"Милый, не надо..."

       — Убери, сука, пушку! Мразь! Я ее прирежу, если не уберешь! — отвратительным голосом прокричал тощий парень с темно-русыми, словно выдранными клочками волосами. Он неадекватно выпучил налитые кровью глаза, продолжая что-то неразборчиво шипеть сквозь выбитые зубы. Теперь, не способная пугливо вскрикнуть, Елена лишь с неподдельным страхом и надеждой смотрела на неожиданно сильного незнакомца, который, внезапно подкравшись сзади, крепко заключил ее хрупкое тело в стальную хватку своих длинных тощих рук, приставив к ее горлу острый, словно до блеска зачищенный нож. Гилберт, невольно дрожа от испуга, совершенно растерянно пыталась сохранять спокойствие как у Деймона, что с насмехающейся ухмылкой стоял напротив и только сердцем ощущал жестокий трепет, волнением и панической нервозностью растекавшийся по венам с закипающей кровью.        — Ага. Конечно. — усмехнувшись, с абсолютной уверенностью произнес Деймон и, бегло глянув на встревоженную шатенку, что с наивным взглядом молила о помощи, резко нажал на курок, прострелив незнакомцу ногу. Омерзительно взвывший человек, скорчив уродливую гримасу на своем плоском лице, сразу же упал на землю и ухватился за кровоточащую ногу, шипя и матерясь одновременно.        — Ублюдок! Чтоб ты сдох, сука! — продолжая крепко сжимать кожу возле раны, в порыве собственного гнева прокричал нападавший и обдал Сальваторе полным ненависти взглядом. Однако Деймон, полностью игнорируя хоть какие-то признаки жизни того типа, за руку притянул к себе лихорадочно дрожащую Елену, что, учащенно дыша, крепко вцепилась своими ладошками в спину брюнета, повиснув на его плече и расслабленно расстаяв в сильных руках. Девушка, уткнувшись лицом в его тяжело вздымающуюся грудь, что подобно льдисто-голубым глазам выдавала его облегчение после ужасающего страха, уловила знакомый и совершенно родной запах, что обволок ее как и это крепкое тело в темной одежде. И в этот раз то было вовсе не сладковато-свежий аромат его дорогого одеколона, а безопасность. Уверенная безопасность в его властном силуэте.        — Позвони Кэр. Пусть они с Элом, Бекс, Энди, Дженной и Логаном приедут за тобой и увезут в дом Майклсонов. Для безопасности. Мы не знаем, что это было за нападение и чего ожидать… Клаус, Рик и Кай пусть останутся со мной. Позвонишь? Я пока решу, что делать с этим. — четко разъяснив свой ход мыслей, Деймон посмотрел на свернувшегося от боли незнакомца взглядом, в котором яркой синевой горела суровая холодность и презрительное отвращение. Гилберт согласительно кивнула и сквозь свое нежелание освободилась из теплых, успокаивающих объятий Сальваторе, настойчиво посылая звонки своей подруге.        Прошло не больше двадцати минут, прежде чем несколько неадекватно дорогих, но не пропитанных дешевым пафосом машин резко остановились у кованых ворот большого и темного дома Деймона, сообщая о своей превышенной скорости не только временем, но и омерзительным скрежетом проскользивших по асфальту темной полосой шин. Елена, едва завидев выбегающих из автомобилей друзей, мгновенно разошлась в улыбке, позволяя терзающей ее нервы тревоге медленно покинуть ее сознание. Только сейчас высвободившись из безопасного, теплого и успокаивающего круга сильных, обнимающих ее хрупкое и дрожащее тело рук брюнета, девушка впервые за все это время двинулась с места и устремилась к перепуганно оглядывающейся по сторонам Кэролайн, что подарила ей уже совсем другое, дружеское объятие, не способное полностью развеять страх.        — О Боже, Елена! Что тут стряслось? — в тронутых легким опьянением голубых, часто моргающих из-за нервозности глазах блондинки читалось искреннее сопереживание, но Гилберт лишь кивком указала на потерявшего сознание незнакомца с подстреленной ногой, что обездвиженно валялся у крыльца, где уже столпилась сильная половина их дружеского круга, облепив допросами Сальваторе. — Он… Он… Он мертв?        — Что ты! Нет… Это снотворное… Деймон вколол ему снотворное. — вновь ощущая прилив волнения, растерянно произнесла Елена и поймала поддерживающие взгляды приближающихся к ним Энди и Дженны.        — Эл сейчас отвезет нас домой. Елена, всё будет хорошо… — пытаясь вместить в свой мягкий голос доброту и спокойствие одновременно, проговорила Дженна, и шатенка неуверенно зашагала к темно-синему автомобилю, за рулем которого сидел Логан, согласившийся отвезти Энди и Гилберт, когда в то же время Дженна, Кэролайн и Ребекка поехали вместе с Элайджой. Прежде чем сесть внутрь, Елена напоследок посмотрела на темную фигуру топтавшегося возле крыльца Деймона, что озадаченно и встревоженно нахмурил изящные брови и перевел льдисто-голубой, горящий неподдельной нежностью взгляд в ответ на шатенку, словно инстинктивно почувствовав на себе ее карие глаза. Всего мгновение этого близкого и будто пронзающего теплом взгляда хватило девушке, чтобы набраться смелости остаться без него в этот вечер, вместе с намеренным защищать ее эскортом, отправившись в дом ее друзей.        — Какого хрена он тут делал? Черт возьми, кто смог открыть дверь? — проводив две быстро удаляющиеся на горизонте машины, недовольно пробормотал Деймон, устремив весь свой упрек исключительно на стоявшего напротив Кая, некогда заверившего каждого друга в безопасности благодаря собственной разработке системы охраны. Пристальный и изучающий взгляд нервозного Сальваторе превратился в яростный и презрительный прищур, буйно требующий своей хищной суровостью объяснений от Паркера. Молодой парень, поймав на себе сверлящие его лица Аларика, Клауса и Деймона, с легкостью своей невиновности пожал плечами и украдкой глянул на усыпленного человека, нога которого уже полностью была пропитана темно-бордовой кровью.        — Не знаю. — без какого-либо переживания в уверенном голосе ответил Кай и прислонился к приоткрытой двери, осматривая вскрытый замок. — Вообще, должна была сработать сигнализация, и заблокироваться окна и двери, если кто-то действовал без ключа. Я пробовал смотреть внутренние камеры, но они все были выключены. Весьма умело… Думаю, нужно осмотреть дом. Какие-то же намерения были у этого типа.        — Думает он! — с панической усмешкой повторил Деймон и развел руками, полностью выдавая свое истеричное волнение. — А если бы там была Елена? Что если бы там не было бы меня, но осталось бы она? Черт, Паркер, я доверил тебе свою и ее жизнь! Какого хера?! А он еще думает, видите ли!        — Всё? Проорался? — совершенно спокойно проговорил Клаус, впервые заговорив после своего приезда. Он немигающим ярко-зеленым взглядом прожег Деймона, по-прежнему скрывая в нем странную подозрительность и упрек. Рыжий Майклсон сказал это настолько уверенно, с такой холодностью, что брюнет сразу же потушил резко вспыхнувший огонь собственной ярости, что вместе с тревогой и опаской невольно зародилась внутри него, и, тяжело вздохнул, в знак своей смиренности медленно моргнул.        — Идем. — Аларик, успев достать свой пистолет с собственной гравировкой, что вызвала много насмехающихся комментариев его друзей, с осторожностью, но смело шагнул за порог дома, вынуждая Клауса и Деймона медленно и внимательно последовать за ним, не обойдясь без защищающего их оружия.        Оставив Кая на крыльце копаться в системе сигнализации, трое мужчин вошли в дом, резко погрузившись в его мрачную тень. Поздние вечерние сумерки нещадно обволакивали и без того темные стены, пробираясь до каждой вещи в этом помещении, что на странность обстоятельств сохраняло порядок и тишь. Пройдя в коридор из прихожей, Аларик, крадучась, подобрался к гостиной, а потом резко выглянул из-за угла и направил в пустоту пистолет, а потом разочарованно хмыкнул, не найдя никого и ничего в комнате. Клаус так же безнадежно обошел второй этаж и, только спустившись в кухню к Деймону, с застывшим от внезапно накатившегося холодка лишь на зелень его глаз, посмотрел на лежащее возле стола недвигающееся тело. Он, не прогоняя строгую суровость с равнодушного лица, кивком поманил к себе Сальваторе, чье сердце в отличие от Клауса нарастило чересчур бешеный ритм. Деймон, не в силах отвести ошарашенных, словно разбивших собственный лед непоколебимой упрямости глаз от холодного тела в темном костюме, что словно когтистые лапы той же царящей во всем доме мрачности затягивал в свою тьму его навеки застывшую душу. Ни выдоха, ни вдоха. Будто в самом воздухе застыл молчаливый страх, что обездвиженной маской застыл на лице Мейсона, чья кожа уже стала по-мертвому бледна.        — Эй… Братан, ты как? — наконец-то переведя свое спокойное внимание с лежащего у стола трупа на точно так же побледневшего Деймона, в синих глазах которого волной проявилось испуганное сожаление, что вместе с резко пересохшим горлом и усилившимся сердцебиением придавали парню вид жалкий и совсем подавленный.        — Локвуд… Он ведь… Его убили. — по-прежнему четким и серьезным голосом подытожил Сальваторе, подметив ярко-красную кровавую отметину на сердце охранника, но его беглый взгляд всё еще излучал растерянность. Клаус же проигнорировал подобную слабость друга и носком ботинка несильно пнул тело в плечо, убедившись в его достоверной смерти.        — Что у вас там? — раздался глухой басовитый голос Зальцмана из коридора, и вслед за ним послышался четкий звук приближающихся шагов, что резко остановились на пороге кухни в сопровождении недовольной усмешки. — Ну вот без дохлятины нельзя было? Черт.        — Так говоришь, будто убили кошку. Мне бы твое безразличие… — ухмыльнувшись, скорее нервозно чем позитивно, отозвался Деймон. Брюнет отошел на небольшое расстояние от тела, не желая больше видеть страшную, испуганную гримасу на столь знакомом лице.        — Ну да… Я совсем забыл. Ты же у нас благородный бандит с всего лишь одним висяком. Прости за такую невнимательность. — колко произнес Аларик и присоединился к Майклсону, что дотошно изучал мертвого Мейсона, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, объясняющую это неуместное убийство. Деймон в то время, брезгливо поморщившись, с прежним отчаянием в серо-голубых, словно затуманенных каким-то скрытым, спрятанным на самом дне души страхом обошел кухню и, не вытерпев присутствие неживого Локвуда у своих ног, направился на улицу, наткнувшись на стоявшего на крыльце Кая, что восторженно улыбался во все зубы, проявляя своим видом всю находчивость и гениальность собственного разума. Глаза молодого парня прям-таки искрились от загоревшейся идеи, что потоком восклицания обрушились на приблизившегося Сальваторе, кинувшего недовольную и вновь нервозную усмешку.        — Деймон! Я вспомнил! Это же просто блестяще! — завопил Паркер и, взъерошив рукой свои темные волосы, кинулся в прихожую дома, по пути щелкнув выключателем и поселив в помещении яркий теплый свет. — Помнишь, ты еще говорил, что это полный бред?! Вот и нет!        — Я не совсем понимаю о чем ты. Ладно, давай без притворства. Я вообще не понимаю, о чем ты. — не разделяя с Каем окрыленную воодушевленность сквозь зубы пробормотал брюнет и с прозрачно-синими искрами неодобрения оглядел парня, который уже с молниеносной скоростью подлетел к стоявшему возле стены коридора комоду, сразу же опустившись к нижнему ящику.        — Черт. Включи голову! — возмущенно произнес Кай и, продолжая капаться с ящиком, аккуратно отцепил от ручки что-то похожее на маленький черный коробок с мигающей красной лампочкой. — Это пригодилось. Помнишь, когда я ставил систему безопасности на твой дом, которую почему-то удалось взломать, я предложил тебе установить скрытую камеру в прихожей, чтобы знать, кто заходит? Так вот. Мы сейчас посмотрим, кто был в доме и выясним, что произошло. А старые методы всегда годные! Молодец, малютка. — Паркер со всей любовью к технике аккуратно погладил ладонью по корпусу камеры и вызвал своим слишком уж озабоченным и радостным видом негромкий смех Деймона, который больше походил на тихое рычание ощетинившейся пантеры.        — Что тут у вас? — заинтересованно спросил Клаус, чей голос перешел на осторожный шепот, и направил ярко-зеленые глаза на Кая, что стал объектом наблюдения и для подошедшего к ним из кухни Аларика.        — Сейчас… Подождите-ка. — Паркер, игнорируя пристальные взгляды друзей, полностью погрузился в процесс своей идеи, выводя изображение с камеры на экран своего планшета, пытаясь настроить качество видео. — Вот. Получилось.        Пока Деймон прожигал его серо-голубым и настороженным взглядом, наблюдая за радостной реакцией, Кай подлетел к друзьям, демонстрируя им видео. Темный экран. Тишина. Темный экран. Блеск. Темнота. Да, все втроем они увидели странную заблистевшую лишь на миг искру, которая короткой вспышкой вселила в них надежду.        — Приблизь. — безэмоционально и жестко распорядился Сальваторе, заставив Паркера вздрогнуть от неожиданности услышать столь холодный и решительный голос. Повинуясь брюнету, молодой парень нажал на паузу и увеличил изображение, на котором четко очерчились две темные, почти незаметные фигуры, чьи лица тоже полностью были закрыты то ли черными масками, то ли тканью. И только приближенный на стоп-кадре ботинок, на котором блестнула прямоугольная золотистая вставка, подарившая камере блики, смогла разжечь внутри Деймона неподдельную озадаченность, которая властной жестокостью проявилась в голубых, почти прозрачных и будто светящихся в сумраке дома глаз.        — Ты чего? — заметив в бледности брюнета суровую решительность, непонимающе спросил Аларик, на что Деймон лишь разочарованно и неоднозначно хмыкнул.        — Похоже, я догадываюсь, кто сделал это с Локвудом. — уверенно пояснил Сальваторе, припоминая наглую персону того, кто совсем безвкусно обвесил свою обувь золотыми инициалами и совсем незамечая того, что в их присутствии давно нет Клауса.        — Эта скотина пыталась бежать. — раздался с крыльца хрипловатый голос Майклсона, и трое парней направились к нему, разглядывая дергающийся силуэт того, кого рыжий мужчина стальной хваткой держал за шею. — Что с ним-то делать будем?        — Пристрели эту мразь. — слишком размеренно, серьезно и абсолютно уверенно проговорил Деймон, и взгляды парней недоумевающе упали на него, слишком отчаянного, чтобы мыслить здраво, и слишком разъяренного, чтобы быть добродушным. Не обращая ни единого внимания на друзей, таращившихся на него и его льдистый взгляд прищуренных глаз, в котором металась целая буря злости и гнева, Деймон со спокойствием в своих плавных движением направился к своей машине, разглядев на последок лишь то, что Клаус с равнодушием крепче сжал в руке пистолет. Сальваторе лихорадочно набирал номер Энзо, услышав громкий и пробивающий до дрожи звук выстрела лишь тогда, когда его сильные руки до побелевших костяшек сжали руль.        — Неужели ты по мне соскучился? — тихо усмехнувшись, с прежней таинственностью в своем тоне произнес Энзо, и этот голос раздался откуда-то сзади, со спины прислонившегося к скрывающему кучи металлического мусора ржавому забору Деймона, который с жестоким взглядом недовольно сузившихся голубых глаз стоял возле припаркованной машины, смотря в темное полотно ночного неба в надежде остудить пыл и закипевшую в напряженных венах кровь. Услышав подошедшего Сент-Джонса, брюнет резко повернулся к нему и схватил за воротник синей рубашки, притягивая к себе и вжимая в разделяющие их прутья забора, наслаждаясь коротким испугом и растерянностью темных глаз, не ожидающих подобного нападения.        — Сука! Я убью тебя, тварь! — Хриплым от ярости голосом прорычал Деймон, и он действительно смог вселить в Энзо крупную дозу тревоги, которая зародилась при виде этого сильного, напряженного тела и серьезного, бледного лица, взятого в плен проступающей в глазах злости.        — Эй! Эй! Дружище, успокойся! — недовольно, но по-прежнему спокойно проворчал Сент-Джонс, не уступая Деймону и вырвавшись из его цепкой хватки. Однако Сальваторе, пропустив мимо себя все его слова и удивив Энзо до выпученных глаз, внезапно и чересчур ловко перемахнул через забор, оказавшись с ним на одной территории и пугая его еще больше яростью своих глаз.        Выжидать теперь какой-либо подходящий момент для нападения было бы бесполезно, поэтому Деймон, воспользовавшись отвлеченным на свое удивление Энзо, нанес первый удар, молниеносно оказавшись рядом с ним. Сальваторе сильно замахнулся кулаком над виском противника, но Энзо довольно-таки ловко увернулся и получил удар в живот. На какое-то мгновение Сент-Джонсу стало трудно дышать, и не успел он восстановить свои сбивчивые вздохи, как Деймон вновь собрался ударить его в голову. Энзо, поняв ожесточенные намерения взбесившегося парня, резко схватил брюнета за воротник рубашки и одним сильным рывком откинул его к ближайшему дереву, вследствие чего Сальваторе слегка ударился головой об кору, получив легкое головокружение. Пока же Деймон пытался прийти в себя, из-за всех сил сопротивляясь боли и темноте в глазах, не дающей устоять на ногах, Сент-Джонс, поражаясь подобному способу выплеснуть накопившийся гнев, прижал Деймона за горло к тому же дереву, к которому несколько мгновений он упал. В венах брюнета неистово кипела злость и разогревшаяся ярость, которая красным цветом проявлялась на глазных белках его раскрытых от свирепости глаз. Все его мыщцы, что постоянно находились в благородном спокойствии, заметно напряглись, когда Энзо железной хваткой придерживал Деймона за горло, не давая воздуху проникнуть в легкие брюнета. Конечно же, Сент-Джонс не собирался бороться, поддаваться порывам парня и уж тем более побеждать, нагло и смиренно удушив напрасно тратившего свои силы Сальваторе, но злить его и заставлять биться в конвульсиях из-за недостка кислорода ему явно нравилось и даже приносило удовольствие. Однако приспособленный к постоянным гонениям и схваткам брюнет, ударил Сент-Джонса кулаком в грудь и пинком ноги оттолкнул от себя, тем временем устанавливая стабильное прежнее дыхание. Деймону хватило пару секунд, чтобы отдышаться и нахально проследить за тем, как устало и недовольно поднимался с сырой земли разогревший внутри него нескончаемый поток ярости Энзо, стряхивая с брюк прилипшие сухие листья. Именно тогда Сальваторе, собрав не только силы, но и самые больные, душераздирающие, но потеряные воспоминания о лучшем прошлом, с небывалой ненавистью в блистающих гневом ярко-голубых глазах снова кинулся на усмехнувшегося противника, нанося ответное нападение. Он, подражая своему сопернику, откинул его с дикой силой к соседнему дереву, одной рукой прижав его к стволу, а другой с бешенной тяжестью своего кулака ударяя нагло смеющеесяя лицо. Сальваторе уже не разбирал ничего перед собой, потеряв контроль над своей силой и эмоциями, беспощадно ударял Энзо и спокойно смотрел на то, как по его коже стекает густыми потоками кровь. Деймон с упоением смотрел, как разбивал ему бровь и губу, но ничего из этого не останавливало его, потому что мысль об этом только разжигала в нем желание продолжать успокаивающее избиение. И лишь на мгновение Деймон резко смог остановиться, вернув прежний взгляд без демонических искр и безумного огня ярости и жажды смерти. Что-то резкой вспышкой пронеслось в его сознании, заставляя отпрянуть от получившего достаточно увечий брюнета. В этот короткий момент в голубых глазах Деймона вместо неугомонной злости зародились темные огоньки отчаяния и боли. Он снова потерял контроль. Безрассудно и жестоко. Он до того погрузился в свои мысли, что застыл на месте, не в силах даже удержать свое жалкое отчаяние и грусть в глазах. Но Энзо было наплевать на него и его минутную слабость, поэтому, едва поднявшись на ноги и операясь на дерево, он кашлем выпленул попавшую в горло кровь из разбитой губы, вытер с бровей капли красно-бордовой крови, чтобы та не попадала в глаза. Если Сальваторе уже сумел кое-как прийти в себя, усмирить свою нахально вырвавшую жестокость, то тело и даже разум Сент-Джонса еще ныли от жуткой боли после беспощадных и сильных ударов Деймона. Раны еще кровоточили, но теперь брюнет мог хотя бы говорить, выровнив дыхание и устремив по-прежнему насмехающиеся темные глаза на так же тяжело вздыхающего парня, что вытерал ярко-бордовую кровь со своей руки.        — Ну что, дурак горячекровый? Успокоился? Чего так налетел-то?! — возмущенно, но на удивление с той же злостью смотрящего на него Деймона позитивно произнес Энзо.        — Зачем ты врывался в мой дом, сука? Что ты там забыл? — уже без сил на движения, но большим воодушевлением для криков, злостно прорычал Деймон, но Сент-Джонс в сотый раз усмехнулся, будто вся ситуация этого вечера только забавляла его. — Какого хера ты опять ржешь, черт возьми?! Сука, зачем ты ворвался в мой дом? Какая нахер тут дружба? Если ты искал Елену… То молись, чтобы выжить. Зачем? Чего ты хотел? Ты обещал не трогать ее! Тварь. Почему ты убил Мейсона?.. Ты грохнул моего человека!        — Так. Всё. Заткнись. Мне надоело слушать твои скандалы. — вновь кашлянув, уже серьезно прошипел Энзо и поймал всё тот же льдистый, серый взгляд. — Хочешь знать зачем? Хорошо, я отвечу. И почему, и зачем, и для чего. Всё объясню, но только сначала скажу тебе, что ты слепой глупец. Ты действительно наивный и вспыльчивый дурачок, у которого нет ничего, кроме пафоса и бабла. Ни мозгов, ни рассудка, ни мудрости, ни друзей или достойной любви. Ты всегда был лишь избалованным, сломленным и несамостоятельным ребенком, который только всюду и кричит, что познал жизнь. Но это не так.        — Зачем. Ты. Убил. Мейсона. — строго отчеканил Деймон, пытаясь не вслушиваться в столь пронзающие слова, которые, как бы ни хотел того признавать он сам, были больше правдой, чем обидной ложью. Однако парень напротив лишь снова усмехнулся, вызывая привыкание к своей реакции, и вновь поднял взгляд темных глаз на брюнета.        — Во-первых, убил его не я, а мой напарник. — разъяснил он, придавая голосу ясности и громкости. Он осторожно вытер локтем разбитую губу, оставляя крупное пятно крови на своей одежде. — Я уже сказал, ты глуп. Не видел и не видешь элементарного. Убили не только Мейсона, но и моего человека. Черт, тупица, он помогал мне следить за тобой! Я не представляю, как можно было вестись на мою долбаную загадочность и не додуматься, что узнать о тебе домашнем могу только, если вторгаю своего человека к тебе домой.        — Какого… — не успел Деймон выругаться, как из него невольно вылетел тяжелый вздох. Он истерично засмеялся, не имея никакой возможности остановить такую сумасшедшую реакцию на собственную глупость, что на протяжении долгих лет сопутствовала его жизни. Локвуд — шпион. От одной этой мысли в голову брюнета подкралась нелепость. — Но откуда ты его вообще знаешь? Твою ж мать…        — Ну… С матерью там тоже многое связано. — в очередной раз придавая своим фразам интригующую неоднозначность, сказал Лоренцо, осознав, что в этот миг Деймон больше прибывает в шоке и отчаянии, поэтому не стоит ожидать от него последующего удара. — Я же говорил, что довольно давно увлекся твоей семьей. Поэтому и знаю о тебе всё очень давно. Ты был озадачен охраной для своей малышки, а я шпионом для тебя. Я решил договориться с Мейсоном изначально. Но он не согласился. Тогда, увы, пришлось надавить на больное. Его любимая сестричка Кэрол потеряла мужа… Интересно, это было случайно? Остались две племяшки… Кстати, одна из которых так извращенно замутила с тобой. Думаешь, Локвуд ничего не знал? Он не так глуп как ты. Вчера он сообщил мне, что собирается бросить работу и обратиться в полицию. Я хотел сегодня с ним поговорить… Но он опять не согласился. Поэтому скажи спасибо. Ведь на тебя не завели уголовку за совращение малолетних исключительно благодаря мне и его смерти. Конечно, ты бы отмазался, но нужны ли тебе проблемы?        — Можно было хотя бы не убивать его… — возразил Деймон, пытаясь переварить всю полученную и подвергнувшую его удивлению информацию. Энзо лишь разочарованно вздохнул и вновь поднял взгляд темных глаз на растерянно смотрящего перед собой Деймона.        — А что бы ты выбрал? Свою жизнь или его? — словно обдав брюнета ледяной водой, выпалил Энзо, заводя весь их разговор в тупик. В ответ на его резкие, застающие врасплох слова послышалось лишь затянувшееся молчание. И Деймон, каким бы задумчивым и серьезным не был его серо-голубой взгляд, самодовольно усмехнулся. — Вот. Давай не будем никому врать. Ты всегда выберешь себя. Может быть, выпьем бурбона в твоем клубе? Я уже скучаю по Лекси…        — Поехали. — с икренней усмешкой согласительно ответил Деймон, сам не понимая, как внутри появилось странное, незнакомое, совершенное новое на вкус чувство уважения к стоявшему рядом брюнету. То ли это была благодарность, то ли обыкновенное удивление. Однако бледное лицо Сальваторе вновь стало серьезным, когда он вспомнил о своем не подвластном размышлению приказе убить человека на крыльце. — А кто твой напарник? Почему он угрожал мне и пытался схватить Елену?        — Он бы ничего вам не сделал. Наверное, просто испугался. — Энзо сделал паузу, чтобы вновь вытереть стекающую по лицу кровь, и подметил некое волнение во всем напряженном теле Деймона. — Он впервые убил. Что-то типа потери бандитской невинности. А что?        — Просто… В общем, он немного мертв. — с короткой и виноватой улыбкой сознался Деймон.        — Немного? — сквозь смех, улыбаясь, переспросил Сент-Джонс и хлопнул брюнета по плечу. — Ничего. Одним больше, одним меньше… Сочтемся. Поехали! Я хочу выпить.        — Есть новости от Деймона? — обеспокоенно и робко поинтересовалась Елена, нарушив пугающую тишину в просторной гостиной дома Майклсонов. Элайджа и Клаус, которых облепили встревоженные Кэр и Дженна, не нашлись, что ответить и продолжали смотреть на играющееся пламя в камине, сидя на диване. Рик тоже поддержал всеобщее молчание и сделал попытку притянуть к себе Ребекку, что гневно и упрекающе глянула на него, и это не ушло от внимания Энди и Логана, которые еле сдерживали смех, при виде на этих двух. — Что с Деймоном?        — Мы пока не знаем… Он поехал к Энзо. Это всё, что я знаю. — тихо, смотря на эту беспомощную, совсем потерявшуюся в собственных тревогах шатенку, произнес Кай, и внутри него что-то больно кольнуло, заставляя направить всю существующую в сердце жалость исключительно на едва заметно дрожащую девушку, которая сидела тут, у камина, совершенно одна. Она натянуто улыбнулась ему, пытаясь не выдавать истинного испуга, но наперекор ее фальши Паркер по-дружески приобнял ее, с умилением наблюдая за тем, как эта теплая тишина уводит ее в дремоту. Чуть подрагивающие ресницы, совершенно прекрасное лицо… Это красоту нельзя было не ценить, и Кай мысленно пробудил в себе некую злобу к Сальваторе, что так уверенно мог оставить, бросить, наплевать на это милое, совсем беззащитное и слабое существо, которому было нужно лишь одно — уют.