"Милый, не надо..."

       Элайджа еще раз прошелся вдоль стеклянной витрины ювелирного магазина, не отрывая внимательно изучающих ассортимент глаз от колец, пока Деймон, страдая от скуки, устало таращился в экран своего телефона, привалившись к стене. Майклсон остановил задумчивый и сосредоточенный взгляд на интересном золотом украшении с большим количеством маленьких бриллиантов, стоимостью в целое состояние, но вновь отказался от решительности выбрать именно его. Мужчина выжидающе повернулся в сторону Сальваторе, что лениво оторвался от телефона, убрав его в карман кожаной куртки, и глянул на витрины.        — Что думаешь насчет вот этого? — с волнением и ответственной серьезностью в голосе спросил Элайджа и пальцем указал на приглянувшуюся ему драгоценность, что из-под стекла была способона демонстрировать свое роскошное сияние.        — Мне кажется, то намного лучше. — Деймон, хоть и был подвержен равнодушию касательно такого уверенного стремления друга обзавестись семьей, направлением серо-голубых оценивающих зрачков подметил не менее ценное кольцо с одним большим сияющим камнем.        — Нет… Ты же знаешь Кэр. Ей лучше много маленьких, чем один единственный и одинокий. — уже с метавшимися между двумя вариантами колец глазами отозвался Элайджа, и брюнет, стоявший рядом, не с мог не усмехнуться.        — Я многое не знал про ваши отношения… — саркастично выпалил он, начиная раздражать Майклсона своей язвительностью, но мужчина не показал своей обиды и только упрекающе уставился на Сальваторе.        — Я имел ввиду бриллианты. — с некой суровостью в своем тоне возразил Элайджа.        — Так и я о том же. — словно ничего колкого и не сказав в адрес друга, Деймон с фальшивой невинностью пожал плечами и улыбнулся уголком рта, заметив ярую озабоченность к столь важному решению на лице мужчины. — Нет пошлых слов, есть пошлые уши. Просто Елене понравилось бы именно это. Она-то любит, чтобы был один и большой. Заметь, я про бриллианты, пошляк.        — Так купи ей его. — с очевидностью в собственном тоне сказал Элайджа, и улыбнулся, подметив некий испуг в заблестевших тревогой голубых глазах Деймона, который резко отрицательно качнул головой и сразу же отвернулся от колец, категорично отказываясь смотреть на подобные изделия.        — Нет уж! Я, конечно, люблю Елену… И очень сильно, но… Знаешь ли, я совсем не готов обрубить себе жизнь женитьбой. Сначала свадьба, потом дети… Ты вообще можешь представить меня с ребенком? Это нелепо… Неа, это пока не для меня. — быстро вспылив и выпустив свою защитную агрессию, что проявлялась хриплостью недовольства в его возражениях, произнес Сальваторе. Майклсон только едва заметно посмотрел на девушку, работавшую продавцом-консультантом, что наперекор своей вежливостьи не смогла сдержать смешок.        — По-моему, это было бы мило. Просто представь. Ты, сильный и мужественный, идешь по парку с симпатичной и доброй девушкой. Вы вдвоем катите цветную колясочку и смотрите на улыбающегося малыша с искренним счастьем в глазах. Это мило. — поддавшись своей задумчивости, что проступила ярким блеском в его чистом, явно мечтательном взгляде, предположил Элайджа, на что брюнет неодобрительно фыркнул и вновь посмотрел на дорогое кольцо с неимоверно большим, манящим своим блеском бриллиантом.        — А теперь представь ты. Я, сильный и мужественный, сижу в клубе в окружении охренительных красоток, которые готовы на все ради моего удовлетворения, как в то время Елена сидит дома и с надеждой и верностью ждет меня. Вот что мило. — сказал Деймон. Он тоже посмотрел на девушку возле витрины, и та в смущении отвела глаза, притворяясь, что с внимательным наблюдением разглядывает товар.        — Это не мило. Это проявление твоей подлой козлиности. — ворчливо ответил Майклсон, и парень недовольно закатил серо-голубые глаза, после чего кивнул на понравившееся кольцо, указав на свой выбор. Девушка быстро метнулась к нужной витрине и подобрала определенный размер кольца с одним бриллиантом, одновременно помогая Элайдже выбрать золотое кольцо по необходимому требованию большого количества драгоценных камушков. Двое мужчин кинули на кассу денежные купюры и забрали упакованные в бархатные красные коробочки украшения, на прощание нехотя улыбнувшись девушке, что осуждающим взглядом проводила их до выхода из ювелирного отдела.        — И всё-таки не зря я отказывался выбираться с Еленой на шоппинг. Он утомительно долгий. Что можно делать целых три с половиной часа в одном торговом центре? Нет, я всё понимал бы, если бы мы были здесь только вдвоем, и я мог бы зайти к ней в примерочную, сделать то, от чего нас постоянно отвлекают. А так… Это утомительно. — ощущая усталость во всем своем крепком теле, капризно пробурчал Деймон, ленивой походкой вместе с другом идя мимо разнообразных магазинчиков. Он резко остановился у одного ожидаемо заинтересовавшего отдела и принужденно вовлек в него с собой Элайджу.        В то же время, пока парни напрасно отбивали ноги медленным продвижением по торговому центру, до безумия переполненного гулко болтающими и непродумано блуждающими людьми, Елена и Кэролайн подобно маршруту подразумевающему прохождение всех комнат запутанного квеста перебегали из одного отдела в другой в поисках ненужных, но сумевших броситься им в глаза вещей. Точнее, в поисках именно тех вещей, что были способны загипнотизировать своим видом лишь Форбс, ведомую на все цвета и фасоны, а шатенка с равнодушием в карих глазах послушно следовала за ней, помогая тащить до примерочной груды одежды. И сейчас, зайдя в элитный и дорогостоящий магазин обуви, где Кэролайн с неопределенностью выбирала между белыми босоножками и бордовыми лаковыми лодочками, Гилберт продолжала сохранять холодное спокойствие и с реальной оценкой смотрела на выбранные подругой варианты.        — Белые подойдут к моему платью. Ну помнишь, такое с кожаной вставкой… А вот эти… Наверное… — разглядывая свои ноги, на каждой из которых красовалась разная обувь, в растерянности произнесла блондинка, и Елена искрене улыбнулась, подивившись настолько мелким заботам девушки.        — Кэр, возьми все. Не придется выбирать. — с уверенностью в голосе посоветовала она, и Форбс с неподдельным огоньком загоревшейся в глазах окрыленности согласительно кивнула, взяв в руке сразу две пары обуви.        — Это гениально, Елена. — с восхищением выпалила Кэролайн, и они обе засмеялись, целенаправленно двинувшись в сторону кассы. Пока блондинка немного нервозно рылась в кошельке, разыскивая нужную карточку, Елена с навеянной скукой и печалью в глазах еще раз прошлась изучающим взглядом по всему отделу, не в первый раз дивясь тому, насколько же разной и оригинальной может быть обувь. Разные цвета, виды, формы. Всё. Девушка на миг совсем исключила из мыслей реальный мир, погружаясь лишь в собственные раздумия, что доходили до мудрых изъяснений о жизни, но Гилберт резко приосанилась, когда наткнулась на встретившиеся с ней льдисто-голубые глаза, что вместе с идеальным темным силуэтом ждали ее на выходе. Его по-хищному прищуренный взгляд, нагло скользящий по ее стройному телу, таил в себе какой-то поистине дьявольский огонек коварства и страстности, что уже настоящим синим пламенем обдавала девушку. Елена, почувствовав, как под таким пристальным наблюдением ее сердце начинает набирать скорость биения, рассеяно глянув на оплачивающую покупки подругу, уверенно направилась к выходу, где с самодовольной улыбкой стоял Деймон, держащий небольшой бумажный пакет.        — И почему у тебя столь много ехидства? — приблизившись к парню, упрекая его за странное счастливое сияние на бледном лице, произнесла Елена, но он только протянул ей свой пакет и сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к ее вздрогнувшему, получившему электрический холодок телу, и нагнулся над самым ее ухом.        — Есть небольшой подарок для тебя. — тихим, бархатисто-хриплым шепотом сказал Сальваторе, обжигая своим горячим дыханием и без того воспаленную его близким присутствием кожу девушки. — И если ты действительно хочешь получить его, то мы немедленно возвращаемся домой…        — Деймон, какого черта… Что еще за подарок? — возмущенно спросила Гилберт, тщетно пытаясь оттолкнуть от себя крепкую фигуру брюнета, но поняв всю бесполезность своих действий и поддавшись его продолжающему прожигать страстностью и желанием взгляду, приобняла его, аккуратно вцепившись ладонями в спину и поглаживая мягкую и вкусно пахнущую кожу дорогой черной куртки.        — Узнаешь. И мы должны поторопиться, чтобы потом не написали в газетах «Красивый парень отымел охуительно секусальную девушку прямо у входа в обувной магазин». — тем же тихим тоном с хрипотцой проговорил он и, чуть отстранившись от лица с небольшим волнением и заинтересованностью смотрящей на него Елены, плавно провел ладонью по ее щеке. Она же в ответ на его слова лишь несильно толкнула, не готовая признавать грубость его слов, подсознательно скрывающих в себе комплимент касательно ее привлекательности. — И нас даже никто не сможет отвлечь, малышка. Мейсон сегодня весь день мотается вокруг дома, осматривая территорию по моему поручению… Клаус, Дженна, Энди и Логан уехали сегодня на какую-то премию журналистов, чтобы поддержать Стар… Рик сейчас кувыркается с Бекс, а Эл сейчас будет делать Кэр предложение… На случай Энзо существует кнопка отключения телефона… В общем, всем будет на нас плевать. — чарующе прохрипел Деймон, понимая что голос совсем предательски сел. Его рука, до этого лежащая на ее бедрах, медленно проскользила вверх, нежным касанием трогая девушку, и Елена шумно выдохнула, не выдерживая всего того тепла, каким горело тело брюнета.        — Предложение?.. — закусив губу, полушепотом переспросила Гилберт, и парень что-то неразборчиво промычал в ответ, зарываясь носом в ее каштановых волосах. — Деймон… Перестань… Тут вообще-то люди.        — Когда это мне было не наплевать? — усмехнувшись, сказал Деймон, и радостный блеск его ярко-голубых глаз действительно удивил Елену.        — Идем, но только заканчивай с этим в общественном месте. — снова попытавшись отпихнуть от себя Сальваторе, что нахально стал покрывать ее шею мелкими и частыми влажными поцелуями, остановила его твердым голосом Гилберт и наградила неохотно оторвавшегося от нее брюнета неоднозначным взглядом.        — Ну что? Трахательный марафон объявляется открытым… — сквозь звонкий смех Елены хрипло прорычал Деймон, когда после долгого и молчаливого напряжения их нетерпения в машине, он быстро затащил девушку с собой в дом, резко прижав к стене в прихожей. Он со свирепостью своей страсти накинулся на нее с настойчивым и грубым поцелуем, до приятной боли прикусывая ее губы. Сгребая ее поддатливое тело в охапку, Деймон, не нарушая их контакта, поспешно потянул ее наверх, пытаясь увести в свою комнату, куда не удавалось добраться из-за постоянных остановок на стеклянной лестнице, где Елена наперекор его рвению упасть на кровать в поисках похоти останавливала его движение и нежно обнимала.        — Черт… — ударившись рукой об дверь, едва слышно выругался Сальваторе, когда они вдвоем ввалились в комнату и прошли к большой кровати, постель которой была завалена одеждой брюнета и прочим хламом, что он быстро смахнул рукой на пол вместе с темной простынью. Жадно целуя Елену и не преодолев всего пару метров до большой и прибывающей в жутком беспорядке кровати, Деймон аккуратно повалил Елену на пол, расположившись на ней сверху и заключая в круг своих сильных рук. Она плавно прошлась хрупкими ладошками по его спине, задернув вверх рубашку, и в ответ на это парень что-то неразборчиво прорычал, инстинктивно разрешая шатенке сбросить с него кожаную куртку. С пылкостью собственных чувств они поглощали друг друга, чувствуя общее тепло разгоряченных тел, и продолжали целоваться как сумасшедшие, совсем без всяких мыслей в голове соприкасаясь влажными и уже уставшими, чуть припухшими губами. Их одежда поочередно отлетала в сторону, и никого из них не волновало ее полуразорванное состояние.        — Деймон! — возмущенно вскрикнула Елена, когда целуя ее, чуть приподняв, брюнет отпустил ее голову, вынуждая девушку больно удариться о деревянный пол. В ответ на ее неразборчивое недовольство Деймон лишь несильно прикусил ее за плечо, и теперь Гилберт вскрикнула не от полученной ранее головной боли, а от неожиданности, что смогло принести ей лишь странное удовольствие, которое волной накрыло ее тело подобно горячему и сбивчевому дыханию Сальваторе.        Когда парень, не прерывая сводящие с ума легкие касания, начал медленно спускаться губами вниз по ее телу, медленно проводя языком по ее бархатистой коже и оставляя вызывающую мурашки дорожку поцелуев от губ и шеи шатенки до низа живота, Елена на миг подпустила мысли к своему сознанию, которое тоже поддавалось умилению, когда ярко-голубые, совсем озабоченные страстностью глаза поднялись на ее лицо, получая нескончаемое ликование при виде выражающее истинное удовольствие лица. В опьяненном возбуждением разуме Елена четко осознавала неоспоримую властность брюнета над ней, его жесткость, строгость, влияние. С каждой следующей близостью Деймон, пылкость в котором разжигалась нежными стонами Гилберт, становился все грубее и требовательнее, своими сильными движениями давая девушке понять, что она потеряла весь контроль над ним и его безумным желанием, всецело подчиняясь ему. Рядом с ним, уверенным и решительным, Елене не нужно было о чем-то волноваться, думать, заботиться и брать на себя какую-либо ответственность. И это подобие некого правила ее существования, когда в ее жизни появился Сальваторе, касалось не только близости, постели или их отношений. Это касалось всей их совместной жизни. За все эти пролетевшие как радостный миг пять лет, что они провели в страстной любви и сексе, Гилберт выработала полную зависимость к нему. Неисправимое привыкание. Каждый раз, когда она прибывала в растерянности, Елена абсолютно точно знала, что достаточно рассказать о своих проблемах Деймону, что остервенело оберегал и обеспечивал ее жизнь, и даже упоминания о каких-то сложностях испарятся. Он все решит, со всем поможет, во всем разберется. Шатенка настолько была привязану к нему и его непоколебимой поддержке, что в один момент потеряв всё это четыре месяца назад, она ощущала нещадно уничтожающую ее опустошенность. Поэтому сейчас, даже без их далеко зашедшей связи, Елена испытывала высокой чувствительности блаженство, когда Сальваторе всего лишь одаривал ее потерявшими счет их количества поцелуями. Никто и никогда не давал ей столько уверенности в защищенности, что проявлялась при любой, даже слабой нотки чьей-то агрессии или недовольства к ней. И самым важным и уверяющем Гилберт в спокойствии было то, что этот брюнет не видел ничьей привилегированности, не разрешая сказать что-то против любимой девушке даже ее родному отцу.        Однако ни единой мысли не вспыхнуло в голове заинтересованного только на стонущем под ним телом Елены, уже успевшего запыхаться и сексуально облизнуть пересохшие губы Деймона, что сумасшедше и рвано двигался в ней, словно вкладывая в этот дикий ритм все свои преобретенные за последнее время эмоции, всю злость и ярость, которые ему не удалось выплеснуть до этого, накопив слишком много нервозности и раздражения. Елена, обвивая крепкое тело глухо рычашего брюнета ногами, без стеснений и попыток быть тихой кричала от удовольствия, наслаждения, и боли, которая приносила ей в этот момент лишь необъяснимо нужный кайф, теплым покалыванием разливающийся по ее кипящим венам. Всего-то на пару секунд Деймон резко остановился, удобнее подминая под себя без возможности остановить свои громкие стоны шатенку, но потом с новой скоростью входил в нее, заставляя Гилберт впиваться ногтями ему в спину, оставляя несколько ровных кровавых полос на его идеальном теле. И всё это долгое время, за которое Деймон беспощадно издевался над извивающейся в бешенном и ни раз повторяющемся оргазме девушкой, будто бы длилось целую сладкую вечность, дарящую им двоим столь необходимое наслаждение, созданное именно этим грубым, быстрым темпом и вынуждающими голос сорваться криками.        — Деймон… Пожалуйста… Дей… Чуть медленнее… — взвыв от следующего жестокого толчка, вскрикнула Елена, но уже полностью забыла про свою просьбу, сильнее вцепившись во вжимающее ее в пол мужское тело. Не унимая свою животную страсть, Деймон с дикостью своих резких движений внезапно поднял Гилберт, не прерывая их ритмичного процесса, и бросил на кровать, вновь нависнув над ней. Чувствуя мягкость большой кровати в комнате брюнета, девушка крепко вцепилась в постель, сжимая ее, не в силах успокоить свое невольно содрогающееся от удовольствия тела. Сальваторе тяжело дышал, его липкое, уставшее тело накрывало собой Елену, по которому беспорядочно блуждали ее руки. Что-то невнятно рыча сквозь стиснутые зубы, Деймон выгнул спину, осознавая как ему сносит крышу от стонущей и извивающейся под ним шатенки, и в последний раз грубо зайдя в нее на всю длину с глухим стоном, что сорвался с приоткрытых и пересохших губ парня, обессиленно упал на Гилберт, пытаясь выровнить дыхание. Его кожа, которую мгновенно обдало теплом, покрылась мурашками, когда с шумным вздохом Елена провела руками по его плечам, что находились в блаженственном расслаблении после долгого и неистово приятного напряжения.        — Это было… Офигенно… Чертовски хорошо… — безуспешно стараясь вернуть себе охрипший после эмоциональных криков голос, со странным интересом в затуманенных удовольствием карих глазах разглядывая насыщенно черного цвета и идеально ровный потолок в спальне Деймона.        — Согласен… — он, нехотя выпустив из своих стальных объятий обвивающее его тело девушки, лег на соседнюю половину кровати, в том же состоянии покоя и немыслемо приятной усталости. — Надо будет повторить.        — Прямо сейчас? — с небольшим испугом в будто сонно прикрытых глазках, вопросительно воскликнула шатенка, но Деймон лишь с умилением серо-голубым взглядом прошелся по ее тяжело вздымающемуся от сбивчевого дыхания телу и искренне усмехнулся, показав как никогда счастливую улыбку.        — А ты боишься? Или думаешь, что я не выдержу? — хрипло и еще прерывисто, запыхавшись, спросил Сальваторе, а в его чуть прищуренных глазах появился демонический огонек оживленности.        — Нет. Думаю, что не выдержу именно я. — сквозь ноющую, растекающуюся по каждой клеточке кожи боль пытаясь повернуться на бок и пододвинуться ближе к брюнету, ответила Елена, но сразу осознала невозможность своего движения, тихо простонав. Деймон снова улыбнулся и, несмотря на ее осторожную аккуратность, резко с силой придвинул ее к себе, сминая в охапку и заключая в объятия.        — Тогда, пожалуй, я сжалюсь. — с довольной улыбкой, не способной покинуть его сияющее лицо, прохрипел Деймон, и Елена полностью поддалась его плену сильных рук, растаяв в этом крепком тепле. Она прижалась к его плечу и заглянула ему в лицо, умиляясь столь счастливым голубым и прикрытым глазам, что обрамляли чуть вздрагивающие черные ресницы.        — Как же хочется, чтобы всегда было так хорошо… — тихо, с мечтательностью произнесла Елена и уютнее прижалась к Деймону, вдыхая его сладковато-свежий аромат. — Кстати, а что за подарок в пакете?        — Бля… Кажется, мы слишком были заняты, чтобы вспомнить об этом. — словно нервозно засмеявшись и всё-таки не ответив на вопрос шатенки, проговорил Сальваторе и носом зарылся в шелковистых и запутанных волосах девушки, что темными прядями спадали по ее оголенным плечам. — И знаешь, нас точно прервут сейчас. Не может наше счастье длиться так долго…        — Не… Деймон! Никто нас не прервет… — цепкими ладошками обхватывая его широкую спину, возразила Гилберт и ближе прильнула к его теплому телу, нежно проводя руками по его вновь воспаленной и разгорячившейся коже.        — Прервет. Я уже считаю. — с заискрившимся в голубых зрачках вызывом и самолюбивой ухмылкой на лице противостоял он Елене. — Три… Два… Один…        — Мистер Сальваторе! — глухо донесся до них двоих обеспокоенный голос Локвуда, что пытался докричаться до Деймона из коридора.        — Я же говорил… — проявляя ликующее лидерство в своем прищуре, Деймон слишком нежно и невинно коснулся губами ее лба. Гилберт недовольно закатила глаза, когда приятное и властное тепло его рук вмиг испарилось, и Сальваторе с неохотностью в печальном лице приподнялся с подушки, оставляя завернутую в объемную одеялку девушку одиноко валяться на его большой кровати.        — Ну останься… Забудь уже про них! — с наигранной обидой в голосе воскликнула шатенка и растянулась на кровати, с надеждой смотря на лениво одевающегося Деймона. Он, наконец-то застегнув черную рубашку, которую достал из шкафа, пригладил помятые и взъерошенные темные волосы и, прежде чем выйти из комнаты, напоследок с заботливой радостью в блестящих серо-голубых глазах глянул на улыбающуюся Гилберт.        — Мистер Сальваторе, извините, что я Вас отвлекаю, но сюда опять пришла та женщина. Она представилась как Лили Сальваторе. Сказала, что она — Ваша мать. Вы готовы пустить ее? Она что-то говорила про назначенную встречу. — уже привычной для Деймона официальностью доложил Мейсон, с неким изучением в своем взгляде смотря на брюнета, чье лицо предательски сияло счастьем и говорило об очевидности произошедшего. Весь вид Деймона, расслабленного, немного уставшего, довольно улыбающегося, говорил о его полной воодушевленности.        — Да… Помню. — снова усмехнувшись и изящно изогнув брови, произнес парень. — Пропусти ее. В гостиную.        Локвуд, подивившийся столь хорошему настроению Сальваторе, пулей унесся вниз по лестнице, спеша открыть дверь вновь пришедшей женщине, но Деймон совсем неторопливо поплелся в гостиную, не имея душевного рвения встретить ту, что даже своим нагло добрым лицом вызывала у него невероятное раздражение. Наконец-то добравшись до гостиной и едва сумев скрыть свою нахально пробивающуюся на лице улыбку, Деймон натянул на себя фальшивое строгое равнодушие и позволил себе посмотреть на уже ожидающую его мать, что и сегодня была в том же скромном платье. Ее как всегда выпученные и сияющие поддельным добродушием глаза встретили брюнета с радостью, но Деймон по-прежнему холодно глянул в ответ и вольяжно, по-хозяйски разместился на диване, закинув ноги на журнальный столик.        — Поступим так, как договаривались. Ты быстро и понятно объясняешь мне причину нашего разговора и выметаешься из моего дома, отправляясь на все четыре стороны. — с терпкой суровостью в своем серьезно настроенном, хрипловатом голосе сказал Деймон, игнорируя нелепую улыбку матери.        — Сынок, дорогой мой, послушай… Знаю, прошло столько лет и я… — нервозно и быстро затараторила женщина, но тот же стальной, жесткий голос Сальваторе перебил ее лепет.        — Заткнись. Я не собираюсь выслушивать твои извинения, оправдания и прочий бред. Говори, что нужно и проваливай отсюда. — впервые за всё это время, проведенное в присутствии матери, брюнет допустил выход эмоции, которой являлось раздражение.        — Ладно… — с разочарованным вздохом отозвалась Лили, и ее беглые глаза снова упали на темный силуэт брюнета. — Понимаешь…        — Понимаю. Говори. — не выдерживая долгие и неразборчивые вступления женщины, грубо рявкнул Сальваторе, и Лили едва заметно вздрогнула от такой решительной властности в его тоне.        — Наверное, тебе известно, что у меня был дом в Калифорнии. Отец ведь говорил тебе… Когда я уехала, то жила именно в том доме. — начала изъясняться Лили. — На прошлой недели он сгорел и… Я неделю жила у своей подруги, но не могу оставаться там навсегда… В общем, я вернулась сюда, чтобы попросить помощи у одного знакомого, но мне совсем негде остаться на это время. Совсем ненадолго. Я могу надеяться на тебя, Деймон? Это не больше двух недель, обещаю. Просто нужно оформить кое-какие документы…        — Почему же тебе не остановиться у твоего знакомого? Или теперь ты стала старой, и он не хочет больше тебя трахать? Какого хера ты забыла в моем доме? — с той же нахальной грубостью выпалил парень, и Лили тяжело вздохнула.        — Деймон… Не смей говорить так. Я твоя мать! — возмущенно и укоризненно произнесла женщина, но брюнет лишь истерически усмехнулся, пугая этим жутким и молчаливым спокойствием Лили.        — У меня нет матери! — внезапно, громко и эмоционально, не сдерживая ярости, воскликнул Деймон, от чего женщина быстро зажмурила глаза, испугавшись крика. — Моя мать умерла. Мне сказали, что она уехала, но я знаю правду. Она умерла. Была хорошой, доброй женщиной, но умерла для меня, как только с чемоданом в руке покинула порог нашего дома. Моей матери больше нет. Понятно? А теперь убирайся отсюда.        — Деймон, мой мальчик, выслушай… — вновь нервозно пробормотала Лили, но парень, не имея желания терпеть ее театральное выступление, демонстрирующее вид оскорбленной и разочарованной особы, резко поднялся с дивана.        — Мейсон! — громко позвал он охранника, и тот сиюминутно появился в гостиной, оглядывая Лили оценивающим и презрительным взглядом. — Немедленно выведи ее из моего дома.        — Я попробую прийти завтра, сынок… — тихо, почти шепотом пролепетала женщина и, не дождидаясь послушных действий Локвуда, направилась к выходу, стараясь сдержать накатившиеся слезы.        — Что тут стряслось? — с осторожностью, мягким голоском спросила Елена, медленно спустившаяся в гостиную по стеклянной лестнице. Мейсон уже давно покинул комнату, отправившись вслед за Лили, намереваясь закрыть за ней дверь, но Гилберт с любопытством рассматривала стоявшего у дивана Деймона, чье напряженное тело словно приняло боевую стойку как у рассвирепевшего, недовольного животного.        — Елена… — негромко, с нежной хрипотцой проговорил брюнет и быстро сменил свою раздражительность на прежнюю счастливую радость в чуть прищуренных голубых глазах. Он уставился на улыбающуюся шатенку в светло-розовом платье с пояском, а потом приблизился к ней и обнял ее стройный силуэт, обхватив ладонями за талию. — Всё нормально.        — Кто-то приходил? — поинтересовалась девушка, но Сальваторе отрицательно качнул головой и поцеловал ее в щечку, от чего она чуть отпрянула от него, чтобы с игривостью в своих карих глазах рассмотреть слишком забавную нежность на его лице. — Кстати, я нашла твой… Подарок.        — Оставим его на вечер. — вновь чувствуя, как предательски садится его голос, хрипло сказал Деймон, но Гилберт в знак возражения медленно спустила с плеча край красивого платья, вынуждая взгляд парня сосредоточиться на тонкой кружевной ярко-алого цвета лямке бюстгальтера, что одной своей безобидной частью разжег в голубых зрачках Деймона страстный огонек заинтересованности и похоти. Сальваторе с коварной ухмылкой издал рычащий, соблазнительный стон, и Елену внезапно обдало жаром. — Вот только Эл уже всех созвал в наш клуб. Отмечать их с Кэр помолвку. Кстати, идея поехать в клуб была именно ее. И нам тоже нужно быть там…        — Тогда… Мы поедем туда, и всё это время ты будешь думать, что на мне именно это охренительно сексуальное белье… — игриво проговорила шатенка, а Деймон с пламенем желания в голубых глазах оглядел ее тело, прикусив нижнюю губу.        — Ты жестокая… — протяжно ответил он, и спустя несколько минут они вдвоем на бешено мчащейся машине направлялись в «Пантеру», где в этот вечер Сальваторе с точным равнодушием отнесется к Лекси и ее неоднозначным движениям.        Приобняв Елену за талию и прижав ее к себе, Деймон уверенно двигался через танцующую шумную толпу, что двигалась в такт громкой музыке и ярким цветным вспышкам света. Всё пространство вокруг занимало огромное количество совсем шальных, опьяненных людей, от чего внутри темного клуба становилось невыносимо душно, и Гилберт с интересом и страхом в взволнованных глазах осматривалась по сторонам, успокаивая трепет бьющегося сердца лишь близким теплом темного силуэта Деймона рядом и его серьезным, направленным куда-то вдаль ярко-голубым взглядом. Безумие и громкое сумасшествие, витающее вокруг, вселяло испуг внутри девушки, что с удивленным лицом наивного ребенка пыталась не замечать толкающиеся чужие тела, чей-то свист и жуткое головокружение, что застигло ее в этом смешавшемся комке буйных красок, звуков и цветов, заставляющих шатенку ближе жаться к парню, который уже нашел среди диванчиков своих друзей. Деймон крепче притянул к себе испуганную, едва сдерживающую свою дрожь девушку, с надменной улыбкой наслаждаясь играющимся в этом здании весельем, однако Елена не могла успокоить свои мысли, что нещадно возвращали ей отрывки воспоминаний, больно впивающихся ей в сердце. Тот же неуемный грохот музыки, те же сводящие с ума световые блики, те же беззаботно мотающиеся люди. Гилберт, хоть и сопротивляясь, но позволила ясной картинке прошлого внезапно предстать перед ее глазами, что растерянно бегали по сторонам. Она помнила тот веселый, ужасный и решающий одновременно вечер. Бешенные ритмы танцев, звонкий смех, тепло тел. Тогда, Елена помнила это абсолютно точно, Деймон слишком радостно танцевал с ней и, отойдя всего на миг, что-то пробормотав среди общего шума, оставил ее совершенно одну, посреди волн неразборчивых движений. Парень. В ярко-желтой, какой-то клоунской рубашке, какую она подметила еще в начале вечеринки, в компании худощавой темноволосой девушки в такого же ярко-лимонного оттенка платье. Рядом с ней появился чей-то силуэт, чье лицо она никак не могла разобрать в мигающей темноте клуба и лишь беззаботно разрешала касаться ее, изображая что-то в роде румбы, вальса и прыжков одновременно. Что-то дикое, непонятное, ритмичное. Она не помнила, кто он был, почему он был там, но четко помнила лишь то, что уже не смогла найти в толпе незнакомых лиц близкого и совсем родного ей Деймона. Он словно исчез. Испарился. Его не было рядом, в том клубе, и лишь с помощью информативных догадок Кая она наткнулась на его след в отеле. Дальше вспоминать у нее не хватило бы сил, которые уходили из нее сбивчивым, неровным дыханием.        — Елена… — возвращая девушку из ее воображения в реальный мир, тихо позвал Деймон, когда они вдвоем приблизились к темно-красному диванчику, где собрались встретившие их радостным восклицанием друзья. Брюнет вежливо пропустил Гилберт на диван, сев рядом с ней, а потом крепко сжал в своей руке ее ладонь, вследствие чего ее губ каснулась легкая улыбка.        — Черт, я даже мечтать о таком не могла!!! — взвизгнув, прокричала неподдельно счастливая Кэролайн, показав всем сидящим за столом свое золотое кольцо с маленькими бриллиантиками, и вновь восторженно заулыбалась. Элайджа, усмехнувшись, осторожным движением повернул ее к себе и нежно, совсем умиротворенно поцеловал ее в губы, вызывая всеобщее умиление друзей.        — Надеюсь, я буду следующей. — усмехнувшись, укоризненно намекнула Энди и с веселым блеском в глазах посмотрела на приобнявшего ее Логана. Он же лишь неловко кашлянул и переглянулся с Алариком, который не смог дать ему поддержку, заговорившись с что-то эмоционально рассказывающей Ребеккой.        — У нас, видимо, теперь на прицеле три свадьбы… — явно без фальши радуясь неизмеримо огромному счастью брата и Кэролайн, мягко произнес Клаус и бросил короткий взгляд ярко-зеленых глаз сначала на Энди и Логана, потом переметнулся на Рика и сестру, и только после этого со странным то ли сожалением, то ли отчаянием уставился исключительно на Деймона, не принимая в поле собственного зрения Елену. Брюнет достойно выдержал тяжелый, абсолютно точно упрекающий, презрительный взгляд Майклсона и повернулся к Гилберт, губами каснувшись ее плеча.        — Кстати, совсем забыл… — хрипло пробормотал Сальваторе, но всё же его смогли услышать все за столом, заинтригованные таким внезапным озарением парня. Его голубой, пронзительный и будто прозрачный взгляд по-хищному прищуренных глаз в упор смотрел лишь на Елену, внутри которой от чего-то так воодушевленно и тревожно затрепетало сердце, боясь и желая одновременно услышать столь очевидные при данной теме слова. Деймон потянулся к карману, доставая маленькую красную коробочку и протягивая ее шатенке, чьи карие широко раскрытые от непонятного окрыления глаза преобрели неадекватный блеск ее довольства, когда она быстро закивала головой.        — Я согласна, Деймон! Черт… Конечно же, согласна… — сквозь невольно растянувшуюся искреннюю улыбку произнесла девушка, и Сальваторе достал с ослепительно сияющим большим камнем кольцо, но поселилось на лице Елены странное волнение, когда брюнет растерянно усмехнулся.        — Это не совсем то… — замявшись, остудил он пыл шатенки и снова усмехнулся. — Это не предложение. Подарок. Просто подарок…        — А… Ну… — замявшись, невнятно пробормотала Елена, ощущая невыносимо больно кольнувшую ее волну пробежавшегося по ее кожи холодка, и нервозно поправила волосы, мечтая провалиться под землю, чтобы не быть объектом всеобщих любопытных, сожалеющих, разочарованных и пристальных взглядов их друзей. — Извините… Я… Мне…        — Елена… — вновь тихо произнес Деймон, пытаясь привлечь внимание растерянной девушки, но она лишь с недовольством и резкой вспышкой блистнувшей обидой в карих зрачках посмотрела на него, вставая из-за стола.        — Немедленно увези меня домой. — сквозь зубы прошипела Гилберт, чтобы расслышать это мог только брюнет, скрывая горечь своего сорвавшегося голоса и едва заметные всхлипывания. Она быстрым шагом устремилась в сторону выхода, уже не обращая внимания на посторонних движущихся людей, что словно в наркоманском экстазе беспорядочно метались по танцполу, пытаясь вовлечь в свою безумную волну хрупкое и дрожащее тело Елены, что чувствуя нахлынувшее унижение направлялась прочь из клуба, игнорируя громкие оклики Деймона, который торопливо пробирался через толпу вслед за ней.        — Прости. Не надо было вообще брать это кольцо… — хрипловато и как-то совсем аккуратно проговорил Сальваторе лишь тогда, когда в мертвом молчании они, не замечая присутствие друг друга, добрались до дома. Он припарковал автомобиль у кованых ворот, и с виноватой надеждой в серо-голубых глазах посмотрел на сидящую рядом шатенку, что разжала так крепко сжимающую до этого момента драгоценность руку и положила кольцо на темную панель в машине. Устало цыкнув, парень попытался каснуться ее руки, но девушка гордо выскачила из машины на улицу, шагая к просторному крыльцу. — Елена, ну что снова случилось-то?        — Что случилось? — истирично переспросила Гилберт, когда Деймон догнал ее на полпути к дому и крепко схватил за локоть, заставляя остановиться. В ее карих, чуть намокших глазах появился тусклый блеск обиды и грусти, что наигранной короткой улыбкой проявлялась не ее лице. Сальваторе попытался обнять ее за плечи, но шатенка резко вырвалась из его рук. — Ты опять облажался, Деймон. Ты — идиот. Каждый раз, когда у нас хоть что-то получается, ты обязательно всё портишь… Ты опозорил меня перед ними всеми! Зачем было так делать… Я поверила тебе, а ты… А ты… Ты… Облажался. Опять.        — Да ты устраиваешь скандал на пустом месте! Ты будто специально подлавливаешь хоть что-то, лишь бы разругаться со мной! Ты снова заставляешь меня чувствовать себя виноватым, Елена! — громко прокричал брюнет, но девушка терпеливо выдержала его возмущение и недовольно хмыкнула.        — Я не заставляю тебя это чувствовать! Ты действительно виноват. Ты хочешь… — перейдя на повышенный тон, попыталась дать отпор его словам Елена, но не успела закончить свою тираду по вине парня, что резко перебил ее.        — Я хочу тебя. — внезапно проговорил Деймон с абсолютным спокойствием и серьезностью, заставив девушку на какое-то время замолчать и немного удивиться, загнав себя в ступор. Она с минуту безмолвно смотрела на брюнета, что нахально улыбался ей уголком рта, и тяжело вздохнула, когда Сальваторе нежным, теплым и требовательным касанием своей ладони очертил линию от ее шеи до груди, которая манила его глубоким вырезом на милом светло-розовом платье.        — Деймон… — вновь что-то начав возражать, произнесла его имя с яркой ноткой раздраженности в голосе шатенка, но он быстро приложил к ее губам палец, вынуждая замолчать. Легко и плавно спустившись рукой до ее талии и прижав к своему подкаченному и чуть напряженному под черной рубашкой торсу, Деймон повел ее к дому, быстро сменив довольную улыбку на лице внезапно настигшей его тревогой, что давала о себе знать по-сумасшедшему начавшим биться сердцем. Дверь в дом была открыта. Нет, она не была раскрыта полностью, но приоткрытая щель давала повод для волнения, вынуждая поспешно приблизиться к крыльцу, уничтожив внутри себя даже маленький уголек поселившейся в них двоих страсти. Деймон достал из внутреннего кармана кожаной куртки пистолет, одновременно подлавливая на себе упрекающий взгляд Елены и сильнее открыл дверь, намереваясь с опаской зайти внутрь, но все его движения сковал пронзительный и по-настоящему испуганный крик шатенки.