***
Для некоторых утро наступило довольно быстро, но для Чимина ночь стала настоящей пыткой. В комнате не было света, ибо его соседи отказались спать со включённой лампой, в то время как самому Паку кромешная темнота не давала уснуть. Как следствие, при сигнале о подъёме Чимин вскочил с кровати с огромными тёмными кругами под глазами. Он должен был ждать, пока все остальные примут душ, потому что из-за травмы он был тем, кто собирался больше всего времени проводить в ванной. Наблюдая за пустой комнатой, Чимин вздохнул, отчаянно борясь с огромным желанием заснуть. Несколько лучей солнца, юрко проникавших через комнату, действовали на него лучше любой колыбельной. Он подошёл к окну, закрыв глаза, оставляя лицо на растерзание нежным солнечным зайчикам, скачущим по комнате. Пак знал, что может не торопиться: в конце концов, он не мог участвовать в большинстве активностей из-за травмы лодыжки. «Какие дерьмовые выходные меня ждут», — он со вздохом потёр глаза и выглянул в окно. Он был удивлён, обнаружив удивительной красоты пейзаж, скрытый от него тьмой прошлой ночью. Горы величественно возвышались над местностью, деревья покорно склонялись под сильным ветром, и… небольшая палатка, которая упорно сопротивлялась ему, скромно притулилась в углу, сокрытом какими-то деревьями. Чимин почувствовал острый укол в сердце. Это было место, где ночевал Юнги? Это была не шутка? Брюнет посмотрел в телефоне погоду, что была вчерашней ночью. «На дворе лето, и день сам по себе довольно жаркий, поэтому всё не должно быть так уж и плохо… Что?!» Непроизвольный вздох сорвался с губ. Минус десять градусов? Серьёзно? Как Юнги вообще мог спать в таких условиях? «Он мог бы попытаться вернуться в коттедж, поспать в гостиной или даже залезть в чью-то кровать… Даже если у него нет друзей… Неужели он не мог бы пойти к одной из девушек, которых он пользует, как Сохи?» Как ни странно, мысль о Сохи не разозлила его, а вот то, что Юнги спал снаружи в таком холоде по его вине — очень даже. Он должен был быть тем, кто спал бы там… Чимин вздохнул, когда дверь его комнаты медленно открылась. Его глаза расширились от удивления, стоило ему увидеть на пороге Чонгука, пропавшего без вести вчера вечером. — О… Так ты всё ещё здесь, хён… Я… Я осматривал комнаты… Да. Учителя хотят, чтобы мы собрались все вместе, — сказал он, но это прозвучало крайне неубедительно. Чимин уставился на него, пытаясь расшифровать выражение его лица, но Гук не позволил ни единой эмоции проявиться: его серьёзный взгляд впился прямо в лицо напротив. — Где ты был прошлой ночью? — наконец спросил Пак. Уголки губ Чона дёрнулись, как будто он ожидал и опасался этого вопроса одновременно. — Просто… и здесь, и там. Я наблюдал за учениками, как и говорил. — Я не видел тебя на вечеринке, Гук. — В самом деле? — засмеялся Чонгук, и смех его звучал до жути фальшиво и неправильно. Не так, как раньше… Чимин нахмурился и хотел было скрестить руки на груди, но, вынужденный встать и тем самым опереться на костыль, он, так или иначе, был лишён этой возможности. Поэтому Пак обвиняюще указал свободной рукой на парня: — Что ты от меня скрываешь? Почему ты инициировал этот тупой слух? Глаза Чона на долю секунды потемнели, но ему удалось сохранить нейтральное выражение лица: — Что за слух? Я не распускаю никаких слухов. Мне просто задавали вопросы, и я на них отвечал. — Чон Чонгук! — Хён! — перебил его Гук. Так, как он смотрел на Пака прямо сейчас, казалось, он смотрел на кого бы то ни было впервые: столько льда и серьёзности покоилось на дне его карих глаз. — Всё, что я сказал, мне передал сам Юнги, который и рассказал мне об этом из первых уст. Он заслуженно получил своё наказание и этой ночью понёс его согласно правилам. Я знаю, ты очень легко начинаешь чувствовать себя виноватым, но он причинил тебе боль, и получил только то, что заслуживает. Хорошо? И спустя мгновение на маску суровости и холода вернулось привычное, чуть детское выражение лица, которое у него было почти всегда, с лёгкой улыбкой краешком губ. — Поторопись, все ждут тебя! Я пока проверю другие комнаты, — сказал он, прежде чем ускользнуть в коридор. Тем временем Чимин отчётливо ощутил, что он вляпался в какую-то задницу. Его друг только что показал неизвестную ему грань своей личности: он почувствовал что-то гнилое в воздухе, но понятия не имел, что это было. Пак вздохнул и провёл рукой по волосам. Теперь он должен был услышать версию Юнги. Он дотронулся до макушки, где всё ещё чувствовал длинные пальцы, крепко сжимающие его волосы. По телу пробежала дрожь, и он покачал головой, быстро одёрнув руку. Да, они точно должны были поговорить. Этот день был одним из самых длинных в жизни Чимина: из-за травмы он ничего не мог сделать, и это превратило многообещающее времяпровождение в дерьмо. Он уныло смотрел, как играют его друзья, когда мяч с грохотом плюхнулся на деревянную скамью, которая изрядно потрепала его ягодицы. Каждый занимал себя в меру своей фантазии: некоторые отправились исследовать местность недалеко от коттеджа, другие же воспользовались свободным временем, чтобы немного поспать, в то время как парочки… Все мы знаем, что делали парочки в пустующих комнатах общежития. Кстати о них… Пак услышал, как кто-то выкрикивает его имя, и ожидаемо повернул голову в сторону звука. Это была та самая девушка, которая предлагала ему уединение в своей комнате, и которой он, вроде бы, так и не дал внятного ответа. Чимин расстроился, когда понял, что прямо сейчас должен начать генерировать отмазки от потенциального «уединения». — Оппа, ты действительно повредил свою лодыжку так, как об этом говорят остальные? — спросила девушка, подходя ближе и пристально рассматривая его ногу. — Всё в порядке. И да, ты смотришь не на ту ногу, — без энтузиазма отозвался Пак. Она явно заметила его отстранённость, но всё равно приблизилась к нему, положив руку на бедро в наивной надежде на что-то. — Я думала, что ты не пришёл, потому что я не интересую тебя, но я рада знать, что это было из-за травмы! — рассмеялась девушка. Чимин обречённо вздохнул и мягко убрал её руку: — Ты меня не интересуешь. Девушка удивлённо посмотрела на него: — Прости? Ещё один вздох сорвался с его губ, когда он посмотрел ей прямо в глаза. — Мне казалось, я сказал предельно ясно. Ты меня не интересуешь в том плане, на который так очевидно намекаешь. Хорошо? Он отвернул голову к живописному пейзажу, избегая смотреть в глаза отвергнутой пассии, которые медленно начинали заполняться слезами. Он устал ломать комедию, чтобы понравиться людям. Устал жеманничать и кривляться, пытаясь заработать очередной грамм популярности. Ему надоело каждый раз надевать маску и прятаться, чтобы играть отведённую роль пай мальчика, которая ему даже толком и не нравилась. Он хотел иметь возможность свободно показывать свои чувства и не скрывать то, кем он являлся… Как Юнги, например. По крайней мере, у Мина не было поддельной личности и до омерзения хорошей репутации, и он мог ходить с поднятой головой, не прячась по туалетам и углам, в отличие от Пака. Когда он собирался встать, чтобы присоединиться к своим друзьям, внезапная пощёчина пригвоздила его обратно к скамейке. Звёздочки украдкой начали водить хороводы перед его глазами, и он мутным взглядом посмотрел на девушку. — Ты отвратителен! — она плакала. Чимин не успел ответить, чувствуя струю воды на лице. Вроде бы, на него только что выплеснули содержимое бутылки, которую девушка в ярости сжимала в руках. Хорошо, она была по-настоящему сумасшедшей. — Твою мать, да ты, должно быть, издеваешься?! — Имела я тебя в виду, Пак Чимин! — закричала она, прежде чем вернуться в общежитие. Чимин вытер лицо, боясь простудиться из-за мокрой одежды. Когда он всё же открыл глаза, грубое ругательство сорвалось с его губ. Одна из его контактных линз упала куда-то в траву, очевидно, вылетев из глаза во время их небольшой «потасовки», и теперь Пак не видел вообще ничего вокруг, не говоря уже о прозрачной и тонкой пластинке линзы. Интересно, что может сделать этот день ещё более херовым?***
Он угрюмо натянул очки, которые всегда возил с собой на «крайний случай». Очевидно, этот случай настал. — Чёрт, ты такой уродливый с этими окулярами! — рассмеялся Тэ. — Заткнись, — вздохнул Чимин. Да, он знал, что уродлив в очках: его оправа была отвратительной, а эта сволочь поспособствовала его потери одной из линз! — Йа… Это совсем другой стиль. Более… серьёзный, что ли? — пробормотал Чонгук. — Нет, он просто кошмарный, Куки, не пытайся исправить это своими комплиментами, ты слишком милый! — настаивал Тэхён, легонько ударяя по спине младшего. Чужой смешок прервал их диалог. Чимин поправил очки и вступил в дискуссию с какой-то девушкой: — Она всё равно перешла все рамки с водой! — Но ты, Чимин, изначально дал ей ложные надежды! — воскликнула девушка, без сомнения, являвшаяся близкой подругой мисс Обидчивость. — Да, это правда, детка, но всё же… — в спор вклинился Тэ, заткнувший девушку резким поцелуем и тем самым прервавший её словесный поток. Да-да, чтобы заткнуть её — большего не потребовалось, что вызвало у Пака саркастический смех. Та лёгкость, с которой она позволяла себе быть побеждённой, была почти нелепой. — Держи, хён, твоё обезболивающее. Принимать во время еды, три раза в день, — поспешил перевести тему Гук. Чимин улыбнулся и растрепал волосы на макушке младшего, тем самым поблагодарив его за лекарства. Пак взял в руки таблетку и, когда он поставил свой стакан на стол, дверь кафетерия резко открылась. Комната на несколько секунд погрузилась в тишину, прежде чем озабоченный шёпот стал громче. Мин Юнги вошёл в помещение, и его присутствие тут же заметили остальные, потому что он отсутствовал во время всех активностей, что были до. Но это особое внимание, казалось, ничуть не затронуло его, и с пугающим спокойствием он прошёл в центр столовой, чтобы взять поднос и еду, прежде чем умоститься за пустым столом неподалёку. Дыхание Чимина стало тяжелее. Он неосознанно искал его весь день, но вокруг не было никаких признаков присутствия старшего. Ему нужно было поговорить с ним, но единственный раз, когда он появился в его поле зрения, произошёл в столовой, где собрались почти все остальные ученики? Да ладно! Кроме того, в течение дня из-за его отсутствия слухи продолжали расти, искажаться и принимать абсолютно иную форму. Некоторые говорили, что Юнги заставил Чимина носить его на руках, из-за чего тот упал и получил травму, другие говорили, что у него есть нож, которым он угрожал Паку, а некоторые предполагали, что он пригрозил убить Чимина, и что тот прятался от Мина в лесу, от того и потерялся посреди бесконечных, на первый взгляд, деревьев. Конечно, Чимин знал, что отрицать это бесполезно, учитывая то, как эти люди любили гнобить кого-то, чтобы раздуть своё непомерное эго. Он осторожно посмотрел на него, и взгляд Юнги тут же упал на Пака в ответ. Этот обмен взглядами не остался незамеченным учениками, которые внимательно изучали их взаимодействия, полагая, что Мин угрожает брюнету одними только глазами. Последний знал, что он должен был прервать поток этих бесполезных слухов, что он должен был немедленно опустить свои глаза, чтобы успокоить сердце, ускоряющееся под его грудной клеткой от чужого давления. Что делать? Что сказать? Достаточно ли его глаз, чтобы он понял, что им нужно поговорить? Чимин должен был понять, что происходит, но он не мог просто встать и оттащить его на разговор на глазах у всех. Их отношения всё ещё были секретными… Внезапная идея пришла в голову Пака: он медленно повернул голову и от волнения почесал шею. Чимин осторожно поднёс руку к уху — его пальцы начали массировать серёжку, которая до сих пор украшала его мочку. Скрытно поглядывая в сторону, он увидел вспышку удивления, пробежавшую по лицу Юнги. Пак понял, что сообщение доставлено, после чего спокойно возобновил разговор со своими друзьями, задаваясь вопросом, как он сможет беспрепятственно встретиться с Юнги без лишних глаз.***
Ночь наступила довольно быстро, и Юнги снова ушёл в палатку. Чимин много думал, задаваясь вопросом, что он собирается сказать Мину. Ему хотелось выловить Юнги на протяжении всего дня, но, к сожалению, его друзья были настоящими прилипалами, оправдывающими себя тем, что скучали по нему, так как он отсутствовал на многих мероприятиях. В любое другое время Чимин подумал бы, что это мило, но он очень хорошо знал, что именно алкоголь, текущий в их жилах, заставил парней сказать это, намертво прилепившись к Паку и заставив его сидеть с остальными в гостиной ещё чёрт знает сколько времени. Он вздохнул и, не видя иного выхода, в конце концов сдался, отдавшись на волю игр и алкоголя своих друзей. … Спустя какое-то время в доме снова воцарилась тишина. Ещё более истощённые, чем вчера, ученики затратили всего несколько часов перед падением, подобно мухам, по своим (и не совсем) кроватям. Но, несмотря на усталость, Чимин всё ещё не мог уснуть, напуганный почти абсолютной темнотой в комнате. Алкоголь всё ещё плескался в его крови и давал ему пастообразный привкус во рту, что сам Пак находил очень неприятным. Он вздохнул и решил пойти попить воды, предварительно завернувшись в одеяло с головой. Осторожно переступая с ноги на ногу, он тихо боролся с лестницей, которая так и норовила скрипнуть больше положенного. Его костыль блокировал его движения больше, чем способствовал им. Кроме того, алкоголь, который никуда не исчез из его организма, ухудшал общую видимость в разы, даже несмотря на то, что он догадался надеть очки перед тем, как выползти из комнаты. Однако примерно через десять минут он сумел-таки добраться до гостиной, где увидел своего лучшего друга, лежащего на диване в объятиях какой-то девушки. Возможно, ему изменяла визуальная память, но эта девушка, вроде бы, не была похожа на ту, с которой он целовался пару часов назад. Пак укоризненно покачал головой и пробрался на кухню. Выпив пару больших глотков воды, он с удовольствием вздохнул, чувствуя, как неприятное послевкусие постепенно отступает. Наконец он почувствовал себя живым. Чимин сделал несколько глотков и опустил глаза к окну: отсюда почти была видна палатка, в которой… Пак дотронулся до серьги и прикусил губу. Это — шанс, который было бы просто глупо упускать. Чимин вышел из кухни и вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, подошёл к входной двери и покинул коттедж, оказываясь в опасной близости от палатки.