверх по лестнице. - Название, значит, останется прежним? – крикнул ему вслед мистер Киршоу. - Да! – отозвался Тони не оборачиваясь. Мистер Киршоу только головой покачал и продолжил спускаться.