***
Когда Гарри зашёл в раздевалку, поприветствовал всех парней и прошёл к своему шкафчику, оттуда выпала записка, и, конечно, кудрявый знал, от кого она могла быть. Не удивительно, что бумага была розовой, а вместо ручки использовали помаду, и, конечно, слова так яростно выдавали автора:Ты ёбаный придурок, Стайлс. Не знаю, как ты собираешься не опозориться сегодня, но, пожалуйста, вспомни о Принцах. Для начала вспомни, как нужно бегать, падать и что такое футбол. Думаю, тебе поможет. P.s. «Манчестер Юнайтед» выиграет вас, любимый.
Он не обижался — это было смешно, и это было от Луи, так что здесь определённо не было злобы, только шутки, дружелюбная (скорее всего) ненависть и желание победить. Этот матч был действительно важен — первая игра сезона, так что проигравшим грозило провести весь год, наблюдая за играми с трибун или по телевизору, и, если бы Гарри в качестве капитана команды, не был бы на жеребьёвке, то он подумал бы, что их с Луи команды специально поставили вместе — такой ажиотаж, интерес и адреналин. Спустя три недели (последний, тот самый, разговор по телефону Стайлса и Томлинсона) парни смогут увидеть друг друга на поле, и им было необходимо выплюнуть друг на друга всё то, что накопилось, всю ту ярость от их жизненных проблем, которые происходили на данный момент. Гарри не знал, злился ли на него футболист, потому что от него не было ни одной даже самой маленькой новости, что радовало и приводило в замешательство одновременно. Сегодняшний матч был так же важен тем, что V.I.P места будут занимать Принц Уильям и Принц Гарри, и это заставляло коленки трястись с невероятной силой. Стайлс знал, что как только он выйдет на поле, ему будет всё равно на всех и вся, но пока, в данный момент, когда он водит по своей фамилии на футболке, сердце стучит так быстро и громко, что Гарри кажется, будто эти два почётных брата слышат его. Если выбирать между ними, футболист отдавал предпочтение Принцу Гарри (нет, не из-за имени, конечно, и он был уверен, что, если Луи узнает, он будет думать именно так), потому что тот был весёлый, любил развлекаться, чаще всего не думал о будущем, просто жил, наслаждаясь, и Стайлс видел в нём некое отражение себя. Так что играть будет намного труднее, чем обычно, но он не должен показывать этого — беседа перед выходом на поле была приободряющей, короткой и заключалась в «Мы сделаем это, засранцы!», потому что они правда собирались выиграть.***
Музыка во время разминки подбадривала Стайлса до глубины души, и он старался не смотреть на противоположную сторону поля, потому что он не хотел портить своё настроение раньше времени (оно, конечно же, будет испорченно). Он искал глазами Зейна, и, когда нашёл своего лучшего друга, долго пытался понять, что тот объясняет ему на пальцах, но, так как Малик не был талантлив во всём, он просто кивнул, поднял большой палец вверх и решил, что этот парень будет одним из тех, кому он посвятит сегодняшнюю победу. Мать, отец, сестра и Зейн, так что будет много голов в ворота противников. Гарри нервничал, когда их представляли, он махал всем, сидящим на трибунах, и он улыбался, но никто не мог знать, что происходило у кудрявого внутри, насколько сильно скручивался желудок. Если бы он был чуть слабее, убежал и просидел бы игру где-нибудь в раздевалке, но Гарри это Гарри, так что этот матч будет по - настоящему сильным. - Думаешь о том, где плакать после поражения? - нахальная улыбка Томлинсона озаряла его лицо, создавая ещё более ненавистный и уродливый облик. Его форма сидела слишком идеально, кроссовки были слишком новые, зубы — слишком белые, волосы — слишком уложены. Это раздражало Стайлса до всей глубины души, весь этот парень, в котором этих «слишком» слишком много, и он прекрасно об этом осведомлён, чем и пользуется, вызывая неконтролируемую ярость. - Думаю, куда бы послать сейчас тебя, чтобы ты не слишком обиделся, - он пожал руку шатена, наклонив голову. - На хуй? - Как невежливо, - Луи фыркнул, качая головой. Слишком неправильная правильность. - Может, хочешь заключить пари? - О чём именно? - Ну, если побеждает моя команда, - он наклоняется к уху Гарри, потому что другие парни нетерпеливо ждут своей очереди и поглядывают на капитанов, отбивая ритм ногой, потому они, в конце концов, задерживают всё веселье, - ты пойдёшь со мной на свидание. Если выиграете вы — я весь сезон буду болеть за тебя и говорить, насколько ты классный. Предложение было слишком заманчивым (команда Гарри должна была определённо выиграть), а слушать о своей невообразимой красоте от Луи будет настолько замечательно, что Гарри кивает, широко улыбаясь, и проходит дальше. Когда они расходятся по своим местам, чтобы последний раз убедиться, что моральный и физический настрои команд в порядке, Томлинсон кидает громкое: - Только не струсь, как обычно.***
Первый тайм был провалом. У Гарри было два удаления, они проигрывали один мяч. Он внёс свой вклад — единственный гол, который они забили, был его. Эта была безысходность — равная борьба, отличная подготовка, силы, бушующий внутри каждого ураган, но проигрыш, который видели миллионы людей, и Стайлс, сидящий на скамейке запасных в качестве удалённого, злился в первую очередь на себя. Он был тем самым игроком, на которого все должны были равняться, чьи действия должны вдохновлять и возносить на вершину, но он принёс на поле только злость и ярость, и игра не клеилась, были ссоры, драки, и Грек, кажется, сейчас лежит с повреждением голени. Гарри винил себя, хотя не должен был, и это отдавалось каким-то странным (действительно новым) чувством в груди. Луи был радостным, он искренне улыбался, так как забил второй гол, и он был мастером, кто бы что не говорил. Шатен являлся явным фаворитом этой встречи, лучшим игроком, и было видно, что он выкладывался на всю ту тысячу процентов, которые появляются в самые нужные моменты. Это не было попыткой похвастаться или показать своё мастерство, это было отдачей, любовью к своему делу и понимаем важности ситуации, а так же безграничное уважение к почетным гостям-фанатам, которые хлопали в ладоши, когда Луи забил гол, и позволили себе тихонько, незаметно для большинства, засвистеть на втором. Шатену было всё равно, что завтра напишут в газете о его невероятном таланте — он просто играл, проводил время в месте, которое считал своим вторым домом, полностью растворялся в этой стороне своей жизни. Второй тайм был удачным для обеих команд — счёт был 3:3, оставалось две минуты, и все были на нервах. Многие были согласны на ничью и просто передвигались по полю, не позволяя себе перейти на бег, но те, кто привык двигаться до победного конца, пытались перехватить мяч и забить тот самый, решающий гол. Все были уставшими, у всех отказывали ноги, но это было похоже на какое-то опасное реалити-шоу, где они должны были выжить... или умереть. Поэтому, когда Стен отправил мяч в ворота «Лидс Юнайтед», Гарри умер. Он стоял и смотрел на весёлых противников, на их прыжки и танцы, объятия, а потом он видел унылых товарищей, приподнятые уголки губ которых так и говорили: «Самый. ужасный. позор. на свете». Они не смогли, и это было обидно до слёз — вся их вера была потрачена на это событие, все надежды возложены, и это было всем, что они могли показать. Они были убиты и окончательно сломлены, так что смотреть и слушать поздравления было нереально тяжело, но Гарри закусывал губу и пытался улыбаться тем людям, которые выиграли — они оставались непревзойдёнными победителями. - Стивен, ты был великолепен! - Гарри похлопал нападающего по плечу, и тот кивнул, не отрывая взгляда от поля. - Эй, ну правда! Вы молодцы, прости, что я подвёл вас. - Стайлс! - парень ударил его руку, поворачиваясь. Его глаза были немного красными, но он не плакал, не при всех, по крайней мере. - Лучший капитан у лучшей команды, помнишь? Мы все любим тебя, ты делаешь огромную работу, - он обнял его и направился в след за футболистами. Это было здорово, но Гарри чувствовал ужасающую вину, которая наваливалась на него с каждым разочарованным взглядом, с каждой слезой и отвратительным настроением. Он верил в этих ребят и так сильно хотел, чтобы они радовались победе, а не сидели грустные в раздевалке, ленясь даже сходить в душ прежде, чем уйти домой.***
- Решил подождать тебя и спросить, когда и куда мне прийти, - Гарри ответил на немой вопрос Томлинсона, когда тот вышел на улицу и заметил кудрявого парня, сидевшего на асфальте. Что-то кольнуло в сердце, когда тот поднял на него огромные зелёные глаза, тёмный цвет которых отдавал болью. - Мы можем сходить... в китайский ресторан? - идея со спором не казалась такой блестящей сейчас, хотя пару минут назад Томлинсон предвкушал моменты, когда будет смущать младшего футболиста своими пошлостями, прикосновениями и неоднозначными улыбками, потому что, в конце концов, это собиралось стать настоящим свиданием. Но издеваться над уже изрядно подбитым Гарри было не особо уютно и правильно. - Как хочешь, - парень поднялся и отряхнулся, протягивая руку Луи. Тот удивился второй раз за эти секунды, но всё же пожал её, сочувственно глядя на Стайлса. - Просто хочу сказать, что вы были хороши. Я не имею права говорить сейчас что-либо плохое, потому что вы достойны этой победы. Ты достоин, Лу. Спасибо за игру. В следующем году мы будем сильнее и порвём ваши задницы, ну а пока... станьте лучшими, - Томлинсон не знал этого Гарри Стайлса, который мягко улыбался на прощание и тихо исчезал за углом. Обычный Гарри, которого он ответно ненавидит, сказал бы «Ты посылаешь мячи так же не сексуально, как и моя бабушка», но он бы ни за что не хвалил шатена. Ветер, ударяющий футболисту в лицо, пригнал какое-то ощущение перемен в их жизнях, а накрапывающий дождик, согревая своими тёплыми каплями, намекал, что изменения будут только к лучшему.