Номер четыре

Он утыкается лицом в мою шею, вздрагивает как-то нелепо. И я вдруг понимаю, что он… плачет? – Ияр? – беру его за плечи, чуть отстраняю от себя, чтобы заглянуть в лицо. – Я хочу сообщить, – смотрит на меня лихорадочно блестящими воспаленными глазами. – Хочу так, что… – он хрипло втягивает воздух. – Я хотел с самого начала. Когда нашел тебя. Когда узнал, что за мной пришли. Я знал, что должен! Это внутри. Вот здесь, – он коротко касается виска. – Но ты… С тобой… Осторожно беру его за запястье. Поверх синяков и ссадин. Второй рукой накрываю влажные пальцы своими. – Ты не понимаешь! – он смотрит на наши руки, словно на ядовитую змею, отдергивает ладонь. – Я запрограммирован. Я даже… Я не знаю, почему я вообще… Я знаю, что должен сообщить обо всем. Должен! – он снова впивается ногтями в шею, отшатывается, едва я тянусь перехватить, кровь струйками охотно стекает вниз. – Но я не могу. Это… Я не знаю, как объяснить! Зудит внутри. Больно. – Он задыхается, подносит к лицу окровавленные пальцы. – Иногда мне кажется, будто я сейчас встану и побегу. Ценой смерти. Лишь бы доложить. Нас… Меня учили – нет ничего важнее безопасности Системы. Людей. Все ради них. Они доверяют. Но они не знают кому, Макар! Не знают! Мне становится не по себе. Не от слов. От взгляда. У Ияра в глазах то самое выражение, что я видел у бойцов, которым без анестезии вынимали пулю. И я знал это чувство сам. – Я вообще не знаю, почему помог тебе, – Ияр зажимает ладонью шею. – Каждую минуту хотел доложить. Но каждый раз говорил себе – потом. Откладывал. Что-то как сломалось. Ты стал… Важнее Системы, – я делаю было шаг, но он почти отпрыгивает в сторону. – Но я боюсь, что… Он замолкает, отворачивается. Теперь я вижу только его худую с пятнами синяков спину. Кожа гладкая, белая, ни одного изъяна. Даже родинок – и тех нет. Новый тип людей. Как это называется? Искусственная эволюция? Зачем делать что-то настолько красивое, но потом уничтожать? Но люди это любят. В смысле уничтожать красивое. Увидел белую стену – нарисуй. Плюнь на чистый пол. – Чего боишься? – голос в наступившей тишине звучит неожиданно громко. И мне почему-то кажется, что вопрос так и повиснет в воздухе. Но Ияр отвечает. – Что проснусь прежним, – он говорит очень тихо, так, что стоя в трех шагах я едва разбираю слова. – Что все это исчезнет. Как будто просто глюк системы. Программный сбой. И что я… Скажи, – он вдруг поворачивается, – я тебе неприятен? Вот же блядь! Я знал, что рано или поздно это всплывет. Все это дерьмо с чувствами. Не тыкай, как говорится, в улей. А что, сам виноват. Сам не без греха. Ияр, он… – Нет, – неосознанно прячу руки за спину, когда он делает шаг. – Я не знаю, что со мной, – говорит тихо. – Я не должен испытывать эмоции. Такие. Это какой-то сбой. Сбой? Я вдруг чувствую себя последним мудаком. – Нет, – слова – словно камни. – Это… Не сбой. Это нормально. Просто сейчас мы не можем… – запинаюсь, пытаясь подобрать слова. – Такое плохо заканчивается. Мы должны думать о том, как выжить. Молча кивает. А потом едва слышно говорит: – Просто думал, что ты тоже чувствуешь. Это очень плохо кончится. Скорее всего, нашими трупами. Держащимися, блядь, за руки. Ну и похуй. Делаю шаг. Ияр поднимает голову, в глазах у него что-то больное. Щека под ладонью шершавая. Теплая. Провожу большим пальцем по приоткрывшимся губам, ловлю судорожный вдох. Я чувствую. Тоже. Сердце колотится где-то в глотке. Словно я под дулом пистолета. Словно вот-вот спустят курок. Я не целовал парней прежде. Его лицо в паре сантиметров. – Я тебя поцелую, – говорю зачем-то. – Пожалуйста, – выдыхает. И я целую. Просто накрываю его губы своими. Ияр вцепляется в мое плечо, замирает. А потом неуверенно приоткрывает рот. Меня словно кипятком обдает. Хочется вцепиться, вжать в стену, сделать больно. Мои пальцы в его волосах. Я чувствую мягкие пряди. Чувствую, как сбивчиво он дышит. Как его рука лежит на моем плече. Никогда не умел хорошо целоваться. Но Ияру, похоже, нравятся мои неумелые попытки. Он жмется ближе, с ужасом понимаю, что глажу свободной ладонью его голую спину. А еще у меня стояк. Пальцы сами ложатся на шею Ияра. Прослеживаю кадык, кожа гладкая, влажная от воды и крови. И мне хочется… Мягко отстраняю его от себя. С нас хватит. Не стоит усугублять. Было бы что. Мы и так в полном дерьме. Куда уж хуже. – Одевайся, – прошу его. – Макар, – зовет как-то неуверенно. – Чего? – слышу себя как будто со стороны. Это все еще рядом. Под кожей. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, губы влажные от нашей общей слюны, на щеках красные лихорадочные пятна. И мне хочется то ли ударить, то ли поцеловать. Никогда не умел различать это. Но я бы никогда… – Это было хорошо? – интонация вопросительная, неуверенная. – А сам как думаешь? – спрашиваю хрипло. – Почти больно, – сглатывает. – Но иначе. Я хотел… – Одевайся, – поднимаю футболку и вкладываю в его руку. – Одевайся, пожалуйста. Кивает. Расправляет футболку, натягивает. Я вижу, как он морщится, когда воротник проезжается по расцарапанной стороне шеи. Поворачиваюсь было к двери, но она открывается сама, пропуская внутрь двоих… нет, троих, людей. Останавливаются, загораживая проход. И я почему-то все сразу понимаю. Шикарно. Что может быть лучше драки в душевой. Тот, что слева говорит что-то. Тыкает пальцем в Ияра. Автоматически задвигаю его за спину. Кто-то смеется. Среди мешанины слов разбираю только нецензурщину. Ну, понятное дело. – Что они хотят? – интересуюсь. – Чтобы… – Ияр тяжело сглатывает. – В общем, чтобы ты ушел. – Скажи им, чтоб сами валили, – пробегаюсь по пришедшим оценивающим взглядом. Не свалят. Девяносто пять процентов. Ияр снова говорит что-то. То ли просит, то ли оправдывается. В ответ только поток брани. Ну, вернее, я только это и разбираю. Ладно… Крепко беру Ияра за предплечье и прошу: – Держись за мной. Когда начнется драка – не лезь. Понял? Тот, что пиздел больше всех, толкает меня в грудь. Вернее, пытается. Перехватываю его руку, отбрасываю от себя. А потом один из них хватает Ияра за плечо. Бью, но попадаю не в блок, а прямиком куда метил. По лицу. Под кулаком хрустит. Вой, ругань. Это вообще кто? Какого хрена? Драка больше похожа на избиение. Даже то, что их больше, не сильно осложняет ситуацию. Не похожи мужики на хоть сколько-нибудь тренированных бойцов. И мне не то чтобы хочется калечить испуганных идиотов. Мелькает нож. Автоматически уклоняюсь, отскакиваю в сторону. Слышится резкий окрик, и мои противники вдруг отступают. Тот, что с ножом, убирает клинок. Коротко оборачиваюсь. В дверях Султан. За ним тенью маячит Абда. Султан что-то говорит. Голос звучит раздраженно. Мужик со сломанным носом смотрит зло. Весь подбородок у него в крови. – Пойдем, – тихо говорит Ияр. Молча иду за ним к выходу. Интересно только, кто доложил Султану о том, что у него в душевой драка. С другой стороны, чего удивляться. Наверняка у него здесь повсюду глаза и уши. Не зря же он нас так просто отпустил без сопровождения. Когда выходим, Султан что-то говорит вслед. Ияр односложно отвечает. – Чего он? – интересуюсь. – Через час ждет нас в лаборатории, – Ияр идет чуть позади. – А эти чего хотели? – в целом и так все ясно, но хотелось бы уточнить. – Думают, я шпион, – отзывается Ияр. – Что сдам их всех своим… хозяевам. Да уж. Чудесное начало общения с населением. Взаимопонимание на максимуме. Интересно, они все так настроены? Учитывая то, что Султан говорил о техниках – не то чтобы удивляет такое отношение. – Может, они не зря боятся, – перебивает мои мысли Ияр. – Может… – Чушь, – обрываю его. – Если ты и сам о себе начнешь так думать, будет только тяжелее. – Но это правда, – Ияр почти шепчет. – То, что я сказал тебе. Останавливаюсь, разворачиваюсь лицом. Он вздрагивает от неожиданности, но не отшатывается. Смотрит напряжённо. – Пусть так, – беру его за плечи. – Но пока ты ничего не сделал – ты не виновен. – Я этого хочу, – выговаривает одними губами. И во взгляде у него почти обреченность. Чертовы желания. – Я тоже много чего хочу, – сглатываю. – И не всегда это… уместные желания. Ага, не уместные. Дерьмовые они. Откровенно. Причинить боль человеку, который тебе доверяет? Есть. Хотеть этого человека трахнуть? Внесите в список. – Как ты с этим справляешься? – Ияр кончиками пальцев отводит от лица волосы. А мне хочется эти пальцы поцеловать. В копилку к дерьмовым желаниям. – Стараюсь переключиться, – плечи у Ияра острые. Теплые. Ладони словно горят. Я ведь знал, что так будет. Но делал все для того, чтобы именно этим закончилось. Мозги под воздействием чувств отказываются соображать. Могу ли я рассчитывать на объективную оценку ситуации от своего разума? Нет. Потому что я уже принял ряд сомнительных решений. Потому что я, зная об опасности, не сообщаю о ней. Более того – игнорирую эту опасность. Имеешь малейшее сомнение? Избавься от потенциальной угрозы. Но я уже не смогу. Потому что вижу не угрозу, а человека. Человека, пальцы которого я хочу поцеловать. – Когда мы… – Ияр сглатывает, краснеет. – Когда… – Я понял, – избавляю его от необходимости проговаривать. – Да, – смотрит на меня благодарно. – Я ни о чем не думал. Я как будто… Я хотел только, чтобы ты дотрагивался. Чтобы мы… – он замолкает, опускает голову. Как я мог оттолкнуть его? Лицемерие. Не оттолкнул – потому что и сам хотел. – С этим надо быть осторожными, – говорю неловко. – Сейчас надо о другом думать. Как задницу спасти. Улыбается неуверенно. – Пошли, найдем лабораторию, – хлопаю его по плечу. – Черт знает, где у них тут что. *** – Я против дерьма с изжариванием твоих мозгов, – говорю, помедлив. Мы стоим перед плотно закрытой дверью в конце короткого коридора, освещенного светом всего двух свечей. В их неверном свете глаза у Ияра кажутся насыщенно-алыми, а не светлыми, как это есть на самом деле. – Я должен, – он трет царапины на шее, убирает руки за спину. – Это их Сопротивление – сборище ущербных идиотов, – не могу сдержаться. – Единственная альтернатива Системе, – Ияр разглядывает покрытый ржавчиной металл тяжелой створки. – Кому такая альтернатива нужна? – мне отчаянно не хочется пускать его за эту дверь. С другой стороны – какой у нас выход? Не согласится он добровольно – заставят. И отнюдь не нежными методами. От собственной беспомощности хочется выть. Я абсолютно бесполезен. Со всеми моими навыками, знаниями – я полный ноль. Ничто. Архаизм, выбравшийся из давно забытой, а главное – никому не нужной могилы. – Может, они помогут другим техникам, – неуверенно говорит Ияр. Может, да. А может и нет. Что более вероятно, принимая во внимание то, что их Султан и за людей не считает, судя по всему. – Мы ничего не знаем о том, что задумал Султан, – я теперь тоже тупо пялюсь на дверь. – Я узнаю, – Ияр нервно оглядывается назад. – Им в любом случае придется активировать мои импланты. Проанализирую последовательность. Попробую, по крайней мере. Возможно, выясню назначение. Хорошо бы это сработало. – Попрошу их отключить мне связь, – на меня Ияр не смотрит. – На всякий случай. Ответить мне нечего. *** Когда мы входим внутрь, я сразу понимаю, куда идет вся добываемая местными энергия: это длинный зал с высокими потолками, залитый тусклым голубоватым светом. И все помещение буквально напичкано техникой. Какие-то голографические панели, столы с непонятного назначения приборами. – Откуда у них весь этот хлам? – недоуменно говорит Ияр за моей спиной. – Этой технике лет двести уже. Как раз с тех времен, когда люди последние годы без Системы доживали, как я понимаю. Высказываю предположение Ияру. Тот молчит с пару секунд, а потом кивает. Проводит ладонью над одним из столов, досадливо морщится, убирает руку за спину. – Ты чего? – тоже смотрю на стол. Там ничего особенного. По крайней мере, ничего, что отличалось бы от остальной находящейся здесь техники. – Хотел просканировать, – как-то грустно отзывается Ияр. – Забыл, что не могу. Как слепой без интерфейса. Подцепляю с гладкой поверхности прозрачный прямоугольник размером сантиметра в два. От прикосновения он сразу теплеет и начинает слабо светиться мягким голубоватым светом. – Полагаю, это накопитель информации, – Ияр с любопытством рассматривает его вместе со мной. – Такие вживлялись под кожу, имели связь с внешними имплантами – внутрицеребральных тогда еще не было, они не так давно появились. Хочу было поинтересоваться, как именно это работало, но не успеваю. Откуда-то сбоку, из-за высокой перегородки возникают двое: один полноватый, с длинными с проседью волосами, забранными в хвост, лет шестидесяти, а другой значительно моложе, может, моего возраста, щуплый и невысокий. Оба в белом. Останавливаются напротив. Тот, что старше, говорит что-то Ияру. Он бросает на меня короткий, какой-то почти обреченный взгляд и негромко отвечает. Они общаются минут десять. И я чувствую себя бесполезной мебелью. Мне остается только смотреть. Чертов языковой барьер. В конце концов, мы перемещаемся за ту самую пластиковую перегородку. – Сейчас активируют мои импланты, – тихо информирует меня Ияр, усаживаясь в серого цвета кресло с низкой спинкой. – Разберусь со связью сразу, придется устроить перегрузку, чтобы вывести из строя модуль. Зато восстановлению подлежать не будет, только замене. – Уверен, что это безопасно? – наблюдаю, как он прикрепляет за ушами какие-то небольшие металлически-блестящие датчики, они размером с монету, тонкие, словно перетекают у Ияра в пальцах. А едва он прикладывает их к нужному месту – впитываются в кожу, расползаясь по ней серыми пятнами. – Это не безопасно, – он отрицательно качает головой. – Это грубое вмешательство в работу системы. Но у меня не должно быть возможности восстановить связь. Просить его быть осторожнее – глупо. Так что я просто ограничиваюсь тем, что коротко сжимаю его плечо и отхожу в сторону. Ияр снова перекидывается парой фраз с седым, тот кивает, подходит к сенсорной консоли, выводит на голографический экран строки каких-то странных символов, второй молча наблюдает. Проходит пара минут. Потом еще. Время тянется еще хуже, чем на скучном инструктаже. Ияр даже поднимается с кресла, тоже подходит к консоли. А потом вдруг пошатывается, хватается за ее край. Из носа у него катится красная капля. Сам не замечаю, как оказываюсь рядом. – Сработало, – хрипло выдыхает он, вытирает тыльной стороной ладони кровь из-под носа. – Я отключен. Дай, – он вдруг осторожно берет меня за больную руку, проводит над ней ладонью. – Давно хотел проверить, – поясняет в ответ на мой недоуменный взгляд. – Но все нормально, повязка хорошо фиксирует. Сильно болит? – Нормально, – в груди странное болезненное чувство. И я сам не могу его идентифицировать. Это то ли благодарность, то ли… Он ведь думал об этом. О моей руке. Мне бы плевать было. – Разберемся с первым этапом последовательности, и я попробую сделать тебе переводчик, – Ияр скользит пальцами за ухом, серые пятна снова собираются в датчики, он откладывает их на стол. Ради интереса беру один из них. Материал теплый на ощупь, мягкий. Нанотехнологии, мать их. Я ведь не верил, что подобное реализуемо. Седой говорит что-то, в голосе недовольство. – Ну, я пошел? – неуверенно спрашивает Ияр. – А ты… – Буду поблизости, – хлопаю его по плечу. Ияр благодарно улыбается в ответ. *** Ияра мне возвращают через семь часов. Причем возвращают в буквальном смысле. Он еле идет, закинув руку на шею ассистента седого – имя его я так и не выяснил. И выглядит он, мягко говоря, паршиво. Смотрит невидяще перед собой, сосуды в глазах полопались так, что белок кажется розовым. Внутри у меня закипает злоба. Особенно, когда ассистент как-то брезгливо отстраняет его от себя, толкая ко мне. Какого хрена я не остался? Ияр вцепляется в мою руку, тяжело дышит. – Вы не охуели там? – больше всего мне хочется сейчас вмазать ублюдку в белом между глаз. Руки буквально чешутся. Я даже невольно делаю шаг вперед. Ассистент отшатывается, бросает пару слов и скрывается за дверью. – Подождешь пару минут? – прошу у Ияра. – Не надо, – он тяжело облокачивается о стену. – Я сам на это согласился. Но у них не хватало вычислительной мощности, поэтому пришлось использовать мой мозг. Через прямое подключение, – он говорит едва слышно, делая большие паузы между словами. – Очень большой расход энергии. Теперь желание нанести парочку травм ублюдкам из лаборатории становится навязчивым. – Ты головой-то думал? – закидываю его руку себе на плечи, придерживаю за пояс. – Они… – Ияр сухо сглатывает. – Я хотел попросить перерыв, но… Вот же блядь! И это учитывая, что он добровольно во всем их дерьме участвует? – Подожди здесь, – усаживаю его у стены. – Я буквально на пару слов. Ага, слов. Слова тут не понадобятся. Я с наслаждением представляю, как впечатаю лицо седого ублюдка в стол. – Возьми, – Ияр вкладывает мне в ладонь давешний металлический кругляш. – Твой переводчик. Прислони к коже за ухом. – Спасибо, – прилепляю переводчик за ухо и толкаю дверь. В помещении уже полутемно. Экраны выключены, освещение работает на минимальной мощности. Но это мне уже не интересно. Пересекаю зал и захожу за перегородку. Оба там. Стоят у консоли. Молча подхожу, касаюсь плеча седого и, когда он оборачивается, одним слитным движением заставляю его лицо встретиться с гладкой поверхностью консоли. Он воет, хватается за нос. Ассистент было бросается на меня, но тут же получает с локтя, валится на пол. А я впечатываю седого спиной в стену и озвучиваю: – Если я еще раз увижу Ияра в таком состоянии после вашего дерьма – разбитым лицом не отделаешься, понял? – Вам это с рук не сойдет, – булькает седой. – Султан… – Мне похуй на Султана, – просвещаю его. – И тебе должно быть. Потому что сейчас его здесь нет. Понимаешь, о чем я? – Сдавливаю пальцы на его глотке, хрипит, дергается. А мне не хочется убирать руки. Хочется только сдавить сильнее, чтобы… – Макар, – на плечо мягко ложится теплая ладонь. – Не надо, – голос у Ияра хрипит. – Отпусти его. С трудом расцепляю пальцы, отступаю на шаг. Седой оседает на задницу, ощупывает горло. На полу возится ассистент. Награждаю его прощальным пинком по ребрам, подхватываю Ияра под локоть и молча иду к выходу. *** – Не надо было, – Ияр повторяет это, когда я веду его по коридору к нашей каморке. – Знаю, – я чувствую, с каким трудом он двигается. – Но они заслужили. Будь моя воля, я бы поработал лучше. Разбитого лица за такое дерьмо мало. Вот пара сломанных конечностей – да. – Спасибо, – вдруг выдыхает Ияр. – Что ты со мной. Становится паршиво. Ну, набил я этой парочке морды. А дальше что? Нет, серьезно. Пускай они будут давать Ияру пару часов перерыва. Но конец-то очевиден. Необратимые повреждения мозга, так он сказал? Так что не за что меня благодарить. Толку от моего присутствия никакого. – Ясно что-то с предназначением последовательности? – интересуюсь. – Мне не давали возможности участвовать. Просто использовали для увеличения мощности. Но я ее сохранил у себя, – Ияр ежится. – Несанкционированно, конечно. У них очень слабая защита, не рассчитана на мои импланты. Запущу анализ на ночь и… Макар! – Он подается вперед, – смотри! Но я уже и сам вижу. В коридоре, рядом с нашей дверью, стоит принтер.