***
Наскоро глотнув кофе, прожевав горсть подсохших печенюшек и похватав свои вещи, Костя уже почти готов был сражаться с пробками. Фея — которой сегодня в универ надо было только ко второй паре — отпирала дверь, а он натягивал зимние ботинки. — Ну… что ж. Пока. Удачи, — скованно попрощалась девушка. Парень, в последний момент обернувшись, легонько чмокнул ее в лоб. — Пока. И тебе того же! И поскакал горным козликом вниз по лестнице. За спиной у него на одном плече болтался темный кожаный рюкзак. Фея простояла в дверях, на холоде, несколько лишних секунд.***
Когда она выпила, согреваясь, ещё чашечку чая (медленно, спокойно, сосредоточенно, изо всех сил не анализируя вчерашнее) и вернулась в комнату перестилать постель, то совсем не была готова к тому, что увидит на подоконнике Костин телефон. Догнать и отдать не было уже никакой возможности. Костя, ты телефон забыд! — поспешно, путаясь в буквах, написала она во ВКонтакте. Телефон на подоконнике мигнул экраном и насмешливо динь-динькнул.***
Все оставшееся утро и весь день Фея размышляла о собственном моральном падении. Лекцию она записала чисто механически, над композицией работала точно так же. Мысли ее сегодня были заняты далеко не учебой. Костя. Зараза. Бессовестная, обаятельная и жутко противоречивая зараза. Как минимум полгода с момента знакомства Фея уверенно причисляла его к парнокопытным, но потом вдруг выяснилось, что он тоже личность. И что у них двоих ого-го сколько общего. И что им, если только чуточку втянуть шипы и коготки, довольно-таки весело вместе. В общем, тогда он получил в Феиной голове статус довольно милого парнокопытного. Воспитанного такого, аккуратного козлика. Ме-е-е. Ну, а теперь… Копыта и рога у него остались, но это, в принципе, и все. Выше пояса он был вполне человекообразным, крутил в руке тонкий стрельчатый хвостик — черный, под цвет его шерсти — и нагло, подмигивая, ухмылялся. Не то чертик, не то мифический сатир, не то сам Пан собственной персоной. Фея взвыла и стукнула головой об парту. Благо, был перерыв. Как же она жалела, что не может от стыда превратиться в кустик, как какая-нибудь нимфа. Не то чтобы ей вчера не понравилось или она сожалела о чем-то… но. Но идеалы. Ценности. Мораль. Желание стабильности и уверенности, взаимной поддержки, «долго и счастливо» вместо непредсказуемых приключений, свободы и фейерверков чувств… Все было неправильно. Все было не так. Он не должен был ей нравиться, и уж тем более она не должна была мечтать о своем «долго и счастливо» с его участием. Такова жизнь. Что-то приходит, что-то уходит. Люди разные, и нельзя обрезать кому-то крылья оттого, что хочешь удержать его рядом с собой. Нельзя пытаться перевоспитать кого-то по своему вкусу. Да Костя бы, впрочем, и не позволил. Это-то и подкупало.***
Нет. Всё-таки Фея никак не могла разобраться: жалеет она о случившемся или нет? С одной стороны, она наконец-то перестала чувствовать себя помесью боязливой школьницы и холодной монашки… а с другой — к чертям разлетелась дружба, которая успела стать ей дорога. И что теперь? Вести себя как ни в чем не бывало? У нее не получится. Посчитать это началом серьезных романтических отношений?.. Нет, нет, это просто смешно. Прекратить общение с ним? Разругаться? Не хочется. Да и, в принципе… виноват не он. Ну и что теперь? Фея никак не могла придумать.***
А иногда на нее, как цунами, накатывали волны совести и вины перед семьёй. Той самой вины, которая уже притихла спустя полтора года после «побега». Казалось бы. Она как наяву видела маму: игривые золотистые локоны, морщинки у серых глаз, тонкие губы. Изогнутые вовсе не в теплой улыбке. — I'm so disappointed in you, Felicia… Образ отца и вовсе презрительно кривился, словно не желая с Феей после такого даже разговаривать. — Хочешь забыть о приличиях? Прекрасно. Но тогда и о нашей семье навсегда забудь. Ты нам не дочь больше. Ясно? Фее это было ясно уже очень и очень давно. И все же эта старая рана так и не зажила до конца, а новый «проступок» — потеря так высоко превозносимой традициями девичьей невинности — казалось, расковырял и обжег ее, как раскалённый ножик. Но… хей, что ей терять? Она ушла из дома ещё в девятнадцать. После огромного скандала, разбитого зеркала и яростного броска с балкона золотым помолвочным колечком. Далеко летело, кстати. И долго — с седьмого-то этажа… «Котя», говорят, рвал и метал, когда узнал об этом. Девушка — и сопротивляться? Девушка — и самостоятельность? Свобода решений, видите ли, ей важнее, чем бесконечные нотации отца? Чем один надменный гусь с надеждами на офицерскую карьеру и «крайне заманчивая» перспектива разок прогуляться с ним в белом платьице к алтарю, а потом до конца жизни куковать на кухне, поддакивая каждому его слову? Да как она посмела. Да как она могла. Ха-ха. Придурок с императорской фамилией, вот он кто. Хотя… красивый он был, этого не отнимешь. И говорил убедительно — до определенного момента. Так, все, хватит о неприятном! Они далеко, и ей, по большому счету, давно уже плевать на их мнение. Ее жизнь, ее выбор. Ее любовники, черт побери. А окружающих это все со-вер-шен-но не касается.***
Уходя, Фея оставила Костин телефон дома, на зарядке. К ее возвращению он, как от него и ожидалось, полностью зарядился. А ещё до полудня Фея получила от Кости ответ на свое последнее сообщение — видимо, с компьютера на работе: Окей, спасибо. Вечером заберу) И стикер. Тающий снеговичок с большим красным сердечком. Сердечко самой Феи, неизвестно почему, пропустило при его виде один удар. Хотя, конечно, этот милый стикер по задумке отправителя наверняка не должен был выражать ничего, кроме благодарности. В ответ она отправила няшно-довольный смайлик. А потом, несколько бесконечных минут и тяжёлых вздохов спустя — решилась и ткнула дрожащим пальцем в точно такой же стикер. Нежный снеговичок, красное сердечко. Кстати, Костя перед его отправкой сомневался ещё дольше. Так вот… Вернувшись домой, Фея переоделась, отогрела замёрзшие ладошки, набила живот сваренными с утра макарошками… и ценой неимоверных усилий принялась читать учебник. Трудно сосредоточиться на учебе, когда хочется что-то — или кого-то — Тревожно Ожидать. И вот в какой-то момент дверной звонок зазвенел.***
Фея протянула руку с телефоном вперёд, через порог. — Вот, держи. Костя взял его, сунул в карман. Бочком проскользнул мимо Феи, загородившей почти весь дверной проем, и как ни в чем не бывало принялся разуваться. На полу рядом с ним пристроилась картонная коробка из кондитерской. — Это что, пирожные? — Ага, — с жизнерадостным ехидством. — Если не хочешь, я сам могу съесть. Фея, в общем-то, предпочитала здоровое питание. Она была практически воплощением ЗОЖ. Греческие боги, если бы они существовали, обязательно восхитились бы и забрали ее к себе на Олимп. — Да нет, я буду, — вздохнула она. Сладкий запах крема уже начинал щекотать ее ноздри. Костя был единственным, кому с такой легкостью удавалось поколебать ее идеалы. Он ее и шампанским напоил пару раз, и на пол-литра глинтвейна уговорил на новый год… Слава небесам, хотя бы сигареты она не переносила физически. В общем, скоро начался традиционный чай. От заварочного чайничка поднимался пар. Чашки были наполнены до краев. Мелодично динь-динькали ложечки и фарфор. Одно блюдечко вскоре перемазалось в шоколадно-кофейном креме, второе — в простом масляном. Белом, розовом, жёлтом, зелёном — красители были яркими, весёлыми, но вот вкус декоративных цветочков они почти не меняли. Фея любила иногда просто сладкое. Сахар, масло, бисквитное тесто. Вредная-вредная штука, которую ты ешь вопреки всякой логике, и которая так нежно плавится, тает от тепла на твоем языке… Вскоре пирожные закончились. Костя взял второе, а Фее пока не хотелось. Она отставила блюдце и сделала большой глоток горячего, горького черного чая. Ее вкусовые рецепторы, до отказа забитые сахаром, сейчас совсем не ощущали более тонких тонов. Тишина за столом была некомфортной. По крайней мере, для Феи. Костю же, кажется, ничто не волновало: он вдумчиво облизывал ложечку, явно не собираясь отвлекаться на весь остальной мир. С чего-то надо было начинать разговор. Но с чего?.. — Костя? — Ммм? Фея открыла рот… и закрыла. Как же сказать-то?.. — Что? — переспросил Костя терпеливо, тоном воспитателя в детском садике. — Ты… Слушай, что у нас за отношения теперь? — А я уж думал, и правда что-то серьезное, — парень лениво моргнул и снова лизнул ложечку. — Ну… девушка ты моя. Уже пару месяцев как. — Почему я об этом впервые слышу?! — Ты первая, кто об этом слышит, — весело пожал плечами Костя. Его девушка?.. Кажется, Фея начала осознавать, о чем это он. Все эти фрукты. Сладости. Книжки и фильмы. Набор дорогущих кисточек на Новый Год, — кисточек, которые она, несмотря на все душевные терзания и жалость к бедным соболям, из рук не могла выпустить. Бесконечные переписки, сомнительные мемчики, музыка. Проведенное вместе время — много-много и очень весело. А ещё она на Новый Год всю ночь бегала в его рубашке, когда тарелка оливье перевернулась на платье, и умудрилась в таком виде заснуть… Фея смущённо укрылась за чашкой чая. Глоток, другой. К ней вновь вернулось чувство вкуса, а к чаю вернулись его восхитительная терпкость и сложные, переплетённые в невесомое кружево оттенки вкуса. То ли это чай такой горячий, то ли щеки полыхают. — И… надолго это? — Не знаю. Посмотрим, как пойдет, — улыбнулся он. — В любом случае — если что-то вдруг изменится, тебе я скажу первой. Фея подумала. В очередной раз взвесила варианты на душевных весах. И с удивлением поняла, что ей этих гарантий вполне достаточно.***
Типичный вечер в доме Филии Уль Копт. Из тех, что случаются нечасто, но неизбежно, как гроза или радуга, и заставляют Филию подозревать: не перебежала ли ей утром дорогу армия черных котов? Блестят в свете из окна чешуйки на ее жёлтом хвосте, вытянутом в гневную стрелочку. Пальцы — крючьями, готовы разорвать. — Не понял? Так я повторю в стотысячный раз, мне не сложно. У-би-рай-ся! Я не хочу видеть тебя в своем доме! — рычание, шипение, оскаленные клыки. — Никаких твоих «в гости» я больше не потерплю! В ответ — ледяная улыбка и льдинки в приоткрытых глазах. Его указательный палец, едва касаясь, приподнял ее подбородок. К горячей коже — холодный шелк. — Филия, Филия… Скажи мне, только честно: ты правда думаешь, что у тебя есть выбор?***
На ближайших выходных — У Феи?! Серьезно? Опять? — Лина неверяще потерла лоб. — О Господи… Вы же с ней совсем ещё недавно мечтали друг друга поубивать. Кто бы мог догадаться, что в итоге все закончится такой сладенькой дружбой? Приторно, аж тошнит… Ну и чем таким важным вы с ней занимались? — Чай пили, — мурлыкнул Старик — он же Костя, — закидывая в рот парочку соленых крекеров. Все остальное в доме Ангела давно уже было съедено. Лина выловила из стеклянной вазочки последних золотистых рыбок. Облизнула палец и собрала крошки. — Снова чай? Да вы просто ненормальные, — подытожила она. — Маньяки, блин, чайные. И кофейные тоже… Зелёный негромко откашлялся. — Мне показалось, или сегодня у этих слов… немного необычная интонация? — «У этих» — это у каких? Ты про… — Чай пили, — хихикнула Малая. — «И они заварили чай…» А потом она осознала, что речь идёт о реальности, а не о фанфиках, побледнела и умолкла. Четыре пары глаз шокированно таращились на Костю. Костя довольно улыбался.