Итак, как бы типично это не звучало (даже то, что я называю это типичным звучит типично лол), продолжения не было из-за того, что я была (как, в принципе, и остаюсь) погружена в экзамены, которые настигли меня, девятиклассницу. Я надеюсь, вы извините меня :)
Что касается самой главы - это было неожиданностью даже для меня. Таких мыслей никогда не было, потому что в дальнейшем флафф ожидается не так скоро, но я захотела - я написала. Приятного прочтения хх
Гарри очень любил проводить своё свободное время с друзьями, потому что они делали его счастливым, создавали вокруг него приятную и тёплую атмосферу, забирали все мысли, плохое настроение и пессимистичный настрой, если таковой имелся. Они делали жизнь футболиста красочной, яркой и настоящей — то, в чём он
нуждался.
И Гарри не любил, когда они развлекались без него. Сегодня, когда на улице было невероятно тепло, когда не было ни туч, ни ветра, ни даже намёка на испорченную погоду, кудрявый парень был вынужден остаться дома и пролежать весь день в кровати, в то время как его друзья (которых в данный момент футболист просто ненавидел) отправились на пляж, забывая все свои проблемы. После недавнего матча нога Стайлса нуждалась в покое и отдыхе, так как футболист серьёзно повредил её, неудачно проскользнув по земле. Ему не было больно, скорее обидно, потому что, во-первых, он получил травму, во-вторых, он планировал эту поездку уже месяц, и он действительно хотел отдохнуть и забыться, а перспектива провести дома целый день не радовала его (во всяком случае, не сегодня). Зейн звонил и уговаривал его не грустить, обещая не веселиться там без него, но Гарри только грустно улыбался и отвечал, что всё нормально — не в его стиле разрушать планы своих друзей, если учесть, что они могут делать, что захотят, и Гарри не может решать за них. Ему было ужасно скучно — не было определённого дела, которым он занимался на протяжении двух часов. Он спускался на кухню всего один раз, чтобы выпить воды, и он продолжал лежать в кровати, отбросив одеяло и наслаждаясь мягкостью подушки. Стайлс потянулся за телефоном, открыл контакты и набрал номер другого футболиста, который, возможно, сможет его развеселить.
- Алло? - Луи хрипит в трубку, и, кажется, Гарри разбудил его, не смотря на обеденное время и солнечный день.
- Почему твоя задница всё ещё в постели?
- Наверное,
ждёт твою, - шатен застонал, зарываясь в подушку, и они молчали ещё несколько минут. Гарри ждал, пока Томлинсон спросит, зачем он звонит, поинтересуется, как у него дела или хотя бы съязвит что-то ещё, а Луи в своё время боролся с закрывающимися глазами и небольшой утренней проблемой, которая сейчас, когда Гарри ждал ответа на том конце трубке, казалась не совсем уместной. Дыхание Стайлса было тяжёлым и отдавало мурашками по спине, так что Луи вынужден был перевернуться на спину, закрывая глаза и томно выдыхая, по инерции опуская руку на пах.
- С тобой всё хорошо? - голос кудрявого парня звучал слишком хрипло и слишком обожаемо для ненавистного, так что Луи не был уверен ни в чём, но готов принять помощь этого парня, если тот будет способен согласиться. На самом деле, Томлинсон всегда имел два различных взгляда на Гарри Стайлса, и эти его мнения и суждения постоянно боролись и вели между собой неоправданную войну, заставляя его мозг взрываться, а руки потеть при виде парня. С одной стороны, он ненавидел футболиста так сильно, всеми фибрами своей души, каждой клеточкой, и он готов был разорвать его на кусочки за медлительность, тупость и непонимание. Но, с другой стороны, Луи находил это милым и детским, по-своему привлекательным, и иногда он бы с удовольствием хотел бы быть с Гарри (это, скорее всего, и рождало ту ненависть, которой пахло от шатена). И когда эти два чувства сталкивались, Луи просто готов был стонать от безысходности, потому что он был уверен, что Стайлс разрывается от точно таких же эмоций.
- Ты мог бы продолжать говорить? Что угодно, только не умолкай, пожалуйста, - в его голосе нет мольбы, он даже звучит немного жестоко, но Гарри не обращает на это внимание — он принимает это как вызов или шутку, поэтому начинает говорить о своих сегодняшних проблемах. Он не останавливается достаточно долго, так что не может заметить то, что Луи не говорит ни слова, и не может услышать едва произносимые стоны, издаваемые шатеном из-за хриплого, но одновременно бархатного голоса, который практически рычит, когда злится, который такой сексуальный и возбуждающий, что рука начинает двигаться быстрее, и стоны чуть усиливаются.
- Не замолкай, пожалуйста, - Луи закусывает губу, потому что остановиться практически невозможно.
- С тобой точно всё в порядке? Ты... - звуки, издаваемые на том конце трубки, застают Гарри врасплох, потому что это немного смущает. Мысль, которая закрадывается в его голову, кажется глупой, потому что бы, как сильно Луи недолюбливает Гарри, он не стал бы заниматься таким, но всё же подозрения закрадываются в любопытную кудрявую голову. - Луи, ты что... доставляешь себе удовольствие?
- Блядь, - от всей этой невинности у Томлинсона сносит голову, потому что, знаете,
соблазнять невинных кажется таким прекрасным. Луи не раз думал о том, как однажды он прижмёт кудрявого парня к кровати, он не будет нежен, они не будут заниматься любовью — они будут трахаться, жёстко и долго, потому что это всё, на что способен Луи, когда смотрит на Гарри затуманенным от возбуждения взглядом. - Да, Гарри, да, я дрочу на тебя. Я представляю твою руку вместо своей, твой рот, твои губы, твои стоны.
Я трахаю тебя в рот сейчас, милый.
- Отлично, - голос Гарри перешёл на шёпот, и это стало ещё более невыносимо, этот звук прокрадывался в самые уголки нервной системы, будто щипая её, потому что ощущения отдавались по всему телу. И, конечно, Луи не мог ожидать такого ответа. - Я думаю, что тебе стоит ускорить темп. Давай, Томлинсон. Дрочи себе так сильно, как ты ненавидишь меня. Отодвинь кожицу головки, Луи, давай. Сделай себе так же хорошо, как хотел бы сейчас я.
- Ч-что ты делае-ешь, - шатен почти задыхался, потому что он выполнял команды Гарри беспрекословно, и он был на седьмом небе от получаемого неожиданным образом удовольствия. Если бы Гарри не позвонил, Луи, вероятно, всё равно бы представлял его, пока решал эту проблему, ибо его тело создано для того, чтобы его имели.
- Представь, как крепко мои губы обхватывают твой член, - Гарри хныкнул, и это заставило футболиста дёрнуться. - Ты можешь почувствовать, насколько ловкий у меня язык и умелые руки. Луи, я мог взять глубже? До гланд? Ты хочешь жёстко трахнуть меня в рот?
- Твою мать, Стайлс, да, д-да, пожалуйста, - Томлинсон толкался бёдрами вверх, предчувствуя разрядку и шептал просьбы, пока его голова металась по подушке, портя и так ужасающую причёску. Гарри говорил настолько грязные и пошлые слова, что ему не обязательно было быть рядом — Луи готов был кончить в любой момент. И это именно то, что он сделал в следующую секунду, когда Гарри разрешил ему, он излился себе в руку, ещё раз приподнявшись вверх и громко застонав.
- Шлюха, - засмеялся Гарри, а Луи продолжал тяжело дышать.
Это было охуенно, чёрт бы его побрал. Это было так невероятно, здорово и прекрасно, что Луи теперь не сможет смотреть кудрявому в глаза без желания повторить это, без желания увидеть его губы в действии на самом деле. Он совершенно не знал, что будет дальше (даже того, что нужно сказать сейчас), но он понимал, что ему было нереально хорошо, и всё благодаря Гарри, и, пускай кудрявый, возможно, просто издевался и в дальнейшем будет травить его этим, Луи просто обязан повторить, просто обязан доказать Стайлсу, как хорошо ему было.
- Может, теперь я смогу помочь тебе?
- В чём? - Гарри хмыкнул.
- Только не говори, что ты не возбудился, потому что я уверен, что ты сделал это.
- Нет, - Гарри пожал плечами, и, если бы Луи был сейчас рядом с ним, он бы увидел насколько всё являлось ложью — все движения острые и быстрые, а выпуклость, которую по несчастному случаю сжимали узкие штаны, была огромной. - Ты мне не интересен, и мне правда
не жаль.
- Ты можешь доказать мне это?
- Как?
- У меня завтра нет тренировок, и это последний день перед отлётом в Японию для благотворительного турне. Ты можешь прийти ко мне домой и показать, насколько во мне не заинтересован.
Гарри, конечно, готов был отказать — это было сверх нагло, и он не собирался оставаться с Томлинсоном один на один, потому что он только что доказал, каким извращенцем может быть. Но в тоже время он понимал, что, если Луи услышит строгое «нет», вся его конспирация пойдёт под откос, и парень поймёт, что Гарри сейчас тоже не отказался бы от разрядки.
- Я буду.
- Отлично. Самый дорогой район этого дорогого города,
любимый, хватит денег добраться до него?
- Не удивлюсь, если это окажутся какие-нибудь трущобы. Как ты и любишь! До встречи.
Когда Гарри бросил трубку, Томлинсон откинулся на подушки и закрыл глаза. Он должен сделать что-то с теми двумя сторонами, которые постоянно менялись в лидерстве, перевешивая друг друга. Он должен был — просто обязан — выявить те чувства к Гарри, которые испытывал в реальности, а не те, от которых он хотел скрыться. Когда сон снова окутал шатена, он попытался представить зелёные глаза, кудряшки и ту милую, пускай и пошлую, улыбку, которая загоралась на лице ненавистного парня. И он выглядел мило, так, как Луи ещё ни разу его не видел — светился счастьем, заботой и нежностью, настолько сильно, как хотел бы футболист. И, кажется, чаша, на которой Гарри и Луи были друзьями, перевешивала на данный момент, так что Томлинсон засыпал, думая о том, как бы здорово было взять за руку Стайлса, отвести его в своё любимое кафе и поцеловать, сидя на заднем дворе под огромным душистым деревом.
