И тогда дьявол избил свою жену

      Рано утром ее разбудила Лея, напомнив, что пора собираться в церковь, и Рей первым делом удивилась, не обнаружив рядом Бена. Наложив «консервативный» макияж и скрутив волосы в три пучка, она постаралась не слишком зацикливаться на мыслях о том, куда подевался ее новый, несуразно огромный друг.       Гадать пришлось недолго: выйдя из ванной, она увидела Бена, возвышающегося над своей сансевиерией. Рей засмеялась, и он шарахнулся, будто его застали за чем-то неподобающим, а потом с облегчением вздохнул, подвергнув нелегкому испытанию несчастные пуговицы рубашки, обтягивающей его широкую грудь.       — Неплохо выглядишь, — заметила Рей, в общем-то не соврав: синий цвет шел ему, как и разделенные на пробор чистые, аккуратно подстриженные волосы.       Ее собственный наряд пока оставлял желать лучшего: тапочки, красный халат, а под ним ничего. Бен проследил, как она берет разложенное на кровати платье — с воротничком под шею, рукавами до локтей и длинной, до лодыжек, юбкой.       Рей не стала протестовать. Ей полагалось чувствовать себя благодарной. Ткань казалась приятной на ощупь, белой как снег, и вообще это была самая красивая вещь на ее памяти. Гораздо шикарнее, чем она заслуживала.       Бен кашлянул.       — Ты тоже хорошо выглядишь.       Рей оглянулась с улыбкой.       — Я еще не одета.       — Знаю, — он сунул руки в карманы, его широкие плечи поникли, — я так.       Очевидно, Бен не собирался обсуждать прошлую ночь, поэтому Рей не стала его смущать. Ведь он страдал лунатизмом, ходил во сне, может, попросту ничего не помнил. С платьем в руках она прошмыгнула в ванную, обойдя Бена.       Хан и Лея повезли их в церковь — огромное, как оказалось, здание в готическом стиле, производившее странное впечатление: нечто не от мира сего, зловещее, но вместе с тем прекрасное. В новых туфлях на плоской подошве Рей шагала за Беном и, щурясь, разглядывала колокольню, на которой собралась тьма-тьмущая воронов.       Тьма. Так себе название для стаи птиц.       — Аннет позвонила маме насчет твоего анализа крови.       Рей быстро глянула на Бена, когда они ступили под своды церкви. Он улыбался — как-то взбудораженно и, кажется, чуть самодовольно.       — И что с ним? — спросила она.       — Ты ничем не болеешь. Чистая.       — …О. Наверное, это круто.       Но какая, к черту, разница?       Да уж, не в пример большинству, Лея сразу развивала бурную деятельность. Одетая в синее платье, она постоянно тянула Рей за рукав, здороваясь то с теми, то с другими, суетливо приветствуя знакомых, и каждый встречный отвечал ей такой же вежливой улыбкой. Рей послушно пожимала руки, пыталась проявлять учтивость, но сейчас, когда они стали центром всеобщего внимания, ей это удавалось с трудом.       Они заняли места в четвертом ряду от алтаря. Наклонившись, Лея зашептала что-то на ухо сыну, и Бен как-то смущенно поднялся и поманил Рей назад. Она последовала за ним. Шла за Беном с приклеенной к лицу улыбку. «Просто… веди себя… мило…»       Пересев вместе с ним в дальний угол, Рей вновь напомнила себе, что жива лишь благодаря доброте и милосердию Леи. Наблюдая, как пастор в шуршащей черной сутане поднимается на кафедру и открывает молитвенник, Рей призвала себя мысленно крепиться — впереди маячила пара часов беспросветной скуки. Она это знала по опыту, так как в давние деньки бывала в церкви.       Пастор вдохновенно вещал о долге и чести, и Рей потихоньку отключалась от происходящего. Зевнув, она обвела взглядом паству — пожилых людей в основном — и заметила, как дрожит рука Бена, лежащая на его колене.       Бедняга выглядел так, будто его вот-вот хватит удар. Бледное лицо вспотело, и он косился на Рей краешком глаза. Он нервничал — впрочем, как и вчера. Она помедлила, но все же накрыла его руку своей ладонью — такой маленькой по сравнению с его — и ободряюще сжала.       Их места были в углу, так что никто из присутствующих ничего не видел. Бен заметно вздрогнул от чужого прикосновения, но в следующую секунду перехватил руку Рей и сжал ее липкими ладонями.       Пылинки плясали в солнечных лучах, просачивающихся сквозь цветные витражи. Тут было слишком людно, слишком тепло и слишком душно. Смахнув сонливую скуку, Рей поерзала на скамье, опираясь на колено Бена. Сидеть без движения было настоящей пыткой, а прошло всего пятнадцать минут. Она не запомнила ни слова из проповеди.       Бен судорожно вздохнул, и она сообразила, что задела пальцами его ширинку. Рей хотела скорее отдернуть руку, но почему-то не сделала этого, повторив движение кончиками пальцев по ощутимому бугру на его штанах цвета хаки. Да у него же стояк! Она чувствовала, какой он напряженный под плотной тканью.       — Важен вклад каждого в общее благо! — возвестил пастор. Так громко, что почти перешел на крик. Интересно почему? — Во благо наших семей, невзирая на цену!       Бен фыркнул, на миг сжав колени, а потом нетерпеливо завозился на месте. Рей, с благонравным видом глядя в затылки сидевшим впереди, провела указательным пальцем по его штанам.       Бен прикрыл рот, но не смог подавить тихого стона. Его начищенные до блеска туфли заскребли по ковру, и Рей стиснула его член через штаны, лаская его ритмичными движениями. Она творила это с беднягой здесь, прямо в церкви. Все-таки Бен был таким странным…       Его бедра слегка покачивались в такт ее прикосновениям, он прикрывал рот ручищей. Рей исподволь наблюдала за ним, ухмыляясь тому, как он жмурит глаза и будто удивленно вздергивает брови. Забавно, учитывая, что у чувака имелся шкаф, в котором он мастурбировал на развешенные по стенам вырезки из журналов. А то, чем они занимались сейчас, точно менее чокнуто, чем это.       Бен напрягся, прерывисто задышал и вздрогнул. Член пульсировал под ее ладонью — Бен спускал в штаны. Его глаза выпучились и закатились, но он лишь крепче прижал ладонь Рей к себе, пробуя о нее потереться. И если честно, это чертовски заводило. Скамья тихо поскрипывала, но никто не обернулся в их сторону.       Закончив, они притихли. Бен сопел в ладонь, невнятно что-то шепча, затем резко распрямился, а Рей снова скрестила руки на коленях и продолжила внимать службе. Ничто не выдавало ее веселья, кроме заученной улыбки на губах.

***

      — Нам следует выглядеть более настойчивыми в глазах общественности, Хан. Это все, что я пытаюсь до тебя донести!       Лея сидела за рулем — она решила отвезти всю семью на ланч. Рей расположилась на заднем сиденье «Ауди» рядом с Беном и от нечего делать прислушивалась к спору его родителей — те норовили передавить друг друга, каждый доказывая свое. И ковыряла ногти, чувствуя, как Бен то и дело посматривает на нее исподтишка.       — Звучит так себе, я бы сказал, — проворчал Хан. — Только еще пуще напугаем людей, им это не понравится.       Рей скользнула взглядом вперед, оценивая, насколько увлечены разговором мистер и миссис Соло, и обернулась к Бену. Тот уже откровенно таращился на нее, но покраснел, осознав, что застигнут врасплох.       Впрочем, сомнительность ситуации лишь добавляла веселья.       Лея разразилась тирадой о несовершенстве мира, а Рей позволила себе погладить Бена по ноге. Он задрожал, и она нежно поднялась выше, переходя на внутреннюю сторону бедра, пытаясь прощупать его реакцию. Которая быстро и уверенно увеличивалась в размерах.       — Рано или поздно тебе придется мне помогать! — огрызнулась Лея.       Бен выдохнул, едва мизинец Рей задел его член. Конечно, это только раззадорило его. Рей притронулась к нему на пару мгновений дольше, но потом убрала руку, снова занявшись своими ногтями.       Она слышала, как Бен сглотнул, и видела, как он одернул штаны. Но ничто уже не могло скрыть его возбуждения.       На ланч Лея привезла их в буфет, в котором столы радовали глаз ажурными белыми скатертями. Жадно поглощая пищу, Рей не переставала благодарить свою спасительницу — под озадаченными взглядами Бена. Тот ел аккуратно, как подобает хорошему мальчику, и манеры Рей, похоже, шокировали его.       Даже за едой родители Бена не унимались, спорили, и Рей предположила, что это единственное, чем они способны заниматься сообща. Но вскоре она заскучала — и вздрогнула, когда Бен под столом сжал ее руку.       Он притиснул ее ладонь к себе, как в церкви. Откровенно говоря, для него это был довольно дерзкий поступок, но Рей не возражала, позволив ему орудовать ее рукой. И мельком увидела, как он облизывает губы.       Вскоре пришел официант, чтобы заново наполнить графин с водой, но Бена это не остановило. Он подергивал бедрами, для маскировки упираясь локтем в стол, прикрывая рот. Рей свела колени, подумав, что, не будь он явным девственником, она бы не отказалась трахнуться с ним в ванной.       Он еле слышно заворчал, достигнув разрядки. Рей ласково массировала бугор на его штанах, рассеянно глядя на стол, будто ее интересовало что угодно, только не Бен. И, ощутив влагу под своей рукой, испытала гордое удовлетворение.

***

      Их усадили играть в настольную игру «Ятцы», правила которой оказались столь же замысловатыми, как название, но вскоре Лея и Хан собрались уходить — каждый по своим делам. На прощание Лея чмокнула Бена в щеку, а Хан увесисто хлопнул сына по спине. Засим они удалились.       Поджав под себя ноги, Рей пялилась в телевизор — крутили новую серию «Копов». Сытая и отогревшаяся, после антибиотиков она чувствовала себя значительно лучше. Несмотря на все странности, жизнь с этой чудаковатой семейкой была приятной. Точнее, Рей вообще впервые довелось жить хоть с какой-то семьей.       На другом конце дивана теребил белую подушку Бен.       — … Хочешь кое-что посмотреть? — спросил он вдруг.       — Что? — отозвалась Рей, не поворачивая головы.       — Это в моей… в моей комнате. У меня.       — Серьезно?       — Да. — Он помолчал. — Ты не пожалеешь. Пожалуйста.       Она показательно притворилась, будто не прониклась любопытством. Бен просиял и повел ее наверх, в ту жутковатую спальню, где уже раньше неловко выражал намерение показать ей что-то в гардеробе. Пытался, по крайней мере.       Рей оказалась в знакомом закутке. Едва войдя в дом, она переоделась в вельветовые брюки и блузку, любезно одолженные Леей, и сейчас чувствовала себя по-дурацки. Сидя на мягких одеялах, она смотрела, как Бен аккуратно прикрывал дверь, оставляя узкую щель, через которую проникала тонкая полоска света. Потом он устроился возле нее.       Непонятный запах сегодня ощущался сильнее, но Рей почти не обратила на это внимания, поскольку Бен поймал ее руку за запястье и в очередной раз прижал к своим штанам. Рей со смешком отняла руку.       — Ты что это делаешь?       — Я… — даже в полумраке было видно, как он залился краской до ушей. — Ну, это… Извини… извини, просто это… от этого так хорошо.       — Какой тебе смысл втихаря толкаться мне в руку? Разве ты не забираешься сюда, чтобы… чтобы, ну ты знаешь, — она недвусмысленно пошевелила рукой, и Бен, насупившись, понурил голову. — Передернуть?       Он медленно, по-совиному, моргнул.       — Мне просто нравится смотреть на девушек, вот и все. Они красивые. — Он привалился виском к стене и закрыл глаза. — Здесь я чувствую себя в безопасности.       Рей поджала губы и окинула взглядом каморку. Ладно. Пусть это делает ситуацию еще немножко более странной. На своем веку она повидала всякое, и не надо было быть экстрасенсом, чтобы догадаться, насколько у Леи с Беном прохладные отношения. Так что, вероятно, гардероб служил ему… своего рода, укрытием… прообразом утробы?.. Откатом в прошлое?..       — Куда твоя мама все время ходит? — рискнула она копнуть глубже.       — Встречи. Обеды. Мне лучше оставаться тут… Она не хочет, чтобы я покидал дом.       — Почему?       — От лекарств у меня кружится голова. Я могу потеряться, поэтому сижу дома и рисую. Ухаживаю за растениями.       — Можно посмотреть на твои рисунки?       Бен открыл глаза и не сразу, но кивнул.       Они вылезли из гардероба и подошли к столу. Бен надавил на потайное отделение посередине и потребовал, чтобы Рей дала слово не рассказывать его матери — в ответ она, естественно, согласилась.       Бен достал из тайника стопку листков и протянул ей.       И вот в этот миг Рей с огромным трудом совладала с потрясением.       То были невероятно жестокие картинки — до крайности, до ужаса. Рей листала рисунок за рисунком, одно искаженное криком лицо сменялось другим: нацарапанным наспех или проработанным до мелких деталей — таких, от которых ей самой хотелось орать дурниной. У некоторых людей на рисунках торчали наружу внутренности, у одного не было кожи, так что виднелись открытые мышцы и сухожилия, но по большей части тут были изображены расчлененные тела.       Многие из них имели разительное сходство с Ханом. Его рассекали, обезглавливали, протыкали насквозь, пытали. Лишь на одном листке была нарисована женщина — беременный ангел.       Рей покосилась на Бена. Тот явно ждал одобрения, нервно сжимая медвежьи лапищи, и робко улыбнулся, встретившись с ней взглядом. Она кое-как выдавила из себя подобие улыбки.       — Просто великолепно, — Рей не терпелось вернуть ему листки. — А почему ангел беременная?       — Понятия не имею. Может, потому, что женщины, как мне кажется, выглядят симпатичнее, когда беременны. — Сомкнув челюсти, он бросил взгляд на рисунок и опять уставился на Рей. — Нет, я не считаю тебя некрасивой… Ты… очень, очень красивая. — Он сгреб листки и продолжил бормотать: — Прошлой ночью я видел сон о тебе и проснулся весь мокрый, так что, наверное, сон был хороший.       Этот парень что, настоящий сумасшедший? Сумасшедший — в смысле чокнутый? Поэтому мать держит его взаперти? А Рей предназначена роль его секс-игрушки?!       С натянутым смехом она сложила руки на груди.       — Какие лекарства ты принимаешь, Бен?       — Я не читаю их этикетки, — пожал он плечами. — Мама запирает их у себя в спальне и дает мне по утрам. Обычно это единственный раз в день, когда я ее вижу… — Он мечтательно помолчал и глянул за плечо Рей на гардероб. — А мы можем…       Рей прочистила горло.       — Почему бы нам не посмотреть киношку внизу? Я немного устала.       — О… ну ладно.       Чувствовалось, что Бен разочарован, но не обозлен. Он плелся следом за Рей к неудобному белому дивану, а она отчаянно пыталась выкинуть из головы его кошмарные рисунки.