От милостей до ссор

      Аме встает непривычно для себя рано, хотя сейчас выходной, и можно было дрыхнуть хоть до самого вечера. Россия мирно посапывает рядышком и обнимает подушку, отвернувшись от света, дабы не мешать своему организму отдыхать. Направляясь на кухню, парень зевает, отчего на уголках глаз выступают слезы. Недоспал.       Кипит чайник, с шумом бурлит вода, но вряд ли этим можно разбудить Рашу, которого и будильники-то не всегда способны вытащить из царства Морфея. Две кружки стоят на столе, из них валит густой пар, смешанный с терпким и глубоким ароматом свежезаваренного кофе с двумя ложками сахара — как и обычно делает Штаты.       Держа в обеих руках кружки, у Америки вряд ли получится открыть дверь так просто. Как-то, непонятно как, он своим бедром нажимает на дверную ручку, и дверь отворяется, он отталкивает ее уже спиной, пробираясь как можно тише в спальню. Федерация еще спит, но сейчас его сон точно прервут. Кровать слегка отяжеляется и оседает под весом Аме, Росс немного ворочается, в итоге поворачиваясь лицом к тому и тычась почти в бедро, обнимая как подушку его ноги. Но вдруг раздается смущенно-раздраженный голос:       — Wake up, Раш.       И голос прямо-таки пронзает сонную голову, отчего тот размыкает глаза, щуря их, и на уголках глаз появляются лучики морщинок. Он зевает и стискивает бедра парня сильнее, поднимает слегка огорченный взгляд, ведь его разбудили так рано для выходных.       — Чего так рано? Я должен был спать еще часа четыре… минимум, — мямлит там, внизу, Россия, и морщит нос, чувствуя запах горячего напитка.       — Ну, вот так. No matter, я уже встал, и ты вставай, — слишком высокомерно произнес Америка и фыркнул, подталкивая парня локтем, стараясь не разлить кофе, который уже подостыл за время разговора. России на это приходится встать и, протяжно скрипя, усесться рядом со Штатами, накрывая теплым пледом свое нагое тело. Кладя голову на плечо звездно-полосатого, он чувствует, как прямо в нос ему тычут кружку, от которой все еще тянуло паром, с томным «пей». Но этот запах как-то совсем не бодрит Раша, скорее наоборот — отторгает, и он морщится.       — Кха, я не люблю кофе, если ты не знал, — и смотрит обиженно на Аме.       — What? — раздается грубо. — В смысле не любишь?       Со стороны Америки исходит некоторое изумление и раздражение, непонимание того, как можно не любить этот бодрящий напиток.       — Если ты не замечал, я все время пью чай. Черный. Крепкий. С лимоном, — как-то с презрением говорит Россия, но ласково улыбается, отчего изумление Штатов всё возрастает. Он чувствовал себя неловко сейчас — как можно было не знать то, что его другу не нравится кофе от слова «совсем»? Ну, в принципе, звездный же делал в первый раз такое, так что, может, ничего страшного? Но наступает напряженная тишина, и он краснеет, отводит взгляд от Федерации, который разглядывал парня, недоумевающего от происходящего.       — Да ладно тебе, — подталкивает плечом Росс Америку и издает смешок, потирая глаза. — Я думаю, тебе же не составит труда заварить мне чай? Как мне нравится.       С легкой наглецой Россия щурит глаза, мягко поглаживая Штаты по затылку, пока тот грустно вздыхает и кивает, ставя кружки на рядом стоящую тумбочку.       — Okay, ладно. Так уж и быть, я сделаю тебе чай, — с усмешкой произносит Америка и встает с кровати, удаляясь из спальни, пока полосатый, заваливаясь на подушку, провожает его взглядом.