Football game is...

Луи весело улыбался поклонникам и махал им рукой, пока заходил в зал, где в ближайший час у него будут брать интервью. На самом деле, не известно от чего, шатен любил эти моменты, когда он может общаться с интервьюером, когда люди, которые любят его, могут узнавать важные факты из его жизни, или даже то незначительное, как, например, в чём он ходит дома или сколько раз за день чистит зубы. Луи любил отвечать на вопросы с юмором, он любил смеяться, и в его глазах всегда была искорка веселья. Он даже не злился, когда вопросы повторялись — просто заново отвечал на них. Было занятно рассказывать о своём маршруте на утренних пробежках и о том, зачем их команде потребовались новые игроки. Особенно интересно ему было сегодня с Аланом — он уважал этого мужчину, потому что с ним можно посмеяться над кем угодно, даже над собой, и это давало Луи чувство свободы. Томлинсон рассказывал о начале его карьеры, когда ему разрешалось только подавать бутылки и полотенца своим товарищам по команде, о том, как ему приходилось терпеть издевательства в школе, потому что он не всегда был таким открытым и интересным, и у него был ужасный стиль. Они поговорили о его предпочтениях в напитках, где Луи тут же исключил кофе — он не любит привкус кофеина, который весь оставшийся день портит его настроение, а так же сладкий вкус дешёвых коктейлей, которые ему заказывают в барах в качестве подарков. И, конечно же, Алан не мог обойти щекотливую тему с Гарри Стайлсом. Он намекнул Луи, что пора бы бросать свою девушку, и переходить на «тёмную сторону» кудрявого парня, потому что они мило смотрелись бы вместе, а их ночи были бы очень горячими, но Луи только отшучивался о том, что пока не готов тратить огромное количество денег на бесконечные свидания, потому что он был уверен, что Гарри — истинная принцесса со всеми девичьими потребностями. Ему пришлось смолчать лишь о том, что он сам иногда не прочь засыпать под колыбельные или устраивать ужин на крыше, и он сам иногда любит быть романтиком, но его образ был настолько брутальным, что нежному здесь было не место, и он просто улыбался в камеру, обнажая ряд белоснежных (нет, правда, действительно безупречно-белых) зубов. Они немного поговорили о его любимом фильме, и о том, какие в частности жанры он любит, и футболист вновь соврал : «Я не могу смотреть ничего, кроме ужастиков», когда на самом деле, даже с друзьями, ему страшно наблюдать за всеми теми убийствами и вселяющими в чёрт пойми кого демонами. Луи пожал Алану руку, сделал пару фото, прокричал фанатам о безграничной любви и удалился в гримёрку, чтобы закинуть ноги на стол, откинуть голову на спинку компьютерного кресла и в голос заныть о том, как он хочет спать, и что он совершенно устал, и что ему нужен покой хотя бы на пятнадцать минут.

***

- Какой же ты зануда, - Элеонор была похожа на ужасного ребёнка — она постоянно ныла и канючила, и это не было милым, потому что каждую секунду, которую Луи проводил с ней, она просила его дать ей что-то: принести воду, желательно без газа и родниковую, достать новый шарф, сводить на премьеру, поехать к родителям, вместо того, чтобы сходить на вечеринку, купить новый браслет. Луи делал всё возможное, ибо того требовал контракт, но это изнуряло его, её общество было самым худшим в его жизни. Он предлагал ей удвоить сумму её зарплаты, если она будет молчать в его присутствии, но ей хватило два часа, и она снова начала обсуждать с ним новую коллекцию Topshop'а, и футболист зарывался лицом в свои руки, потому что он не хотел тратить своё время на глупые и пустые разговоры. Элеонор не знала, что не привлекает Луи ни в каких смыслах, поэтому она пыталась его соблазнить, и после этого отношения стали ещё ужаснее, а обнимать и улыбаться ей стало противнее. Его репутация требовала многих вещей, которые Луи ненавидел, и одной из таких была нужда в красивой девушке-модели, которая ростом почти с него самого, которая имеет идеальные параметры, безупречные ноги и волосы. И он выходил с ними в свет, потом читая в популярных газетах о том, что, скорее всего, на этот раз это - настоящая любовь Луи Томлинсона, с которой он хочет прожить всю свою жизнь, обзавестись семьей и построить дом вдали от камер и надоедливых репортёров. Он хотел всего этого, но Элеонор точно не могла стать его единственной, а несколько лет назад он понял, что у него будет единственный. - Я не виноват, что тебе скучно, - Луи было противно держать её руку, но здесь находилось сразу четыре футбольных команды Англии, а также тренера, и Томлинсону было важно принести сюда что-то, связанное с его жизнью, а его лже-девушка, к сожалению, являлась этой частью. - Виноват! - Колдер топнула ножкой, отчего противный звук каблука (который услышал только Луи) прорезал уши. - Ты сказал, что мне будет весело, но всё, что мы успели сделать, это взять два бокала шампанского. - А что ещё ты хочешь? - Томлинсон закатил глаза. Элеонор не смыслила в футболе абсолютно ничего, в её голове не содержалось даже простейших знаний о том, сколько человек играет на поле или в качестве кого выступает её парень. И это выводило из себя, потому что она могла хотя бы попытаться придать их отношениям вид реальности, интересуясь увлечениями шатена. - Я видела Сьюзи, и они играли в «Я никогда не...», и я тоже хочу, Лу, - девушка потянула его в противоположную сторону, когда как Луи хотел просто посидеть на диване в гостиной и, может быть, позвонить Найлу, который заболел и не смог прийти, и ему было бы хоть немного весело без общества Элеонор. Брюнетка завела его в комнату, полной народа, и Луи стал искать глазами знакомые лица, и он нашёл парочку своих товарищей, потому что им было далеко до друзей, и, по счастливой иронии, он не мог сделать этот вечер прекрасным, когда понял, что кудрявая голова, торчащая из центра помещения, принадлежит Гарри Стайлсу. - Я думаю, поиграть будет неплохой идей, - Томлинсон воодушевился, пробираясь через толпу людей и присаживаясь рядом с ненавистным футболистом, закидывая руку на его плечо. Тот дёрнулся и нахмурился, когда увидел Луи, но через секунду улыбнулся, протягивая ему пластиковый стаканчик с алкоголем. Шатен кивнул головой и стал вслушиваться в вопросы, он понял, что Элеонор присела рядом и стала прожигать ответную дыру в Гарри, который стал пялиться на неё, и от них исходила настолько плохая аура, что Луи не мог сосредоточиться, так что он просто выпил содержимое стакана (кажется, это было пиво) и налил себе ещё. Луи никогда не был хорошим и примерным мальчиком, поэтому он выпил достаточно много, и он был уверен, что не он один. Когда пришла его очередь, он спросил, занимался ли кто-нибудь сексом втроём, и, конечно же, он выпил. За ним последовали человек десять, и даже Элеонор, смущаясь и краснея, поднесла стакан к своим губам. Томлинсон засмеялся Гарри в лицо и сказал что-то о том, что он не удивлён, ведь Стайлс выглядит, как невинная девственница, от которой не дождёшься секса до свадьбы. На самом деле, Луи так не думал, и он мог позволить себе засмотреться на пресс футболиста, когда тот снимает майку в конце игры или после забитого гола, но разве сейчас он должен был говорить об этом? - Я никогда не спал с парнем, - Стайлс облизнулся и выпил содержимое своего стакана, в то время как Луи, даже с затуманенном от алкоголя мозгом, был крайне удивлён. Гарри не был похож на того, кто любит мальчиков, но, конечно, ему не было это запрещено. Тем более, шатен думал, что всё, что делает футболист — является развлечением и ничем больше, и ему в частности плевать на всех, кроме себя и своих желаний. Но некая злость вновь накатила на него, возможно от того, что он не знал этого раньше и не имел возможности использовать это против кудрявого парня, а завтра, скорее всего, он просто забудет об этом, и это будет несправедливо. Он надул свои пухлые губы и скрестил руки на груди, а Стайлс подумал, что это, чёрт возьми, выглядит очень сексуально. Он протянул свою руку и опустил её на талию Луи, почувствовав дрожь и напряжение. Гарри усмехнулся и наклонил голову в бок, именно так, как присуще ему, будто он разглядывал и оценивал очень популярную картину известного художника, искал достоинства и недостатки, словно сканировал насквозь и искал слабые места. Его пальцы забрались под футболку Луи, и тот отскочил немного, но недостаточно, чтобы избавиться от холодных прикосновений, которые начали чертить узоры и постепенно опускаться ниже, пока не подцепили резинку трусов. Пару секунд парни смотрели друг на друга, но, когда рука Гарри скользнула чуть ниже — к бёдрам Луи — шатен сжал зубы и развернулся к кудрявому всем корпусом, хлопая того по руке. - Я так сильно ненавижу тебя, - он схватил Элеонор за руку, отчего та вскрикнула и ругнулась матом, непонимающим взглядом смотря на Луи. Он обхватил её запястье и повел к выходу, чтобы уединиться. Нет, Томлинсон не любил девушек, они не умели делать этого так, как парни, приносить максимум удовольствия, сносить крышу и умолять сделать что-нибудь, они умели только пользоваться и брать, без отдачи, но шатену сейчас нужно было забыться и кончить, и он готов был трахнуть кого угодно, чтобы избавиться от нарастающего жжения и дискомфорта, от своей злости, и не важно, что у Элеонор такие же волнистые волосы, и что пахнет она тоже смесью ванили и яблок, и что, возможно, ему пару раз привидится Гарри, пока он будет вколачивать девушку в постель, ему просто нужно было расслабиться. - Ты ненавидишь меня до огромной эрекции в штанах, - перед выходом услышал футболист, и ему захотелось развернуться и ударить Гарри в челюсть, но он продолжал вести свою девушку в комнаты с выключенным светом, чтобы сорвать с неё одежду и впиться губами в кожу, чтобы первый раз в своей жизни заниматься любовью без наслаждения.