Под звуки дождя

      Музыка для него словно бутылка хорошего вина, она опьяняет, раскрепощает, заставляет делать то, чего в обычной жизни ты бы не сделал.       Он появляется на сцене только раз в неделю, в субботу, словно намекая, что сегодня ты согрешишь так, что в воскресенье придется идти на исповедь и рассказывать о демоне, что соблазнил тебя.       Каждый раз пьяницы кричат ему суммы, которые в несколько раз превосходят обычную плату за "приватный танец", но каждый, абсолютно каждый раз, реакция отсутствует.       Завсегдатые клиенты рассказывают, что всего два раза он ушел с кем-то, но это все лишь слухи. Говорят, что он связывал клиента, соблазнял его, возбуждал, а затем уходил, так и не притронувшись, но никто не жаловался, ведь это всего лишь слухи.       Владелец клуба любит его, потому что каждую субботу столы и диваны заполнены, каждую стену подпирает N количество мужчин, а некоторые все еще пытаются задеть этого ангела. Трогать танцоров можно только с их разрешения, но не все понимают такое до боли простое правило, поэтому в дни, когда работают особенно строптивые, клиентов просят подписывать бумагу, смысл которой можно изложить в трех словах: «Тронул. Получил. Не жалуешься».       Тодороки попал в этот клуб по пьяни, в тот день там выступал парень, который так нравился его другу. В тот день была суббота.       Когда его попросили подписать бумагу, он навострился. Что же там происходит? Шото не ожидал ничего сверхъестественного, они каким-то чудом смогли сесть на диван рядом со сценой, позже выяснилось, что его друг забронировал диван. «Почему люди бронируют диваны? Что тут вообще происходит?»       До «Ночи Греха» оставалось семь минут.       Когда убавили основное освещение, многие засвистели. «Животные» подумал Шото.       Когда на сцену вышел один, не сказать, что приметный паренек, друг затряс его руку и повторял «Это он, Шото. Это он»       Когда заиграла музыка, большинство притихли. Песня была плавной, словно утренняя нега, после которой обещал быть хороший, но трудный день. Потом, и в правду, добавились басы и гитара, тот парень делал что-то невероятное со своим телом. Когда он начал дразнить публику, полетели «цены», которые некоторым могут только сниться.       Когда жирный полу лысый старик потянулся с деньгами к кармашкам на сапогах, никто не возражал, все свистели и хотели сделать тоже, но мужик схватил танцора за колено, Шото увидел гримасы боли на лице тех, кто попал в периферическое зрение, тому мужику заехали по лицу сапогом секундой позже.       Теперь Тодороки понимал, почему его друг так восторгался этим Бесом, ведь прямо сейчас его организм тронул возбуждение, а ведь он только смотрел, трогать нельзя. На последней, пятой песне, Бес спустился в зал, что делал крайне редко, так что им повезло. Его друга потряхивало, он явно надеялся, что к ним подойдут.       Танцор прошел почти полный круг, иногда трогая лица молодых парней, как вдруг замер у их дивана.       Восхищение в этих прекрасных гетерохромных глазах он заметил почти сразу. Там не было желания обладать, неоправданной любви, похоти, одно лишь восхищение, сейчас такое редко увидишь. Правда, вот бугорок на черных джинсах выдавал с головой, но это ведь его работа, возбуждать. У парня была обожжена кожа вокруг левого глаза, но это не делало его ужасным. У него были странно покрашены волосы, дерзко, Кацуки нравится. Этот парень понравился Кацуки, и он сделает все, чтобы тот его не забыл, и будет еще лучше, если он придет снова.       Зал ахнул, когда Бес сел не колени какого-то парня, Тодороки не ожидал, что на него обратят внимание. До конца песни еще три минуты, как хорошо, что она идет целых пять. - Привет, - Кацуки взял его за нижнюю челюсть, заставляя смотреть в глаза, хотя Шото и не собирался смотреть куда-то еще. - Привет. - А ты хорошенький. Даже все еще не вцепился в меня, - Бес ухмыльнулся. - Я видел, что ты против, когда тебя трогают, - одна рука Тодороки сжимала подлокотник, другая впилась в сидушку дивана. Очень сложно себя контролировать, но ему подсознательно хочется считаться с этим парнем, а вот ботинком в лицо не особо. - Ты мне нравишься. Приходи сюда в следующую субботу, я буду ждать. Кацуки закончил свой танец на Тодороки, у которого возбуждение нарастало все с большей силой, и отправился в свою комнату под свист и полу стоны. - Шото! Какого хуя? - ох, похоже, он забрал у своего друга любовь. Он, правда, не специально. - Я... Я не знаю, но обязан прийти сюда через неделю.       Он действительно пришел туда, просто не мог не прийти. Он не имеет понятия, стоит ли рисковать, но хочет спросить про приватный танец, без кавычек. Если у него и получиться лечь в постель с этим Бесом, то уж точно не за деньги. Этот парень явно не шлюха.       В этот раз народу перед сценой, да и вообще, в целом, больше. Возможно прознали про того счастливчика, до кого дотронулись. Занять место на диванчике не вышло, но он попытался встать как можно ближе к сцене, чтобы можно было увидеть, что он и в правду пришел.       Все было похоже на прошлый раз, Бес так же невероятно двигался, опять играл с залом, а в последнюю песню спустился с постамента и отправился в толпу. Опять тронул парочку человек, в этот раз даже бить никого не пришлось, а когда взгляд зацепился за цветную макушку - ухмыльнулся. - Я уж думал, что ты решил меня проигнорировать, - Кацуки сцепил руки на шее Шото, словно вытаскивая его не танец, а после сам начал двигаться. - Как я мог? - именно в этот момент шаловливая ручка буквально на секунду, но сжала его член, Тодороки сцепил зубы, чтобы не простонать. - Мы на людях,- упрекнул Шото - Я знаю, мне просто нравится дразнить тебя, ведь уже второй раз ты соблюдаешь мои требования. - Я не могу не соблюдать их, раз они важны для тебя, - брови Кацуки поползли вверх. Он действительно удивлен. - Не уходи, - бросил танцор, возвращаясь на сцену для последней минуты танца.       Когда музыка закончилась, Бес не пошел в свою гримерку, как обычно делал это, он спустился в зал. Большинство были в шоке, Тодороки был в еще большем шоке, когда взяв его за руки, Бес поднялся на сцену и утащил за кулисы.       Его так мило проводили в комнату, будто он пришел к доброй тетушке в гости, а не к едва знакомому парню, правда, потом уже менее мило его толкнули в кожаное кресло. - Ты собираешься связать меня, возбудить и убежать? - вполне серьезно спросил Шото, Кацуки лишь прыснул со смеху. - Возможно. А я смотрю, ты уже наслушался слухов. - Там волей неволей услышишь как ты, «такой сексуальный маньяк связывает своих жертв, а затем мучаешь их самым болезненным способом», - Тодороки улыбнулся. - Но я ведь действительно «сексуальный». - Зачем ты привел меня сюда? - неожиданно серьезно для такой расслабленной ситуации спросил Шото. - Приватный танец. Ты же хотел меня о нем попросить, не так ли? - Я... Нет. Я думал об этом, но решил, что ты откажешь. - Ты прав, я бы отказал. И еще бы разочаровался в тебе, но так как ты этого не сделал, то заслужил подарок.       Кацуки включил одну из тех песен, которая играла в первый вечер их встречи, и повторил в слух главное правило «Если тронешь меня, то все прекратится в следующее же мгновение», а затем начался ад.       Это был не просто танец на расстоянии, Кацуки буквально ластился к Тодороки, постоянно задевая провоцирующие места.       Когда Кацуки расстегнул рубашку, что была на Шото, и начал водить руками, особенно часто забираясь под джинсы, Тодороки заскулил. - Прошу. Не надо. Я с трудом держусь. Я хочу трогать тебя. Я хочу целовать тебя в губы, в шею, в ключицы, спускаясь ниже... - На это и расчет. Ты должен возжелать меня, как никого другого, - Кацуки хищно облизнулся, а затем припал к шее Шото, тот лишь жарко выдохнул, его руки снимали кресло слишком сильно. - Опиши мне, что ты чувствуешь, - шепот в самое ухо и следующие за этим мурашки, что пробили все тело. - Жар. Боль. Головокружение. Еще немного, и я не смогу выдержать. Прошу сделай что-нибудь. - Ты хочешь, чтобы я подрочил тебе? Ты, правда, так хочешь этого? - Да. Шото и правда била дрожь, и Кацуки просто не мог не заметить, как побелела кожа на суставах пальцев. Шото держится лучше всех. Еще минута, и это будет рекорд. - Осталась минута. Выдержи ее, и будет подарок. Тодороки ничего не понимал. Какая минута? До чего? Мысли были сосредоточены лишь на руках, своих и чужих, которые так резво полезли в его штаны. Шото застонал, когда парень достал его член из штанов, начиная надрачивать. - Как? Как тебя зовут? - Все здесь зовут меня Бесом, но для тебя я Кацуки. Ах да, ты только что выиграл.       У Шото плыло перед глазами, и он понял, что происходит, лишь, когда услышал звук удара. Кацуки упал на колени. И прямо сейчас Кацуки берет в рот. Шото не представляет, как не заплакал в этот момент, так много эмоций вызвал этот парень. Кацуки. Он рычит кончая. Его мышцы напряжены и расслаблены одновременно. Он так и не затронул Кацуки.       Осознание всего пришло лишь спустя время, что Кацуки провел, убирая сперму с Шото и пола, он не мог не сделать себе приятно. - Я смог. Я так и не коснулся тебя, - в голосе слышались нотки безумия. - Да. Ты поразил меня. Давай руки сюда, - Кацуки поманил пальцем к себе. Тодороки встал, подходя к парню и протягивая ему руки, которые тот положил на свои бедра. - Ты такой послушный.