Кофеек

Примерно полтора года спустя — Ну Фея! — фыркнула обиженно Лина. — Мы же все прекрасно знаем, что ты не такая уж и принципиальная насчёт алкоголя, и вполне можешь выпить с нами бокальчик шампанского. Ну, за встречу! Мы ведь месяца три не собирались все вместе! За окном уютного кафе голубело холодное сентябрьское небо. Четыре девушки сидели за столиком у окна. Две брюнетки, рыжая, блондинка. Малая — в спортивной маечке, скинув на спинку стула свою любимую бело-розовую олимпийку; Софи — в темно-фиолетовом шерстяном платье ручной вязки; и в легком темном пальто — по-осеннему, по-лисьи рыжая Лина. Блондинка, Фея, только потупила глаза, зачем-то теребя в пальцах край отложного воротничка своего белого жакета: строгого, делового фасона, но с яркой пурпурной окантовкой. Жакет был расстегнут, и в мир выглядывал кокетливый бантик на горловине ее платья. Розового, как у мультяшных принцесс. Фея такие любила. — Нет, не могу, — покачала она головой. Подозрительно тихо и грустно. Надо сказать, она была такой весь последний час, с самого своего прихода — натянутой, как струна, как ее сегодняшний смех и улыбки. Неестественной. Непохожей на себя. — Но почему не мо… — Я на антидепрессантах, — оборвала Лину Фея. — Мне нельзя алкоголь. В тишине растерянно звякнула о блюдце чья-то ложечка. — Ох… — выдохнула за всех Малая. Темные круги под глазами Феи, не до конца замазанные консилером, резко перестали казаться девочкам признаком вдохновения и творческого недосыпа. Бросилась в глаза необычная бледность. — Что случилось? — первой нашлась Софи, схватив двумя руками правую ладонь Феи. Та слабо сжала пальцы подруги в ответ — то ли из благодарности, то ли в поисках поддержки и тепла. Вторую руку Фея опустила и нерешительно прикоснулась к своему животу. Потом положила на колени, сжав пальцы в кулак. Зажмурилась на миг. Сильно закусила губу. — Я… недавно сделала аборт. Три пары глаз широко, неверяще распахнулись. Синие, зеленые, карие. И — несколько секунд спустя — карие сощурились в угрожающие щелки. — Старик, конечно же? Мистер «я не готов и никогда не буду готов брать на себя ответственность», чтоб его черти побрали?! Он тебя на это уговорил? А ты — до сих пор с ним, после такого?! Я его убью, честно! Обещаю! — Нет, нет! — Фея снова покачала головой: чуть сильнее, чем в прошлый раз. Слабо колыхались пряди ее длинной светлой челки. — Это не из-за него. Это… по медицинским показаниям. — Ох, — Софи, не сдержавшись, прижала ладонь к губам. Лина и Малая просто потрясенно молчали. — Но… Неужели нельзя было как-то иначе? — пискнула Малая. Лина сжала кулаки. — И почему ты ничего нам раньше не сказала? — Нет, нельзя. Если не возражаете — я не хотела бы об этом говорить, — с нажимом произнесла Фея. Потом потянулась за салфеткой и поочередно промокнула ей мокрые, резко потемневшие от слез глаза. Девочки сочли за лучшее переменить тему.

***

Когда пришла пора расходиться, уже вечерело. Подруги вышли из кафе. Сомкнулись и распались кольца дружеских объятий, сказаны были прощальные слова, сделаны были первые шаги друг от друга… Вдруг Фея обернулась. — Насчёт моей беременности… Синдром Патау. Если кому-то интересно, можете поискать.

***

Фея солгала им сегодня. Солгала, когда сказала, что все это было не из-за Кости. В чем-то — из-за него. Робертсоновская транслокация. Фенотипически здоровый. Безжалостные проценты боли и смерти для его возможных детей, так подробно расписанные генетиком, никогда не станут меньше. Кем бы ни была мать. И даже идеальное здоровье самой Феи тут ни на что не влияло. Фея всегда мечтала о детях. О большой веселой семье. Костю оставить — не могла.