Рваный парашют

      Ужин. Завтра я наконец отправлюсь в долгожданный «отпуск». Мы сели всей семьей за столом и трапезничали. Как я ранее говорил: «Для папы почему-то всегда это было очень важно — собираться за столом в праздники.», но я упустил одно. Мы всегда собираемся за одним столом, чтобы поужинать. Это тоже некая традиция.       Я сидел как обычно ближе к краю стола. Это даже и к лучшему. Никто не просит тебя что-то подать. На другом конце стола сидел Казахстан, а ближе к центру — Украина. На удивление сегодня тихо.       Съев пару ложек салата, украинка встала из-за стола и проследовала в коридор. Кажется, никто даже не заметил ее исчезновения. Я не придал этому значения, мало ли что. Но после нескольких минут ее отсутствия, я решил, что нужно проверить, все ли в порядке. Я тоже встал из-за стола и направился в коридор. Тут я резко почувствовал запах табака, доносящийся с балкона. Все сразу стало понятно. — Привет, — поприветсвовал я Украину. Сестра вздрогнула и выкинула с балкона сигарету, что только что держала в руках. — Привет, — ответила она, будто ничего не было. — Да ладно не бойся. Я уже давно знаю, что ты куришь. Не бойся, не спалю, — успокоил я Укропа. — Откуда? — видимо, успокоившись спросила она и достала из пачки новую сигарету, что тут же была подоженна. — Помнишь, как-то ты за дом бегала курить в прошлом году? Сейчас, как погляжу сменила место, — подошёл к Украине я и облакотился об бортики балкона, любуясь вечерним пейзажем. — Ааа. Хорошо, что сменила. Все мне казалось оно ненадежным, хоть и увидеть меня там никто не мог. — Но я же увидел. — Ага. Кстати, мы с момента твоей выписки из больницы после потери памяти так и не поговорили. Извини. Можно хотя бы сейчас поинтересоваться, как ты? — Ничего страшного. Сейчас у меня все хорошо. — Вот одного я не могу понять. Как ты память себе вернул? — Да так. Постепенно она вернулась, — соврал я. Не хочу, чтобы кто-то узнал о том происшествии с Америкой. Хоть я его и люблю, но все-таки я ещё не готов рассказать об этом близким. — Да? Ну тогда хорошо, — улыбнулась украинка. — А ты как? Как с Канадой? Вдруг, она побледнела. — Ты откуда об этом знаешь? Казахстан рассказал? — Нет. Ты чего? Тише-тише. Я признаюсь честно, что спалил вас за поцелуем. Случайно. — Когда? — Да ещё давно. Вы в комнате у тебя сосались. Я хотел у тебе кое-что сказать, а через щель в двери увидел, что я не вовремя пришел. Теперь Украина покраснела. — Я думала, что никто нас не видел. — И ты, кстати, этому придурка не доверяй. — Почему? — Он тебя по-настоящему не любит. Ты для него — просто игрушка. — Вы все сговорились, что-ли?! — Кто «все»? — Казахстан мне тоже самое сказал! — Потому что мы оба услышали эту горькую правду. — Нет! Вы врёте! — у сестры выступили слезы, — Я ходила к нему, спрашивала. Он говорит, что любит меня.       Теперь я не понимал ничего. Мне хотелось убить Канаду. Ведь я люблю Казахстана и Украину и хочу для них только счастья. — Мы тебе говорим, что знаем, — подошёл я и крепко обнял Украину. — И кому теперь верить? — Я обещаю, что когда вернусь, мы вместе с США все выясним. А пока не плачь, хорошо? — Хорошо, спустя какое-то время Укроп продолжила, — а можно ещё один вопрос? — Давай. — А ты правда любишь меня больше, чем сестру?       Сказать, что я был в шоке — это по факту ничего не сказать. Я был не готов услышать такой вопрос от нее. И как сказать, что я уже не люблю ее. — Да, раньше любил, — замешкался я. — А я тоже тебя любила больше, чем брата раньше. Мы переглянулись. — Теперь даже неловко стало, — выдал я. — М-да… — Ребята, ну вы где? — окликнула нас Беларусь из коридора. Мы отстранились друг от друга и вышли с балкона.       Больше за день мы ни разу не заговорили.