"Милый, не надо..."

       Откуда-то раздался резкий, громкий, звенящий и режущий слух звук. Его отвратительный скрип раздался тысячью отголосков в голове брюнета, что крепче зажмурил глаза, стараясь избежать в очередной раз ослепляющий яркий свет. Пытаясь повернуться, спрятаться от сдавливающей голову боли, Деймон ощутил внезапную ноющую во всем теле усталость, что давала о себе знать напряжением в каждой мыщце. Не способный избавиться от охватившего его сознание разбитого состояния, Деймон, собрав все остатки не восстановившихся за пару часов сна сил, попытался раскрыть голубые глаза, ловя слишком светлые и сводящие с ума картинки. Пытаясь приподняться с кровати, что поддатливой мягкостью проваливалась под его телом, парень сразу же уронил голову на подушку, не имея возможности справиться с болью и бессилием. Головокружение словно пыталось выгрызать все его мысли и последние отрывки напрочь стирающихся воспоминаний, оставляя лишь ясное понимание того, что этим изнуряющим утром с ним издевательски игралось беспощадное похмелье. Тяжело вздохнув, он снова закрыл веки и инстинктивно потянул на себя светло-бежевый плед, закрывая им свое лицо. И только получив его уютное тепло, Деймон опять очнулся и скинул с себя остатки сна, вопреки затягивающей его головную боль и сознание дремоте. Разглядывая незамысловатые узоры на светлом и мягком пледе, Сальваторе столкнулся с совершенно незнакомой ему вещью, и спустя еще один краткий миг он узнал под собой вовсе не слишком узкую и низкую кровать, а небольшой кожаный диванчик.        — С добрым утром, идиот. — недовольно прошипела Кэтрин, и ее немного хриплый голос сильным дребезжащим эхом раздался внутри Деймона, вынуждая его нахмуриться и терпеть с новой силой накатившую головную боль. Он с непониманием оглядел ее расплывчатый стройный силуэт, пытаясь сфокусироваться хоть на какой-то части ее приближающегося тела, и ему удалось разглядеть коварство игривых, хитро сощуренных темных глазок лишь тогда, когда шатенка с идеальными локонами волос села на край дивана рядом.        — Какого черта? — оттолкнув от себя плед и поняв, что его темная рубашка могла быть где угодно, но не на его теле, демонстрирующем подкаченный красивый оголенный торс. Пирс едва слышно усмехнулась и вновь лишила его своего присутствия, оставляя парня с недоумением в удивленно поднятых бровях изучать незнакомую комнату и пытаться прийти в себя. Спустя несколько секунд она вернулась, протянув Деймону столь необходимый стакан чистой воды, которую он залпом влил в себя и устало прикрыл глаза, откинувшись на спину. — Твою ж мать, что я здесь делаю? Надеюсь, что у нас ничего не случилось этой ночью.        — Поверь, ты был в таком состоянии, что не мог доползти до этого дивана. Даже если бы ты хотел, чтобы что-то случилось, то это не случилось бы. — язвительно ответила Кэтрин, с тяжелым вздохом после своих слов. Она огляделась вокруг и быстро подметила в углу комнаты его смятую темную рубашку, медленно наклонившись к ней и перекинув ее прямиком к Деймону.        — Зато мне всё понравилось. Кэт, знаешь, ты прекрасна. — раздался глухой отголосок чьих-то слов, что вновь резанули по сознанию Сальваторе, вынудив его мучительно зажмуриться от шума и вместе с тем прокрутить это невыносимо знакомое, но неузнаваемое из-за постороннего скрежета внутри головы звучание, перекрываемое раздражающим ярким светом и довольной ухмылкой Пирс. Еще одна секунда, проскользнувшая по светлой комнате, одним своим чутким мгновением разрешила всякие вопросы парня, поддающегося собственным размышлениям и любопытству, от которого разрывался на части его интерес к незнакомцу, лениво спускающемуся по лаконичной простой лестнице из спальни шатенки вниз, сопровождая тяжелые шаги надменным и неоднозначным смешком. Удивление. Шок. И резко спыхнувшая новой обжигающей искрой боль в висках. Всё разом накинулось на Деймона, чьи изящные брови изогнулись под действием неожиданности и истинного удивления от увиденного силуэта, который благодаря расслабленной осанке и пружинистой, пободревшей походке преобразился в меру мускулистую фигуру Энзо. Похвастаться количеством одежды он не мог так же, как и сам едва улавливающий действительность реальности Деймон. Низко спустившиеся на бедра джинсы обнажали название фирмы его серых боксеров, но это совершенно не волновало Сент-Джонса, плюхнувшегося на небольшое кожаное кресло и наслаждающегося хищным, изучающим его томным взглядом Кэтрин, что тайком кидала их на него и легкий хаос темных волос, не концентрируя больше своего внимания на Деймоне, который был единственным человеком в той комнате, помнивший о неловкости, несуразности и нежданности ситуации.        — Вот сейчас я совсем охуел, если честно. — не сдерживая искреннюю грубость сорвавшейся с его губ фразы, выпалил брюнет, обведя шатенку и Энзо округлившимися ярко-голубыми глазами, чувствуя каждое движение ускоряющегося в его грудной клетке сердца, которое испытывало тот же ошеломляющий шок, пытаясь соотнести окружающие картинки с адекватностью произошедшего.        — Просто, мой прекрасный Деймон, в мире существуют люди, которые умеют меня ценить. — то ли слишком гордо, то ли чересчур обиженно отозвалась Кэтрин, надеясь яркостью своего громкого чуть сиплого голоса как-то зацепить Деймона, но он по-прежнему игнорировал скачки ее эмоций и реакций на его персону, продолжая озадаченно таращиться в потолок, развалившись на диване, зная, что не сможет противиться собственной усталости и с непостижимой силой одолевающему похмелью.        — Нет. Просто в мире существуют люди, которые трахают тебя, но в отличие от меня нагло врут и льстят. — так и не признающими ничего перед собой синеющими с подступающей темнотой зрачками обведя Энзо, Сальваторе с брезгливостью и насмешкой проследил за тем, как девушка, демонстративно виляя бедрами, прошагала к Сент-Джонсу и, соблазнительно вытянув загорелую стройную ногу, присела на подлокотник его кресла. — Так кто-нибудь скажет мне, что за херня тут происходит? Почему я вообще здесь.        — Ты какой-то нервный. Из-за Елены? — вернув чарующую загадочность своего тихого голоса, что пробивался сквозь его фальшивую, наигранную улыбку, проговорил Энзо, подмечая то, с каким презрением и даже опасением прожигает его своим льдистым, голубым взглядом Деймон, чье сознание и вправду находилось на грани паники и кончающегося терпения, которое подогревало нервозность и раздражение. В ответ на упомянутое Сент-Джонсом имя Сальваторе показал парню более серьезное лицо, со стальной уверенностью и злостью в четких скулах и изящно изогнутых бровях. — Ладно-ладно… Успокойся. В любом случае, вечер был прекрасен, и ты тогда этого не отрицал. В последнее время наша с тобой дружба пошатнулась, и я хотел убедить тебя в обратном. Мы встретились в твоем клубе, выпили. Там ты встретился с неотразимой Кэтрин, танцевал… Довольно-таки раскрепощенно. Но в момент, когда вы чуть ли не уединились в кабинке туалета, в твоем опьяненном сознании вспыхнул прекрасный образ милашки Елены и ты отвергнул всех нас. Снова потянулся к бутылки и передал идеальную женщину в лице мисс Пирс мне. Мы с ней уже планировали покинуть тебя и отправиться к ней домой, но ты увязался с нами. Уснул на диване, оставив нас с ней в объятиях страсти.        — Ну ты и придурок… — ворчливо выругался Деймон, с напряжением выслушав насмехающегося и приукрашивающего свой рассказ издевательски красноречивым голосом Энзо. Поняв колкость его слов и попытавшись проигнорировать столь ненавистную улыбку на его лице, Сальваторе переметнул взгляд на шатенку, которая полностью скопировала ехидно искревленные губы у Сент-Джонса, вынудив Деймона, не терпевшего всего в этой несносно светлой комнате, резко подняться с дивана, откинув от себя плед. Он одним движением руки прошелся по хаотично растрепанным угольно-черным волосам и придал им немного опрятности. — Как ты вообще это помнишь?        — Секрет прост. Научись вместо крепкого бурбона пить яблочный сок. Я заплатил Лекси, чтобы она ничего тебе не сказала. Забавно, не так ли? — ответил Энзо и вновь усмехнулся.        — Вот шкура продажная… — эмоционально выпалил Деймон и только через миг, обдумав произнесенное, еле заметно улыбнулся как и Сент-Джонс, поняв ироничную двузначность этой фразы. Сальваторе накинул на себя рубашку и обернулся к девушке, которая приманила его внимание своим голосом.        — Куда-то спешишь? — игриво пролепетала Пирс, наблюдая за тем, как брюнет торопливо застегивал на черной рубашке мелкие пуговицы и поправлял пряжку ремня на своих джинсах. Она сканировала его наблюдательным взглядом, и если бы темные зрачки ее сузившихся по-лисьи глазах имели такую способность, то прожгли бы на его идеальном крепком силуэте тоненькие огненные полосы, то спускающиеся к поясу, то поднимающиеся к словно горящим синим пламенем озадаченности и сытой страстности глазам.        — Да. Спешу поскорее спрятаться от ваших сентиментальных перепихов. — едва слышно пробурчал он, убедившись, что полностью потерявший зарядку телефон по-прежнему находиться в заднем кармане его джинсов, а потом, наградив сидящую почти в обнимку пару недовольным и разочарованным взглядом, собирался покинуть комнату, не зацикливаясь на убивающей усталости и боли в каждой мыщце, но внезапно остановился в полушаге от порога, вновь повернувшись к Энзо.        — А как же твоя мулаточка Эмили? — только в этот миг словив мысленное воспоминание стеснительно улыбающейся в присутствии Сент-Джонса Бонни, умело играющей роль девушки-незнакомки, поддавшейся загадочности этого парня, спросил Деймон, на что получил реакцию только от Кэтрин, которая тихо хмыкнула, проявляя свое пренебрежение к чужому имени. Сальваторе продолжил пропускать ее звуки и дальше, в упор смотря исключительно на Энзо, что не рушил собственное молчание и не спешил отвечать. Он только и мог, что наигранно и неоднозначно улыбаться уголком рта, выдерживая тяжелый и пронизывающий своей холодностью голубой взгляд Деймона, и брюнет, не дождавшись от него и слова, поплелся к выходу из дома, напоследок оглянувшись и наткнувшись на развратный и глубокий поцелуй Сент-Джонса с Кэтрин. Выделив отвращение к увиденной сцене и негромко цыкнув, Сальваторе ушел прочь от одинаково сильно и нещадно сводящих его с ума людей, которые словно жаждили его неудач. Слишком издевательски. Деймон отбросил от себя все мысли, связанные с тем домом, Пирс и Энзо, и на бешенной скорости своего ревущего автомобиля умчался к той, что теперь целиком захватила его голову, заполняя воспоминаниями о себе каждую клеточку его тела, которое содрогалось от ужасного осознания того, что будет дальше. Его в очередной раз не оказалось дома, рядом с ней, ночью. Елена. Одно имя и одно единственное вечное страдание, которое он с необыкновенным счастьем считал смыслом своей жизнь. Он спешил к ней и был готов отдать всё лишь за то, чтобы ей хватило сил хоть в последний раз поверить ему. Поверить в то, что только этой ночью было правдой.        — Так… — на выдохе тихо сказала сама себе Елена, стоя на неуютном узком крыльце и переминаясь с ноги на ногу, в нерешительности подняв руку над кнопкой звонка. Она в неуверенности потянулась к двери, вызвав маленьким кулачком приглушенный стук и, собравшись с мыслями и набрав в легкие больше воздуха, продолжала ожидание, слушая едва уловимый шорох медленно приближающихся шагов. Мысленно воззвав к себе больше собранности и спокойствия, Гилберт нервно поправила прямые пряди каштановых волос и посмотрела на свои ноги, разглядывая запутанное переплетение шнурков на ее белых кедах.        — О… — удивленно выпустив этот звук вместе со скрипом открывшейся двери, которая на кривых петлях откатилась в сторону, Кай искренне подивился присутствию заметно нервничающей Елены на пороге своего дома. Он попытался притупить внутреннее волнение, что выдавалось радостным и одновременно смущенным блеском в округлившихся глазах. Паркер, что предстал перед девушкой в синей толстовке и вытянутых на коленках спортивных штанах, пылая от неудобства, попятился назад, чтобы пропустить шатенку внутрь, на что она ответила не менее нелепым как его поведение смешком. — Привет, Елена. Я не был готов тебя увидеть… Прости, у меня тут небольшой бардак. Как всегда, в общем.        — Ничего страшного. Всё… Всё нормально. — стараясь звучать как можно оживленнее, произнесла Елена и полностью убедилась в том, что ее голос был безнадежно встревоженным и дрожащим, поэтому волнение внутри нее вместе с сердечным ритмом забилось быстрее. Кай же, из-за собственного переживания не замечая ее тревог, нервно поправил рукава кофты и вместе с девушкой дошел до комнаты, где с непревычным для шатенки жужжанием работал компьютер. Он предложил ей место на маленьком, застеленном старым и выцветевшим пледом диване, устроившись рядом и подав ей тяжелый бокал с чаем. Елене было достаточно сделать всего лишь один глоток, чтобы ощутить тот знакомый еще с детства вкус, который нарастал с ее глуповатой и вызванной настальгией улыбкой. Слишком приторная сладость перебивала всю терпкость горячего чая, но девушка с действительной тягой отпила еще немного и только потом поставила бокал на низенький столик перед собой, подметив пристально смотрящий на нее взгляд парня. Эта зависшая неловкостью тишина вынудила их двоих расслышать свое биение сердец, которое не могло перенести столько неудобства за одну минуту, и Паркер оторвал от Елены внимательный и нежный взгляд словно вспыхнувших блеском воодушевления глаз и тихо кашлянул.        — Что-то случилось? — вдруг кинул свой вопрос в угнетающее молчание комнаты Кай, и лишь после его четких слов Гилберт перестала водить пальцем по краю бокала, рассматривая в нем темноту чая и пытаясь настроить свои мысли в нужную сторону, чтобы сформировать слова.        — Понимаешь, Кай… Ты — мой друг. Очень близкий друг, которому я всегда доверяла. — выдавая своё учащенное дыхание, с трудом выговорила Елена и подняла чем-то очень обеспокоенные карие глаза на парня, который с нерушимым вниманием изучал ее грустное лицо, вслушиваясь в каждое признесенное слово. — Когда мы с Деймоном только познакомились, то я сразу поняла, что у него много друзей и знакомых. Но серьезно поговорить я могла только с тобой, ведь знаю, что ты умеешь хранить секреты и уберегать их от сплетен. И… Сегодня… Просто…        — Елена, ты можешь мне всё рассказать. Не волнуйся. — тихо перебил ее Кай, усмехнувшись тому, как мило шатенка нервничает перед важным для нее предстоящим разговором. Она услышала его успокаивающий тон, уверяющий в адекватности ее желания поддержки, и внутри поселилось теплое, редкое чувство умиротворенности, от чего Гилберт удобнее села на диване и вновь взяла в руки кружку, грея ладони.        — Мне очень нужен твой совет. — пропустив аккуратные и осторожные подходы к необходимому обсуждению, сообщила Елена и на лице Кая появилось больше сосредоточенности, что полностью принадлежала девушке и ее еще нераскрытой проблеме. — Ты — мужчина. Ты должен меня понять и помочь мне. Знаешь, сейчас для Деймона наступил отвратительный период. Я имею ввиду то, что происходит в его жизни и мыслях. Он постоянно чем-то встревожен, и каждый будто наровит только всё усложнить. Ему приходится очень нелегко. Как и мне. При всём этом, ему совершенно ни к чему новые неприятности и заботы. Однако этого я изменить не смогу, даже если захочу. Ты очень хорошо знаешь Деймона, делаешь выводы по его поступкам и… чувствам, эмоциям. И мне нужно быть уверенной в том, что произойдет после того, как я расскажу ему что-то, тоже затруднив обстоятельства.        — Не тяни. Поверь, я готов уже всё услышать. — немного возмущенно поторопил ее Паркер и с нетерпеливым любопытством ожидал наконец-то дельной фразы.        — Ладно… — на выдохе прошептала себе под нос Гилберт, набираясь смелости, словно уже решив сделать первый и непоправимый шаг в пропасть, отогнав все сомнения и преграды. — Я беременна.        Елена выпалила это быстро, невнятно и слишком торопливо, будто сама боялась каждой буквы и явного осознания сказанного. Она смогла произнести это, но внутри до предела накалились натянутые нервы, вынудившие ее ощутить резкий раскат наэлектролизованного разряда, что мурашками прокатился по каждой клеточки ее чуть вздрагивающего тела. Она смогла произнести это. Так легко, спешно и понятно. И до того ясно прозвучал ее тараторивший голос, что Кай застыл на месте, не способный ни моргнуть, ни пошевелиться, и только где-то в глубине его темных, широко раскрывшихся глаз хватило сил разочарованным и шокированным искрам затанцевать на какой-то странной части его зрачка, которая едва удерживала слезы взаперти. Это было бы слишком глупо и нелепо, но там, далеко-далеко внутри, не вырываясь наружу, слезы стремительно обращались в ледяную кровь, обладающую способностью кислоты сжигать всё поподающееся по пути. И первым было сердце, что едва уловимо кольнуло ошарашивающей мысли болью. Отчаяние. Вот как назывались все чувства, эмоции и мысли, какие разом промелькнули в удивленном взгляде Паркера. Молодой парень продолжал смотреть на шатенку, но она всем собственным сознанием понимала, что он таращится в непроглядную пустоту перед собой, снова и снова повторяя последнее слово в голове и не переставая выпускать наружу истинное сожаление, оказавшееся унылым и поддельным пониманием на уголках его рта, растянувшегося в грустной нервозной улыбке.        — Поздравляю. — только и пробурчал он, резко изменив тон своего голоса, который глухим, недовольным звуком сорвался с его пересохших губ. Елену вновь одолела растерянность и странный испуг за его состояние, когда раздосадованные глаза парня начали лихорадочно метаться по сторонам, намереваясь избежать встречи с прекрасными карими глазами, излучавшими не больше внутренней пережитой боли в себе. Его голос, тихий и хмурый. Он сразу заставил девушку прочувствовать всё напряжение и злость в нем. Разогревшуюся, сдержанную злость, что была адресована вовсе не ей, милому и наивному созданию, а тому, кто одним своим именем вызывал у Паркера немало отвращения и… Зависти. Кай всегда видел всю печаль Гилберт, слушал все ее вызванные давлением ситуаций жалобы, видел потерявшие счет истерики и слышал пропавший, севший и охрипший от отчаянных криков голос. Он был рядом или на другом конце провода телефона, но мысленно всегда находился где-то в самом ноющем и чувствительном местечке ее души, принимая на себя хорошую долю таких же страданий. Деймон не был достоин этой девушки. Он не умел ценить то, как она уничтожает себя его же тьмой. Он не нуждался в ней, прожигая уверенно падающую ко дну жизнь. Так Паркер считал всегда и был настроен считать так и дальше, пока не услышал заставившие рухнуть громоздкими валунами вокруг мир слова Елены. Ребенок — это прекрасное существо лишь тогда, когда не является наследием дьявола. Но дьявол, жестокий, бездушный и яростный, в этот миг метался лишь внутри Кая, готового хоть вечность прятать его от обезоруживающей надежды в милом лице Гилберт.        — Мне просто нужна твоя помощь. — еле слышно прошептала шатенка, стараясь убедиться, что вновь сумела подцепить здравомыслящее внимание парня, но он лишь озадаченно смотрел пустынными глазами перед собой и по-прежнему молчал. — Никто об этом не знает, кроме… Кроме матери Деймона. И тебя. В общем, я хотела, чтобы знал ты и… И смог мне помочь. Я не знаю как всё рассказать ему. Просто не знаю. Как он отреагирует? Что мне делать, Кай?        — Вряд ли я могу тебе что-то советовать. — дрогнувшим голосом ответил он, изо всех сил пытаясь говорить как можно меньше, но даже при его скрытом смятении в его глазах виднелась тоскующая боль. Он не был готов услышать это, что полностью одолело колючим взрывом всё внутри него. И именно такого глубокого взгляда, такой нервозной улыбки и такой поникшей серьезности Елена больше всего боялась найти в Деймоне, который мог бы стать свидетелем ее признания.        — Ты — единственный, кому я доверяю и кто знает Деймона. Как бы поступил ты? Пойми, я больше, чем в растерянности и уже с ума схожу… Что сделал бы ты? — настойчиво продолжила Гилберт, говоря совершенно невинно, будто она не видела ни грамма боли в таком знакомом лице друга, в котором напрочь уничтожились все положительные эмоции, и только крохотный комочек оставшихся сил смог потратить на наигранную лживую улыбку, что была поддельно рада этой новости.        — Как бы поступил я? — переспросил Кай, явно загоревшись какой-то внезапно зародившейся мыслью и одновременно решив ее загасить своей очередной грустной улыбкой, которая с каждым разом становилась более чувственной и жалкой. — Я был бы на седьмом небе от счастья, узнав, что девушка, которую я очень люблю, сможет подарить мне маленькую жизнь. И это не только мило, это важно. Важно понимать, что эта любовь настолько сильная, и ты готов сделать ее вечной. Это серьезно. На его месте я бы отдал всю свою радость за эту новость. Но, увы, я всегда буду только на своем. Знаешь, скажу тебе сразу, что он не оценит. Ему плевать. Он — настоящая сволочь, потому что как бы ты ни старалась для него, он всё игнорирует и живет в свое удовольствие. Либо он очень глупо, либо гадок, но он никогда не станет рад тому, что ты ждешь от него ребенка. Он не умеет ценить. Но… Если ты хочешь ему всё рассказать, то хотя бы не делай крупную ошибку. Не скрывай долго. Ты сама отлично знаешь, как он ненавидит, когда кто-то тянет время или что-то недоговаривает. Деймон хоть и скотина, но скотина честная. Удачи, вперед… И если он, не дай Бог, что-то скажет против или… Или потребует аборт, то я тебе обещаю, что любыми путями он не останется в живых. Тебе говорили, что из нашей шальной компашки я — самый чистенький? Так вот знай, что после его гнилостных поступков это будет не так.        — Я уверена, что всё будет иначе. — не повышая голос от полушепота, произнесла Елена, всё ещё пораженная столь искренними словами Кая, что по-прежнему выдавал свою нервозность, и в его таких же удивленных глазах продолжали играть отблески проснувшейся ярости, когда он мысленно что-то предполагал насчет Сальваторе. Ему было больно говорить об этом, и девушка видела все бушующие острым комом внутри него эмоции насквозь, однако не показывала вида и решила затаить горечь за натянутой улыбкой. Когда же вновь по неубранной и захламленной холостятским бардаком комнате разлетелась тишина, вызванная их совместным молчанием, Паркер встал с дивана и направился к своему компьютеру, пряча отчаянный взгляд расстроенных глаз от шатенки и полностью игнорируя ее присутствие на диване. — Спасибо тебе за разговор. Мне было это нужно.        Она последовала его примеру и тоже поднялась на ноги, виновато опустив глаза в пол и поняв, что ее приход в этот дом к этому человеку был самым глупым и никчемным поступком. Елена не смогла получить ожидаемой поддержки, какую получала от Кая в частых телефонных разговорах или при редких встречах, и лишь наградила его всем понятной болью и досадой, поселив сомнения и тоску даже в себе. Ей не стоило приходить к нему и рассказывать то, что при очевидном неравнодушии Кая к ней нанесло ему слишком много обиды и сожаления, вынудив просто снова спрятаться в своем компьютерном мире цифр и странных систем, делая вид, что ничего не случилось и ничто не резануло ему сердце. Не сказав больше парню и слова, зная, что и второе, и третье, и каждое последующее он пропустит мимо себя и никак не отзовется, решив вовлечь себя в ранее брошенные дела, Гилберт уверенно направилась к выходу, осознавая, что с новым шагом весь ее решительный настрой остается позади, заставляя ноги подкашиватся от тяжести мыслей в голове, которая вновь начинала кружится и подзывать тошноту.        Вызвав себе такси, девушка провела в ожидании не больше минуты, и уже через миг на приличной скорости машина, проезжая пустынные дороги городка, плавно мчалась по знакомым улицам и переулкам, что привлекали своим солнечным сиянием и предчувствием лета задумчивые шоколадные глаза Елены. Маленькие и низкие светлые домики контрастно ютились перед громоздкими и устремленными в небо высотками, где на каждом этаже стеклянные стены и панарамные окна отражали в себе чистую голубизну небес и терялись среди облаков. Серьезные люди, чужие автомобили, громко смеющиеся подростки, неуклюжие дети, лающие от непонятного восторга псы на поводке, недовольно оглядывающиеся по сторонам дамы. Всё шло своим чередом, все жили своей жизнью и повсюду сновали кучи разумных существ. У всех были собственные проблемы и решения на них, мысли и вопросы, желания и неудачи. Елена озадаченно смотрела на мелькающие за стеклом лица и подмечала их эмоции. И ей было абсолютно неизвестно, почему при всем кипении жизни вокруг, чужих заботах, она постоянно оставалась где-то вдали, взаперти ото всех проблем в том темном доме. Деймон был для нее стеной, закрывающей от всего на свете, и девушка уже совсем не понимала, хорошо ли это или плохо. Он закрывал ее в собственным мраком от чужих глаз и мнений, но сам был слишком далек, оставляя ее в одиночестве.        — Мы приехали. — выведя шатенку из раздумий, басовито пробурчал водитель, остановившись у кованых ворот большого дома. Гилберт протянула ему купюру, расплатившись за проезд и вышла из машины, с тяжелым дыханием думая о том, что ее ожидает встреча с Деймоном, которого не было всю ночь. Елена боялась как огня того, что вновь вернулась огромная пропасть между ними, которая заставила брюнета отдалиться и провести всё это время в компании кого-то другого. Но как бы то ни было, девушка хотела разрешить это при встречи, которая уже была неминуема, когда она медленным движением отворила дверь.        — Привет. — полушепотом сказал Деймон, бесшумно выйдя в прихожую, пока Елена медленно стягивала с себя обувь. Она сразу обернулась на него, инстинктивно кинув холодный и безэмоциональный взгляд, увидев просветление заботливой мягкости в его серьезном лице. Парень прислонился плечом к стене и рукой прошелся по черным как смоль волосам, а потом снова поднял ярко-голубые, прожигающие своей нервозной строгостью глаза на шатенку, что по-прежнему молчала и прошла в гостинную, вынудив так же безмолвно пойти за ней. — Ты не хочешь со мной говорить?        — Всё в порядке. Не переживай, я не обижаюсь. — спокойно ответила шатенка, но Деймон лишь усмехнулся, выявив фальшивость ее слов и размеренного тона. Он сел на диван рядом с ней и взял с деревянного журнального столика бокал с янтарной жидкостью, еще до этого налив себе из рядом стоявшей бутылки бурбон. Елена внимательно следила за каждым его движением, невольно подмечая его плавность и изящество, но отогнала завораживающие и неправильные мысли и устремила недовольный взгляд на то, как лицо Сальваторе проявляло скрытую виноватую покорность и недосказанность.        — Я знаю, что это не так. — залпом осушив бокал с алкоголем, хрипло возразил брюнет и прищурил льдисто-голубые глаза. — Ты, конечно, мне не поверишь, но я действительно ни с кем… У меня были дела.        — Я верю. — сухо сказала Елена, сама пытаясь верить себе и в свою проявляющуюся уверенность, но сердце, несмотря на эти попытки, всё равно набирало ускоренные ритмы своих скачков. Деймон прожигал ее взглядом, страстным, твердым, властным, уверенным и… Нежным. Вместе со всеми чувствами, плескавшимися в синих зрачках, было сожаление и раскаяние. Гилберт уже видела всё это и знала, как затрепещет внутри жалость, поэтому поспешно зашагала к лестнице, остановленная крепкой хваткой парня. Сальваторе сжал в своей ладони ее запястье и притянул ближе к себе, однако шатенка даже не сопротивлялась и благодаря одну резкому рывку оказалась сильными руками Деймона вплотную прижатой к его телу.        — Я должен был встретиться с Энзо в клубе. Потом просто напился и уснул. Ничего не было. — утвердительно пояснил Деймон, не сводя вызывающий мурашки взгляд с девушки, которая непонимающе оглядела его в ответ и, отдернув руку, отступила на шаг назад от него.        — Хорошо. Я уже ответила тебе. Я верю. И мне действительно очень хочется тебе верить. Мы начали заново, и главным является именно доверие. На этот раз мы можем допустить, что всё было так, как ты мне объяснил, ведь я считаю, что ты стремишься исправиться. — Елена сказала это намного мягче, поэтому Сальваторе смог позволить себе расслабиться и облегченно выдохнуть, показав самодовольную и какую-то загадочную улыбку.        — Вот и отлично. Тогда собирайся. У меня есть для тебя небольшой сюрприз…