Как украсть звезду?

Жаль?! Ему еще и жаль! Мысли маячили перед глазами, закрывая собой темноту. Казалось, будто эти вопросы и возмущения напечатаны прямо в воздухе передо мной и вполне осязаемы. И так почти всю ночь напролет. Поначалу мне было просто не понятно, что похищенный мной парень вообще имел в виду под короткой сказанной им фразой. Мысли о том, что он чувствует вину и приносит свои извинения таким образом, сразу же были зачеркнуты в моем мысленном списке. Как минимум, из-за того, что ему попросту не за что просить прощения, ведь из нас двоих виновата в чем-то пока только я. Почти так же быстро отпал и вариант того, что он извиняется заранее и только собирается сделать что-то ужасающее. Оставалось понимать это только одним образом. — Тебе что, меня жалко? — сквозь зубы прошипела я где-то среди ночи, пока предполагаемый получатель спокойно спал напротив в паре метров от меня. Быстро опомнившись, я треснула себя по лбу и продолжила мучительные мысленные истязания, которые определенно обернутся мне головной болью утром. Собственно, в таком духе прошла едва ли не вся ночь. То хотелось так и оставить соседа привязанным к его кровати навеки, потому что бешенство от осознания того, что тебя публично признали жалкой, разъедало изнутри, подобно едкому химическому средству или кипящему маслу. То я была в шаге от того, чтобы разбудить соседа и устроить ему максимальный допрос с пристрастием, почему же я все-таки такая жалкая. По итогу заснуть удалось где-то на час и то только тогда, когда через окно в комнату пролезли навязчивые лучики света и стали играть в салки прямо на моей подушке. Как и ожидалось, на утро меня ждала головная боль от чарующего букета дополняющих друг друга недосыпания и стресса. Бороться пришлось таблетками и пинками тела напротив. — Эй! Ты что делаешь?! — возмущенно выдал парень, когда я буквально стояла напротив него, завернувшись в одеяло, и толкала его коленом, намереваясь разбудить. — Бужу тебя. Доброе утречко, Чанёль, — показательно смакуя его имя, ответила я блондину. — Ты упала с кровати и стукнулась головой? Совсем поехала? — пробубнил, нахмурив лоб, Чанёль и тут же предпринял попытки оставить на себе одеяло, которое незамедлительно ускользало от него в мои руки. Выполнив свою миссию, я оставила парня в покое. Хотя, по-моему, особо доволен он не был: всклокоченные светлые волосы, которые из-за утреннего света, попадающего через окно прямо за спиной блондина, будто светились и создавали ореол; насупленная и сонная физиономия выдавала жестоко оборванное чаепитие в царстве Морфея. Вот он — айдол всех времен и народов, образец для подражания и поклонения, который наверняка в каждой рекламе так счастливо давит лыбу, а теперь вот сидит и всем своим видом показывает, насколько он не рад такому бодрому началу дня.

***

Минусы привязывания Чанёля к кровати проявили себя тогда, когда встал вопрос о сборах. Бедолагу приходилось то отвязывать, то вновь привязывать к чему-нибудь, включая меня саму. Умываться ходили вместе и слава богу, что только умываться. Стоит ли вообще говорить о том, как мучительны были иные походы в уборную? Так или иначе, желудок со вчерашнего вечера видел только газировку, о чём всеми силами напоминал, поэтому теперь мы сидели за столом в каком-то небольшом кафе рядом с той самой гостиницей. Место было не очень людное, на всё заведение пришлось человек семь, включая нас, хозяйку и её помощницу на кухне. Заказ был сделан, а в мыслях ленивой рекой уже протекали картинки еды, будто даже источающие вкуснейший аромат. Ещё чуть-чуть, и можно будет почувствовать вкус. Когда же блюда были доставлены прямиком на наш стол в углу скромного зала, а потаённые (или не очень) желания поесть были готовы осуществиться, пришло время столкнуться с новой проблемой. — Руки, — несильно тряхнув рукой, произнес Чанёль, тем временем надев маску такого безразличия, будто он вообще сейчас сам к себе обратился. — Чего? — запихивая в рот комочек риса, пробубнила я и непонимающе взглянула на блондина. — Говорю, как я есть буду, гений? — парень повторно потряс рукой, обратив на этот раз мое внимание. Перед выходом в люди я решила воспользоваться вчерашней уловкой, а потому вновь связала наши запястья: своей левой руки и его правой. — Ты что, правша? — изумлённо уставилась я на него, вскинув брови, будто только что узнала о том, что у моего подопечного, как минимум, инопланетная семья, — И что мы будем делать? — Ты развяжешь меня, например, — легко улыбнувшись, предложил он. — Ага, а ты сбежишь, — указав на парня палочками, отрезала я и уже было вновь принялась за трапезу. — Не сбегу. — Нет! — для пущей грозности мне не хватало ещё кулаком по столу ударить. — Тогда корми меня сама, — вновь улыбнувшись, нагло процедил Чанёль, заставив мои и без того будто живые брови сравняться с люстрой, покачивающейся под потолком. Негодованию не было предела. Однако, если так подумать, выбора-то особо и не оставалось: либо я отказываюсь и морю человека голодом, а потом мне приписывают ещё и убийство, либо я хоть и не хочу, но делаю то, что он говорит. Для собственного же блага. Вооружившись поудобнее палочками, я взялась за свою новую миссию. По итогу картина была такая: за столом в какой-то непонятной забегаловке, находящейся приблизительно чёрт знает где, сидит участник известной поп-группы вместе с непонятно кем, пока эта непонятно кто кормит его "с ложечки" и попутно прячет под столом их связанные руки в попытках хоть как-то скрыть это от лишних предрассудков и странных улыбочек, прилетающих с других столов. — Я уже ненавижу тебя, придурок, — сквозь зубы проговариваю я и отправляю Чанёлю в рот порцию лапши, попутно стараясь избегать взглядов уставившихся на нас глаз. — Креветочку, — набив щеки и не спеша пережевывая, говорит он, наклоняется ближе и уже готовится вновь открыть рот. — Чего-чего ты хочешь? — кривляясь, язвлю я в ответ. — Креветочку, вон ту, — а он так мило улыбается, будто напротив него тут его мама сидит и кормит дорогого сынулю домашней стряпней. Того и гляди глаза закроет от удовольствия, предвкушая ту самую "креветочку". — Креветочку хочешь? — и вновь кривляюсь, подыгрывая ему. Однако терпение кончается гораздо раньше, чем ожидалось, кривляния почти сразу сменяются недовольством, и палочки со звоном приземляются на стол, — Так, всё, меня это бесит! Вожусь с узлами на верёвке и распускаю оковы как свои, так и моего пленного. Пускай сбегает, куда хочет! Видимо, суждено мне стать первой дочерью-преступницей своих родителей, хоть я у них и единственный ребенок. Но вот что-что, а позориться так я точно не стану. Что думают эти люди вокруг, которых, хочу заметить, ещё и прибавилось в ходе шоу? В конце концов, я и так уже, похоже, загремлю по полной программе, если выяснится, что я медийной личности в рот самолётики лапши в соусе отправляла. Так я хоть одному из нас помогу. — Сам ешь своих ракообразных! — бросаю я и отворачиваюсь вполоборота, откинувшись на спинку стула. Удивительно, но почувствовав слабину стягивающих веревок на своей руке, парень потёр ноющее запястье, а после взял в руки палочки и действительно принялся вылавливать в супе своих ненаглядных. — Ну и чего ты не уходишь? — продолжая прослеживать путь креветки от миски до рта своего собеседника, спустя паузу неуверенно спрашиваю я, будто зная, что напомню ему сейчас, и он именно так и сделает. Даже не уверена, боюсь я этого или нет. — Я же сказал, что не сбегу, — пережевывая одно и уже выбирая себе следующее, отвечает мне Чанёль, а сам даже виду не подаёт, что, кроме него, тут вообще кто-то есть. Так, говорит для данности. — И почему же? Я же тебя отпустила, руки вон развязала. — А зачем? Мне самому уже интересно, чем всё закончится и как скоро тебя посадят, — наконец подняв на меня свои карие глаза, ответил светловолосый, за что тут же словил удар в свое плечо, отозвавшееся глухим "мууу". — То есть тебе так весело, да? — Ага, — вновь утонув в процессе разбирания своей миски супа на составляющие, самозабвенно ответил парень. — И отставать от меня ты, похоже, теперь вообще не собираешься. — Неа, — легко бросил Чанёль, когда его палочки полезли в мою тарелку за клецками. Бедное его плечо ещё раз получило от меня удар, сопровождаемый громким "Придурок!", а сам обладатель пострадавшего места только шире стал улыбаться, — А зачем? Я же уже говорил, что меня ищут. Смысл мне от такой дурехи, как ты, бегать? — Нет, Вы посмотрите на него, ему действительно весело, — поражаясь невообразимой стойкости и непробиваемости своей, казалось бы, "жертвы", невольно усмехалась я. Так подумать, уже-то в принципе и не особо ясно, кто кого тут похищал и похищал ли вообще, — А может... ты уже давно позвонил в полицию! — тут же прикрыв ладонью рот, начала тараторить я, выпуская свои догадки наружу, как назойливых ос на разлитый мёд, — Да, в гостинице, точно. Пока я спала. Как ты украл мой телефон? Ты же был привязан! Ты вообще… что такое? — Вот сейчас, мне кажется, я точно позвоню, — указав на меня палочками с повисшей на них лапшой (видимо, это была визуальная интерпретация того, как умело он мне сейчас будет вешать такую же лапшу на уши), заткнул меня парень, — если ты не прекратишь орать на всё кафе. Раздражаешь. Говори о своих извращенских похождениях потише. Моя гордость быстро накидала приблизительный сценарий ответной тирады и уже была готова выставить это на всеобщее обозрение, когда раздался шум двигателя, а за окном показалась белая машина, парковавшаяся прямо у входа. Стоило немного приглядеться, и глаза тут же выловили синие полосы на дверях и капоте, а после и выходящих из салона двух мужчин в форме. Означать это могло лишь одно. — Полиция! Что делать? — сдерживая стремящиеся убежать в разные стороны глаза, будто в пустоту, сказала я Чанёлю, даже не зная, кому по сути должна задавать этот вопрос. — Ну, например, ты можешь сдаться. Это как один из вариантов, — подняв палочки вверх вместо указательного пальца, начал не спеша разглагольствовать парень. Конечно, его же совершенно не пугает эта ситуация. Недолго думая, я схватила его за руку где-то в районе предплечья и потащила в противоположную сторону от дверей, в которые уже лениво вваливались два стража порядка, — на кухню. Хозяйку кафе пришлось проигнорировать, и, лавируя между всех ее приборов, столов и коробок, хаотично расставленных прямо в рабочем пространстве, мы двинулись куда-то вглубь помещения. Дойдя до широко растопырившегося промышленного холодильника, я присела на корточки у его спинки и потянула к себе Чанёля, заставляя присесть рядом со мной. — Это был второй вариант, — тихо произнес он, выглядывая за мое плечо куда-то вдаль. — Что? — сдвинув брови, шепотом уточнила я, потому что в действительности не особо соображала, о чем сейчас речь. — Сбежать отсюда, дурочка, — переведя взгляд на меня, ответил парень, а после, оглянувшись по сторонам и мельком сладко улыбнувшись помощнице хозяйки, которая сейчас вооруженная половником смотрела на нас широко распахнутыми глазами, направился к открытой серой двери неподалеку. На этот раз пришел черед Чанёля тащить меня, потому он перехватил меня за руку поудобнее, вложив ладонь в свою. На самом деле, прямо сейчас это не вызывало никаких неудобств или смущений, поскольку всё, чего мне хотелось в данный момент — выбежать из этого чертового кафе и спрятаться от полиции. И если парень вызвался помочь, то пускай делает что хочет, так будет даже проще. И лучше даже не думать, почему он вызвался помочь.